7. 90-Е годы. Обыкновенная жизнь Петра Фиалы

Как уже говорилось выше, в 90-х годах стерлась граница между андеграундом и официозом; актуальным оказалось противостояние массовой, потребительской, серой псевдокультуры, которую уже нельзя называть творчеством, и альтернативы ей – рока, темы и приемы которого заметно меняются: стираются жанровые и стилевые границы, происходит обращение к фольклорным и культурным корням (не только чешским, но и другим славянским, немецким, кельтским, еврейским).

Характерный пример рока 90-х годов – творчество группы «Mňága a Žďorp» («Мньяга и Ждьерп»). Это не пражская команда, можно сказать, что это даже не чешская группа, а моравская^. Ее музыка проста и мелодична, а тексты выражают настроения молодежи 90-х годов, посвящены ее жизни и повседневным проблемам. Главный автор текстов, Петр Фиала, точно почувствовал атмосферу времени после «бархатной революции», передал ощущения разочарования и хаоса, в котором хорошо немногим, скепсиса и пессимизма: «Нет хороших новостей для уставшей массы, мы идем не по тому пути и поэтому незачем спорить, вправо или влево, Восток или Запад, один или вместе, да или нет, ветер отдует слова и останемся здесь только мы сами собой брошенные» («Žádné dobré zprávy pro unavené davy, jdeme špatnou cestou a tak se nemá cenu ptát, jestli vpravo nebo vlevo, jestli východ nebo západ, jestli sám nebo spolu, jestli ano nebo ne, vítr slova odvane a zůstaneme tu jenom my, sami sebou opuštěni»). Серость заполняет жизнь, иллюзии разрушаются, нет времени и места для идеалов. Тексты Фиалы описывают банальное, повседневный поведенческий стереотип большинства, и он показан как ночной кошмар, от которого человек старается безуспешно убежать. В отличие от пражанина Топола, уроженец Моравии Фиала считает, что стиль жизни большого города – повседневная скука, и это нельзя изменить: «Я уже наверно большой, и нет у меня времени для пустяков, схватить, достать, содрать – это теперь мои заботы». Жизнь течет как-то бессознательно, сама по себе, без больших отклонений, но где-то внутри накапливаются негативные силы. Что, если они однажды взорвутся? Куда бежать из этого быстрого, жестокого, серого мира, пока он нас не раздробил? К вере? К Богу? Для Фиалы, который здесь выражается типично по-чешски, Бог – что-то недостоверное, далекое, не имеющее отношения к этому миру и существованию человека: «Отче наш, отче наш, ты не на небе, тогда где же ты? завод – машины, казарма твоя, некуда уклониться, только чуть-чуть подвыпить, костер на снегу, жизнь без приключения и Бога никакого нет, только собаки зубы скалят» («Otče náš, otče náš, ty nejsi na nebesích, tak kde teda jsi?Továrna – stroje, kasárna tvoje, není kam uhnout, jen si tak trochu přihnout, ohýnek na sněhu, život bez příběhu a žádný Bůh není, jen psi zuby cení»). Это может показаться песней социального протеста, но Фиала не собирается ни за что воевать. Он лишь описывает нормальную, обыкновенную человеческую жизнь, и слушатель удивленно осознает, что такая «обыкновенная» жизнь, которую он проживает, полна трагизма и глубины, как жизнь Гамлета или Эдипа.

Скепсис группы «Mňága a Žďorp» обличает тщеславие всей человеческой цивилизации, будь она социалистической или капиталистической: «Высушим пустыни, оросим реки, всем откроем дверь клетки, заставим умолкнуть рыб и зафиксируем горы, прикажем льдам мерзнуть, закутаем туман и разъясним зарю, наставим правде свое лицо». Их лирический герой полон горечи после долгих исканий и заблуждений: «Как долго я ждал пока стану оптимистом, от не жравшего глину не жди понимания, как долго ждал я пока стану оптимистом, жизнь не ад, только его отделение <...> Все было сотворено с хорошим замыслом, но не знаю только кого за это поблагодарить» («Tak dlouho mi trvalo, než jsem se stal optimistou, kdo nežral hlínu, ten to neocení, tak dlouho mi trvalo, než jsem se stal optimistou, život není peklo, je to jen jeho oddělení <...>. Vše bylo stvořeno s dobrým úmyslem, jenom furt nevim, komu bych poděkoval»). Группа «Mňága a Žďorp» сочетает динамический музыкальный стиль с пессимистическим мироощущением. Лейтмотив их текстов – одинокая судьба человека в переполненном, быстро изменяющемся мире: «…что мы? Ломовая лошадь с наглазниками…».