Карабельников Б.Р. - Международный коммерческий арбитраж

Карабельников Б.Р. Международный коммерческий арбитраж. Учебник. 2 издание

–не согласовано точное число арбитров;

–у Концерна отсутствуют денежные средства для оплаты расходов на международный коммерческий арбитраж.

<…>

– … принцип автономности арбитражной оговорки является общепризнанным, закрепленным в нормах международного частного права и российского законодательства.

Исходя из автономности арбитражного соглашения, установление факта ничтожности договора, в который включена арбитражная оговорка, или признание его недействительным, истечение срока действия такого договора, расторжение его по соглашению сторон не влекут сами по себе ничтожности, недействительности, прекращения или расторжения арбитражного соглашения.

Принимая во внимание изложенное, следует признать правильным вывод судов обеих инстанций о том, что расторжение договора не влияет на действительность арбитражной оговорки.

В данном случае арбитражной оговоркой является включенное в текст основного договора, регулирующего материально-правовые отношения сторон, условие о третейском разбирательстве споров, возникающих из настоящего договора или в связи с ним, либо по поводу его нарушения, прекращения или действительности.

О признании сторонами действия третейской оговорки свидетельствует позиция, занятая Концерном, представитель которого при рассмотрении спора по делу № А56-37405/2008 по иску Общества к Концерну о взыскании задолженности, заявил об оставлении иска без рассмотрения, ссылаясь на оговорку о третейском суде. Такое заявление послужило основанием для оставления иска без рассмотрения (том 1, листы дела 156–158). Производство по делу № А56-27934/2008 по иску Концерна к Обществу, представитель которого также заявил о третейской оговорке, приостановлено в связи с обращением Концерна с настоящим иском.

Поскольку письменная форма оговорки соблюдена, ее содержание необходимо исследовать исходя из того, что каких-либо специальных требований к тексту третейского соглашения закон не предъявляет, однако многие постоянно действующие третейские суды разрабатывают рекомендуемые формулировки.

101

ДЛЯ БЕСПЛАТНОГО РАСПРОСТРАНЕНИЯ

Карабельников Б.Р. Международный коммерческий арбитраж. Учебник. 2 издание

Суд апелляционной инстанции, проанализировав содержание третейской оговорки, пришел к правильному выводу о том, что сторонами достигнуто соглашение о передаче возникшего из договора или в связи с ним спора на разрешение Международного арбитражного суда МТП в соответствии с действующим Регламентом, т.е. на основании правил, регулирующих его деятельность. Процедура назначения или утверждения арбитров в Регламенте прописана».

Видя неэффективность возражений против валидности арбитражных соглашений, основанных на аргументах о недействительности (незаключенности или расторжении) «основного» договора, некоторые российские компании попытались оспаривать арбитражные оговорки как отдельные сделки – причем именно со ссылкой на принцип их автономности, закрепленный в ст. 7 Закона о МКА. Эти попытки также не увенчались успехом.

Например, в Постановлении ФАС Западно-Сибирского округа от 20 апреля 2006 г.

№ Ф04-1614/2006(21058-А70-12) по делу № А70-3077/12-2005 разъяснено следующее: «...Не является, как верно отметил суд, третейское соглашение и сделкой,

направленной на приобретение, отчуждение или возможность отчуждения имущества, то есть крупной сделкой. В связи с этим суд правомерно не признал третейское соглашение недействительным по причине несоответствия его статье 78 Федерального закона «Об акционерных обществах», так как данная статья Закона не применима при разрешении настоящего спора...».

С принципом автономности арбитражного соглашения напрямую связан принцип «компетенции компетенции», следующим образом закрепленный в п. 1 ст. 16 Закона о МКА:

«Третейский суд может сам вынести постановление о своей компетенции, в том числе по любым возражениям относительно наличия или действительности арбитражного соглашения».

Проиллюстрируем действие этого принципа на практике. Компания Baker Hughes B.V. обратилась в Арбитражный суд Ханты-Мансийского автономного округа – Югры с заявлением о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения МКАС при ТПП РФ от 12 февраля 2010 г. по делу № 56/2009 о взыскании с закрытого акционерного общества «Назымская нефтегазоразведочная экспедиция» задолженности

102

ДЛЯ БЕСПЛАТНОГО РАСПРОСТРАНЕНИЯ

Карабельников Б.Р. Международный коммерческий арбитраж. Учебник. 2 издание

по договору. Ответчик против выдачи исполнительного листа возражал, ссылаясь на то, что

«Договор подряда, содержащий третейскую оговорку, является незаключенным. Соответственно, третейское соглашение, содержащееся в незаключенном договоре, также не является заключенным».

ФАС СЗО, отказывая в удовлетворении кассационной жалобы ответчика, указал в своем Постановлении от 19 июля 2010 г. по делу № А75-2898/2010 следующее:

«Третейский суд самостоятельно решает вопрос о наличии или об отсутствии у него компетенции рассматривать переданный на его разрешение спор, в том числе в случаях, когда одна из сторон возражает против третейского разбирательства по мотиву отсутствия или недействительности третейского соглашения.

Таким образом, соглашение о рассмотрении спора третейским судом имеет автономный характер и не зависит от других условий договора.

<…>

ЗАО «Назымская нефтегазоразведочная экспедиция» по существу просит арбитражный суд пересмотреть решение третейского суда. Между тем при рассмотрении заявления о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда фактические обстоятельства, установленные третейским судом, не переоцениваются (пункт 20 Информационного письма от 22.12.2005 № 96)» (аналогичное указание помещено и в п. 3 Информационного письма № 156).

В российской судебной практике есть и другие примеры, когда компании пытались оспорить арбитражное соглашение в государственных судах. Так, между ООО «Восход» (далее – Общество) и компанией RUAL TRADE LIMITED (далее – Компания) был заключен договор, в соответствии с которым Общество приняло на себя обязательства по приему, организации перевалок, перевозок и осуществлению транспортной экспедиции экспортных грузов Компании. Пунктом 6.1 названного договора стороны предусмотрели арбитражную оговорку, в соответствии с которой споры, разногласия, возникшие в ходе исполнения этого договора, подлежали рассмотрению в МКАС при ТПП РФ в соответствии с его регламентом. После этого Общество обратилось в Арбитражный суд г. Санкт-Петербурга и Ленинградской области с иском к Компании об изменении договора в части подсудности споров, связанных с исполнением данного договора

103

ДЛЯ БЕСПЛАТНОГО РАСПРОСТРАНЕНИЯ

Карабельников Б.Р. Международный коммерческий арбитраж. Учебник. 2 издание

(арбитражной оговорки). В иске было отказано. Поддерживая Постановление кассационной инстанции, судьи ВАС РФ изложили суть проблемы следующим образом:

«… основной вопрос, подлежащий разрешению в рамках настоящего дела, состоит в установлении компетенции арбитражных судов по оценке действительности арбитражной оговорки.

Разрешая данный вопрос, необходимо принять во внимание, что обращение с заявлением об оспаривании компетенции третейского суда возможно только в порядке, установленном статьей 235 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

В соответствии с указанной статьей Кодекса, в случаях, предусмотренных международным договором Российской Федерации и Федеральным Законом, любая сторона третейского разбирательства может обратиться в арбитражный суд с заявлением об отмене постановления третейского суда предварительного характера о наличии у него компетенции. Такая возможность установлена в пункте 3 статьи 16 Закона Российской Федерации «О международном коммерческом арбитраже».

Соответственно, рассмотрение заявления по вопросу о компетенции третейского суда возможно только после предварительного решения третейского суда о наличии у него компетенции.

Представленные материалы свидетельствуют, что заявитель не обращался в третейский суд за разрешением предварительного вопроса о наличии у последнего компетенции.

При таких обстоятельствах непосредственное оспаривание арбитражной оговорки в арбитражном суде при отсутствии вынесенного третейским судом решения о наличии у него компетенции с учетом положений части 1 статьи 235 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации и пункта 3 статьи 16 закона «О международном коммерческом арбитраже» не допускается»104.

Этот судебный акт в наибольшей степени отражает понимание российскими судами принципа «компетенции компетенции», закрепляющего преимущественное право именно арбитров международного коммерческого арбитража на разрешение вопроса о наличии у них юрисдикции по разрешению вынесенного на их рассмотрение спора. Этот принцип является полезным добавлением к принципу автономности арбитражного соглашения, также закрепленном в п. 1 ст. 16 Закона о МКА.

104 Определение ВАС РФ от 1 апреля 2009 г. № ВАС-3040/09.

104

ДЛЯ БЕСПЛАТНОГО РАСПРОСТРАНЕНИЯ

Карабельников Б.Р. Международный коммерческий арбитраж. Учебник. 2 издание

Выдающиеся специалисты Фушар, Гайар и Голдман в своем классическом труде, опубликованном в 1999 г., так разъясняют взаимодействие принципа автономности арбитражного соглашения и принципа «компетенции компетенции»:

«Принцип автономности [арбитражного соглашения. – Б.К.] является, несомненно, первой стадией процесса, в результате чего арбитры могут вынести суждение о собственной компетенции. Именно благодаря автономности арбитражного соглашения любой аргумент против действительности основного договора не будет иметь прямого влияния на арбитражное соглашение и, следовательно, на юрисдикцию арбитража. Такая автономность позволяет арбитрам рассматривать юрисдикционные возражения, основанные на утверждении о недействительности оспариваемого контракта. В такой ситуации автономность арбитражного соглашения и правило «компетенции компетенции» взаимно накладываются и поддерживают друг друга»105.

Контрольные вопросы к § 2.3.

1.В чем состоит принцип автономности арбитражного соглашения?

2.Что произойдет с включенной в договор арбитражной оговоркой в случае расторжения этого договора?

3.В чем состоит принцип «компетенции компетенции»?

§ 2.4. Правовая природа арбитражного соглашения

Феномен арбитражного соглашения, обладающего свойствами автономии, давно уже является объектом изучения и осмысления правовой науки. По этому поводу было написано немало статей и даже защищено диссертаций. В целом высказанные учеными суждения можно уложить в рамки трех теорий:

► 1. арбитражное соглашение представляет собой материально-правовой договор. Сторонники этой теории настаивают на том, что требования о письменной форме фиксации арбитражного соглашения и о том, что арбитражное соглашение должно быть действительно и сохранять силу по применимому к нему

105 Fouchard, Gaillard, Goldman. On International Commercial Arbitration. Kluwer Law International, 1999, P. 214

105

ДЛЯ БЕСПЛАТНОГО РАСПРОСТРАНЕНИЯ

Карабельников Б.Р. Международный коммерческий арбитраж. Учебник. 2 издание

праву (об этом см. ниже в § 2.7), свидетельствуют именно о материальноправовой природе этого правового явления;

►2. арбитражное соглашение представляет собой процессуальный акт, направленный на разрешение спора определенным органом (третейским судом), в силу чего оно обладает дерогационным эффектом по отношению к компетенции государственных судов106;

►3. Арбитражное соглашение представляет собой феномен смешанной правовой природы, в нем есть черты и материального, и процессуального права. Именно такой прагматичный подход в наибольшей степени отражает практику, которой следуют арбитры и суды при применении ст. II Нью-Йоркской конвенции и норм национального законодательства, основанных на ст. 7 и 16 Типового закона ЮНСИТРАЛ. Полагаем, что именно такой подход является наиболее современным и правильным по своей сути107.

Несмотря на изобилие научной литературы по этой проблеме, каким бы академическим подходом к решению вопроса о природе арбитражного соглашения ни руководствоваться, все выводы об автономности арбитражного соглашения, о том, какому праву оно подчинено и как оно соотносится с вопросом об арбитрабильности предмета спора, будут неизменно одинаковыми. Поэтому автор не считает нужным останавливаться в этом учебнике на рассмотрении академической природы арбитражного соглашения более подробно.

§ 2.5. Полномочия по подписанию арбитражного соглашения

Прагматический смысл выделения в доктрине и закрепления в ст. 7 Закона о МКА принципа автономности арбитражного соглашения состоит не в том, что арбитражное соглашение трактуется как некий правовой феномен, абсолютно не связанный с судьбой и формой фиксации «основной» сделки, а в том, что оно обладает дополнительной «живучестью», направленной на ограничение возможностей недобросовестной стороны

106Арбитражный процесс: учебник / Под ред. В.В. Яркова. М.: Волтерс Клувер, 2005. С. 657.

107В связи с этим нельзя не сослаться на авторитетное мнение классика сравнительного правоведения Р. Давида, указавшего, что «споры о договорном или юрисдикционном характере арбитража... являются сегодня лишь препятствием для рационального взгляда на феномен арбитража... Если он будет регулироваться удовлетворительными нормами, все эти различия... отпадут» (David R. Arbitration In

International Trade. P., 1985. § 90).

106

ДЛЯ БЕСПЛАТНОГО РАСПРОСТРАНЕНИЯ

Карабельников Б.Р. Международный коммерческий арбитраж. Учебник. 2 издание

создавать препятствия на пути арбитражного разбирательства. Именно отталкиваясь от этого прагматического толкования назначения арбитражного соглашения (и доктрины его автономности) и нужно оценивать полномочия представителя по подписанию арбитражного соглашения.

Некоторые авторы ставят вопрос о том, должно ли лицо, уполномоченное на подписание «основной» сделки, в текст которой включено арбитражное соглашение, обладать специальными полномочиями на подписание именно арбитражного соглашения. Так, В.Н. Ануров полагает, что «при отсутствии в доверенности лица, подписавшего внешнеэкономический договор, явно выраженного полномочия на передачу споров в арбитраж, т.е. заключение арбитражного соглашения, арбитражное соглашение в виде арбитражной оговорки может быть признано незаключенным и, как следствие этого, недействительным»108. По мнению названного автора, в этом случае налицо превышение полномочий, которое согласно сложившейся российской судебной практике ведет к ничтожности сделки109.

Если согласиться с данной позицией, то любая доверенность на подписание сделки, допускающей возможность заключения арбитражного соглашения, должна выдаваться особым образом, специально разграничивая полномочия на заключение как «основной» сделки, так и арбитражного соглашения. На практике же никто таких доверенностей не выдает (по крайней мере, автору за годы его практической деятельности не встретилось ни одной), и, более того, арбитры, проверяющие полномочия лиц, подписавших договор, содержащий арбитражное соглашение, никогда не исследуют отдельно вопрос о наличии у представителя стороны полномочий по заключению именно арбитражного соглашения, если не оспаривается правомочность представителя по подписанию «основной» сделки110 .

На наш взгляд, вывод о необходимости специального выделения в доверенности полномочий по заключению арбитражного соглашения ошибочен. Он базируется на слишком буквальной интерпретации принципа автономности арбитражного соглашения.

108 См.: Ануров В.Н. Юридическая природа международного коммерческого арбитража. М.: Проспект, 2000.

С. 50–51.

109См. п. 1 Постановления Пленума ВАС РФ от 14 мая 1998 г. № 9 «О некоторых вопросах применения статьи 174 Гражданского кодекса Российской Федерации при реализации органами юридических лиц полномочий на совершение сделок»; Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 23 октября 2000 г. № 57 «О некоторых вопросах практики применения статьи 183 Гражданского кодекса Российской Федерации».

110См., например: Розенберг М.Г. Практика международного арбитражного суда. М., 1997. С. 103.

107

ДЛЯ БЕСПЛАТНОГО РАСПРОСТРАНЕНИЯ

Карабельников Б.Р. Международный коммерческий арбитраж. Учебник. 2 издание

Независимо от теоретического обоснования правовой природы данного принципа111, хотя арбитражное соглашение и трактуется как «соглашение, не зависящее от других условий договора», оно не должно обязательно подписываться отдельно от «основного» договора или каким-либо образом выделяться в тексте договора. Соответственно, следует прийти к выводу, что полномочия по подписанию «основной» сделки включают в себя и полномочия по подписанию арбитражного соглашения112, несмотря на то что его правовая судьба, вопросы его действительности, сохранения силы и исполнимости и даже право, применимое к нему, отличаются от правовой судьбы, действительности и права, применимого к «основной» сделке.

Вопрос о необходимости наделения лица, подписывающего арбитражное соглашение, специальными полномочиями, несколько раз ставился в российских государственных арбитражных судах в процессе оспаривания решений третейских судов. В 2011 г. эта проблема была рассмотрена в высшей судебной инстанции России.

ЗАО «Тандер» обратилось в Арбитражный суд Ульяновской области в иском к индивидуальному предпринимателю Моисеевой о признании недействительным пункта договора, предусматривающего разрешение споров между сторонами в третейском суде. Договор был заключен от имени истца директором его филиала, и в выданной ему ЗАО «Тандер» доверенности не было положения о том, что директор филиала уполномочен подписывать третейские оговорки. По мнению истца, ч. 2 ст. 62 АПК, требующая наделения представителя стороны специальными полномочиями для передачи спора для разрешения по существу из государственного арбитражного суда в третейский суд, должна применяться и в случае решения вопроса о полномочиях представителя стороны по подписанию сделки, содержащей арбитражное соглашение.

Государственные арбитражные суды всех инстанций в иске отказали, сославшись на то, что спор был подсуден третейскому суду. Тем не менее вопрос был вынесен на рассмотрение Президиума ВАС РФ, который в своем Постановлении от 12 апреля 2011 г. № 12311/10 все принятые по этому делу судебные акты оставил в силе и разъяснил следующее:

111См.: Лебедев С.Н. Международный коммерческий арбитраж: компетенция арбитров и соглашение сторон. С. 86.

112Такой же позиции придерживается и А. Тынель (см.: Тынель А., Функ Я., Хвалей В. Курс международного торгового права. 2-е изд. Минск: Амалфея, 2000. С. 643).

108

ДЛЯ БЕСПЛАТНОГО РАСПРОСТРАНЕНИЯ

Карабельников Б.Р. Международный коммерческий арбитраж. Учебник. 2 издание

«В соответствии с пунктом 1 статьи 185 Гражданского кодекса Российской Федерации доверенностью признается письменное уполномочие, выдаваемое одним лицом другому лицу для представительства перед третьими лицами.

Федеральный закон от 24.07.2002 № 102-ФЗ «О третейских судах в Российской Федерации» не требует наличия в доверенности представителя специального уполномочия на заключение гражданско-правового договора, содержащего третейское соглашение (третейскую запись). Следовательно, наличие общих полномочий на заключение договора позволяет представителю заключить от имени и

винтересах представляемого договор с условием о передаче связанных с ним споров

втот или иной третейский суд.

Часть 2 статьи 62 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации подлежит применению к случаям передачи на рассмотрение третейского суда такого дела, которое находится на рассмотрении в арбитражном суде. Эта норма не применима к доверенностям, выданным на заключение гражданско-правовых договоров (постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 01.06.2010 № 18170/09113).

Из указанного следует, что Белоногов А.Н. [представитель ЗАО «Тандер». – Б.К.] имел полномочия для заключения договора от имени юридического лица с включением в него третейской записи.

При таком толковании норм права основания для признания недействительным пункта 8.4 упомянутого договора субаренды, содержащего третейскую оговорку, отсутствуют.

<…>

Содержащееся в настоящем постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации толкование правовых норм является общеобязательным и подлежит применению при рассмотрении арбитражными судами аналогичных дел».

113 «Таким образом, доверенность … предполагала наличие правомочия у генерального управляющего на заключение любых сделок, в том числе и арбитражных (третейских) соглашений, поскольку исходя из ее содержания она представляла собой генеральную доверенность на управление юридическим лицом, то есть охватывала все правомочия, предоставляемые единоличному исполнительному органу юридического лица в соответствии с действующим законодательством Российской Федерации...

В связи с этим к данной доверенности неприменимы положения части 2 статьи 62 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующие порядок предоставления правомочий представителю в процессуальных отношениях». (Из Постановления Президиума ВАС РФ от 1 июня 2010 г.

№ 18170/09).

109

ДЛЯ БЕСПЛАТНОГО РАСПРОСТРАНЕНИЯ

Карабельников Б.Р. Международный коммерческий арбитраж. Учебник. 2 издание

Хотя дело ЗАО «Тандер» было рассмотрено в рамках Закона о третейских судах и не содержало иностранного элемента, полагаем, что выводы Президиума ВАС РФ по этому делу также могут применяться для решения вопроса о полномочиях представителя стороны по заключению договора, содержащего арбитражное соглашение, предусматривающее рассмотрение споров в международном коммерческом арбитраже. Закон о третейских судах и Закон о МКА содержат аналогичные формулировки, требующие лишь фиксации третейского соглашения в письменной форме, но не указывают на необходимость наделения подписывающих такие соглашения лиц какимилибо специальными полномочиями. Принятые Президиумом ВАС Постановления 1 июня 2010 № 18170/09 и от 12 апреля 2011 года № 12311/10 вполне укладываются в рамки «прагматического» подхода к использованию принципа автономности арбитражного соглашения, причем не только в отношении внутренних третейских судов, но и в отношении международного арбитража.

При всей либеральности решения вопроса о полномочиях лица, подписавшего арбитражное соглашение, необходимо все-таки, чтобы такое лицо было бы должным образом уполномочено представлять организацию, от имени которой он подписывает договор. Примером, когда арбитражное соглашение, подписанное неуполномоченным лицом, было признано недействительным, могут служить дела об отмене вынесенных на территории РФ решений международного арбитража по спору итальянской фирмы с Министерством авиации СССР. Решения были отменены по причине того, что арбитражное соглашение от имени министерства было подписано неизвестными лицами, не имевшими необходимых полномочий. Вот как объяснил свою позицию по этому вопросу Президиум ВАС РФ:

«Соглашение от лица Министерства гражданской авиации СССР и государственного научно-исследовательского института «Аэронавигация» подписано Ермоловым О.К. и Анодиной Т.Г. Сведения о занимаемых должностях, а также документы, удостоверяющие полномочия указанных лиц на подписание соглашения, отсутствуют.

Кроме того, свидетельств участия Министерства гражданской авиации СССР в заключении арбитражного соглашения (документов с печатью, на бланке министерства, с регистрационным номером), в суд не представлено.

Доказательств принадлежности лиц, подписавших арбитражное соглашение, к руководству Министерства гражданской авиации СССР и наличия полномочий на

110

ДЛЯ БЕСПЛАТНОГО РАСПРОСТРАНЕНИЯ