SYuF_2021_T_3

VIII Студенческий юридический форум

тельной практики.Большинство проблем касаются квалификации видов мошенничества,без чего невозможно не только эффективное применение данных норм, но и уголовно-правовое предупреждение мошенничества. Ранее борьба с компьютерными преступлениями осуществляласьв рамкахст.272–274УК РФ,включение же вУголовной кодекс ст.159.6—мошенничество в сфере компьютерной информации—способствует конкретизации компьютерных преступлений,выделяя преступления,осуществляемые с помощью компьютерных средств.Однако включение данного состава преступления порождает определенные проблемы.

Разграничение мошенничества в сфере компьютерной информации с другими формами хищений основывается на признаках, содержащихся в Уголовном кодексе. Например, в сравнении с составом мошенничества, предусмотренным ст.159,159.3 УК РФ,для данного преступления не характерен обман,общественно опасные по- следствия—это результат манипуляций виновного с компьютерной информацией.При этом,как отмечает Пленум Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о мошенничестве,присвоении и растрате»1,мошенничество в сфере компьютерной информации, совершенное посредством неправомерного доступа к компьютерной информации или посредством создания, использования и распространения вредоносных компьютерных программ, требует дополнительной квалификации по ст.272,273 или 274.1 УК РФ.Более того,для совершения данного преступления необходимо обладать определенной степенью навыков владения компьютерными технологиями, что затрудняет процесс квалификации деяния,так как для определения способа и метода совершения преступления необходима помощь эксперта.

Сложности также вызывает установление личности субъекта преступления, в силу его анонимности. Как отмечает Погодина Н.А.: «Практика по делам о мошенничестве недостаточна,потому что вызывает сложности установление наличия признаков состава преступлений, прежде всего субъекта преступления (по причине его неизвест- ности,из-за виртуального характера,трудностей определения формы вины,мотива и цели)»2.

Объективная сторона данного состава преступления сформулирована таким образом, что рассматриваемую форму завладения чужим имуществом сложно отнести к группе мошенничества, так как характерные признаки мошенничества — обман и злоупотребление доверием здесь не прослеживаются. Верховный Суд разъяснил, что субъект только получает доступ к сведениям,что приводит к хищению чужого имущества или приобретению права на него. Однако, несмотря на это, при квалификации возникает вопрос — необходимо ли устанавливать факт обмана или злоупотребления доверием. Норма ст. 159.6 УК РФ противоречит классическому пониманию мошенничества и создаетнекоторые трудности в практическом применении,в частности,поиск в составе компьютерного мошенничества признаков обмана.Действительно,о каком обмане или злоупотреблении говорить,если в данном случае отсутствует лицо,которому сообщаются ложные сведения.

Вдиспозиции ст. 159.6УК РФ повторяются некоторые признаки, присущие составам преступлений в ст. 272– 274.1 — уничтожение, блокирование, модификация либо копирование компьютерной информации. Таким образом, можно заметить полное пересечение составов, а также другой признак состава ст. 159.6 УК РФ — удаление компьютерной информации—может трактоваться аналогично с уничтожением компьютерной информации,о котором идет речь в ст. 272–274.1. Соответственно, в результате появления ст. 159.6 необходима дополнительная квалификация ст.272–274.1.

Так как преступление, предусмотренное ст. 159.6 УК РФ имеет материальный состав, обязательным условием его совершения выступает хищение чужого имущества или права на чужое имущество. Однако здесь встает вопрос — что именно похищено в результате совершения преступления. Большинство исследователей полагают, что предметом преступления является только материальный объект: «материальный предмет внешнего мира, на который непосредственно воздействует преступник,осуществляя преступное посягательство на соответствующий объект»3.Существует и иная точка зрения: предметом преступлений выступают не только вещи,но и иные объекты имущественных отношений.Например,А.Г.Безверхов считает,что к «иным объектам имущественных отношений» следует отнести информацию и интеллектуальные ценности.Таким образом,вопрос о возможности рассмотрения информационной вещи в качестве предмета мошенничества не может решиться однозначно.

Вдоктрине уголовного права нет единого мнения по поводу природы компьютерного мошенничества. Так, М. В.Андрианов полагает, что рассматриваемое деяние является лишь одним из способов совершения мошенни-

1 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017 № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве,присвоении и растрате» // Российская газета.2017.

2 Погодина Н. А. Информационная безопасность в деятельности таможенных органов // Информационная безопасность регионов.2011.№ 2 (9).С.85.

3 Пименов П.А.Оценка динамики и тенденций развития хищений денежных средств,совершаемых с использованием вредоносных компьютерных программ и неправомерного доступа к компьютерной информации. М. : Академия управления МВД России,2016.С.4–19.

30

XXII.Уголовное право в эпоху новых вызовов и угроз

чества,поэтому необходимость его выделения в отдельный состав не обоснована1.Однако,по мнению В.М.Елина, благодаря включению ст.159.6 в УК РФ решен вопрос об участии России в мировых интеграционных процессах в сфере борьбы с киберпреступностью.Данная статья способствует дифференциации уголовной ответственности за преступления,осуществляемые с использованием компьютерных средств2.

Анализ судебной практики показывает, что у судов, как и у теоретиков, возникают некоторые трудности при квалификации хищений с использованием компьютерных технологий. Например, рассмотрим приговор Тракторозаводского районного суда г. Волгограда от 25.08.2016 Двое граждан были осуждены за совершение мошенничества — они заранее украли оборудование из почтового отделения и попросили трех лиц, не подозревавших о незаконных действиях, предоставить свои паспортные данные для получения денежного перевода. Этих лиц злоумышленники убедили в том, что они утратили свои паспорта, поэтому не могут получить денежные переводы и попросили предоставить паспортные данные для оказания содействия в получении для них денежных переводов. Затем, используя чужие данные, а также незаконно полученные копии электронных цифровых подписей они зарегистрировались в системе АИС «Форсаж — Срочные безденежные переводы» и ввели информацию о несуществующих денежных переводах. Далее денежные средства были получены в почтовом отделении введенными в заблуждение лицами и переданы злоумышленникам 3. Суд первой инстанции квалифицировал деяние по ст. 159 УК РФ, однако суд апелляционной инстанции не согласился и переквалифицировал деяние на ст. 159.6 УК РФ, так как введенные в заблуждение лица не являлись жертвами, а лишь использовались злоумышленниками. Суд кассационной инстанции поддержал квалификацию апелляционного суда, снизив назначенное наказание.

Проанализировав судебную практику по ст. 159.6 УК РФ можно сделать вывод об отсутствии единообразного применения данной нормы. Суды по-разному квалифицируют похожие деяния — как кражу, общее мошенничество или мошенничество в сфере компьютерной информации. Это связано с тем, что ст. 159.6 УК РФ является не классическим пониманием мошенничества, а новым составом хищения чужого имущества из-за нового способа совершения данного преступления.

В заключение,хочется подчеркнуть,что включение нормы о мошенничестве в сфере компьютерной информации в УК РФ исключает возможность привлечения граждан РФ за совершение киберпреступлений на территории других стран по иностранному законодательству. Также можно дать положительную оценку усилению наказания за мошенничество в сфере компьютерной информации. Однако в настоящее время в диспозиции статьи не учтены особенности правового регулирования информационных отношений, что приводит к сложностям в практике привлечения к ответственности по данной статье.

Куйдин Д.О.,Чайкин П.П.

Университет имени О.Е.Кутафина (МГЮА) Студенты

Субъектуголовной ответственности в дорожно-транспортном происшествии

сучастием беспилотного автомобиля

Внастоящее время научно-технический прогресс во всем мире постоянно наращивает свои темпы.То, что несколько лет назад казалось обществу совершенно невозможным и существующим лишь в научно-фантастических фильмах и книгах, уже завтра может стать частью нашей повседневной жизни. В частности, Tesla, Uber, Toyota, Ford и другие передовые компании по всему миру работают над созданием и внедрением на дороги полностью автоматизированных автомобилей,не требующих участия человека в управлении транспортным средством.Стоит отметить,что и российские компании,работающие в данном направлении,ничуть не отстают от зарубежных «коллег по цеху».Так,компании Яндекс и Сбербанк при участии ГАЗа и КамАЗа к 2023 г.планируют вывод беспилотных автомобилей на дороги общего пользования без инженера-оператора в салоне4. Ожидаемое событие несет за собой ряд проблем, начиная с отсутствия должной регламентации безопасной эксплуатации данных транспортных средств и заканчивая вопросом о субъекте ответственности, в частности уголовной, при возникновении ДТП

1 Андрианов М.В.Новые способы мошенничества в УК РФ // Вестник ВлГУ.2013.№ 9.

2 Елин В. М. Мошенничество в сфере компьютерной информации: проблемы толкования и применения нормы ст. 159 УК РФ // Информационное право.2015.№ 4.С.35–39.

3 Постановление Президиума Волгоградского областного суда от 29.03.2017 № 44-у-36/2017 // СПС «КонсультантПлюс». 4 «Известия»: план внедрения беспилотных автомобилей до 2023 г. представили в кабмин // URL: https://tass.ru/

ekonomika/8423859 (дата обращения: 25.09.2021).

31

VIII Студенческий юридический форум

с участием беспилотных автомобилей, поскольку риск некорректного функционирования алгоритмов поведения беспилотного транспортного средства нельзя исключать.

ДТП, касающиеся нашего вопроса, уже имели место в других странах. Например, одно из громких происшествий случилось в американском штате Аризона, где автоматизированное такси компании Uber насмерть сбило женщину с велосипедом1.Впоследствии выяснилось,что причиной ДТП стали существенные недочеты программного обеспечения автомобиля,которые не позволили совершитьсвоевременное торможение.В связи с этим законодатель так и не смог ответить на вопрос,кто должен нести ответственность в подобных ситуациях.

Зарубежный законодатель на сегодняшний день уже предпринял попытки разрешить данную проблему. Так, в американском штате Калифорния, субъектом ответственности является водитель автоматизированного автомобиля, который в любой момент должен быть готовым взять управление на себя2. А в Германии закреплено обязательное присутствие водителя за рулем беспилотного транспортного средства3.Но,как мы видим,зарубежные законодатели всё еще не решаются допустить использование беспилотных автомобилей без водителя.Тем не менее зарубежный опытвнедрения таких автомобилей и регулирования их эксплуатации можетпослужить«лакмусовой бумажкой» для российского законодателя, что позволит ему не допустить возникновение вышеназванных проблем, в особенности, когда речь идет о ДТП с причинением тяжкого вреда здоровью или смерти, поскольку такие объекты, как жизнь и здоровье находятся под защитой уголовного законодательства, что неизбежно приводит нас к проблеме субъекта уголовной ответственности,которую мы попытаемся разрешить в рамках нашего исследования.

Прежде всего необходимо обозначить,что,согласно классификации автоматизации управления транспортным средством,разработанной международным сообществом автомобильных инженеров,существует несколько уровней автоматизации (от 0 до 5), среди которых нас интересует лишь 5 уровень, полностью исключающий участие человека в управлении4. Человек, использующий транспортное средство 5 уровня автоматизации,только активирует систему,указывая пункт назначения,и дезактивирует ее.

Смоделируем случай,подобный ранее описанной ситуации с автомобилем Uber,но уже с автомобилем 5 уровня автоматизации и с человеком в салоне, который находится там исключительно в качестве пассажира. Итак, в ходе своего движения данное транспортное средство насмерть сбивает пешехода по причине несовершенства алгоритмов поведения автомобиля,которые выявляются посредством проведения технической экспертизы.

Как видим, совершено посягательство на жизнь человека вследствие эксплуатации транспортного средства. Согласно ст. 8 УК РФ «основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления»5.Поэтому необходимо проанализировать признаки состава преступления,чтобы приблизиться к решению поставленного вопроса.Объективные признаки (объект и объективная сторона) описаны выше,а вот с определением субъективных признаков возникают определенные сложности.

Концепция отечественного уголовного права предусматривает,что субъектами преступления могут бытьтолько физические лица. Исходя из этого, можно выделить предполагаемых субъектов, то есть владельца беспилотного транспортного средства и изготовителя.Но привлечьк уголовной ответственности владельца мы не можем,так как будет нарушен принцип вины указанный в статье 5 УК РФ,поскольку в вышеописанной ситуации он рассматривается как пассажир и не участвует в управлении автомобилем.

В проекте федерального закона «О высокоавтоматизированных транспортных средствах и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», разработанном Министерством транспорта, дается определение изготовителя. Согласно данному законопроекту изготовителем является «лицо, изготовившее транспортное средство с автоматизированной системой вождения с намерением выпуска его в обращение для реализации либо для собственного пользования (эксплуатации)»6. Более того, отдельная статья законопроекта посвящена ответственности изготовителя, но исходя из вышеназванной дефиниции, невозможно точно опреде-

1 Сбивший женщину в США беспилотный автомобиль Uber не «узнал» в ней пешехода // URL: https://ria.ru/20191106/ 1560639919.html (дата обращения: 25.09.2021).

2 Калифорния разработала правила для испытателей автомобилей-беспилотников на дорогах общего пользования // URL: https://news.drom.ru/28550.html (дата обращения: 25.09.2021).

3 КоробеевА.И.,ЧучаевА.И.Беспилотные транспортные средства: новые вызовы общественной безопасности // Lexrussica. 2019.№ 2.С.19.

4 SAE J3016. Taxonomy and definitions for terms related to on-road motor vehicle automated driving systems. Warrendale: Society of Automotive Engineers; 2014.

5 Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63 ФЗ (ред. от 01.07.2021) // Справочная правовая система «КонсультантПлюс».

6 Проект федерального закона «О высокоавтоматизированных транспортных средствах и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» // URL: https://regulation.gov.ru/p/116763.

32

XXII.Уголовное право в эпоху новых вызовов и угроз

лить, кто же конкретно несет ответственность, ведь в изготовлении автомобильной модели участвует множество специалистов. Даже если мы и выделяем в качестве субъекта лицо, попадающее под определение изготовителя, то мы неизбежно сталкиваемся со следующими трудностями. Во-первых, возникает проблема реализации механизма привлечения к ответственности.Например,если изготовителем является иностранное лицо,то привлечение к ответственности становится крайне затруднительным, а то и вовсе невозможным. Во-вторых, создав такой прецедент, мы воспрепятствуем научно-техническому прогрессу, так как специалисты не захотят развивать данное направление из-за страха привлечения к уголовной ответственности.

Иной вариант решения — квалифицировать такие происшествия, как несчастные случаи, при этом мы вовсе отказываемся привлекать кого-либо к ответственности.Но тем самым,затрагивается морально-этический аспект,ведь речь идет об охране жизни и здоровья населения.Поэтому данный выход из ситуации мы считаем неприемлемым.

На наш взгляд, одним из здравомыслящих и возможных решений будет привлечение к уголовной ответственности не конкретного физического лица, а юридического лица, то есть компании в целом, как ответственного субъекта за разработку автоматизированного транспортного средства.Для нашей уголовной системы это определенный вызов, ведь с такой категорией, как уголовная ответственность юридических лиц, российское законодательство ранее не было знакомо,хотя вопрос о введении данного вида ответственности является дискуссионным и по сей день, а аргументы «за» в доктрине уголовного права выглядят весьма состоятельными несмотря на внушающие аргументы позиции «против».

Но если действовать в условиях сложившегося правового поля, то только и остается говорить о привлечении юридического лица к гражданско-правовой ответственности, которая может быть выражена в значительной денежной сумме, взыскиваемой с юридического лица в пользу близких родственников погибшего. Иначе говоря, мы предлагаем поступить по аналогии со случаями авиакатастроф, где, согласно статье 117 ВЗК РФ1, за причинение вреда жизни или здоровью пассажира отвечает перевозчик в рамках гражданско-правовой ответственности. Таким образом, мы можем предупредить возникновение таких происшествий, так как данная мера стимулирует изготовителя к ликвидации всех недостатков программного обеспечения, если он заинтересован в дальнейшем осуществлении своей деятельности на территории Российской Федерации.

Кулаков В.О.

Саратовская государственная юридическая академия Студент

Посредничество и пособничество во взяточничестве: проблемы разграничения

ВУголовном кодексе Российской Федерации четко прослеживается тенденция криминализации пособничества отдельным видам преступлений в нормах Особенной части.Данный процесс происходит несмотря на то, что

вОбщей части уголовного закона закреплены общие положения о соучастии в преступлении, в том числе о пособнической деятельности,которые,в принципе,могут применяться в отношении преступлений любых видов.Тем не менее законодатель осознанно идет по пути конструирования специальных составов пособничества,одним из проявлений которого является посредничество в совершении преступления.

В2011 г. Особенная часть УК РФ пополнилась составом преступления, именуемым посредничеством во взяточничестве (ст. 291.1)2. Во многом его появление можно объяснить борьбой с коррупцией, составляющей приоритетный вектор государственной политики,а также выполнением нашей страной положений ратифицированных международных правовых актов3. Однако, по мнению К. Ображиева и К. Чапшина, изменение уголовного закона

вчасти криминализации посредничества во взяточничестве является скорее популистской мерой, «призванной лишь продемонстрировать озабоченность со стороны государства определенным кругом проблем»4.

1 Воздушный кодекс Российской Федерации от 19.03.1997 № 60 ФЗ (ред. от 02.07.2021) // Справочная правовая система «КонсультантПлюс».

2 Федеральный закон от 04.05.2011 № 97 ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях в связи с совершенствованием государственного управления в области противодействия коррупции» // СЗ РФ.2011.№ 19.Ст.2714.

3 Конвенция ООН против коррупции: принята резолюцией 58/4 Генеральной Ассамблеи от 31.10.2003 // Официальный сайт Организации Объединенных Наций URL: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/corruption.shtml (дата обращения: 20.04.2020).

4 Ображиев К.,Чашин К.Криминализация пособничества во взяточничестве: поиск оптимальной модели // Уголовное право.2013.№ 6.С.34.

33

VIII Студенческий юридический форум

Введя ст. 291.1 в УК РФ, законодатель породил немало вопросов к фигурам посредника и пособника, осуществляющим свои действия в целях способствования даче или получению взятки.

Вотличие отпособничества посредничество не регламентировано как отдельный вид соучастной деятельности

внормах Общей части УК РФ, хотя учеными не раз предлагались различные варианты его нормативного закрепления.Так,В.П.Алехин предлагаетвключитьв ст.33УК РФ часть5.1,которая будетсодержатьследующее положение: «Посредником признается лицо, при участии которого ведутся отношения между сторонами преступления»1. На наш взгляд, данное определение является довольно широким и размытым. Более приемлемую дефиницию посредничества формулирует А. Ю. Сунгатуллин: «Посредничество в уголовном праве можно определить как содействие достижению и реализации договоренности между двумя и более лицами о совершении преступления»2.

Вданном определении четко прослеживается природа пособничества,в частности это проявляется в указании на «содействие»,являющееся синонимом «способствования» и отмеченное в ч.5 ст.33 УК РФ.Таким образом,можно признать,что посредничество является проявлением пособничества.

Сказатьо том,что фигура посредника в уголовном законе вообще никак не определяется,будет неправильным.

Вдиспозиции ч. 1 ст. 291.1 УК РФ поясняется, что следует понимать под посредничеством во взяточничестве: это «непосредственная передача взятки по поручению взяткодателя или взяткополучателя либо иное способствование взяткодателю и (или) взяткополучателю в достижении либо реализации соглашения между ними о получении и даче взятки в значительном размере». Исходя из данного положения, можно обозначить два альтернативных общественно опасных действия, являющихся признаками объективной стороны рассматриваемого состава преступления: 1) передача предмета взятки и 2) иное способствование в достижении (реализации) соглашения между взяткодателем и взяткополучателем.

Вторая форма посредничества заслуживает отдельного внимания, поскольку четкий перечень действий, в которых может выражаться иное способствование, на сегодняшний день отсутствует. Постановление Пленума Верховного Суда РФ,разъясняющее спорные моменты по делам о взяточничестве,предусматривает,что к иному способствованию,в частности,относятся организация встречи между взяткодателем и взяткополучателем,ведение переговоров между ними (п.13.2)3.В.М.Лебедев дополняет данный список передачей предложения о даче (получении) взятки,подысканием соответствующего должностного лица,склонением его к оказанию содействия взяткодателю4.

Необходимо обратить внимание на то, что уголовная ответственность за посредничество во взяточничестве наступает только в том случае, если предмет взятки в денежном выражении образует значительный размер (т.е. превышает 25 000 руб.). Если же взятка составляет меньше указанной суммы, то состав преступления, предусмотренный ст. 291.1 УК РФ, отсутствует. Более того, данное деяние не может быть признано и пособничеством в получении или даче взятки через ч. 5 ст. 33 и ст. 290 (291) УК РФ (п. 13.3 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 09.07.2013 № 24). Это означает, что законодатель декриминализировал посредничество во взяточничестве в незначительном размере,и,если бы не приведенное разъяснение Пленума Верховного Суда РФ,то подобного рода деяния совершенно беспрепятственно можно было квалифицировать со ссылкой на ч. 5 ст. 33 УК РФ.

Исходя из содержания норм уголовного закона, квалификация физического посредничества через пособничество будет неверной. Ключевым моментом посредничества является предмет преступления, т.е. некая физическая субстанция,элемент материального мира или интеллектуальная ценность,на которые оказывается непосредственное воздействие при осуществлении данного вида соучастной деятельности5.Между тем ч.5 ст.33 УК РФ не предусматривает никаких действий с предметом преступления, что, по мнению В.А. Шафороста6, является одной из причин введения в УК РФ ст. 291.1. В то же время судебная практика, складывающаяся по другим видам преступлений, игнорирует данный недостаток законодательной дефиниции пособничества. Так, согласно п. 5 Обзора судебной практики по уголовным делам о преступлениях, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, если посредник приобретает наркотическое средство (предмет преступления) по просьбе и за деньги приобретателя этого средства и передает ему данное средство,то такое лицо является пособником в приобрете-

1 Алехин В.П.Соучастие в террористической деятельности.М.: Юрлитинформ,2009.С.199.

2 Сунгатуллин А.Ю.Понятие посредничества в уголовном праве // Общество и право.2013.№ 3.С.321.

3 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 09.07.2013 № 24 (с изм. и доп. от 24.12.2019) «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2013. № 9 ; 2020. № 3.

4 Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации : в 2 т.Т.1 / под ред.В.М.Лебедева.М.: Юрайт,2014.С.337. 5 Уголовное право России.Общая часть : учебник / под ред.О.С.Капинус.М.: Юрайт,2019.С.162.

6 Шафорост В. А. Уголовная ответственность за посредничество во взяточничестве : автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2013.С.19.

34

XXII.Уголовное право в эпоху новых вызовов и угроз

нии наркотика1.Данное разъяснение Верховного Суда РФ противоречит нынешнему содержанию ч.5 ст.33 УК РФ, которое, на наш взгляд, нуждается в корректировке путем включения в перечень пособнических действий передачи предмета преступления.

Отсутствует сегодня ясность и в разграничении некоторых примеров иного способствования взяточничеству с иными проявлениями соучастной деятельности. Как было отмечено, В. М. Лебедев к иному способствованию взяткодателю (взяткополучателю) относит склонение должностного лица к оказанию содействия взяткодателю, что может беспрепятственно квалифицироваться как подстрекательство к даче (получению) взятки (ч.4 ст.33 и ч.1 ст. 291 (290) УК РФ). Подыскание должностного лица может расцениваться как дача совета, указания или предоставление информации (ч.5 ст.33,ч.1 ст.291 (290) УК РФ),однако судебная практика до сих пор является противоречивой по вопросу квалификации данного действия2.Посредничество подразумевает установление лицом связи между двумя субъектами взяточничества. В случае, если таковой нет, имеет место пособничество. В связи с этим подыскание и склонение должностного лица к оказанию содействия взяткодателю может считаться посредничеством во взяточничестве только тогда, когда эти деяния привели к установлению связи между субъектами дачи (получения) взятки.Это может выражаться как раз в проведении переговоров и организации встречи.

Основываясь на приведенных доводах, считаем необходимым при квалификации действий, которые составляют иное способствование взяткодателю и (или) взяткополучателю в достижении либо реализации соглашения между ними,устанавливать прямую связь лица между субъектами взяточничества.Иначе это может расцениваться как один из видов соучастной деятельности,предусмотренных ст.33 УК РФ.

Помимо этого, предлагаем изменить ч. 5 ст. 33 УК РФ, в которой следует указать, что пособником признается также лицо,передавшее предмет преступления.Это позволит привести в соответствие с законом практику квалификации указанного действия по ч. 5 ст. 33 УК РФ при совершении иных видов преступлений (передача имущества,заведомо добытого преступным путем (ст.175 УК РФ),наркотиков (ст.228,228.1,228.3,228.4 УК РФ) и др.).

Вместе стем предлагаемое изменение не должно повлечьза собой изъятие из Особенной частиУК РФ ст.291.1, поскольку она дает возможность привлекать к уголовной ответственности за посредничество во взяточничестве независимо от того,состоялась сделка по даче-получению взятки или нет.В случае же уголовно-правовой оценки посредничества во взяточничестве через ч. 5 ст. 33 УК РФ недоведение исполнителями дачи-получения взятки своих преступных действий до конца по независящим от них обстоятельствам исключает квалификацию действий посредника как соучастника соответствующего коррупционного преступления (ч.5 ст.34УК РФ).К томуже ст.291.1 УК РФ более наглядно высвечивает антикоррупционный курс российского государства и способствует более эффективному удержанию граждан от совершения соответствующих общественно опасных действий.

Паносян А.К.

Университет имени О.Е.Кутафина (МГЮА) Студент

Мошенничество в сфере компьютерной информации: проблемные аспекты квалификации и признаков объективной стороны

Нынешняя реальность,характеризующаяся активным развитием информационныхтехнологий,породила цифровую революцию.Помимо упрощения многих процессов,теперь доступных в онлайн-режиме,она способствовала активному развитию киберпреступности. Уголовное законодательство, как лакмусовая бумага, отражающая те или иные крупнейшие процессы и новации в обществе,в качестве реакции на это явление пополнилосьспециальным составом мошенничества, специфика которого заключается в совершении противоправного деяния в сфере компьютерной информации3. Безусловно, такое реформирование является положительной тенденцией с точки зрения актуальности буквы закона, однако анализ теоретических основ и практики демонстрирует ряд проблем, связанных с вышеупомянутой 159.6 УК РФ.Особо остро,на наш взгляд,стоят вопросы,касающиеся квалификационных моментов и качества описания объективной стороны.

1 Обзор судебной практики по уголовным делам о преступлениях, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных, сильнодействующих и ядовитых веществ» (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 27.06.2012) // СПС «КонсультантПлюс». URL: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&base=ARB&n=283774#0042913600475553926 (дата обращения: 11.04.2021).

2 Приговор Ленинский районный суд г. Орска от 08.08.2019 по делу № 1-185/2019 // Судакт. URL: https://sudact.ru/regular/ doc/iheAX1ykOEmX (дата обращения: 11.04.2021) ; приговор Прикубанского районного суда г. Краснодара от 12.05.2020 по делу № 1-349/2020 // Судакт.URL: https://sudact.ru/regular/doc/ugzImmhLhHln/ (дата обращения: 11.04.2021).

3 Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63 ФЗ // СЗ РФ.1996.№ 25.Ст.2954.

35

VIII Студенческий юридический форум

Так, в литературе критикуются диспозиция и в целом название статьи, так как перечисленные способы хищения не отражают сущностных характеристик объективной стороны мошенничества — обман и злоупотребление доверием1. Даже в пояснительной записке к проекту федерального закона «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и иные законодательные акты Российской Федерации» компьютерное мошенничество определяется как хищение или приобретение права на чужое имущество,сопряженное с преодолением компьютерной защиты имущества (имущественных прав)2. То есть ключевой характеристикой объективной стороны, судя по этой формулировке,служит получение доступа к компьютерной системе,а не обман или злоупотребление доверием, что напрямую противоречит позиции Пленума Верховного Суда РФ о том, что объектом обмана может служить только физическое лицо,но никак не компьютерная информация.

Данные неопределенности сказываются и на судебной практике. Так, суд квалифицировал по ст. 159.6 УК РФ действия лица,который использовав персональный компьютер,подключенный к сети «Интернет»,похитил с принадлежащего другому лицу электронного счета в системе «Единый кошелек» денежные средства путем перечисления на счет платежной системы «Киви-кошелек». Подобное вмешательство в функционирование средств хранения, обработки и передачи компьютерной информации, например, путем взлома компьютерной защиты фактически тождественно подбору отмычки к ячейке, то есть должно квалифицироваться как кража (ст. 158 УК) или грабеж (ст. 159 УК) ввиду отсутствия обмана или злоупотребления доверием. Практика же необоснованно квалифицирует как компьютерное мошенничество любые хищения, если способ их совершения связан с использованием компьютерной информации.

В связи с такой коллизией можно выделить несколько взглядов среди научного сообщества на природу рассматриваемого состава преступления.Ряд ученых считают,что в ст.159.6 УК РФ речь идет о новой седьмой форме хищения со специфичными способами,отличными от других форм3.Это соответствует позиции немецкого законодательства,в котором норма о компьютерном мошенничестве не является специальной по отношению к обычному мошенничеству4.

Вторая позиция заключается в том, чтобы ввести квалифицирующий признак кражи, когда речь идет не об обмане с использованием компьютерныхтехнологий,либо создать общую статью,регулирующую ответственность за любые формы хищения с применением цифровых технологий5.

Полагаем, последнее предложение является оптимальным, избавляющим законодателя и правоприменителя от излишних квалификационных перипетий.

Потребность в этом диктуется и с точки зрения рассмотрения вопроса о слишком узком подходе законодателя в формировании статьи 159.6 УК РФ по сравнению с реальным уровнем изобретательности киберпреступников.

Во-первых, диспозиция нормы является бланкетной — понятие «компьютерная информация» содержит - ся в примечании к ст. 272 УК РФ,согласно которому под компьютерной информацией понимаются сведения (данные или сообщения), которые представлены в форме электрических сигналов с любыми средствами хранения, обработки и передачи. На практике же возникают сложности при квалификации хищения из иных источников и отнесении информации из них к компьютерной, так как под данное понятие не подпадают, например, сведения, содержащиеся на оптических дисках, флеш-носителях, сетях подвижной радиотелефонной связи6.

Объективная сторона деяния выражена в действии, которое заключается во вмешательстве, причем перечень его видов, указанных в законе, не является исчерпывающимени В частности, закон указывает на хищение путем ввода, удаления, блокирования, модификации сведений либо иного вмешательства. Данные формулировки не охватывают весь спектр совершаемых кибермошенничеств.

В первую очередь проблемы возникают с таким способом, как ввод. С точки зрения этимологии под ним подразумевается первоначальное создание и размещение информации. На практике значение данного термина вызвало некоторые разногласия. Суды рассматривали в качестве ввода компьютерной информации более широкий спектр действий — например, обманное использование телефона в целях хищения имущества потерпевшего,

1 А.Н.Харитонов, Е. В. Никульченкова. Квалификация мошенничества в сфере компьютерной информации // «Российская юстиция»,2019,№ 11.

2 Законопроект № 53700 6 «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации».URL: www.sozd.parliament.gov.ru/bill/53700 6.

3 Шумихин В.Г.Седьмая форма хищения чужого имущества // Вестник Пермского университета.2014.№ 2 (24).С.229. 4 Жалинский А.Э.Современное немецкое уголовное право.М.: ТК «Велби»; Проспект,2004.560 с.

5 Алферова Ю.О.,Дементьев О.М.Проблемы квалификации компьютерного мошенничества // Science Time.2014.№ 7.С.15. 6 М.Ю.Дворецкий. Проблемы толкования терминов при квалификации преступлений по ст. 272 Уголовного кодекса РФ //

Вестник ТГУ,выпуск 12 (128),2013.Ст.527.

36

XXII.Уголовное право в эпоху новых вызовов и угроз

введение набора цифр или набора данных об адресате (номер лицевого счета, данных электронного кошелька)1. Пленум же Верховного Суда РФ трактует данное понятие несколько иначе — ввод является приемом, который вызывает последствия в виде удаления, блокирования или модификации компьютерной информации, то есть не является лишь составной частью других способов2.

Кроме того, упомянутые способы не отражают актуальный уровень профессионализма киберпреступников. Например, составом УК РФ не охватывается создание сайтов-двойников, название которых отличается от названия известных интернет-сайтов лишь 1–2 символами. Активно в среде злоумышленников используется фишинг, под которым понимается проведение массовых рассылок электронных писем от имени известных брендов либо внутри различных сервисов. Широкое распространение на сегодняшний день получили и кибератаки, которые могутбытькак массовыми (воздействующими на неограниченный круглиц),так и целевыми (воздействующими на конкретную организацию либо конкретного пользователя).Идеальным инструментом для привлечения внимания пользователей в информационно-телекоммуникационных сетях являются также спам-рассылки,последствием которых являются взломы в социальных сетях, благодаря которым злоумышленники получают возможность отправить многочисленное количество личных сообщений знакомым владельца взломанного аккаунта от его же имени с просьбой перечислить определенную денежную сумму якобы в долг.

Вышеизложенное позволяет сделать вывод о том, что нынешняя диспозиция рассматриваемой нормы не отражает действительное положение дел.Однако стоит признать,что ввиду высокого профессионализма киберпреступников и беспрерывного появления новых методов их деятельности создать исчерпывающий перечень всех способов не представляется возможным.В связи с этим целесообразно было бы действительно создатьотдельную норму, охватывающую все виды хищения с использованием IT-технологий, и использовать в ней формулировку с оценочным признаком объективной стороны — то есть не ограничиваться конкретным перечислением способов, а использовать абстрактную формулировку (например,хищение с помощью цифровых технологий/ хищение,осуществленное в сети «Интернет»),под которую точно будет подпадать каждый случай кражи,грабежа,мошенничества с использованием компьютерных технологий).

Таким образом, анализ научной литературы и судебной практики по мошенничеству в сфере компьютерной информации позволил выявить множество нерешенных вопросов толкования и применения данной нормы в части квалификации и уяснения объективной стороны. Ввиду множественности инновационных приемов компьютерного мошенничества и разногласий по поводу отнесения тех или иных из них к указанным в законе способам и составам особенной части УК РФ полагаем, что уголовный закон нуждается в новой норме, более справедливо отражающей нынешнее положение дел в сфере компьютерного мошенничества, и описанной в данной работе.

Рогозина А.А.

Университет имени О.Е.Кутафина (МГЮА) Студент

Уголовно-правовая охрана персональных данных: зарубежный опыт

В эпоху цифровизации растет значение защиты права на неприкосновенность частной жизни в информационной среде3.Положительным фактом в данном явлении является расширение доступа людей к информации,что приводит к преумножению прав человека на свободу информации.В то же время доступ физических лиц к базам данных создает риск вторжения в частную жизнь и нарушения права на ее неприкосновенность4.

Федеральный закон от 27.07.2006 № 152 ФЗ «О персональных данных» определяет персональные данные как любую информацию, которая относится к прямо или косвенно определенному или определяемому физическому лицу (субъекту персональных данных)5.Существует множество мнений о том,что стоит понимать под «персональны-

1Третьяк М. Проблемы понимания способа компьютерного мошенничества в судебной практике // Уголовное право. 2015.

№5.С.109–110.

2 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017 № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве,присвоении и растрате» // Гарант.ру https://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/71723288/.

3 См.: Арямов А.А., Грачева Ю. В., Чучаев А. И., Маликов С. В., Иванов С.А.Девиации в цифровом мире: уголовно-правовое измерение : научно-практическое пособие.Часть I.М.,2019.160 с.

4См.: Пискунова Ю.В.К вопросу о правовом регулировании общественных отношений при сборе и обработке информации

очастной жизни гражданина // Вестник Академии.2010.№ 3.С.93–94.

5 См.: Федеральный закон «О персональных данных» от 27.07.2006 № 152 ФЗ // СЗ РФ от 31.07.2006.№ 31 (1 ч.).Ст.3451.

37

VIII Студенческий юридический форум

ми данными». М. Н. Малеина относит к ним помимо паспортных данных, результаты ДНК, биометрические данные, сведения о вкусах и литературных предпочтениях человека, и др.1 Е. Ю. Покаместова, указывает, что персональные данные стоит определять через защиту таковых, называя это режимом, который включает специфическую информацию,относящуюся к физическому лицу: предпочтения в еде,искусстве,его религиозные и политические взгляды2.

Отсюда следует, что под персональными данными стоит понимать информацию, которая позволяет идентифицировать субъект и в отношении которой устанавливается законодательством режим конфиденциальности.

На сегодняшний день правоприменительная практика квалифицирует преступления в отношении персональных данных по нескольким статьям Особенной части УК РФ,но нет единой нормы,которая дает четкое понимание, каким образом происходит охрана персональных данных российским законодательством.

В зарубежных странах уголовно-правовая охрана персональных данных предусмотрена в законодательстве Германии, Швеции, Испании, Великобритании, Соединенных Штатов Америки, Канады и т.д. В Европейском Союзе 25 мая 2018 г. введен новый закон о защите персональных данных — General Data Protection Regulation (GDPR)3,который определяет их как любую информацию,относящуюся к идентифицированному или идентифицируемому физическому лицу («субъекту данных»)4.В данном законе обозначены не только основные примеры персональных данных, но также указаны особо охраняемые: раса, национальность, политические взгляды, сексуальная ориентация, биометрические данные и многое другое; закон определяет подходы к ответственности за нарушение законодательства,закрепляет основные принципы,однако не очерчивает круг выбора мер и техник при защите персональных данных операторами,что потенциально снижает потенциальный ущерб в случае утечки информации.

Ответственность за нарушение законодательства о персональных данных в Федеративной Республике Германия определяется Законом от 14.01.2003 «О защите данных», согласно которому преступными признаются умышленные или неосторожные деяния лиц, которые осуществляют сбор и обработку персональных данных без соответствующего разрешения; получают персональные данные посредством предоставления неверных сведений; используют персональные данные в иных целях, противоречащих изначальным и т.п. (ст. 44). К уголовной ответственности могут быть привлечены лица, совершившие указанные действия, только в случае причинения вреда общественным отношениям либо такие действия совершались из корыстных побуждений,а также при наличии соответствующей жалобы,которая подается федеральным уполномоченным по защите данных и свободе информации и контролирующими органами.

УК ФРГ также включает конкретные составы,касающиеся посягательств на персональные данные: ст.201 «Нарушение конфиденциальности слова»,ст.202а «Выведывание данных»,ст.203 «Нарушение частных тайн»,ст.169 «Фальсификация актов гражданского состояния»5. Например, ст. 202а предусматривает ответственность за противоправное получение или предоставление лицу, не предназначенные для этого лица сведения, посредством использования электронных, магнитных или иных средств. Можно говорить, что Немецкий опыт основан на детальном регулировании порядка обращения персональных данных, их широком определении, что говорит о значимости недопущения нарушений при обработке персональных данных6.

Интересен опыт уголовно-правовой охраны персональных данных в Испании: согласно УК преступлениями в сфере персональных данных будут: сбор персональных данных, доступ к которым ограничен; несанкционированное присвоение, использование или изменение информации, находящейся в ограниченном доступе от иных лиц; передача данных, полученных контролером или обработчиком незаконным путем; сбор и передача персональных данных, которые раскрывают идеологию, состояние здоровья, религиозные убеждения (ст. 197 «Раскрытие и распространение тайных сведений», ст. 278 «Завладение или раскрытие коммерческой тайны с использованием электронных документов или информационных устройств»,ст.536 «Незаконный с использованием должностного положения перехват телекоммуникационных сообщений»). УК Испании содержит понятие «чувствительных» персональных данных, указывая на вид потерпевшего как на квалифицирующий признак;

1 См.: Малеина М. Н. Право на тайну и неприкосновенность персональных данных / М. Н. Малеина // Журнал российского права.2010.№ 11 // СПС «Гарант».

2 См.: Покаместова Е. Ю. К вопросу о персональных данных и их классификации в отечественной правовой системе // Проблемы современной семьи: нравственно-психологические, правовые, социальноэкономические аспекты : сборник статей третьей межвузовской научно-практической конференции.Воронеж,2006.С.71–76.

3 См.: О GDPR (General Data Protection Regulation) URL: https://ogdpr.eu/ru (дата обращения: 01.10.2021).

4 См.: О GDPR (General Data Protection Regulation) URL: https://gdpr-text.com/ru/ (дата обращения: 01.10.2021).

5 См.: Уголовный кодекс ФРГ // Российский правовой портал: Библиотека Пашкова http://constitutions.ru/?p=5854&page4 (дата обращения: 27.09.2021).

6 См.: Federal Data Protection in the version promulgated on 14 January 2003 http://www.wipo.int/edocs/ lexdocs/laws/en/de/ de202en.pdf (дата обращения: 01.10.2021).

38

XXII.Уголовное право в эпоху новых вызовов и угроз

дает понятие «перехват данных»1.

УК Франции также устанавливает ответственность за нецелевое использование персональных данных.В качестве последствий посягательств данный Закон указывает ухудшение репутации потерпевшего.

ВВеликобритании охрана персональных данных определяется Законом «О защите персональных данных» (Data Protection Асt 1998)2, содержащим составы преступлений в данной сфере. Согласно ст. 56 данного Закона преступлением признается требование у человека информации,касающейся его убеждений и взглядов,при приеме на работу либо при оказании услуг, выполнению работ. Стоит отметить, что в законе имеются определенные исключения.Например,обработка персональных данных в целях обеспечения национальной безопасности освобождается от всех принципов защиты. Закон также указывает, что данные, которые обрабатываются при предупреждении или обнаружении преступлений не попадают под действие данного Закона.

Практика Швейцарии отличается от ряда других стран Европейского Союза, так как согласно ст. 49 Закона от 29.04.1998 «О защите данных». К ответственности привлекается лицо, которое намеренно или по небрежности не в установленном порядке совершает такие действия, как обработка персональных данных благодаря своему служебному положению, обработка личных данных о правонарушителях, связанных с преступлениями, передача персональных данных иностранному государству, у которых отсутствует достаточный уровень защиты персональных данных (в данном случае учитывается характер данных,цели и продолжительность обработки)3.

При огромном количестве зарубежных практик можно выделить два основных подхода к регулированию персональных данных в зарубежных странах и их уголовно-правовой охране:

1. Страны, где существует самостоятельное регулирование персональных данных, предусматривающее общие подходы к ответственности за неправомерные действия с ними,а в уголовных кодексах—конкретные общественно опасные деяния (Германия,Испания,Франция).

2. Имеется нормативный правовой акт, регулирующий сферу персональных данных, включающих в себя ряд составов преступлений (Великобритания,Швеция).

На наш взгляд,наиболее продуктивным подходом является создание нормативного правового акта,регулирующего общие положения о персональных данных и наличие в Уголовных кодексах составов преступлений, предусматривающих уголовную ответственность за посягательства в данной сфере.

Всилу этого, необходимо также сформулировать в Уголовном кодексе РФ составы преступлений, в рамках одной или нескольких статьей. В данных статьях предусмотреть составы преступлений, включающие такие посягательства, как сбор персональных данных, который ограничен, незаконное присвоение, использование или изменение персональных данных, передача персональных данных, полученных незаконным путем, раскрытие персональных данных об идеологии, о религии, убеждениях, о расе и т.д., нарушение установленных законом требований о защите информации и т.п.

Предполагаем, что создание отдельной нормы в Уголовном кодексе Российской Федерации будет иметь значение в правильном определении и квалификации преступных посягательств в отношении персональных данных, что поможет снизить риск неточного применения норм на практике.

Смешко М.С.

Университет имени О.Е.Кутафина (МГЮА) Студент

Малозначительность деяния: актуальные проблемы правоприменения

Внаучной литературе институтумалозначительности деяния,закрепленного в ч.2 ст.14УК РФ,уделяется достаточно много внимания.Несмотря на безусловно важное место этой темы как в уголовно-правовой доктрине,так и

впроцессе правоприменения норм уголовного закона, категория малозначительности отличается весьма низкой степенью теоретической разработанности.

Вусловиях сегодняшней тенденции к гуманизации права механизм применения малозначительности деяния особо актуален,поскольку посредством применения этой нормы сужаются границы криминализации деяния.

1 См.: Spanish Data Protection Agency https://loc.gov/law/help/online-privacy-law/spain.php (дата обращения: 01.10.2021). 2 См.: Information Commissioner’s guidance about the issue of monetary penalties prepared and issued under section 55C (1)

of the Data Protection Act 1998 https://gov.uk/government/uploads/system/uploads/attachmentdata/ file/422792/ico-guidance- money-penalties-2015.pdf (дата обращения: 01.10.2021).

3 См.: Personal Data Act (1998:204) issued 29 April 1998 http://legislationline.org/download/action/ download/id/1296/file/5d 5116c153d4b0fa477093f138ac.pdf (дата обращения: 01.10.2021).

39