Титаренко М.Л., Кобзев А.И., Лукьянов А.Е. - Духовная культура Китая. Том 4 - 2009

Новые «три гуна» занимали неравнозначное положение в центральном правительстве империи Хань. Должность главнокомандующего либо оставалась вакантной, либо не имела определенных должностных полномочий и штата сотрудников. В это время высшая военная власть практически оставалась непосредственно в руках императора. Рост влияния отдельных военных на государственную политику в период правления династии Поздняя Хань, как и позднее, был связан с общим кризисом государственной системы управления.

Самой важной была должность главного министра. Он возглавлял многие органы центрального правительства, был участником императорских совещаний, на которых докладывал свое мнение по вопросам государственной политики, являлся представителем и руководителем всех гражданских чиновников.

Главный цензор по своей должности был заместителем главного министра и, как правило, занимал или временно исполнял должность главного министра при уходе последнего в отставку. По субординации и по карьерным соображениям главный цензор находился в некоторой зависимости от главного министра. Реального разграничения административной и цензорской функций в ханьском правительстве еще не было.

После падения империи Хань на территории Китая возникали и распадались многие государства. Важную роль в адаптации ханьской модели центрального правительства к новым условиям играла должность главного министра. В основе политической борьбы лежали естественные противоречия между регулярной государственной бюрократией (традиционно называемой «внешним двором») и императорскими службами (и ближайшими родственниками императора, составлявшими вместе «внутренний двор»), которые стояли на страже интересов императорского дома. Уже к концу эпохи Хань представителям «внутреннего двора» удалось встать между главным министром и императором, значительно затруднив коммуникацию между ними. Затем, после падения влияния главного министра на процесс управления, императору потребовалось установить свой контроль над «внешним двором», чтобы самому возглавить бюрократию.

На протяжении III—IX вв. происходил постепенный процесс создания единой структуры «трех палат» (сань шэн), которые противостояли друг другу и в то же время работали в тесном контакте. Сюда входили Кабинет министров (Шаншушэн), Государственная канцелярия (Чжуншушэн) и Совет Двора (Мэньсяшэн). Ни одна из палат не была создана в готовом виде и первоначально не предназначалась для выполнения функций, обозначившихся позднее.

Особенностью средневекового Китая можно считать то, что все регулярные палаты выросли из дворцовой службы. Первоначально личные секретари ханьских императоров (шаншу) только передавали императору доклады чиновников и готовили тексты указов. Однако противостояние императора и главного министра вызвало к жизни в период Поздней Хань новый институт — палату личных секретарей, которая взяла на себя часть полномочий главного министра по выработке государственной политики. В связи с запретом на присутствие мужчин в покоях императора, а также численным увеличением штата секретарей шаншу последних перевели во «внешний двор». Таким образом, они стали частью регулярной бюрократии, оставаясь при этом под непосредственным контролем императора. Рост влияния палаты личных секретарей происходил за счет подчинения ей традиционных государственных органов исполнительной власти.

Превратившись в конце эпохи Хань в важный совещательный и высший (за исключением самого императора) исполнительный орган, Кабинет министров продолжал контролировать поступавшие в столицу доклады. Формально, а поначалу и фактически этот орган был высшим в одном из царств—преемников Хань — Вэй. Затем правитель возложил некоторые обязанности Кабинета министров на одного из секретарей-инспекторов внутреннего двора, а также передал полномочия по приему докладов специальному чиновнику. Тем самым был заложен остов буду-

ски эта должность была важнее. На втором этапе (нач. V — кон. VI в.) влияние Государственной канцелярии распространяется на отраслевые приказы (цао), находившиеся ранее в полном подчинении Кабинета министров. Главной обязанностью Государственной канцелярии по-прежне- му остается получение докладов, передача их государю с определенными замечаниями и подготовка текстов указов. В этот период происходит значительный рост штата сотрудников, повышается официальный статус палаты.

Постепенно усиливавшееся влияние руководителей Государственной канцелярии, особенно при Южных династиях, стало угрожать власти императора. Известные со времени династии Цзинь (265—420) должности чиновников, обслуживавших императора непосредственно в «запретном городе», послужили основой для формирования еще одной палаты — Совета Двора (Мэньсяшэн). При Южных династиях чиновники этой палаты стали все чаще привлекаться к рассмотрению политических дел — с тем чтобы ограничить влияние Государственной канцелярии. Однако чисто политические мотивы не могут объяснить всех причин создания третьей палаты. Значение Совета Двора также постепенно росло и на Севере, хотя Государственная канцелярия там не представляла собой реальной угрозы императорской власти. Функции нового органа включали в себя контроль над выработкой политических решений и их исполнением.

Формирование системы «трех палат» завершилось только при династии Суй (581—618), сумевшей на короткое время объединить под своей властью весь Китай. Главы «трех палат» получили в это время особые полномочия и стали так называемыми канцлерами (цзайсян). Отличия суйского канцлера от раннеханьского главного министра были весьма существенны. Главный министр был настоящим лидером служилой бюрократии, канцлер же руководил только одной из ветвей администрации, причем ему противостоял не император, а другие канцлеры. Вместо одной появилось несколько должностей; при этом снижению должностного статуса канцлера способствовало назначение в качестве руководителей палат не самих канцлеров, а их заместителей. На практике это обернулось расчленением бюрократии «внешнего двора» и ее управленческой специализацией.

Для управленческой системы Китая, вполне оформившейся при династии Тан (618—907), был характерен следующий порядок взаимодействия «трех палат». Доклад из столичных ведомств или с периферии поступал в Кабинет министров; в тех случаях, когда он касался важных государственных дел (а не был чисто статистической справкой или рутинной информацией), доклад передавали в Совет Двора. Чиновники этого органа проверяли данные, изложенные в докладе, и сообщали главе Совета мнение о затронутых в нем вопросах. Затем доклад передавался на рассмотрение в Государственную канцелярию, где особые секретари готовили проект резолюции и направляли его в Совет Двора для утверждения к исполнению. Если у Совета Двора возникали сомнения в правильности резолюции, документ возвращался в Государственную канцелярию. Такая процедура могла повторяться несколько раз. В случае если два административных органа не могли найти приемлемого варианта решения, в дело вмешивался император. После окончания процедуры выработки решения готовый указ передавался для выполнения в Кабинет министров. Споры между Советом Двора и Государственной канцелярией на практике могли надолго задержать принятие решения, поэтому при династии Тан появился неофициальный орган согласования — «Зал по управлению делами» (Чжэншитан), призванный объединить усилия всех ветвей администрации.

Важные изменения произошли в цензорской власти. При общем ослаблении системы управления, вызванном падением империи Хань, главный цензор потерял свое положение в составе «внутреннего двора», а цензорские функции все чаще стали рассматриваться в качестве прерогативы бюрократической службы. Тем не менее перевод цензорской службы в разряд регулярной не вызвал ослабления ее связей с императором: цензорская служба была выделена из общей администрации, цензоры имели право обращаться непосредственно к императору, минуя регуляр-

ности чиновников-порицателей, обязанностью которых было указывать на недостатки в политике и давать рекомендации по их исправлению. Эти функции Цензората находились в противоречии с традицией: порицатели всегда находились под началом главного министра, обязанностью же цензоров был надзор за выполнением чиновниками принятых решений. В 1084 г. эти должности в составе Цензората были отменены вследствие традиционного для Китая разделения функций цензорского надзора и порицания политических недостатков. Другой причиной отмены этих должностей стало организационное оформление в 1032 г. Палаты порицаний (Цзяньюань), призванной сообщать о недостатках и пороках в политике государства.

Устранение порицателей из состава Цензората выявило границы политических функций цензорской службы. Еще ранее были четко определены полномочия Цензората применительно к местному чиновничеству. При династии Сун никаких служебных отношений между Цензоратом и местными чиновниками-контролерами и координаторами не существовало. Местный надзор был, во-первых, децентрализован, во-вторых, специализирован по отраслям управления. На местах действовали особые уполномоченные по сбору налогов, судебные уполномоченные и т.д., причем территориально сферы деятельности различных уполномоченных не совпадали.

Предложение Цензората о централизации местных контрольных служб было принято в 1080 г. Тогда же в его составе были организованы отраслевые отделы. Однако уже в 1084 г. эта практика была отменена под тем предлогом, что координация цензорских функций на местах отвлекает Цензорат от его главной обязанности — надзора за центральными ведомствами. Должности немногочисленных цензоров, специализировавшихся на местных проверках, были отменены.

Перестройка аппарата управления в эпоху Сун в первую очередь касалась административных органов, занятых приемом и сортировкой документов. В этом некоторые исследователи видят показатель медленного процесса «разделения властей» в Китае и связывают его с высвобождением информационных органов из-под опеки «обычных административных властей». Этот тезис не подтверждается данными исторических источников северосунского периода (960—1127). Только к концу правления династии Сун разделение полномочий прослеживается в наличии независимых от центральных государственных органов и подчиненных напрямую императору учреждений, занятых информационной работой.

Информация служила основанием для выработки политических решений, процесс принятия которых был достаточно сложным. Выход виделся в переподчинении центральных органов Кабинету министров, что, по сути, заменяло письменное общение чиновников их совещаниями. Техническая обработка деловых бумаг была определенным тормозом на пути к «разделению властей» в деятельности центрального правительства.

Всунское время оперативное руководство императора государственными делами подкреплялось регулярными устными докладами. Обычно на регулярном докладе присутствовали одновременно два чиновника от Палаты порицаний и Императорского цензората, дабы избежать «неправильных речей».

Вотличие от Сун династия Юань (1271—1368) вполне укладывается в схему эволюции китайского государства. Обычно указывают на «засоренность» ее правительства чуждыми Китаю монгольскими институтами и порядками, при этом акцентируют патриархальность монгольской аристократии, усиление децентрализации и падение влияния императора в деле управления го-

сударством. Однако в схеме «пульсирующей» эволюции китайской автократии (а не государства в целом) династия Юань органично вписывается в краткосрочный период «расслабленности» между династиями Сун и Мин, ориентированными на императорское самодержавие. Кроме того, в период правления монгольской династии получили реальное воплощение некоторые тенденции, наметившиеся еще при династии Сун.

нию Тайного военного совета. Еще до провозглашения новой династии монголы учредили Императорский цензорат (Юйшитай), который наряду с проверкой деятельности чиновников занимался теперь и оценкой политических мероприятий династии, так как в его составе были вновь учреждены должности чиновников-порицателей. Кроме того, была создана развитая система местного цензорского надзора.

Другой особенностью административной системы династии Юань было рассредоточение центрального правительства по территории страны (децентрализация). Был сделан шаг назад к региональной специализации, причем региональные органы имели тенденцию к слабому разграничению функций. Особенно это заметно на примере местных контрольных чиновников, которые помимо цензорских функций были обременены оценкой политических мероприятий династии на местах, а также некоторыми административными делами.

Династия Юань заложила основы современного административного деления страны на провинции (шэн). Название этих крупных административных единиц восходит к палате Чжуншушэн (Государственная канцелярия). По всей территории страны было создано 10 филиалов Чжуншушэн (они получили название син Чжуншушэн). В прямом ведении центральной палаты находилась отдельная территория. Кроме центрального аппарата в составе Цензората имелись два филиала, располагавшиеся также вне столицы, а в 22 губерниях (дао) существовали еще и местные управления.

Децентрализацию административной системы империи Юань следует рассматривать как первую серьезную попытку организации промежуточных уровней местной администрации. Произошло перераспределение полномочий в пользу протопровинциальных территориальных образований. Это разгрузило центральное правительство и привело к его структурному упрощению. Управление стало централизованным, причем централизованным по трем традиционным отраслям власти: гражданской, военной и контрольно-цензорской.

Госаппарат династий Мин (1368—1644) и Цин (1644—1911) в исторической политологии обычно рассматривается как единый комплекс, поскольку маньчжурские завоеватели Китая практически в неизменном виде унаследовали минские государственные институты, а их эволюция

вЦинской империи стала завершением процесса, начатого в предшествующий период. Конфуцианство в эту эпоху становится ортодоксией, в нем подчеркиваются автократические черты и понятия. Изменения в институтах позволили ужесточить контроль над бюрократией.

В 1380 г. были отменены должности канцлеров, координатором работы Шести министерств стал сам император. При работе с государственными органами император обращался к помощи академиков Ханьлинь. К концу XV в. они сформировали Дворцовую канцелярию (Нэйгэ). Академики занимали номинально невысокие должности, поэтому император мог пользоваться их помощью, не опасаясь усиления их влияния на бюрократический аппарат. Секретари работали

втесном контакте с евнухами (чье влияние постепенно возрастало), но были противопоставлены регулярной бюрократии, так как получали доступ к управлению делами не через обычные бюрократические каналы, а через Академию Ханьлинь.

Превращение минских секретарей из советников «внутренних покоев» в администраторов «внешнего двора» закончилось лишь к 1729 г. (уже в правление династии Цин), когда император стал обращаться к Государственному совету (Цзюньцзичу) за независимым советом. Члены Совета (два китайца, два маньчжура и, как правило, председатель-маньчжур) ежедневно встречались с императором на совещаниях. Обычно они занимали значительные должности в каком-либо из Шести приказов. Дворцовая канцелярия еще продолжала существовать некоторое время, но занималась только рутинными делами. При Мин и Цин высшими административно-исполни- тельными органами были Шесть приказов. Для периода правления династии Цин эти органы правильнее называть коллегиями, так как высшие должности в них занимали одновременно

мании того, что такое государство и что значит для государства император. Если раньше в практике доклада государство представлялось через призму личностных отношений императора

иего подданных, стержнем которых была персона самого императора, то теперь на первый план вышли служебные отношения. Ритуал в докладе как бы разделился на две части, причем его наиболее перспективная часть вошла в сферу права. Этот процесс был достаточно противоречивым; так, согласно своему ритуальному статусу, бяо возглавлял список формуляров докладов, однако вследствие небольшой информационной ценности сфера его применения оставалась ограниченной. Бяо использовался чиновниками лишь для личных просьб к императору, тогда как по общественно значимым делам следовало подавать документ чжуан. Разница документов бяо

ичжуан с точки зрения их общественной важности нашла отражение в справочнике «Цин-юань тяофа шилэй», где в отдельной главе сначала излагаются многочисленные положения о порядке подачи деловых докладов, а потом следует раздел «просьбы сановников».

Процесс огосударствления доклада посредством перемещения его в сферу права не мог сразу вытеснить традиционное представление о «надгосударственности» императора, поэтому жанр личного послания шушу продолжал существовать на практике, но не затрагивался сунским правом. Тем не менее он получил отражение в ритуале, будучи связанным с персоной правителя. Эта линия чистого ритуала, не опосредованного правом в докладе, была обречена на исчезновение. Жесткая правовая регламентация оказывала и свое обратное воздействие на ритуал. Послания к императору и другим лицам, отмеченные в «Тан лю дянь», стали более четко ориентироваться на адресата. Бяо направлялся теперь только императору, цзянь — наследнику престола и императрицам, а ци [4\ в эпоху Сун стал частным письмом, с которым уже не было принято обращаться к императору.

Наиболее широким спектром применения обладал документ чжуан. Его использовали вассалы и официальные учреждения центрального правительства, а также местные власти для информирования императора. Запрос в «Три палаты» и Тайный военный совет также назывался чжуан.

Вобоих случаях закон уточнял название этого документа как цзоучжуан. Это было необходимо в связи с тем, что существовал и другой вид документа, точное название которого было просто чжуан·. с ним обращались с запросом в вышестоящую инстанцию, а если статус отправителя был достаточно высок, то и в указанные высшие государственные органы.

Ввысочайших повелениях (чи) о работе с документацией приоритет важной государственной информации над обычной был подкреплен требованием запечатанного (в первом случае) и открытого (во втором) пакета. Важной информацией считались сообщения о срочных делах, стихийных бедствиях, обвинения в колдовстве, караемые законом, изложение своих соображений высокопоставленным сановником, его доклад, касающийся выяснения обстоятельств дела. Все прочие чжуаны подавались в открытом пакете (тун фэн).

Существовала также возможность передачи срочной и секретной военной информации с помощью чжацзы. Это право имели бывшие канцлеры и руководящие чиновники Тайного военного совета, а также местные чиновники. Это была лишь одна, экстраординарная функция указанного документа. Обычно его использовали сановники высоких рангов для доклада непосредственно императору. Документ чжацзы обладал некоторыми признаками экстраординарности: внеурочный порядок подачи, разрешение сановникам подавать более трех таких документов за один раз, формуляр без обязательного для других документов указания даты (только день и месяц).

Достаточно высокая степень рационализации государственного управления в империи Сун непосредственно сказалась и на представлении чиновников о том, что такое срочность или важность дела. Законом, например, предписывалось лишь кратко сообщать императору о случаях «скверностей», под которыми подразумевались «изготовление ядовитого зелья, зловредные про-

были столь строги в своем оформлении. Круг информаторов императора постоянно расширялся, так как императору требовалась достоверная информация, которую можно было получить только из разных источников. Чиновники были заинтересованы в самых простых документальных процедурах, поэтому для сообщения даже рутинной информации они так или иначе стремились использовать документ срочного доклада.

Расширение круга информаторов и рост числа срочных докладов потребовали ужесточения требований к составлению формуляра документа и привлечения госаппарата к их обработке. Так началась рутинизация срочного доклада. Стремление императора получать важную информацию в кратчайшие сроки приводило к появлению нового документа, при этом не важно, менялось ли название документа или оставалось прежним.

Развитие цинской системы доклада вполне укладывается в рамки традиционной китайской политической культуры и имеет много общего с аналогичными процессами предшествующих исторических эпох. Все династийные системы доклада императору тяготели к разделению докладов на срочные и рутинные и выделению для этих целей особых документов. Так, в эпоху Хань имелись доклады бяо и цзоу [7], при Тан — бяо и чжуан, при Сун — чжуан и чжацзы.

Китайская система докладов следовала в своем развитии за изменениями в государстве. Она отразила как особенности конфуцианской доктрины управления, так и практику традиционного государственного аппарата. Исторической движущей силой изменений в институте доклада являлся симбиоз и динамическое равновесие основных политических сил — бюрократии и императорской власти. Характерной чертой развития института доклада была его рационализация, которая сохранялась на всем протяжении существования традиционного китайского государства и не исчерпывалась рамками политических династических циклов.

Комплекс политической культуры определил своеобразие политической коммуникации в китайском обществе. Исторический переход института доклада в область права не отменил полностью его связи с ритуалом, традиционные ценности политического процесса сохранялись. В китайском праве была закреплена норма обязательной прямой коммуникации каждого чиновника с императором по случаю праздников и в других ритуально значимых ситуациях. С повышением служебного положения чиновника упрощался формуляр документа доклада и правила обращения к императору.

Традиционный институт доклада свидетельствует о двояком участии китайского чиновника в процессе управления. Формальное исполнение служебных функций (в чем обычно упрекают китайскую бюрократию) в основном было характерно для обычных ситуаций, которые постепенно подвергались стандартизации и сосредоточивались в ведении высших бюрократических органов. Однако за чиновником сохранялось право самостоятельной оценки исходной информации и выделения срочных и нестандартных дел. Как правило, такая информация концентрировалась в ведении императора. Историческая тенденция перерастания срочного доклада императору в рутинный свидетельствует о том, что у китайского чиновника не было достаточных оснований для идентификации себя как субъекта чисто бюрократической службы и противопоставления своих интересов интересам императорской власти.

Поручительство и рекомендации. На протяжении всей истории китайского государства поручительство государственных служащих занимало важное место в его жизни. Статус принципа поручительства в официальной идеологической доктрине изменялся, иногда сфера его действия значительно сужалась, но он никогда не исключался полностью из норм общественной морали. Укорененность поручительства в национальной психологии, а также тщательно разработанный механизм его практического применения обусловили неизбежный возврат к его использованию в деятельности госаппарата на протяжении многих веков.

зировались на общих ценностях и понятиях китайской культуры, главным из которых в данном случае выступало понятие «воздаяние» (бао). Это понятие составляло основу общественных отношений в традиционном Китае. Связь между действием и результатом воспринималась им как отношение причины и следствия. Кроме того, в контексте китайской культуры ценностью обладало только контрактное, договорное, а отнюдь не прямое, непосредственное действие.

Полнее всего принцип поручительства проявлял себя в связи с практикой рекомендаций чиновников на государственную службу. Уже в источниках эпохи Чжань-го (V—III вв. до н.э.) ответственность за рекомендацию новобранца на госслужбу рассматривалась как важная сторона деятельности чиновника. При этом встречаются упоминания о естественном наказании чиновника «судьбой», если он рекомендовал на государственную службу аморальных людей. За рекомендацию же хороших служащих чиновнику воздавалось не только «судьбой», но и правителем государства.

Процесс формализации института рекомендаций и поручительства способствовал возникновению определенных моральных правил для чиновничества. Принцип поручительства не только заставлял чиновника подозрительно относиться к своим сослуживцам и тем, кто добивался его рекомендации, но и создавал условия для культивирования личной преданности в среде служилых людей. Рекомендованный «почтительный и неподкупный» обязан был проявлять преданность рекомендовавшему его чиновнику и при первой возможности отплатить ему благодарностью. Благодарности от своего подчиненного ждал чиновник, взявший его к себе на службу. По той же причине чиновник был обязан носить траур по своему бывшему учителю или начальнику, оказывать ему помощь, когда это потребуется. Часто для установления личных отношений чиновнику было выгодно признать влиятельное лицо своим «учителем», хотя фактически он никогда таковым не был.

Ответственность поручителей за действия своих протеже была нормой средневекового китайского права. В то же время сунский кодекс не предусматривал обратной ответственности рекомендованного за действия своего поручителя. Однако на деле проступок, преступление или превратности судьбы поручителя приводили к удалению из госаппарата и его протеже. В некоторых случаях чиновники считали своим долгом уйти в отставку при крахе карьеры своего поручителя. Практически служебные отношения поручителя и его протеже в моральном плане продолжали восприниматься как аналог родственных отношений. Поэтому в указе 1053 г. запрещалось рекомендованному занимать должность в подчинении у своего поручителя, точно так же как чиновник не мог служить под началом своего родственника.

Вцелом система рекомендаций, достигшая своего расцвета в раннесунский период, в основных чертах была сходной с соответствующими системами не только танской, но и более ранних эпох.

Вдальнейшем роль поручительства постепенно уменьшалась в практике рекомендаций, поскольку начала сворачиваться сама эта практика. Все большее значение стало придаваться экзаменам, которые были престижным каналом повышения в должности и в раннесунское время. При Южной Сун лишь изменилось соотношение между поднявшимися по служебной лестнице тем или иным способом.

При монгольской династии Юань (1271—1368) китайская бюрократия представляла собой оформившийся общественный слой с собственными интересами и ценностями. Новая династия, повидимому, не испытывала традиционного для переломных моментов китайской истории недостатка в чиновниках: ключевые посты резервировались за монголами. Поэтому с самого начала основным способом набора на службу стали экзамены. В 1313 г. официальным идеологическим содержанием экзаменов стало неоконфуцианство (в интерпретации Чэн И и Чжу Си). Утверждение авторитета в служилой и ученой среде также происходило в форме своеобразных рекомендаций, за исключением случаев официального признания служебных заслуг чиновника или