3605

Лингвокультурные универсалии в мировом пространстве: материалы II международной научноу конференции

В.К.), и многія слова взяты изъ другихъ языковъ. Позднейшіе переписчики нашихъ Кормчихъ книгъ вносили въ этотъ Словарь новыя рѣчи и распространили его въ XV столѣтіи до 350 словъ» [4, т.2, кн.5, с.X–XI]. Кроме «Новгородскаго словаря XIII вѣка», И.П. Сахаров в этом же томе «Сказаний…» опубликовал «Новгородскій словарь XV вѣка», «Литовско-русскій словарь Л. Зизанія», «Лексиконъ Памвы Берынды» и «Азбуковникъ». Были ли, и если были, то как описаны в них собственные имена?

Л. С. Ковтун (для автора сообщения, – непререкаемый авторитет в области русской исторической лексикографии), специально занимавшаяся изучением «Речи жидовского языка», считала, что этот словарь иностранных (по большей части, древнееврейских и греческих) слов, личных имѐн и библейской топонимики из переводов книг Ветхого и Нового завета представляет собой компиляцию XIII в., собранную из целого ряда глосс, объяснений и ономастиконов, сопровождавших различные рукописные псалтыри и другие толковые рукописи религиозного содержания [1]. Иными словами, какая-то традиция лексикографии, возможно, заимствованная, до появления словаря к Новгородской Кормчей книге уже существовала. Нет необходимости здесь подробно останавливаться на этом вопросе. Главное, что нужно увидеть, – способ (техника) представления собственных имѐн в этом памятнике. А она, по сути, опиралась на этимологию имѐн, тем или иным образом представленную в словаре.

В приведѐнном ниже примере показаны варианты толково-этимологической семантизации

или ць странамъ. Ἀβράμ πατὴρ ὑψηλὸς ἢ περάτης

Первым в восточнославянской лексикографии, изготовленным печатным способом в 1596 году, был, как известно, словарь Лаврентия Зизания Тустановского «Лексис Сѝрѣчъ Речєнїѧ, Въкратъцѣ събранны. Ииѯсловенскаго ѩзыка, напросты Рускій Діѧлектъ Истолкованы». В его составе 1061 церковнославянское слово было переведено на западнорусский язык. В.В. Нимчук определил его как первый украинский словарь. В то же время белорусские лингвисы полагают, что ―гэта не толькі помнік старабеларускай лексікаграфіі, але і папярэднік беларускай лексікалогіі‖. Собственных имѐн в нѐм не было. Он преследовал иные цели, был, по сути, переводным.

Авот ―Протосингелъ отъ Іерусалимскаго Патріаршаго престола и Архитипографъ Россійскія церкви‖ Памва Берында к собственным именам из книг Священного писания отнѐсся со вниманием.

Вего «Лексиконе...» собственные имена, однако, так же, как и в словаре к Новгородской кормчей, объясняются через этимологию.

Ограничусь примером, который может оказаться полезными в дальнейшем при сопоставлении с соответствующей статьѐй из «Словаря коннотативных собственных имѐн» Е. С. Отина. В словаре Памвы Берынды один из ключевых персонажей библейской истории, ―отец верующих‖ представлен двумя формами имени: 1) «Аврамъ, отецъ вынеслый, отецъ высокій, обо пришелецъ, пришелникъ, приходень; сынъ Ѳары Халдеичинъ» и 2) «Авраамъ, отецъ многих (народовъ)» [4, т.2, кн.5, с.11]. Никаких подробностей, касающихся того, что эти имена принадлежат одному и тому же человеку нет, как нет и того, что он считается родоначальником еврейского народа и первым кто в Библии (После битвы в долине Сиддим, смерти содомского и гоморрского царей и пленения Лота к Авраму ―пришелъ одинъ изъ уцѣлѣвшихъ и извѣстилъ Авраама еврея, жившаго тогда у дубравы Мамре, аморреянина, брата Эшколу и брата Анеру, которые были союзники Авраамовы‖ (Быт.14:13) называется евреем. Нет и объяснения причины переименования Аврама в Авраама.

Амежду тем момент этот не просто отмечал некое событие в библейской истории, но оказался вовлечѐнным и в литературно-художественное осмысление в наше время. Так, в стихотворении И. Бродского «Исаак и Авраам» именно особенность звучания имѐн становится его ―нервом‖ и источником далеко идущих аллюзий:

По-русски Исаак теряет звук.

Ни тень его, ни дух (стрела в излете) не ропщут против буквы вместо двух в пустых устах (в его последней плоти).

<...>

Исак вообще огарок той свечи, что всеми Исааком прежде звалась.

60

Лингвокультурные универсалии в мировом пространстве: материалы II международной научноу конференции

И звук вернуть возможно – лишь крича: ―Исак! Исак!‖ – и эхо справа, слева: ―Исак! Исак!‖ – и в тот же миг свеча колеблет ствол и пламя рвется к небу. Совсем иное дело – Авраам.

Холмы, кусты, врагов, друзей составить в одну толпу, кладбища, ветки, храм –

ивсех потом к нему воззвать заставить – ответа им не будет. Будто слух от мозга заслонился стенкой красной

с тех пор, как он утратил гласный звук

истранно изменился шум согласной

[Бродский 1992, т.1, с.49].

Исчезновение в имени Исаак удвоения гласного а сравнивается поэтом с превращением свечи в огарок, а трансформация имени Авраам в Абрам (эта форма в стихотворении отсутствует, она лишь описана) вообще трагична, ибо: ―Здесь не свеча – здесь целый куст сгорел. / Пук хвороста. К чему здесь ведра воска?‖ Перемена в звучании имени чревата превращениями личности. Но это уже поэтонимология и, если угодно, другая тема в истории онимографии.

История создания первого толкового словаря русского языка описана в специальной литературе достаточно подробно. В связи с отношением его редакторов и составителей к собственным именам приведу выдержку из ―Предисловия‖ Е.С. Отина: «<…> ещѐ в 1783 г. Д.И. Фонвизиным было высказано убеждение (в письме к О.П. Козодавлеву) в том, что в общих словарях должны быть представлены коннотативные онимы: ―Имена: Филя, Федора, конечно, в словарь наш внесены быть должны, но не как имена собственные, а как имена, употребляющиеся в метафорическом смысле‖. Полтора столетия спустя об этом был вынужден написать академик Л.В. Щерба: ―Дело хорошего общего словаря – определить вторые, ‗нарицательные‘ значения собственных имѐн, и надо сказать, что дело это очень деликатное‖» [3, с.13].

Приступив к исследованию функциональных свойств собственных имѐн в случаях, когда основная номинативная функция сопровождается реализацией других семантических потенций имени, Е.С. Отин обратил особое внимание на то, что в художественной литературе, публицистике и даже в народно-разговорной речи встречаются случаи иносказательной номинации с помощью собственных имѐн, переносного именования того, что в нейтральном варианте обычно называют посредством нарицательных имѐн. При этом (что особенно важно) такие слова продолжают оставаться онимами, т.е. не теряют своей способности соотноситься с собственными именами. Их учѐный, в конце концов, определил как коннотативные, хотя определѐнным соблазном представлялся термин ―мезолекс‖. ―Коннотативные собственные имена занимают срединное положение между абсолютными (―чистыми‖) онимами и апеллятивами, поэтому их можно обозначить термином мезолексы (греч. μέσος ‗промежуточный‘)‖ [2, с. 56].

Убедившись в том, что коннотативные онимы со значениями, развившимися вторично, можно отнести к ономастическим универсалиям, присущим словарному составу большинства языков мира, учѐный принял решение изучить и описать это явление в русском языке. С этого момента работа над проблемой, которая, как признался однажды в частной беседе Е.С. Отин, не рассматривалась им вначале как грандиозное явление лексигенеза, заслуживающее масштабного лексикографирования.

К началу регулярной работы над словарѐм Е.С. Отин подошѐл с ясным пониманием того, что мир коннотативных собственных имѐн исключительно пѐстр как по представленности в нѐм онимной лексики различных разрядов, так и по популярности некоторых из них, способствовавшей формированию базы всевозможных отконнотонимных образований. поэтому для квалификации коннотонимов он разработал систему помет, первичной задачей которых была маркировка узуальных (УКО) и окказиональных (ОКО) коннотативных онимов. Далее, по мере выявления коннотонимов, относящихся к тому или иному разряду, потребовалось маркировать узуальные коннотативные антропонимы (УКА), агионимы (УКАг), артионимы (УКАрт), баталионимы (УКБат), мифонимы (УКМ), топонимы (УКТ) и т.д. Всего в группе уко е.с. отин выявил 49 разновидностей коннотонимов. Значительно менее разнообразной оказалась группа ОКО, всего 11 видов, среди которых были отмечены антропонимы, товарные знаки, топонимы, хрематонимы и эргонимы. Среди узуальных отчѐтливо выделились интер-

61

Лингвокультурные универсалии в мировом пространстве: материалы II международной научноу конференции

лингвальные и интралингвальные коннотонимы, а в последних обнаружились как имена общенационального распространения, так и локально ограниченные коннотонимы. Это был первый, серьѐзный, но далеко не последний шаг в разработке модели статьи для словаря коннотативных собственных имѐн. Материал ―диктовал‖ поиск способов представления.

Необходимо было решить, каким образом эксплицировать онимогенез, точнее, его фрагмент – процесс коннотонимизации. Е.С. Отин выяснил, что одно и то же собственное имя в разные периоды функционирования в речи может развивать не одно, а несколько созначений, а его коннотемы могут быть разнохарактерными по частоте и сфере употребления. Поскольку, по мнению учѐного, ―коннотативный словарь <…> в идеальном виде должен быть собранием максимального количества коннотонимов, выявленных в разных источниках‖ [3, с.16], нужно было, кроме прочего, решить вопрос об иллюстративном материале. В некоторых случаях его набиралось много, а в некоторых, особенно, если в описаниях использовались коннотемы, зафиксированные, но недостаточно проиллюстрированные другими исследователями, мало. Поэтому Е.С. Отин стремился к тому, чтобы показать разнообразие семантических контекстов, сочетаемость коннотонима с другими словами, а также различие в графическом оформлении описываемой единицы. Что касается количества примеров, то здесь учѐный был непреклонен: любой словарь, в особенности, объяснительный, толковый, наиболее достойно украшает тщательная, по возможности приближающаяся к тезаурусной, экземплификация (Принимая решение об использовании нового или непривычного термина, почти всегда вспоминаю пушкинское: ―А вижу я, винюсь пред вами, / Что уж и так мой бедный слог / Пестреть гораздо б меньше мог / Иноплеменными словами ‖, – но уж очень правильную и полезную для онимографии дефиницию имеет редко используемое понятие экземплификация: ―[нем. Exemplifikation] обеспечение иллюстративным материалом; объяснение на конкретных, наглядных примерах‖ [Новый словарь иностранных слов, (Мн., 2006), с.1041]).

Отдельной лексикографической проблемой при работе над словарѐм коннотонимов была фиксация переходов собственных имѐн в нарицательные через промежуточную ступень – коннотативный оним. Сложность же задачи состояла в том, что иногда (при отсутствии соответствующих ―отражений‖ в источниках) промежуточную ступень (коннотоним) приходилось реконструировать.

В словаре коннотативных собственных имѐн Е.С. Отина есть словарная статья АБРАМ. Она как нельзя лучше подошла бы здесь для иллюстрации различий в подходе к описанию имѐн в складывавшейся столетиями традиции и тем, как реализовал еѐ Е.С. Отин на рубеже ХХ и ХХІ веков. Однако объѐм публикации, к сожалению, не позволяет воспроизвести еѐ полностью. Поэтому отсутствие в примере экземплификации показано знаком <…>.

АБРАМ, -а, м. Антр.1 Личное мужское имя. Вариант: Авраам. <…> Распространена производная форма Абраша <…> УКА2 Еврей (ирон., нередко пренебр.) <…> ирон. о предприимчивости евреев. С таким же созначением употребляются и производные формы Абраша (в тюремном жаргоне <…> и Абрамчик <…>. УКА3. 1. О человеке с бородой, т.е. вызывающем к себе уважение <…>. 2. Бранное слово <…>. УКА4. Отличник (в жаргоне школьников <…> [3, с.41].

Вариативность словообразовательных структур коннотонимов и участие новых онимных единиц в процессах пополнения словаря русского языка многочисленными отонимными и отконнотонимными производными, вообще весь комплекс дериватологических проблем поставили перед создателем словаря значительные по сложности вопросы, без решения которых коннотонимография как особое направление лексикографии, точнее, онимографии не сформировалась бы.

К сказанному выше о механизме метонимии в процессе трансонимизации, послужившем ―толчком‖ к началу исследований коннотативной онимии нужно добавить, что само явление перехода онимов из одного разряда в другой также было тщательно изучено Е.С. Отиным. при этом, несмотря на то, что в своих работах он рассматривал, кроме абсолютной, (безаффиксной) трансонимизацию с участием аффиксов, а для представления в словаре учѐный выбрал только лексикосемантическую, причѐм только те еѐ проявления, когда в качестве промежуточного звена обязательно выступали коннотативные онимы, формально тождественные предшествующему состоянию.

Представляя структуру разработанной им словарной статьи, Е.С. Отин отметил, что она состоит из обязательной и факультативной частей. Обязательную часть составляют: заголовочный оним (в исходной или производной форме), примеры его употребления в прямом (денотативном) значении, в ломаных скобках содержится указание на реалии внеязыковой действительности (связанные с онимом), предопределившие появление у него той или иной коннотации, затем следует условное буквен-

62

Лингвокультурные универсалии в мировом пространстве: материалы II международной научноу конференции

ное обозначение типа коннотации в сопровождении разъясняющих иллюстраций. Факультативно в статье размещаются а) производные от коннотонимов; б) словосочетания с коннотонимами; в) географические названия, возникшие в результате ―возвращения в топонимию‖ коннотативных онимов, но с иными (в отличие от первичных) мотивами номинации; г) лексемы, в истоках которых лежит тот или иной коннотоним, испытавшие полную деонимизацию.

Так появился уникальный, что отмечено и в многочисленных рецензиях, и в специальных исследованиях, «Словарь коннотативных собственных имѐн» русского языка. Он уже выдержал три издания. Второе отличалось от первого появлением вступительной статьи В. М. Мокиенко, местом публикации и тиражом. Что касается третьего, на сегодня последнего объѐмом уже в 518 страниц, то оно было опубликовано в 2010 году. Однако Е. С. Отин работу над словарѐм не прекратил. К концу 2014 года словарь ―вырос‖ уже до 750 страниц, но, к сожалению, не был опубликован автором, ушедшим из жизни в самом начале 2015. В настоящее время ФГИИ «Азбука» изыскивает возможности для издания четвѐртого, исправленного и значительно дополненного выпуска словаря.

Библиографический список

1.Ковтун Л.С. Русская лексикография эпохи средневековья. М.; Л.: Из-во Академии Наук, 1963. 445 с.

2.Отин Е.С. Коннотативные онимы и их производные в историко-этимологическом словаре русского языка // Вопросы языкознания. 2003. №2. С. 55–72.

3.Отин Е.С. Словарь коннотативных собственных имен / Е. С. Отин. 3-е изд., перераб. и доп. Донецк : Юго-Восток, 2010. 518 с

4.Сказанія русскаго народа, собранныя И. Сахаровымъ. – Томъ второй. Книга пятая, шестая, седьмая и осьмая. – Санктпетербургъ, 1849. [10], XX, 5–191, 120–122, 116, [4], 112. 224 c.

References

1.L.S.Kovtun Russian lexicography of the Middle Ages. M .; L .: From the Academy of Sciences, 1963. 445 p.

2.Otin E.S. Connotative onyms and their derivatives in the historical and etymological dictionary of the Russian language // Questions of linguistics. 2003. №. 2. P. 55–72.

3.Otin E.S. Dictionary of connotative proper names / E.S Otin. 3rd ed., Rev. and add. Donetsk: Yugo-Vostok, 2010. 518 p

4.Tales of the Russian people, collected by I. Sakharov. Volume two. Book five, six, seventh and eighth. St. Petersburg, 1849. [10], XX, 5–191, 120–122, 116, [4], 112. 224 p.

63

Лингвокультурные универсалии в мировом пространстве: материалы II международной научноу конференции

КЛЮЧЕВЫЕ СМЫСЛЫ СЛАВЯНСКОЙ КАРТИНЫ МИРА

Статья посвящена результатам анализа наиболее важных значений, объединяющих современные славянские языки. Выделить такие значения возможно в рамках лексической нуклеологии – нового раздела лексикологии, посвященного исследованию, сопоставлению и классификации параметрических ядер лексикосемантических систем языков. По данным лексической нуклеологии концепты: ‗удар‘, ‗идти‘, ‗ряд‘, ‗мера‘, ‗иметь‘, ‗круг‘, образующие четыре концептуальных поля: (1) физическое воздействие на объект‘, ведущее к преобразованию действительности; (2) ‗перемещение в пространстве‘; (3) 'обладание‘; (4) ‗упорядочивание действительности‘, являются нуклеарно-семасиологическими универсалиями славянских языков и составляют ключевые смыслы славянской картины мира.

Ключевые слова: лексика, сопоставление, славянские языки, параметрическое ядро, концепт.

I.A. Merkulova

KEY MEANINGS OF THE SLAVIC PICTURE OF THE WORLD

The article is devoted to the results of the analysis of the most important meanings, which integrate modern Slavic languages. These meanings are possible to select due to lexical nucleology. The lexical nucleology is a new section of lexicology devoted to the study, collation and classification of parametric cores of lexical-semantic systems of languages. According to lexical nucleology, the concepts are: ‗hit‘, ‗go‘, ‗row‘, ‗measure‘, ‗have‘, ‗circle‘, forming four conceptual fields: (1) physical effect on an object, leading to a transformation of reality; (2) 'movement in space'; (3) 'possession'; (4) ‗ordering reality‘ are the nuclear-semasiological universals of the Slavic languages and constitute the key meanings of the Slavic picture of the world.

Key words: lexis, collation, Slavic languages, parametric core, concept.

Каждый естественный язык отражает определенный способ восприятия и устройства мира, или языковую картину мира. Для ее изучения лингвисты выбирают различные объекты.

В качестве объекта нашего исследования выступили лексико-семантические ядра славянских языков. Как их выделить и какими они могут быть подробно описано в работе [1].

Для определения универсальных смыслов (концептов), объединяющих славянские языки, сначала необходимо методом параметрического анализа словаря определить большое лексикосемантическое ядро для каждого из славянских языков. Под большим параметрическим ядром лексики (БПЯЛ) понимается множество лексем, имеющих параметрический вес по трем и более системным параметрам (функциональному, синтагматическому, парадигматическому и эпидигматическому). Размерность таких множеств для славянских языков колеблется от 141 (в верхнелужицком языке) до 702 (в словацком языке) слов (таблица 1):

Таблица 1

____________________________

© Меркулова И.А., 2021

64

Лингвокультурные универсалии в мировом пространстве: материалы II международной научноу конференции

Размерность БПЯЛ славянских языков

Как видно из таблицы, размерность больших ядер измеряется сотнями единиц.

Следующим этапом исследования является получение суммарного ядра, характеризующего славянское лексико-семантическое пространство. Можно назвать это множество лексем ―ядром ядер‖ или ―генеральным ядром‖. Для решения этой задачи необходимо сложить полученные ядра. Общая сумма составила 4866 лексем. Отсортировав полученное множество по дефинициям, можно выявить значения, объединяющие наибольшее и наименьшее количество языков, уникальные значения, имеющиеся в ядре какого-либо одного языка и не нашедшие параллелей в других ядрах, а также эксклюзивные связи, объединяющие только одну пару языков (в терминологии А.А. Кретова и соавторов, эксклюземы, т.е. уникальные лексические смыслы, общие только для какой-то одной пары языков) [1].

При этом мы осознаем, что совпадающие дефиниции в некоторых случаях не будут гарантировать абсолютного тождества лексем. Как отмечал А.Е. Супрун, ―соответствия между лексемами двух славянских языков далеко не всегда сводится к соотношению: одна лексема языка А – одна лексема языка В. Сплошь и рядом отношение сложнее…‖ [2, с. 44].

Заметим, что и совпадения дефиниций не является абсолютным тождеством. При нахождении общности смысла для нескольких дефиниций мы учитывали лексическую синонимию (битва- сражение-бой), гипо-гиперонимические отношения (запах-аромат), словообразовательные пары

(бог-божий).

В таблице 2 приводятся количественные данные, показывающие соотношение значений и языков, в которых данные значения обнаруживаются.

Таблица 2

Характеристика суммарного ядра славянской лексики

65

Лингвокультурные универсалии в мировом пространстве: материалы II международной научноу конференции

Под эмфаземами понимаются разные лексемы, вошедшие в ядро одного языка, дефиниции которых совпадают. Например, в лексико-семантическом ядре белорусского языка представлены такие эмфаземы, как: ‗бить‘ – биць, сячы, грець; ‗дорога‘ – шлях, дарога; ‗дом‘ – дом, хата; ‗неволя‘ – пятля, ярмо; ‗плохой‘ – дрэнны, благi, апошнi и другие.

Анализ полученного нами материала показывает степень распространенности в славянских языках того или иного концепта (смысла, идеи), имеющего особую значимость. Так, в ядра всех 14-ти языков входят только одна лексема со значением „удар‟. Ее суммарный параметрический вес располагается в интервале от 2,64 в словацком языке до 3,86 в болгарском языке. Можно предположить, что это главный объединяющий всех славян смысл, что характеризует славянские языки как языки европейские, так как по материалам исследования [1] концепт ‗удар‘ доминирует в лексической составляющей среднеевропейского языкового стандарта. Мы отмечали данный концепт как аксиологему, объединяющую все славянские языки, это значение входит в число доминант и аксиологем некоторых языков. Проекцией удара на плоскость глаголов является ‗бить‘. Можно считать это лексико-семантической глагольной-именной конверсией. Приведем примеры слов с этим значением, представленных в параметрических ядрах лексики славянских языков.

Таблица 3

Семема ‗удар‘ в ядрах славянских языков

Кроме концепта ‗удар‘, к ключевым концептам относятся ‗идти‘, входящее в ядра 13 языков, и ‗мера‘, обнаруженное в больших параметрических ядрах 12 языков.

Далее можно указать значения, общие для 11 языков: ‗ряд‘, ‗бить‘, ‗круг‘; 10 языков: ‗дать‘, ‗игра‘, ‗сила‘, ‗работа‘, ‗схватить‘, ‗тяжелый‘; 9 языков: ‗есть (питаться)‘, ‗верх‘, ‗гнать‘, ‗поднять‘, ‗жечь‘, ‗дух‘, ‗дом‘, ‗голова‘, ‗говорить‘, ‗время‘, ‗часть‘, ‗резать‘, ‗держать‘, ‗ход‘; 8 языков: ‗кусок‘, ‗рвать‘, ‗грязь‘, ‗писать‘, ‗голос‘, ‗добро‘, ‗злой‘, ‗тянуть‘, ‗род‘, ‗час‘, ‗брать‘; 7

66

Лингвокультурные универсалии в мировом пространстве: материалы II международной научноу конференции

языков: ‗выйти‘, ‗дело‘, ‗плохой‘, ‗конец‘, ‗лицо‘, ‗колоть‘, ‗рог‘, ‗живой‘, ‗женщина‘, ‗бег‘, ‗человек‘, ‗куча‘, ‗поле‘, ‗бок‘, ‗взять‘, ‗доска‘, ‗дуть‘, ‗дыра‘, ‗линия‘, ‗знать‘, ‗край‘, ‗красивый‘, ‗получить‘, ‗свет‘, ‗сказать‘, ‗слабый‘, ‗стучать‘, ‗сухой‘, ‗течь‘, ‗ехать‘, ‗упасть‘, ‗цвет‘, ‗чистый‘, ‗шар‘.

Таким образом, концепты, объединяющие наибольшее количество языков (12-14 языков) можно считать нуклеарно-семасиологическими универсалиями славянских языков. Они очевидным образом составляют четыре концептуальных поля: (1) физическое воздействие на объект‘, ведущее к преобразованию действительности (удар); (2) ‗перемещение в пространстве‘ (идти); (3) 'обладание‘ (иметь); (4) ‗упорядочивание действительности‘: дискретной (ряд), недискретной (мера), циклической (круг).

Библиографический список

1.Меркулова И.А. Что такое лексическая нуклеология // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: лингвистика и межкультурная коммуникация. 2018. № 4. С. 175-178.

2.Кретов А.А., Воевудская О.М., Титов В.Т. Ментальное членение языков Европы в зеркале эксклюзем // Политическая лингвистика. 2015. № 3 (53). С. 32-41.

3.Супрун А. Е. О комплексном подходе к построению славянской сопоставительной лексикологии // Теоретические и методологические проблемы сопоставительного изучения славянских языков / Институт славяноведения и балканистики РАН. М.: Наука, 1994. С. 38–51.

References

1.Merkulova I.A. What is lexical nucleology? // Proceedings of Voronezh State University. Series: Linguistics and

Intercultural Communication. 2018. № 4. С. 175-178.

2.Kretov A. A., Voevudskaya O. M., Titov V. T. Mental classification of European languages in Terms of exclusive lexemes // Politicheskaya lingvistika. 2015. № 3 (53). С. 32-41.

3.Suprun A. E. On an integrated approach to the construction of Slavic comparative lexicology // Theoretical and methodological problems in the comparative study of the Slavic languages / Institute of Slavic and Balkan studies RAS. 1994. С. 38–51.

67

Лингвокультурные универсалии в мировом пространстве: материалы II международной научноу конференции

лингвистике проводится исследование сочетаемости глаголов. Особая роль глагола среди других частей речи обусловлена тем, что «именно глагол, называя некоторую ситуацию, вместе со своими актантами представляет законченную синтаксическую конструкцию, которая является минимальной коммуникативной единицей» [1; с. 137]. Интересные результаты может предоставить и изучение сочетаемости глаголов в функции связки, которыми, как известно, могут быть многие полнозначные глаголы. Выявленные комбинаторные особенности глаголов-связок могут обогатить знания о сочетаемостных свойствах не только глаголов, функционирующих в роли связочных, так и слов, вступающих с ними во взаимосвязь. В этом видится актуальность проводимого анализа.

Традиционно в лингвистике выделяют три типа сочетаемости слов – семантическую, лексическую и морфосинтаксическую (синтаксическую). Основу семантической сочетаемости образует содержательная сторона слова. В этом случае считается, что слово способно вступать в сочетания с теми словами и их классами, которые объединены с ним общим смыслом. Основным законом сочетания слов является наличие в их значения одной общей семы, именуемой классемой, и только в этом случае они будут составлять правильное сочетание [2; с. 279]. Лексическая сочетаемость затрагивает индивидуальные характеристики отдельного слова и заключается в избирательности лексем, которая определяется не только его лексическим значением, но и факторами другого порядка – грамматическими, фразеологическими, стилистическими, коннотативными и другими. Таким образом, семантическая сочетаемость ориентирована на семантический признак, а лексическая сочетаемость – на список слов, с которыми может сочетаться данное слово [3; с. 12]. И, наконец, морфосинтаксическая или синтаксическая сочетаемость заключается в возможности употребления лексических единиц в определенных синтаксических комбинациях. Характер этих связей определяет принадлежность лексической единицы к конкретной грамматической категории – части речи или грамматическому классу слов, что обусловливает способность обоюдного подчинения вступающих во взаимосвязь словоформ лексических единиц. При этом следует указать на то, что все типы сочетаемости взаимосвязаны друг с другом, имеют размытые границы и основаны на лексическом значении слова.

Рассмотрим реализацию указанных типов сочетаемости на примере немецких связочных глаголов группы «положения в пространстве»: stehen, liegen, hängen, sitzen. Основу лексического значения всех глаголов-связок образует однотипный денотативный компонент «занимать определенное статическое положение в пространстве». Поэтому они могут сочетаться как с одушевленными, так и неодушевленными предметами (натурфакты и артефакты), выраженные всеми возможными способами частеречного оформления – именем существительным, местоимением, именем собственным в единственном или множественном числе в именительном падеже. С одушевленными предметами соотносятся все рассматриваемые связочные глаголы, поскольку семантика последних предполагает способность живого существа принимать любое из пространственных положений, выраженных значением глаголов: Rosenemil stand einen Augenblick ohne Orientierung (G. Hauptmann); Dora liegt noch immer bewegungslos (K. Fruhauf); Der Artist hing rot vor Wut am Seil; Ein Zigeunerjunge saß barfuß und ohne Sattel auf einer braunen Stute (C. Hein). Таким образом, в своем лексическом значении все глаголы имеют не только общую категориальнолексическую сему «занимать положение в пространстве», но и имплицитно заложенную сему «одушевленность». Дифференцированные семы, которые уточняют семы однотипные: stehen – «находиться в вертикальном положении», liegen – «находиться всем телом на чем-либо в горизонтальном положении», hängen – «находиться в вертикальном положении без опоры, на весу, будучи прикрепленным к чему-либо» и sitzen – «находиться в неподвижном положении, с опорой нижней части, с согнутыми или вытянутыми ногами» [4] ограничивают на сочетаемость глагольных связок с предметами неодушевленными. Так, со всеми глаголами-связками рассматриваемой группы могут сочетаться слова, относящиеся к таким тематическим группам как «растения»: Die Nelken stehen noch nicht aufgeblüht in der Vase, Die Kräuter liegen ausgetrocknet auf dem Boden, Die Birnen hängen reif an den Bäumen, Die Blume sitzt blühend im Blumentopf; «части тела»: Die Haare stehen mir zu Berge, Die Hände liegen kraftlose auf den Knien, Das Haar hängt ihm wirr ins Gesicht (H. Schauer O. Bonhof), Der Kopf sitzt fest auf dem Hals; «одежда»: Der Kragen steht gestärkt, Die Wäsche lag sauber im Schrank, Der Anzug hängt für das Konzert vorbereitet, Das Hemd sitzt etwas zu stramm über den Schultern;

«транспорт»: Der Zug steht leer am Bahnsteig, Das Boot liegt gebrochen am Ufer, Der Hubschrauber hängt schmutzig vor dem aufgeworfen Staub in der Luft, Das Schiff sitzt zerschlagen tief im Wasser и

69