АРМЯНЕ в исторических и этнокультурных процессах XVIII–XXI вв

Тер-Саркисянц 2009), монографиях (Тер-Саркисянц 1998), эн-

циклопедических текстах (Тер-Саркисянц 1994) – и без её работ невозможно было обойтись в исследованиях «черкесогайского вопроса».

Как нашли черкесогаев

Вэтой статье мы не будем вступать в дискуссию о происхождении черкесогаев, целью является перефокусирование исследовательского внимания на процессы группообразования – «процессы отнесения себя к той или иной группе, постоянно идущие процессы, состоящие из неопределенных, хрупких, противоречивых и меняющихся связей» (Латур 2014. С. 43), со всеми вытекающими из них или обусловленными ими трансформациями, сетево-акторными отношениями, внутренними и внешними факторами. Нам представляется затруднительным утверждать существование некоей общей связанной группы адыгоязычных армян вплоть до конца XVIII в. Скорее, можно представить их дисперсно расселенными семьями на СЗК (Черкессия, Закубанье) в разных по языку и социальному устройству адыгских общностях.

Висториографии наблюдается разброс мнений о времени появления христиан армянского исповедания в регионе: от X–XI вв. (Тер-Саркисянц 2012. С. 565) до XVI–XVII вв.; И. Иванов писал

оXVII в. (Иванов 1855); Ф.А. Щербина, ссылаясь на «Биографии

жителей селения Армавир», упоминал XV в. (Щербина 1916. С. 2). В «Пояснительной записке о личных правах туземного населения Кубанской области» (1867 г.) чиновник Комиссии по разбору сословных прав утверждал: «Сии последние [«горские армавирцы»] вышли к Кубанским горцам из Крыма не позже конца XVI века и, заручившись покровительством сильных лиц, водворились между ними вероятно с торговыми целями…» (ГАКК-56/55. Л. 55 об.). Семейная легенда черкесогаев Богарсуковых повествовала о переселении этого рода из Крыма к черкесам в середине XVII в. (Н.П. Богарсуков 1913. С. 2). Эту же дату Богарсуковы сообщали российским чиновникам в своих прошениях 1840-х гг. (ГАКК 43. Л. 22–24 об.). Таким же дискуссионным остается вопрос о территориях, откуда они прибыли на Се-

71

веро-Западный Кавказ. Помимо Крыма (Иванов 1855; Иванов 1850. С. 179), назывались Анатолия (азиатская часть Турции), и конкретно Трапезунд, Синоп, а также – Константинополь, Грузия, Иран (Меликсет-Беков 1950. С. 170), причем места выхода сохранялись и в преданиях черкесогаев (Хазров 1846. С. 167). Ф.А. Щербина приводил, например, такие сведения: «…Каспаровы считались выходцами из “Аджем”…, Шахановы переселились из Крыма…» (Щербина 1916. С. 9).

В то же время исследователи совершенно справедливо указывали на сложность «черкесогайского феномена» (Харатян 1983. С. 151), по-видимому, инкорпорировавшего различные группы/семьи и отдельных личностей из адыгов6, «очеркешенных» греков (Харатян 1983. С. 151), татар7, евреев. Поэтому представляется более эффективным считать катализаторами процессов группообразования (консолидации/интеграции) разбросанных в различных адыгских обществах армянских семей противостояние Российской и Османской империй и колонизационные практики, придвинувшие границы России к Черкесии в последней четверти XVIII в., а с другой стороны – нараставшую исламизацию населения Северо-Западного Кавказа. Российская империя сделала коммуникацию с адыгскими (черкесскими) обществами каждодневным явлением жизни своих подданных. Переселенные в регион в 1792 г. казаки Черноморского войска в своих повседневных практиках стали взаимодействовать с представителями адыгских этнических групп, а также с армянами, греками, евреями, проживавшими в регионе. Например, нор-нахичеванские жители, армяне-купцы Минас Христофоров, Авак (Ован?) Петрович и Мурза Якимов, находившиеся на рыболовных заводиках по берегам Азовского моря в урочищах Темрюк, Бейсуг и Койсуг, в октябре 1792 г. способствовали получению леса черноморскими

———————

6Ф.А. Щербина называл Тамбиевых кабардинцами по происхождению (Щерби-

на 1916. С. 14).

7Бароновы вели свое происхождение от крымских татар: по легенде, крымский мурза, нечаянно убив ханского сына, скрывался в кавказских горах у черкес, и, чтобы не быть выданным хану, женился на армянке и принял христианство

(Щербина 1916. С. 9, 12–14).

72

казаками во главе с прапорщиком Иваном Аристовым (ГАКК 3. Л. 66–67), а затем были приняты в войско – и в начале XIX в. отмечены как офицеры Черноморского казачьего войска (ЧКВ).

Вытеснение турок, ликвидация османских крепостей (Ачуев, Темрюк, Анапа, Суджук-кале), проведение «жестких» малопрозрачных границ по р. Кубани и разгоревшаяся Кавказская война изменили социально-экономическую и культурную ситуацию в Закубанье, предоставив жителям региона новые возможности изыскания ресурсов выживания – выстраивание сложных, противоречивых, но, тем не менее, отношений с Российской империей.

Одной из практик такого взаимодействия стали переход и/или переселение в российское подданство/территорию, что не всегда было тождественным явлением. Для многих «вхождение»/принятие подданства Российской империи было дополнительной возможностью приобретения различных дивидендов и преференций, например, относительно свободного пересечения границы по р. Кубани, перемещения по империи для реализации товаров и даже поступления на гражданскую и военную службу (получения чинов, жалованья). Именно переселение на российскую территорию, совместное проживание и образование самостоятельных населенных пунктов (например, Армавира) стимулировали сложные процессы группообразования, постепенно очертив «зыбкие» границы новых общностей, в том числе и закубанских черкесских горских армян.

Кроме того, ещё одним немаловажным фактором актуализации процессов консолидации/интеграции/объединения и, в конце концов, манифестации себя армянами была миссионерская деятельность священников Армянской апостольской церкви (ААЦ), направленная на поиск и просвещение «заблудших овечек», погрязших в грехе: «…за Кубанью много Григорьянских семей, по не имению средств исполнять требы своей религии, частию обратились к магометанству, частию колеблются в вере…». Именно священники выступили в роли созидателей, выискивая проживавших среди адыгов христиан, при этом отметив неразличимость адыгов и армян:

73

«Тамошние Армяне ни чем не отличаются от Черкесов – тот же язык, обычаи, нравы, кушанья, домашняя утварь и одежда. Армянского языка не знают, и те имеют небольшие понятия о вере, которые находятся в частых сношениях с Армянами, живущими в Черномории» (Хазров 1846. С. 167).

В данном случае имеется в виду территория Черноморского казачьего войска на правобережье Кубани.

Вот как эту ситуацию просвещения описывал екатеринодарский приходской священник церкви Успения Богородицы ААЦ Иоанн Хазров:

«Екатеринодарские Армяне приводили часто ко мне Черкесов

иговорили, что они Армяне; но я не мог в них узнать нетолько Армян, но и Христиан. При понуждении их подойти к моему благословению, они, желая показать, что христиане, вместо крестного знамения прикладывали руку ко лбу, делали ею на груди какое-то движение, вовсе не умея креститься. После, я часть собирал их, водил в церковь, показывал им Св. иконы, внушал веру

идогматы, учил молитвам» (Хазров 1846. С. 159).

И. Хазров трижды, как сам отмечал, ездил в Закубанье к армянам, что, кроме его опубликованных заметок, нашло отражение в метрической книге (МК) вышеуказанной церкви (в МК – Хосровянц) (ГАКК 70). Эти записи фиксировали проведение в один день обрядов крещения детей разных возрастов и венчания их родителей8, живших до этого в браке, по-видимому, заключенном по устной традиции. Хазров перечислил армянских священников, проповедовавших, служивших, собиравших пожертвования в Закубанье у адыгоязычных армян с начала XIX в.:

«Лет за 40 тому назад был у них священником Илья, дети которого живут и теперь в Нахичевани-на-Дону. У Махошцев был отец Григорий Гарифов, умерший от заразы в местечке Курго. У Натихуайцев до 1827 года был священник Арютюн Агасиев, посвященный Патриархом Ефремом в 1809 г. У Темиргой-

———————

8 Например, в декабре 1846 г. в Гривенской Черкесской станице были обвенчаны Бох (Аствацатур) Баронов (68 лет, вторым браком) и «черкесогайская дочь» вдова Мариам Никагосовна (вторым браком, 50). Имеется примечание, что Бох, овдовев, женился на ней 23 года назад (ГАКК 70. Л. 45 об.–46).

74

цев в местечке Гавур-Гамбр жил отец Мартирос, скончавшийся в 1814 году. С 1815 по 1832 год жил у них Иеромонах Карапет Арцивов, но после, когда Черкесы стали притеснять Армян, а последние частию переселились за Кубань в земли Черноморских казаков, перешел в Екатеринодар, был там до 1840 г., а теперь находится в селении Армавир, близ Прочно-Окопского укрепления. В 1839 г. священник Иоанн Ааралов из Екатеринодара ходил к Закубанским Армянам, но возвратившись умер в том же году,

ис тех пор до моего прихода там не было пастырей. Кроме того, временно приходили к Черкесским Армянам священники, присланные из Эчмиадзинского Монастыря для сборов пожертвований. В 1808 году монах Вартан. Он строго запретил тамошним армянам похищение девиц; при нем было прекратился этот обычай, но теперь снова в прежней силе; в 1815 г. Моздокский священник Саркис Тотанов был 5 месяцев у Натихуайцев, Темиргойцев и Бесленеевцов; потом Иеромонахи Иоаким из Нахичевани

иИоанн Черкесов; в 1823 году их ещё посещал Иерей Саркис Тамазов из Моздока и Мартирос Глубеков, в 1833, и в 1835 Иеромонах Арютюн Лазарев» (Хазров 1846. Л. 167).

Этот фрагмент требует некоторых комментариев. Г.С. Харатян, проанализировав другую работу О. Хосровянца9, приводила несколько иные формы написания фамилий и имен священников: у махошевских армян был Егор (Григор) Зарифян, в 1809– 1827 гг. у хатукаевских армян – Арутюн Азарян, Карапет Арцивян среди закубанских армян с 1817 г., спустился с ними с гор в 1839 г.; в 1833 г. – Овсеп Агаронян, в 1813–1818 гг. – Туманян у хатукайских, темиргойских и бесленеевских армян; Галуст, Ованес Черкезянц, Оваким, Саргис Таманян – в 1832 г., Мартирос Гюлбекянц – 1833 г. (Харатян 1983. С. 77). Возможно, существовали разные варианты (списки) рукописи И. Хазрова, или же мы имеем дело с различным прочтением текста на армянском языке.

———————

9 Хосровянц О. Тетрадь истории черкесов и черкесогаев, живущих на той стороне Кубани до Черного моря. 1845 (рукопись) // Архив Музея искусств и литературы им. Е. Чаренца, фонд Е. Шахазиза, список II, часть VII, № 39, с. 32–35 (на арм. языке). См.: Харатян 1983. С. 77.

75

Наиболее известный церковный деятель из вышеперечисленных – Карапет Арцивов (Арцивян), или как его ещё называли, Карапет Вардапет (1764?–1866, Армавир), священник, в 1817 г. главой Астраханской епархии ААЦ назначен пастырем всех черкесских армян, добивался разрешения на их переселение в Россию, в 1825 г. был в составе делегации к Александру I в Таганроге (где император пообещал выделить черкесогаям землю у р. Самбек около Нахичевани-на-Дону) (Арцивян 2000. С. 18), служил в Екатеринодарской Успенской церкви в 1837–1842 г. (ГАКК 70. Л. 76, 87, 90, 98, 110, 134), в январе 1838 г., судя по записям в МК, ездил в темиргоевские и хатукаевские земли, совершал религиозные требы над местными армянами (ГАКК 70.

Л. 99).

В то же время, по записям МК видно, что и после Хазрова (Хосровянца) екатеринодарские армянские священники продолжали посещать закубанских армян: например, в 1848 г. Тер-Мкртыч Херумянц венчал «на реке Кубани» (ГАКК 70. Л. 48 об. – 49).

Кроме того, в начале XIX в. в записках армяно-католического священника Минаса Бжишкяна (Миная Медичи) упоминались армяне, жившие в селах Атуха и Бзатух, в окрестностях Геленджика. Автор писал, что все жители этих сел армяне, «которые имеют церковь и священника. Они [бывшие] жители крепости Керман, пришедшие раньше из Аджемистана, а затем бежавшие сюда. Они имеют нравы абазов. Они более всего ревностны к поминкам. Другим обычаям не следуют обычно. Они уважают священника как должно, хотя полны невежества. Они искусны в торговле и охоте, больше же ничего не знают. Они говорят вообще по-абазски, но знают и армянский язык. Они имеют церковь, где раньше пребывал вардапет, который заботился о них, затем скончался, и его могилу мы видели. Девочки их по одежде и всем поведением похожи на абазских» (Меликсет-Беков 1950. С. 170).

Хазров упоминал лишь одного священника, умершего в Закубанье – отца Мартироса, скончавшегося в 1814 г. в «темиргоевском» Гяур-хабле. Трудно представить, что в этих фрагментах идет речь об одном и том же человеке.

76

Как бы то ни было, миссионерская деятельность армянских священников, безусловно, сыграла свою роль в актуализации идентичностей закубанских армян, более того, некоторые священники напрямую способствовали переселению черкесогаев в пределы Российской империи.

Дисперсность армян и населенные пункты в Черкесии

Именно в последней четверти XVIII в. в источниках появились упоминания об армянских «поселках» на черкесской территории. Хрестоматийными/«каноническими» стали названия Гяурхабль, Егерухай, Адыгой, Хатукай, повторяющиеся из одного научного труда в другой. Наверное, самыми ранними фиксациями этих топонимов стали публикации материалов П.Г. Буткова, в том числе документов, собранных Е.Д. Фелицыным. Бутков пишет, что в 1789 г.:

«Армяне, обитавшие в трех селениях, лежащих на речках: одном на Шаушеке, называемом Гяур-Хабль, из которого, состоящего в темиргойском народе, ещё в поход генерал-порутчика Бибикова взят аманатом Матерос Мергюсов, другом на Пшиже, называемом Адепсухай, и в третьем на Иле, называемом Хатукай; изъявили желание перейти в Нахичевань, и отправлены туда в числе 390 душ обоего пола» (Бутков 1869. С. 230).

В использованном Бутковым первоисточнике – рапорте гене- рал-поручика барона Розена князю Потемкину от 22 мая 1789 г., за № 792, действительно, в числе аманатов указан взятый «За армянскую деревню Гаурхабль, в темиргоевском народе состоящую, Мартирос Мергюсов»10. Но Фелицын привел и другой документ (Рапорт де Бальмена князю Потемкину, 28 июля 1790 г. за № 445), где зафиксирована другая форма фамилии армянина – Мартерос Маркосов11. Для нас, в данном контексте, важна указанная Бутковым локализация аулов – Гяур-Хабль в темиргоев-

———————

10Неизданные документы академика Буткова. Приложение к статье Е.Д. Фелицына «Материалы для истории Северного Кавказа 1787–1792 гг.». Впервые в: Кавказский сборник. 1898. Т. 19. С. 369. Переиздано в: Черкесы и другие наро-

ды 2004. С. 259–260.

11Там же.

77

ской земле на реке Шаушек (совр. – р. Белая), Адепсухай на р. Пшиж (совр. – р. Пшиш; а. Эдепсукай ликвидирован в 1967 г. при строительстве Краснодарского водохранилища), Хатукай – на р. Иль (совр. а. Хатукай находится в другом районе СевероЗападного Кавказа).

Там же поместил Гяурхабль и Семен Броневский:

«Темиргойцы или Комюрге, знатное Черкесское колено, заключающее в себе до пяти тысяч семей, живут по реке Шагъвашу и речкам в нее впадающим, граничат с Адемеями и Мухошами; от первых отделяются речкой Пшага, от последних ручьем Аримъ, на коем лежит Темиргойская деревня Черикай, населенная Егерекойцами и принадлежащая Князьям Арслан-Беку и Атажук-Ейтеку. Сему последнему Князю принадлежит ещё на речке Булан-су, впадающей в Лабу, Егерекойская деревня Ратазай; на Шаг-ваше деревни: Минбулатай, Псинаокъ и знатная Армиянская деревня Гаур-Габль…» (Броневский 1823. С. 67).

В темиргоевских владениях локализовал Гяур-хабль также вышеупомянутый И. Хазров, что дает возможность предположить тождественность этих населенных пунктов. Три деревни выхода армян из Закубанья на российскую территорию называл И. Иванов, побывавший в Армавире в 1848 г.:

«Он (Армавир – В.К.) населен Армянами, вышедшими в конце 1838 года с гор Бесленеевских, Темюргоевских, Абадзехских и из деревень Егер-Ухой, Гяур-Габль и Адыхой» (Иванов 1850. С. 179)..

Таким образом, Бутков называл Гяур-хабль, Хатукай, Адепсухай, Броневский и Хазров – только Гяур-хабль, Иванов добавил

кГяур-хаблю Егер-ухой и Адыхой.

Квышеупомянутым населенным пунктам ещё можно добавить села Атуха и Бзатух из текста Миная Медичи (МеликсетБеков 1850. С. 170). Конечно, названия этих сел вызывают некоторые сомнения: возможно, М. Медичи передавал наименования местностей, где проживали эти армяне. Тогда Бзатух коррелируется с бжедухами, а Атуха – с натухайцами. Может быть, данная модель применима и к названиям Егерухай (территория егерухаевцев), Хатукай (земли хатукаевцев).

78

В процессе наших архивных изысканий удалось выявить ещё некоторое количество топонимов, связанных с проживанием армян в Закубанье. Например, в МК есть записи, определяющие место проживания индивида: «Шапсуга черкесогай место Абин», «Черкесогай абазехи место Шохапс» (ГАКК 70. Л. 3 об.–4), «Бибердици ауэле черкесогай» ГАКК 70. Л. 11 об.–12), (имелся в виду аул Биберды Батокова), «Черкесогай псогубци» (ГАКК 70. Л. 13 об.–14) (т.е., живший в ауле Псегуабе), аул «Тhогътэмыхай» (ГАКК 70. Л. 65) (Тахтамукай – В.К.).

Кроме вышеупомянутых, в документах встречались ещё сведения об армянских аулах, например, «в Чичинейских владениях» (ГАКК 22. Л. 17) (черченеевцы – часть бжедугов). Возможно, об этом же населенном пункте говорилось в документах дела попавшего в Гривенский аул грека Уруса (Николая) Демтирова, который в январе 1824 г. просил разрешения пропустить его за Кубань «для взятья сюда его семейства для совместного его с ним жительства…, находящегось в Чирчинейском владении» (ГАКК 34. Л. 1– 10 об), в другом документе – «в армянском ауле Хатузука в Чичинейских Владениях» (ГАКК 12. Л. 116 об.). О каком-то армянском ауле рассказывал в 1822 г. «выбежавший из плена» рядовой Тенгинского полка Кирило Филиппов, за два года до этого взятый в плен и доставленный к «большому Салтану Магмет Кирею». Пытавшись бежать, Филиппов был пойман «Закубанскими Армянами Барсуком (возможно, Богарсуковым – В.К.) с товарищами, живущими в лесу под абазинскими горами в ауле называемом армян-

ским (курсив наш – В.К.)…» (ГАКК 33. Л. 46–46 об.).

Закубанский армянин Бох Борино (Баронов) в 1834 г. рассказывал:

«…Лет мне от роду 50, уроженец я из закубаны Владения сапсугского из аула Гатукай, расположенного на реке Убыне от отца Армянина Джевлеше и матери Цыцы уже умерших, назад тому будет лет до тридцати или более перешел для жительства Бжедуховского владения в аул Депикой, принадлежащей приверженному России прапорщику Биберде Боток, состоящий при Кубани, ныне же нежелая оставаться далее на жительстве

79

закубанью возимел желание переселиться для всегдашнего жительства вместе с родственныкамы в Гривенский Черкеский аул и быть российско поданным для чего прибыл в здешний карантин вместе с женою своею Хани, дочерью Нашко и братом Шерухом 25 лет, что показал по справедливости в том и подписался»

(ГАКК 15. Л. 288).

Вабадзехских владениях существовал армянский аул, повидимому, в основном фамилии Чентамировых, переселенный в 1839 г. на российскую сторону Кубани и ставший основой для Пашковского армянского аула (ГАКК 42). Известный кубанский историк П.П. Короленко в своей статье детализировал месторасположение армянского закубанского аула: тот находился на реке Псекупс «в 45 верстах от Кубани» (Короленко 1902. С. 97).

Бывший житель аула Алагуша Цухо, ликвидированного в 1845–46 гг., Даху/Тоху Баронов ушел в Закубанье, где в 1846 г. проживал в районе 2-й части Черноморской кордонной линии в ауле прапорщика Бейслана Улаока, опять переселился на российскую сторону при Великомарьинском посту с четырьмя арбами имущества, семьей из 8 чел., 28 штуками рогатого скота и 1 лошадью и был направлен в Армавир (ГАКК 44. Л. 59–59 об.). Уже как житель Армавира он прибыл в августе 1853 г. на Константиновский пост Черноморско-Кавказской линии с товаром, который вроде бы предназначался в уплату долга живущему в ауле князя Кончукова Нахупшу Баронову (ГАКК 49. Л. 16–17). Другие примеры закубанских топонимов: в феврале 1853 г. житель Армавира Макар Баронов просил о дозволении переселиться для совместного

сним жительства четырех семейств его родственников: семейство армянина Гушмазука Баронова жило у Джанклыша Хах Гаджимукова в ауле Хаджегабль, семейство Пака Баронова у Хатука Салимчирея в ауле Хатугабль, два семейства Хапака и Качадура Бароновых у Конемата Шунамукова в ауле Энем. Тогда же, в июне 1853 г., из аула Пшемафа Кончукова 6 семей Бароновых и Айвазовых переселилось в Армавир (ГАКК 48. Л. 25, 48, 51, 57–59).

В1853 г. «жительствующий в ауле преданного нам дворянина Магомчерия Батокова Армянин Бедрос Асланов» докладывал

80