763

наибольший их объем получают целлюлозно-бумажная промышленность (1999 г. – 14,5 % общего объема инвестиций в промышленность республики), транспорт (16,9 %), лесозаготовители (8,3 %), деревообработка – крайне незначительные объемы (1999 г. – менее

2 %) (табл. 3).

Таблица 3

Инвестиции в основной капитал отраслей лесопромышленного комплекса, млн руб. (1995 – млрд руб., фактически действующие цены)

2. С 2001 г. инвестиции в основной капитал учитываются без НДС.

Примечательно, что более двух третей инвестиций – это собственные средства предприятий. В то же время существующий уровень рентабельности и нехватка оборотных средств заметно ограничивают инвестиционные возможности предприятий отрасли. Для технического перевооружения предприятий, способного повысить качество деревообработки, достичь уровня стандартов западных рынков, собственных инвестиций явно недостаточно. Привлечение же значительных сторонних средств наталкивается на целый ряд препятствий.

Прежде всего привлечению средств сторонних инвесторов мешают проблемы, связанные с контролем над предприятиями и их ор- ганизационно-правовой формой. Значительное число предприятий ЛПК, в том числе ведущих, функционируют в формах ЗАО, ООО,

411

непривлекательных для серьезных инвесторов. Жизнеспособность данных форм собственности объясняется прежде всего нынешней конъюнктурой рынка лесопродукции, близостью емкого финского рынка и узкой целевой нишей, на которую ориентированы предприятия республики.

Разнообразные формы ограничения доступа к контролю над предприятием отпугивают в первую очередь иностранных инвесторов, с приходом которых не без оснований связывают надежды на масштабное перевооружение предприятий, внедрение новых технологий, привлечение богатого опыта рыночного управления. В качестве тайного оружия, направленного против иностранных инвесторов, российские компании используют неформальные отношения, устанавливаемые на местном уровне с государственными органами власти. Это подрывает главенство закона при разрешении спорных ситуаций, привычное для иностранных инвесторов, порождает практику внесудебных решений, нарушающих законные права владельца.

Одним из подобных примеров являются события, происшедшие на ОАО «Сегежский ЦБК». Крупнейший производитель мешочной бумаги и бумажных мешков Сегежский целлюлозно-бумажный комбинат производил в дореформенный период более 1 миллиарда бумажных мешков (60 % общего объема их производства в СССР). Государственное предприятие «Сегежабумпром» в 1992 г. было приватизировано и преобразовано в ОАО «Сегежабумпром». В результате скупки акций к концу 1996 г. 57,3 % акций стало принадлежать компании «Stratton Paper Company Limitted», аффилированной струк-

туре шведского концерна «AssiDoman AB». С января 1997 г. к руководству предприятием приступила команда шведских менеджеров. К тому времени мощности по производству бумаги использовались на 29 %, бумажных мешков – 18,5 %.

Намерения новых владельцев были достаточно серьезными. Шведская сторона полагала возможным полностью применять на Сегежском комбинате методы управления, принятые у них в стране. Разработанная ими стратегия включала не только реструктуризацию долговых обязательств предприятия и «сброс» социальной и непроизводственной сферы, но и получение права на владение землей и долгосрочную аренду лесов. Предъявив свои требования регио-

412

нальным властям, собственники начали вкладывать средства в «расчистку» экономического пространства предприятия.

Однако предложенные новыми собственниками меры не получили должного одобрения со стороны республиканских властей, поскольку предполагались серьезные изменения в законодательстве и бюджетном процессе. Многочисленные трудности, с которыми столкнулись шведские специалисты в российских условиях, вынудили иностранных собственников оставить комбинат, добровольно выйти из состава совета директоров и самоустраниться от оперативного управления. Управление одним из крупнейших экспортеров республики к началу 1998 г. было парализовано. К июню просроченные долговые обязательства превысили 400 млн руб., задолженность по заработной плате составила более трех месяцев, «повисли» и обязательства по кредиту в 25 млн долл.

В установленном законом порядке было возбуждено дело о признании ОАО «Сегежабумпром» банкротом, и с сентября 1998 г. было введено внешнее управление сроком на 12 месяцев, позже продленное до марта 2000 г. В рамках предложенной внешним управляющим программы была осуществлена реструктуризация предприятия –

виюне 1999 г. образовано ОАО «Сегежский ЦБК», а в марте 2000 г. заключено мировое соглашение с кредиторами. Новые топ-менедже- ры во многом придерживаются стратегии, основы которой были заложены шведами, – избавление от бремени долгов путем реструктуризации и решение проблемы сырья путем создания холдинговой компании.

Препятствием на пути расширения иностранного инвестирования в деревообрабатывающую и целлюлозно-бумажную отрасли является также нежелание зарубежных инвесторов создавать на территории республики предприятия полного технологического цикла. Они предпочитают поддерживать сложившееся разделение труда,

всоответствии с которым карельским предприятиям отводится роль поставщика круглого леса, целлюлозы и других видов сырья для зарубежных производителей готовой продукции. Создание в Карелии предприятий полного технологического цикла, выпускающих высококачественные пиломатериалы, мебель, бумагу, рассматривается ими в качестве вероятных конкурентов не только на рынке СевероЗапада России, но и на европейских рынках.

413

Создание кластера (на примере холдинга «Сегежский ЦБК»)

Деревообрабатывающие и целлюлозно-бумажные предприятия сталкиваются со все более обостряющейся проблемой – необеспеченностью местным сырьем. Наиболее крупными потребителями лесного сырья в республике являются действующие целлюлознобумажные предприятия. В настоящее время потребность в балансовой древесине и щепе только двух из них, крупнейших в России (ОАО «Сегежский ЦБК» – производство мешочной бумаги и бумажных мешков, ОАО «Кондопога» – производство газетной бумаги), оценивается почти в 3 млн куб. м и могут быть удовлетворены за счет местных производителей примерно наполовину. Такое соотношение сохранится, по расчетам предприятий, примерно на пять следующих лет.

В настоящее время целлюлозно-бумажная промышленность потребляет ежегодно около 3,5 млн куб. м лесных ресурсов. В течение ближайших пяти лет эти потребности возрастут, по прогнозам предприятий, до 5,5–6,0 млн куб. метров. Потребность деревообрабатывающих предприятий, из которых десять являются крупными производителями и экспортерами пиломатериалов (продольно распиленных лесоматериалов), можно оценить примерно в 2,5 млн куб. м леса. В перспективе эта величина, имея в виду загрузку производственных мощностей деревообрабатывающей промышленности, может возрасти практически вдвое. Кроме того, потребность в топливной древесине в настоящее время оценивается примерно в 1 млн куб. м в год.

Барьером на пути повышения качества экспортных пиломатериалов становится качество исходного сырья – пиловочника. Самое высокосортное и высококачественное сырье отправляется лесозаготовителями непосредственно на экспорт. Деревообработчики обеспечиваются сырьем по остаточному принципу и вынуждены брать не самое лучшее сырье, включая третий сорт (вершинные части дерева, кривизна, сучковатость, синева и пр.). Использование некачественного сырья уменьшает общий выход пиломатериалов, приводит к большому проценту выхода пилокоротья, которое либо не находит сбыта, либо реализуется по ценам, на треть меньшим обычных пиломатериалов. Это сказывается на финансовых результатах деревообработчиков и уменьшает эффективность экспорта.

414

Таким образом, в ЛПК Карелии явно обозначились противоречия между целями лесозаготовителей, с одной стороны, и деревообрабатывающими и целлюлозно-бумажными предприятиями – с другой. Первые отчетливо ориентированы на преимущественный экспорт необработанной древесины, вторые сталкиваются со все увеличивающимся дефицитом местных ресурсов, поставляемых для переработки, при этом нередко второсортным.

Явные преимущества лесозаготовителей перед деревообработчиками в обладании сырьем делает практически невозможным или чрезмерно дорогим реализацию заказа лесозаготовителям размерных поставок пиловочника по требуемым длинам, без чего невозможен переход деревообработчиков на выполнение экспортных поставок по спецификациям заказчиков. В сложившейся ситуации значительные потенциальные преимущества по эффективной деревообработке

иэкспорту пиломатериалов видятся в комплексных вертикально интегрированных предприятиях со своими лесосырьевыми базами, заготовительными и перерабатывающими мощностями.

Ситуация с экспортом лесоматериалов, выраженная ориентация хозяйствующих субъектов, прежде всего лесозаготовителей, на внешние рынки заставляют наиболее прогрессивных собственников

именеджеров искать разнообразные, в том числе организационноэкономические, способы реализации своих экономических интересов

иудовлетворения потребностей в древесном сырье. Это и стало одной из составных частей стратегия развития уже упоминавшегося ОАО «Сегежский ЦБК».

Проблема обеспечения комбината сырьем была одной из наиболее существенных (в настоящее время потребность Сегежского ЦБК в древесном сырье составляет около 100 тыс. куб. м в месяц). Исходя из этого, компания приступила к формированию собственной лесосырьевой базы. Первоначально на торгах были приобретены три лесозаготовительных предприятия, проходившие процедуры банкротства. Через покупку долговых обязательств был выкуплен и находящийся в процедуре банкротства лесопильный завод ОАО «ЛДК Сегежский». В итоге в состав холдинга вошли 5 лесозаготовительных предприятий и одно деревообрабатывающее.

Несмотря на то, что лесозаготовительные предприятия являются самостоятельными, они не являются экспортерами и ориентированы

415

на обеспечение древесным сырьем головного предприятия. Каждое из них заготавливает 50–100 тыс. куб. м древесины в год, однако это обеспечивает лишь до 20 % сырьевой потребности ЦБК по производству бумаги и 10 % – по производству пиломатериалов1.

1 Сборник учебных кейсов: опыт российских компаний (СевероЗападный регион) / под. ред. С.П. Куща. – СПб.: Издательский Дом С.- Петерб. Гос. Ун-та, 2003. – 232 с.

416

КЕЙС «КОНТРАФАКТНЫЕ ТОВАРЫ И АСИММЕТРИЯ ИНФОРМАЦИИ»2

По многим товарным позициям контрафактное производство достигло апогея в середине 90-х годов, однако лишь в 2002 г. о нем заговорили политики и аналитики. Тому есть три причины.

Первая причина – отечественные и иностранные товаропроизводители стали уделять больше внимания охране интеллектуальной собственности. Если в 1997 г. Роспатент получил чуть менее 30 тыс. заявок на регистрацию знаков и знаков обслуживания, то 2001 г. – более 53 тыс., при этом российских заявителей пришлось 75 % всех поданных в Роспатент заявок. Правда российские фирмы представлены преимущественно Центральным и Северо-Западным федеральными округами, на которые приходится три четверти российских заявок. Практически не регистрируют товарные знаки Дальневосточный, Уральский, Сибирский федеральные округи: на них в сумме приходится около 9 % заявок, поданных в Роспатент в 2001 г. Среди зарубежных стран-заявителей на протяжении последних пяти лет с большим отрывом лидирует Германия, за ней по числу поданных и удовлетворенных заявок следует США, Италия, Франция, Швейцария.

Невозможность защитить признанные права владельцев товарных марок привели к падению международного престижа России и ухудшению её шансов на торговое сотрудничество. Кто будет вкладывать деньги в нашу экономику, если, например, по информации торгового представительства России в США, фирма, производящая батарейки «Энерджайзер», теряет на российском рынке ежегодно 650 тыс. долл. из-за того, что из Китая и Украины ввозятся поддельные батарейки по цене в 10 раз ниже цены производителя?!

Вторая причина в том, что борьба с контрафактным производством – одна из немногих сфер, где власть и бизнес становятся союзниками. На контрафакте государство теряет налоговые сборы, а компании, представляющие правообладателей товарных знаков, выставляют целый спектр претензий изготовителям подделок. Это

2 Барсукова С.Ю. Криминальная экономика // «ЭКО», 2003. – № 9; Костин И.М. Развитие автомобилестроения // «ЭКО», 2002. – № 5.

417

и компретация качества товара, и сокращение объемов реализации оригинальной продукции, и вынужденное снижение цен под давлением дешевых подделок, и затраты на налаживание внутрифирменных служб отслеживающих и пересекающих контрафакт.

Третья причина – борьба с контрафактным производством зачастую используется как повод для претензий контролирующих и силовых структур на расширение своих полномочий. Проблема контрафакта связана с проблемой спекуляций. В СМИ распространяются сообщения о том, что рынок наводнен подделками. Апеллируя к масштабности явления, заинтересованные ведомства пытаются наращивать свои административные полномочия по борьбе с ним. К числу таких мер относится усложнение процедуры сертификации, попытка ввести голографические марки, расширение полномочий проверяющих органов и прочее. В результате формируется своеобразный окологосударственный бизнес.

Далеко не все товарные группы равно подвержены угрозе подделок. Какие факторы защищают товар от контрафактного производства или, наоборот, провоцируют его?

Поскольку разумно производить подделки в странах с нежестким законодательством по защите интеллектуальной собственности, включая охрану прав владельцев товарных знаков, широкомасштабное контрафактное производство преимущественно развито в Азии и на Ближнем Востоке. Чаще подделывается товар, основанный не на высоких технологиях, а на значительных затратах человеческого труда, традиционно дешевого в этих странах.

Защищают товар от подделок технологии, предполагающие больше инвестиций, длительный производственный цикл и низкую пространственную мобильность производства. Впрочем, усложнение технологии, с одной стороны, защищает товар от подделок, а с другой – затрудняет его реализацию вследствие роста себестоимости. Можно выпускать классный товар, который никто и никогда не подделает, но он будет настолько дорогим, что его никто покупать не будет.

Сокращает вероятность подделок специфика сырья и дефицитность ингредиентов. Скажем, дезодорант выпустить – сложно, а чай запаковать любой может. Нужно только сделать упаковку. Не случайно легкая доступность сырья и недолгий срок выдержки приводят

418

к тому, что подделки больше касаются грузинских и молдавских вин, чем французских.

Объектами фальсификации становятся брэнды, которые исторически популярны в России, но в силу различных политических и экономических причин временно перестают импортироваться в РФ. Образовавшийся вакуум заполняет контрафакт. Например, привычный советским людям «Боржоми» после распада СССР оказался импортным напитком. Возобновление торговых отношений с Грузией требовало времени. Разрыв в поставках на 4–5 лет привел к тотальной фальсификации этого брэнда к середине 90-х годов. «Нарзан» же

и«Ессентуки» остались российскими брэндами и не испытали трудностей, связанных с «парадом суверенитетов», поэтому и объектами фальсификаций стали в несопоставимо меньших масштабах.

Особо удачной оказывается борьба с контрафактом для тех правообладателей торговых марок, которые прикладывают к этому собственные усилия и не надеются на автономную работу компетентных органов. Так, фирма «Adidas» с мая 2001 г. по декабрь 2002 г. совместно с правоохранительными органами провела 68 рейдов, в результате чего было заведено 34 административных и уголовных дела

иизъято контрафакта на сумму около 7 млн долларов в ценах производителя. Правда, по оценкам экспертов из департамента по защите интеллектуальной собственности, им удается обнаружить не более

половины контрафактной продукций «Adidas». И это в Москве, в провинции процент обнаружения значительно ниже. С учетом, как минимум, 50 % налогового бремени госбюджета от подделок только этого товарного знака составили за эти 18 месяцев 7–10 млн долларов. «Боржоми» также обязан победе над засильем контрафакта специальному отделу по борьбе с фальсификационной продукцией, который работает в тесном контакте с органами Государственной торгинспекции и органами МВД.

География контрафакта имеет продуктовую специфику. Одни поддельные продукты импортируются, другие изготавливаются внутри страны. Так, контрафактный чай «Lipton» или кофе «NeskafeGold» производят (фасуют), как правило, внутри России, там же и разливают в бутылки поддельную минеральную воду. А вот алкоголь класса «премиум» преимущественно завозится из стран Восточной Европы и ближнего зарубежья. Поддельные бритвенные лезвия

419

и много разных товаров везут из Юго-Восточной Азии. Эксперты ассоциаций «Станкоинструмент» в 2001 г. провели анализ такого импорта. Оказалось, за год через таможню в Россию завезено 40 тыс. станков. В списке напротив некоторых из них стоит цена – 3 доллара. Можете себе представить, что это за станок стоимостью около 95 руб.? Тут либо профанация, либо какая-то таможенная тайна. Естественно, имеется технический паспорт, в нем значится, что это изделия Новосибирского инструментального завода; который имеет отличную репутацию. Но, на самом инструменте клеймо …Тайваня. Разразрешено ввозить в Россию без экспертизы товары стоимостью до 10 тыс. долларов, вот челноки и везут все, что им заблагорассудится. Но чтобы успешнее сбыть это нечто, конечно же, ссылаются на российские заводы. По ряду товаров импорт дополняется внутренним производством. Так, контрафактная спортивная одежда и обувь на 70 % завозится из стран Азии и Ближнего Востока, Китая, а на 30 % – изготавливается в России. В последнее время традиционный поставщик контрафакта – Китай декларирует намерения бороться с поддельным производством и защищать права владельцев торговых марок, что связано с вступлением страны в ВТО.

Относительно масштаба контрафактного производства существуют разные оценки, но только малая их часть основана на реальном анализе. Основной причиной отсутствия точной статистики в этой области является, с одной стороны, трудность сбора информаций, а с другой – недооценка важности этой информации или же откро-

венно спекулятивная подтасовка фактов для придания явлению масштаба национального бедствия. Но можно с уверенностью сказать, что за последние 3–4 года доля контрафактной продукции на российском рынке сократилась, и довольно существенно. В данном случае мы опираемся на экспертные оценки фирм, входящих в ассоциацию «РусБрэнд».

Так, в 1999 г. до 50 % импортной парфюмерии и продуктов питания были поддельными. Сейчас эта доля сократилась в среднем до 10 %, составляя в сфере косметики 6–7 %, на рынке чая – 15 %. Три года назад 10 % кофе «Neskafe-Gold» были поддельными, сейчас –

420