Oazisy_shelkovogo_puti_istoricheskie_istoki_integratsionnykh

Абсаттар хаджи Дербисали. Забытые мыслители Великой степи…

о нем несколько книг и путевых очерков. Обнаружил также его поэму «Джахан наме», написанную им на чагатайском, т.е. средневековом тюркском литературном языке, которая хранится в Берлинской библиотеке (Германия) и в Кашгаре (КНР).

Таким образом, я никогда не прерывал свои поиски в изучении жизни и творчества ученых и мыслителей, живших в средние века в Великой казахской степи.

Как известно, в эпоху царствования мамлюков в Египте и Сирии, Палестине, многие будущие ученые, мудрецы Казахской степи выезжали туда и проживали в Дамаске, Халебе (Алеппо), Багдаде, Басре, Каире, где оставили свои бесценные труды. Великую степь связывала дружба и с Индией. В Кашмире в разные времена жили мудрецы средневекового Туркестана. Этому благоприятствовала как исламская культура, так и Великий Шелковый путь.

Последние годы мои поиски были успешны благодаря неоднократным инициативам Н.А. Назарбаева по изучению, возрождению истории, культуры казахского народа. Я имею в виду проекты «Народ в потоке истории», «Рухани жаңғыру», и особенно его статью «Семь граней Великой степи».

Во исполнение проектов Н.А. Назарбаева, в рамках проекта «Народ в потоке истории» я был командирован в Турцию и в Испанию. В Стамбуле в библиотеках Нури-Усмания, Баязит, Сулеймания и др., а также из различных научных фондов я нашел труды нескольких средневековых ученых и мудрецов. В Эскуриальной библиотеке в Испании я обнаружил около 10 трактатов Абу Насра ал-Фараби, а также много иных рукописей сочинений средневековых Сайрамских ученых, живших в XIII–XIV веках, выходцев из средневекового города Сайрама, который находится восточнее 12 км от Шымкента. Позднее я написал монографию об их жизни и творчестве.

Уникальное географическое расположение Казахстана – в самом центре Евразийского материка – с древнейших времен способствовало возникновению транзитных «коридоров» между различными странами и цивилизациями. Начиная с рубежа нашей эры, эти сухопутные маршруты трансформировались в систему Великого Шелкового пути – трансконтинентальную сеть торговых и культурных связей между Востоком и Западом, Севером и Югом Большой Евразии.

Он стал устойчивой платформой для становления и развития глобального взаимообмена товарами и интеллектуального сотрудничества между народами.

Ключевыми посредниками важнейшей торговой магистрали древности и средневековья, обеспечивающими безупречную организацию и безопасность транспортных артерий, стали наследники Великой степи.

11

Абсаттар хаджи Дербисали. Забытые мыслители Великой степи…

Степной пояс соединил китайскую, индийскую, персидскую, средиземноморскую, ближневосточную и славянскую цивилизации.

С момента своего возникновения карта Великого Шелкового пути в большей степени располагалась в пределах тюркских империй. Именно во времена господства тюрков в Центральной Евразии Великий Шелковый путь достиг наивысшего расцвета и способствовал экономическому процветанию и культурному подъему в международном масштабе. Особенно культура Южного Казахстана процветала в Караханидскую эпоху, когда объявили ислам государственной религией. Это способствовало появлению многих ученых мыслителей из этих краев, писавших свои сочинения на арабском языке, т.е. на языке Священного Корана.

Среди тюркоязычных народов словесность и культура казахского народа всегда занимали достойное место, так как они имели глубокие корни. Однако в советское время бытовало мнение, что казахи вели кочевой образ жизни, поэтому у них не было городской культуры. Более того, утверждалось, что казахи сформировались как нация и народ только после Октябрьской социалистической революции, что их грамотность до указанного периода составляла всего лишь 2% от общей численности нации. О том, что в южных регионах казахи вели оседлый образ жизни, имели материальные, культурные, духовные ценности, мало упоминалось, и вести об этом разговор считалось неудобным. В связи с этим начало истории материальной культуры казахов датировалось XV–XVI вв., а литературно- духовно-письменное наследие было отнесено к XVIII в., и отсчет начинался с творчества Бухар жырау.

Если не брать во внимание общетюркский период и начать генезис письменной культуры нашего народа только с IX в., т.е. с ислама, то мы увидим, что письменные памятники нашего народа имеются в большом количестве.

В Средние века на территории нашего государства существовало много культурных, духовных центров. Они располагались в таких известных в древности городах, как Отрар, Исфиджаб-Сайрам, Туркестан, Сыгнак, Жент, Баршынкент, Тараз, Мерке, Баласагун. Из моих исследований, проведенных за последние 40 лет, стало известно, что только город Отрар дал миру тридцать ученых и мыслителей, оставивших после себя ценные труды. Назовем некоторые имена: Абу Наср ал-Фараби, Абу Ибрахим Исхак ал-Фараби, Исма‘ил ал-Джаухари ал-Фараби, Бурхан ад-дин Ахмад алФараби, Абу-л-Касим ал-Фараби, Махмуд ал-Хусайни ал-Фараби, Кавам ад-дин ал-Иткани ал-Фараби ат-Туркестани и др. Их сочинения охватывают различные отрасли науки, и они по сей день не утратили свою научную ценность.

Известно, что библиотека Отрара по своей величине занимала второе место после знаменитой Александрийской библиотеки. Немало известных

12

Абсаттар хаджи Дербисали. Забытые мыслители Великой степи…

ученых вышли и из других городов, например, Ахмад ал-Исфиджаби, Абу-л-Хасан ал-Исфиджаби из нынешнего Сайрама или Джамал ад-дин Са‘ид Туркестани, Шейх Ахмет Туркестани из Туркестана. Этот список можно продолжать еще долго. Из присырдарьинских городов нам пока известны пять – Женди, два Баршынлыги, два Сыгнаки. В те времена ученые люди к своему собственному имени дописывали название местности, где они родились. Нам известны имена 31 ученого-просветителя, выходцев из Тараза, 10 имен выходцев из Баласагуна, среди них были известные ученые, поэты, теологи. Наряду с этим были ученые и поэты, которые указывали название своего рода или племени, например, восемь Кердери, два Жалайири, Байлак ал-Кыпшаки, Жар-Мухаммад Наймани, Молда Мухаммад Адайи, Мухаммад Хайдар Дулати, Мухаммад Келеси, Молда Есжан Конратли. Если мы постараемся основательно изучить наследие знаменитых сыновей нашего народа, живших в Средние века, то, наверное, в истории письменного наследия нашего отечества не останется белых пятен.

Почему же до недавнего времени мы почти ничего о них не знали? Общеизвестно, что если в средневековой Европе языком литературы и культуры был латинский язык, то на мусульманском Востоке, в том числе и в странах Мавераннахра, языком науки и культуры был язык Священного Корана – арабский язык, затем персидский, а позднее чагатайский. Все письменное наследие, которое сохранилось на сегодняшний день, написано на этих языках. Они находятся в архивах и библиотеках, хранилищах рукописей Индии, Пакистана, Ирана, Турции, Сирии, Египта, Марокко, Туниса, Испании, Франции, Германии, Англии, России. Ориенталисты исследуют их, они публикуются на различных языках, но основная масса по сей день пылится на полках библиотек многих стран Востока и Запада.

Раньше мы не имели к ним доступа, и специалистов, владеющих восточными языками, у нас почти не было. Сейчас все изменилось. В КазГУ (ныне КазНУ им. аль Фараби) в конце 70-х гг. прошлого века мною было открыто арабское отделение, которое затем стало основной базой для открытия факультета востоковедения, подготовившего многих востокове- дов-арабистов, иранистов, синологов, японистов, тюркологов, специалистов по языкам урду и хинди. Сейчас они работают во многих отраслях, в том числе в сфере науки и образования. Защищают докторские и кандидатские диссертации. Несколько лет тому назад под руководством Н.А. Назарбаева была утверждена Государственная программа «Культурное наследие», в рамках которой заключаются договора, создаются научные проекты, приобретаются копии рукописей, составляются хрестоматии, проводятся комплексные исследования. Труды, созданные в Средние века, переводятся на казахский и русский языки, становятся объектом исследования ученых, не владеющих языком оригинала. На определенном этапе такие исследования имели свое значение в аспекте просвещения ши-

13

Абсаттар хаджи Дербисали. Забытые мыслители Великой степи…

рокого круга читателей, которые смогли получить представление о культурном наследии своего народа.

Выше нами были упомянуты имена некоторых ученых Средневековья, труды которых дошли до нас. Здесь следует уточнить, что наследие Исма‘ила Джаухари составляет 7 томов, Исхака ал-Фараби – 4 тома, Кавам ад-дина ал-Фараби ат-Туркестани – около 5–6 томов, Хафиза ад-дин алКердери – 10 томов. Стихи Молда Мухаммад Адайи находятся в Стамбуле, произведения «Диван» Хасана ‘Али Жалайири в Санкт-Петербурге, рукопись знаменитой поэмы Мухаммада Хайдара Дулати «Джахан-наме» находится в Берлине. В 2007 г. «Джахан-наме» в моем переводе увидела свет. Все, что было сказано выше, увидено мною воочию, и с их сочинениями я знаком.

В 2002 г. моей аспиранткой Шынар Калиевой по творчеству Исма‘ила ал-Джаухари ал-Фараби была защищена кандидатская диссертация в Ташкенте, по мнению узбекских ученых, она была одной из лучших. Еще один мой ученик, Ислам Жеменей, защитил докторскую диссертацию по творчеству Мухаммада Хайдара Дулати. Он же в 2003 г. впервые перевел классический исторический труд Дулати «Та’рих-и Рашиди» с персидского языка на казахский.

Материалов, касающихся истории, литературы, культуры нашего народа, довольно много, поэтому мы должны регулярно проводить конференции, симпозиумы, где будут докладываться результаты новых исследований, археологических находок и открытий. Это позволит воспитывать подрастающее поколение в духе уважения к своим знаменитым предкам, поможет узнать историю и культуру своего народа. Необходимо вводить в

школьные, вузовские учебники, программы, методические пособия и другие учебные материалы о средневековых ученых – уроженцах нашей земли.

Средневековые письменные памятники и их авторы, выходцы из нашей земли, показывают, что наше духовное наследие имеет связь с мусульманской религией и цивилизацией. Пришло время создать энциклопедию исламской культуры, где будут освещаться жизнь и труды ученых и нашей страны, писавших свои труды на арабском, персидском и чагатайском языках. Надо отметить, что турецкие братья в свое время запланировали издание 50-томной энциклопедии Ислама, 45 томов которой уже увидели свет.

О средневековой культуре, истории, географии и этнографии писали в своих трудах средневековые историки, летописцы и путешественники: Ибн Фадлан (877–960), Йакут ал-Хамави ар-Руми (1179–1229), Ибн Рузбихан Исфахани (1457–1521) и другие выдающиеся ученые Востока. Их наследие у нас мало исследовано, если не считать нескольких поверхностных, кратких обзоров, сделанных по отдельным переводным трудам на русский язык, которых не так уж много. Так что ученых, владеющих язы-

14

Абсаттар хаджи Дербисали. Забытые мыслители Великой степи…

ками оригинала, ждут необычайно интересные сведения и даже открытия. Эти труды с большим успехом найдут своих благодарных читателей и откроют новые страницы нашей глубокой и богатой истории.

Последние годы уже ведутся исследования по средневековой истории, и они не только приносят нам новую информацию о нашем прошлом, но и очень радуют нас, согревают нам сердца. Дай Всевышний Аллах, чтобы это благословенное дело продолжалось всегда.

Сведения об авторе:

Абсаттар хаджи Дербисали – доктор филологических наук, член-корр. НАН РК, профессор, директор Института востоковедения им. Р.Б. Сулейменова КН МОН РК (Алматы, Республика Казахстан). E-mail: invostok@nursat.kz

15

Голден П.Б. Кочевой мир: предварительные замечания по истории…

степных народов, несомненно, берет свое начало отчасти, если не полностью, в великих лесах. Оседлое общество в этом евразийском степном мире в основном ограничивалось лесной и лесостепной зоной Восточной Европы, которая, однако, неуклонно вторгалась в степные пастбища и городские оазисные сообщества, расположенные на южной окраине степей.

Эти оазисы-государства были внешними культурными и часто политическими продолжениями великих имперских структур Средиземноморского мира: римско-византийских, иранских, арабо-исламских, с полным арсеналом религий и культурных влияний, которые влекли за собой эти варианты средиземноморской цивилизации, например монотеистические религии. Этим «западным» влияниям соответствовали мощные течения, исходящие из Индийского субконтинента и Китая, цивилизаций, которые оставили свой неизгладимый след в обществе Восточной и Юго-Вос- точной Азии. Именно в этой среде, в этом историко-культурном контексте взаимодействия кочевников и оседлых, степных и сеяных происходил генезис народов Евразии.

Однако цель этой работы не в том, чтобы дать подробное изложение истории Евразии, а, скорее, в том, чтобы дать введение в историю одной из ее этнолингвистических группировок: тюркских народов. Мы проследим рост и падение их политий, оценим их взаимодействие с другими обществами и прокомментируем их этногенез.

Детальное изучение формирования любого из тюркских народов не неожиданно показывает, что это был многослойный процесс. Это, конечно, ситуация, которая не уникальна для тюркского мира. Недавние исследования предлагают, что критерии для определения этнического сообщества – это «названная человеческая популяция с общими мифами, историей и культурой предков, имеющая связь с определенной территорией и чувство солидарности» [47, p. 32]1.

В Евразии эти критерии в значительной степени соответствовали Тюркскому каганату и в качественно иной конфигурации в царстве Чингизидов. После распада тюркского государства и распространения тюркских племен произошли самые разные преобразования.

Затем развивались или возродились отдельные и отличающиеся друг от друга этнические сообщества и государства (например, огузы, кыпчак), сохраняя элементы древнетюркской культуры, но также развиваясь в новых направлениях. Это отражено в описании тюркского мира Махмуд аль-

1Ссылки даются в сокращенной форме для книг и глав в многотомных сериях (например, The Cambridge History of Iran – Кембриджская история Ирана), а также по автору и годам для журнальных статей и глав в книгах. Полная библиография приводится в конце работы.

17

Голден П.Б. Кочевой мир: предварительные замечания по истории…

Кашгари в его «Диван Лугат ат-Тюрк» (датируется 1077 годом) [31, pp. 6– 7], обзоре потомка династии Караxанидов.

Аналогичный процесс произошел с упадком единства Чингизидов и монгольских войск. На этот раз, однако, давно сложившиеся племенные союзы, часто сложного и разнородного происхождения, были распущены, чтобы сформировать строительные блоки новых конфедераций, которые со временем, а зачастую и под давлением извне, превратились в модернизирующиеся народы. Из-за отсутствия источников трудно измерить осознание этих связей среди соплеменников различных тюркских государств. Они часто принимали новые элементы, тюркские и нетюркские. Внешние источники, например исламские историки и географы средневековья, объединили их в одну группу «тюрки» (al-Atrâk), подразумевая общее происхождение и следуя хорошо известной им парадигме арабских племен.

Современные этногенетические исследования показали, что, хотя лингвистическое употребление, то есть термины, используемые в современных источниках, таких как раса (gens), нация (natio), казалось, относились к общему биологическому происхождению, в действительности эти сообщества всегда были полиэтническими и политическими по своему характеру. Его члены состояли из обоих, которые были действительно, рождены в нем, и те, кто присоединился к нему. Таким образом, он стал сообществом «происхождения через традицию» [51, pp. 5–6], а также благодаря признанию политического лидерства харизматического клана. Этот процесс был одинаково эффективен в тюркском мире. Война способствовала дальнейшему укреплению и укреплению этих связей [47, pp. 38–40]. Помимо этих военно-политических и экономических связей, мы должны принимать во внимание роль религии. Этот элемент, необходимый для любого анализа европейского или ближневосточного «протонационального» чувства почти полностью игнорировалось как элемент политики и формирования сознания в степном мире до победы ислама в регионе.

Шаманизм, низовая «религия» кочевников и лесных народов Центральной и Внутренней Азии, элементы которой сохранились в качестве мощных субстратных сил в религиях, позже принятых тюркскими народами, стал еще одним источником идентификации. Однако нам еще предстоит полностью исследовать вопрос о том, как это повлияло на сознание «натягивающих лук» в их самоопределении. Культ Тенгри (бога неба) был широко распространен среди тюркских народов и служил основной опорой идеологии кагана. Ясно, что это важный политический аспект. Принятие впоследствии множества универсальных религий (буддизм, манихейство, несторианское христианство, иудаизм и ислам), явившееся результатом сложного взаимодействия политических, культурных и экономических сил (как и везде) также служило важными маркерами идентичности.

18

Голден П.Б. Кочевой мир: предварительные замечания по истории…

Этот аспект доисламской тюркской политической жизни требует даль-

нейшего изучения [25, pp. 49–50,67–73].

Кочевой мир

Мы будем иметь дело с группами, которые были (и некоторые группы еще остаются) в основном кочевниками-скотоводами. То есть их основной экономической деятельностью было животноводство, которое осуществлялось за счет целенаправленного сезонного перемещения скота и его хо- зяев-людей (живущих в переносных жилищах) по ряду уже обозначенных пастбищ в течение года. Это не было бесцельным блужданием в поисках травы и воды, как гласит клише китайских источников. Экология конкретной зоны данной группы в значительной степени определяла состав и размер ее стад и сопутствующих человеческих лагерей (обычно 8–12 семейных единиц). Это форма экономичного производства, которая, по-ви- димому, возникла из оседлого животноводства среди групп, которые практиковали как земледелие, так и животноводство [33, pp. 15ff., 89–90, 35, 1990, pp. 4·5; 10, pp. 1–5; 13, pp. 20–24]. Большинство кочевых скотовод-

ческих обществ Евразии продолжали практиковать по крайне мере раннюю форму рудиментарного земледелия.

Определенные формы социальной и политической организации возникли или порождались в ответ на требования этого типа экономической деятельности и характер взаимодействия кочевников с их оседлыми соседями. Тюркское общество до недавнего времени, за исключением Османской Империи, Азeрбайджана, Среднего Поволжья и оазисных культур Туркестана, было преимущественно племенным. Племенные элементы часто фигурировали в ранней истории Османской империи, и, хотя их политические и социальные роли почти полностью исчезли, они не полностью отсутствуют в турецком обществе сегодня. Определение «племени», которое удовлетворяло бы многим требованиям, предъявляемым к нему социологами, остается неуловимым [см. Sahlins, Tribesmen, pp. vii-vili, 4– 5,7–8, 12–13; 37, p. 23; 23, pp. 160, 164, 166–167].

Фрид, в частности, подчеркивает изменчивый характер племенного состава, совершенно справедливо предостерегая от экстраполяций из современной неоднородности в предполагаемое состояние первозданной однородности в прошлом. Он отмечает, что племена – это «специальные реакции на эфемерные ситуации конкуренции». Племена являются «второстепенными явлениями», которые могут возникать в ответ на воздействие более высокоорганизованных групп [23, pp. 168–170 и его Notion of Tribe, 22, pp. 10, 30, 49, 52]. Существует консенсус в отношении того, что внешнее давление сыграло ключевую роль в политическом развитии евразийских племен [39, p. 699]. Вождь имел первостепенное значение в этой структуре. Утверждается, что он был динамичной, харизматической фигу-

19

Голден П.Б. Кочевой мир: предварительные замечания по истории…

рой, с судьбой которого были связаны успех или неудача племени, и от чего племя получило свою идентичность [39, p. 701; Smith, Jr., 1978, p. 77n.18]. В ряде обстоятельств, в частности в пост-чингизидский период, это было несомненно верным [Reid, Tribalism, p. 8]. Но, как и в случае с другими определениями, оно не подходит ко всем ситуациям. Семья и клан были основными опорами этого общества. Семьи были небольшими (два поколения взрослых и детей); Экономика кемпинга не могла обеспечить большего. Старшие сыновья получили свою наследственную долю общего семейного богатства, а затем откочевали. Младший сын унаследовал отцовский дом и все, что осталось [24, pp. 53,55; 33, p. 126].

Теоретически клан был основан на группах по отцовской линии, организованных по старшинству. Это так называемый «конический клан». Кланы, однако, могли быть более разрозненными, нечетко сформулированными и не совсем неприкосновенными. На семейном и клановом уровне кровные узы были более подлинными, чем на более высоких уровнях социальной организации. Кланы, связанные таким образом в «сегментарной структуре» в пределах племени или племенного союза, могли вступать в конфликт друг с другом. Но для внешнего мира они представляли собой «общий фронт» [7, c. 105–106, 127–128; 33, pp. 144–149 and 1990 article, p. 5; 37, pp. 9–10, 318, 320, 328; 13, pp. 26–27].

Какими бы ни были генеалогические и другие связи (реальные и поддельные), племенная преданность всегда включала в себе важный элемент политического выбора. В некоторой степени, хотя лидеры широко использовали родственные связи, племя представляло собой тех которых вождь мог собрать под своим руководством [24, p. 55; 18, pp. 215, 218], то есть те кланы, которые сформировали внутреннее ядро вместе с менее стабильной группировкой кланов со сменяющимися степенями лояльности.

Мобильность степного общества давала отдельным лицам и группам свободу проживания и, в определенной степени, свободу политической принадлежности. Недовольные и несчастные могли уйти и присоединиться к новому начальнику. Отдельные лица, семьи и кланы могли сбегать на «более зеленые пастбища». Эта мобильность препятствовала развитию прочных территориальных связей и обеспечивала большую подвижность в социальной организации. Как следствие, родственные и генеалогические структуры, какими бы вымышленными и политически мотивированными они ни были, получили большее значение как средство выражения политических отношений [33, pp. 138–139]. Это также допускало большую гибкость. Кочевые группы могут легко перегруппироваться и переформироваться. Когда евразийские кочевники оказались за пределами степной зоны, в частности, на Ближнем и Среднем Востоке где они были вынуждены реформироваться и какое-то время могли практиковать более ограниченный кочевой или полу-номадизм, старая терминология продолжалась: но теперь

20