Васильев Ю.Г гомеостаз и пластичность мозга

ЦНС роль в поддержании взаимосвязей между эндотелиальными клетками и прилежащими к ним астроцитами играют αvили ß8интегрины. Нарушение межэндотелиальных контактов через эти белки сопровождается расширением сосудов и кровоизлияниями в период внутриутробного развития (Cambier S. et al., 2005; McCarty J.H. et al., 2005). В свою очередь, ß1-интегрины в эмбриональном периоде контролируют конечное расположение нейронов в коре больших полушарий. Благодаря этим же белкам поддерживаются взаимосвязи отростков астроцитов с матриксом мозговых оболочек. Они же могут играть роль в ангиогенезе при повреждениях мозговой паренхимы (GrausPorta D. et al., 2001; Tagaya M. et al., 2001; Milner R. et al., 2007).

Функция интегринов регулируется уровнем их экспрессии на поверхности клеток и динамикой активации интегрина. Например, это характерно в ходе формирования аксонов, направляющих их рост. Не менее важным представляется выделение и активность интегринов и для нейроглии. Так, в ходе терминальной дифференцировки олигодендроциты изменяют ß-субтип на v-интегрине с vß1 на vß5 (Cohen J. et al., 1989; de Curtis I. et al., 1991; Milner R., Campbell I.L., 2002). Одно-

временно обнаружено разнообразие распределения интегринов в эндотелии кровеносных капилляров сосудов и некапиллярных эндотелиоцитах. Это указывает на структурную неоднородность указанных кле-

ток (Okada Y. et al., 1996; Milner R. et al., 2001). Таким образом, раз-

личные клеточные образования ЦНС имеют особенности экспрессии интегринов, что является немаловажным в плейотропности распределения клеток и организации межклеточных и клеточно-неклеточных коммуникаций в мозге. В пользу этого предположения может указывать динамика экспрессии интегрина αvß3 в ходе агиогенеза. Известно, что этот белок является рецептором для витронектина и фибриногена эндотелиальных и гладких мышечных клеток (del Zoppo G.J., Milner R., 2006). Одним из элементов его функции является участие в ангиогенезе при различных повреждениях. При изучении данного белка суправитально у приматов в базальных ганглиях обнаружено, что в контроле данный белок появляется через 2 часа после 1 часа ишемии, вызванной окклюзией средней мозговой артерии. Его содержание было наиболее значительным в артериолах с диаметром просвета 30– 50 мкм. Появление интегрина αvß3 сопровождалось значительным накоплением фибриногена в микрососудах (Okada Y. et al., 1996). Это сформировало предположение, что выборочное подавление данного специфического фактора межклеточной адгезии может подавлять отек мозга при ишемии. Интегрин αvß3 апробировали в этом направлении у крыс при окклюзии средней мозговой артерии. В случае подавления образования интегрина αvß3 наблюдалось уменьшение отека и диффу-

121

зии синего Эванса в структуры мозга, что подтвердило данное предпо-

ложение (Sughrue M.E. et al., 2004; Shimamura N. et al., 2006). Однако подавление образования данного адгезивного фактора сопровождается и снижением активности процессов ангиогенеза в мозге (Shimamura N. et al., 2006). Это, в свою очередь, сформировало гипотезу о кооперации между интегрином αvß3 и ФРСЭ, что подтвердилось в онтогенезе

(Weis S.M. et al., 2007).

ß1-интегрины являются типичными для гликокаликса мембраны астроцитов человека и крысы. Оба субтипа α1- и β1-интегринов выявлены у взрослых особей приматов в периваскулярных отростках астроцитов. Выявлены также субтипы интегринов, обеспечивающие их связь с ламинином, фибронектином и витронектином (Wagner S. et al., 1997; Milner R. et al., 2001). Интегрин 6ß4, по предположениям иссле-

дователей, может играть роль в связывании периваскулярных отростков астроцитов с формированием перикапиллярных муфт. Показана его способность связываться с ламининами базальной мембраны, коллагеновыми волокнами IV типа и фибронектином (Jones J.C.R. et al., 1994; Mainiero F. et al., 1995).

Возвращаясь к методами исследований и интерпретации их результатов, можно привести следующий пример. Так, даже на электронном уровне межэндотелиальные и периваскулярные клеточно-клеточные и неклеточно(матрично)-клеточные взаимоотношения кажутся довольно стабильными, что вызывало у морфологов малый интерес к их организации при повреждениях. Однако при анализе на макромолекулярном уровне обнаруживается, что подобные взаимодействия весьма динамичны. В частности, выявляется изменение экспрессии интегринов и иных адгезивных белков уже через 1-2 часа артериальной ишемии мозга (Abumiya T. et al., 1999; Heo J.H. et al., 2005; McColl B.W. et al., 2008; Milner R. et al., 2008). Все это предполагает необходимость более детального изучения внеклеточного матрикса в условиях патологии, что значимо расширит представления о динамике реакций в ЦНС при различных воздействиях.

Обобщая вышесказанное, можно заключить, что внеклеточная матрица периваскулярного пространства является интегративной составляющей деятельности эндотелиоцитов, перицитов, периваскулярных микроглиоцитов, нейронов и астроцитов (Wang X. et al., 2004) и, в свою очередь, во многом определяет состояние гомеостаза не только прилежащих структур, но и динамически изменяет деятельность мозга в целом (Papers T., 1993).

Важнейшую роль в сохранении и поддержании равновесия в ЦНС, как мы уже указывали, играет изолированность ее внеклеточного матрикса от содержимого крови и поддержания ГЭБ. Представление о

122

ГЭБ формировалось с начала XIX в., когда Паулем Эрлихом и Эдвином Голдманом было обнаружено, что прижизненные внутривенные красители, окрашивавшие другие органы и ткани, почему-то не связывались с тканями мозга. До 1967 г. причина этого явления и структура барьера оставались загадкой. Использование электронной микроскопии Томасом Рисом и Моррисом Карновским позволило установить, что ведущим элементом ГЭБ является эндотелий. Важнейшим фактором, обеспечивающим ГЭБ, является непрерывность эндотелиальной выстилки, с плотными контактами между клетками. Эндотелиальная мембрана и транспортные процессы в клетке в обычных условиях обладают выраженной избирательностью при перемещении веществ из крови в мозговую паренхиму (Kniesel U., Wolburg H., 2000; Lu T.-S. et al., 2008).

Как выяснено в течение многолетних исследований, функциональное состояние ГЭБ является весьма динамичным, и его проницаемость может изменяться при многих состояниях. В частности, это связано с введением гипертонических растворов, гипотермией мозга. При травме головного мозга, менингоэнцефалитах, при эпилептическом припадке структура барьера нарушается на длительное время, что сопровождается нарушением мозговой деятельности. Состояние эндотелиоцитов и барьера в целом обусловлено не только этими клетками, но во многом взаимовлияниями со стороны крови, а с базальной поверхности – перицитов, периваскулярных микроглиоцитов, астроцитов, базальной мембраны и тканевых элементов нервной системы в целом

(Zhang Z.G. et al., 1999; Bauer H.C., Bauer H., 2000; Abbott N.J., 2002; M.A. Fleegal, 2005; Haseloff R.F. et al., 2005).

Проблема исследования барьерных свойств эндотелия в ЦНС затруднена в связи с высокой чувствительностью мозга к повреждениям и тем, что он изучается в основном посмертно. Экспериментальные модели даже на кусочках переживающего мозга страдают повреждением как нейронов, так и эндотелия, отсутствием гемодинамики в сосудах, в связи с чем и по настоящее время механизмы его функционирования остаются во многом неисследованными. В связи с этим в течение длительного времени вообще оспаривались присутствие и роль межклеточного вещества в ЦНС. Если предполагать отсутствие или крайнюю ограниченность содержания и функции межклеточного вещества в мозге, то возникает вопрос о значимости самого барьера, который, как известно, аналогично другим гистогематическим барьерам, разделяет межклеточные компартменты крови и паренхимы органа. Данные физиологических и клинических наблюдений указывают на роль внеклеточного матрикса в гомеостазе и поддержании деятельности ЦНС. Таким образом, небольшой по объему внеклеточный ком-

123

партмент ЦНС тем не менее выполняет ряд важных функций и предполагает высокую автономность от вненейронального окружения. Этот паренхиматозный компартмент межклеточного вещества обеспечивает диффузию даже высокомолекулярных составляющих, которые способны проникать через пространства простых контактов, являю-

щихся характерными для ЦНС (Brightman M.W., Reese T.S., 1969).

Толщина межклеточного вещества в таких контактах обычно не пре-

вышает 20–25 нм (Reese T.S., Karnovsky M.J., 1967; Sykova E., Nicholson C., 2008), однако, этого вполне достаточно для возможности диффузионных процессов преимущественно через внеклеточный матрикс, в первую очередь для молекул, слабо или не диффундирующих через плазмолемму. ГЭБ, таким образом, является одним из важнейших элементов в поддержании постоянной микросреды вокруг нейронов, что является важнейшим для нормальной жизнедеятельности последних. На сегодня выявлено, что барьер формируется уже во внутриутробном развитии. Для изучения динамики формирования ГЭБ были использованы ксенотрансплантаты клеточного материала зародышей перепела и цыпленка. Было установлено, что экспрессия генов, контролирующих созревание нервных клеток, регулирует одновременно микросреду, которая обеспечивает развитие эндотелиальных клеток и формирование нейроспецифического ГЭБ. Одним из таких факторов является ФРСЭ, который одновременно стимулирует ангиогенез и сосудистую проницаемость. Как известно, он синтезируется формирующимися нервными клетками. Изоформы фактора роста сосудистого эндотелия 122 и 166 экспрессируются в ходе нейрогенеза, тогда как изоформы 146 и 190 более типичны после дифференцировки эндотелиальных клеток и рассматриваются как важные в организации ГЭБ. Особенно специфичной представляется изоформа 146. О соотношении ангиогенеза и сохранения ГЭБ может говорить и анализ влияния ангиопоэтинов на активность желатиназы в ходе ангиогенеза

всетчатке глаза у новорожденных мышей. Исследование указывает, что ангиопоэтин-1 и ангиопоэтин-2 активируют процессы ангиогенеза, это сопровождается повышением металлопротеазы-9, которая, в свою очередь, активирует желатиназную активность и повышает проницаемость микрососудов. Таким образом, активация ангиопоэза через систему ангиопоэтинов также связана с механизмами, типичными для других ангиогенных факторов (фактор роста сосудистого эндотелия) (Ikeda E. et al., 2008). Эта точка зрения находит подтверждение и при рассмотрении барьерных свойств эндотелия мозговых сосудов свиней

вкультуре ткани. Действие гипоксии, сопровождавшееся увеличением проницаемости эндотелиоцитов, блокировалось применением антител к фактору роста сосудистого эндотелия (ФРСЭ). Однако даже приме-

124

нение высоких доз этого гормона (до 100 нг/мл) не оказывало существенного влияния на состояние ГЭБ. Введение ФРСЭ на фоне гипоксии, напротив, сопровождалось резким усилением проницаемости, которое курировалось ингибитором синтазы оксида азота, которая, повидимому, является синергистом реакций эндотелия на ФРСЭ (Fischer S. et al., 1999). Таким образом, как уже указывалось выше, фактор роста сосудистого эндотелия одновременно является и фактором, регулирующим сосудистую проницаемость, особенно в условиях повреждения (зоны опухолевого роста, ишемии и т. д.) (Shweiki D. et al., 1992; Sandner P. et al., 1997; Ikeda E. et al., 2008). Усиление прони-

цаемости ФРСЭ связывают с прямым действием на эндотелиоциты за счет стимуляции в них трансцитоза и нарушения системы контактных взаимодействий между эндотелиоцитами (в первую очередь плотными контактами) (Collins P.D. et al., 1993; Hippenstiel S. et al., 1998).

Еще один опосредующий, или дополняющий ФРСЭ, механизм связывают с уровнем оксида азота. Вероятнее всего, оксид азота (NO) является вторым мессенджером, обеспечивающим эндотелиальноклеточные реакции. В пользу этого факта указывает повышение содержание NO при введении ФРСЭ и индуцируемое NO повышение проницаемости эндотелия микрососудов (Wu H.M. et al., 1996; He P. et al., 1997; Mark K.S. et al., 2004). К противоположному результату ведет подавление синтеза оксида азота (Ando A. et al., 2002). Как уже описывалось, оксид азота может выделяться как эндотелиоцитами, так и клеточными элементами нейроэктодермального происхождения (астроциты, нейроны), что, с учетом свободной трансмембранной диффузии этого вещества, еще более усложняет возможные механизмы контроля за состоянием ГЭБ.

Как элемент, через который опосредуется влияние гуморальных внеклеточных факторов на проницаемость эндотелиальной выстилки, может рассматриваться белок плотных контактов – клаудин-5. Как было показано в экспериментальных исследованиях на мышах, его содержание может существенно снижаться под влиянием фактора некроза опухолей-альфа, в то время как дексаметазон усиливает образование данного белкового комплека, тем самым понижая проницаемость эн-

дотелиальной выстилки (Burek M., Förster C.Y., 2008).

Интереснейшие данные получены в последние годы при исследовании влияния семейства биологически активных веществ из фактора роста фибробластов. Изучение действия ФРФ-2 проведено группой исследователей в кусочках переживающих структур головного мозга неонатальных крыс 3-4 суток. Кусочки находились в питательном растворе и изучались от 3 до 10 суток. При изучении количества сосудов выяснено, что при отсутствии фактора ФРФ-2 число кровеносных со-

125

судов относительно невелико. В то же время их концентрация в присутствии умеренного содержания ФРФ-2 в наблюдаемые сроки значительно возрастает. Белок плотного контакта-1, окклюдин, клаудин-3 и клаудин-5 сохраняются как в контроле, так и в опыте. Это выгодно, как считают авторы, отличает данный ангиогенный фактор как белок, активирующий ангиогенез, но не влияющий на динамику барьерных свойств сосудов, в отличие от фактора роста сосудистого эндотелия. Последнее, правда, требует дополнительного анализа, так как проницаемость может изменяться под влиянием и других факторов (Bendfeldt K. et al., 2007). ФРФ-2 синтезируется астроцитами, которые влияют на эндотелиоциты. Это влияние обусловлено действием на рецептор ФРФ на эндотелиальных клетках, что сопровождается активацией ангиогенеза, предотвращает апоптозы и снижает проницаемость сосудов (El Hafny et аl., 1996, Sobue K. et al., 1999). Тем не менее ФРФ- 2, как фактор, блокирующий апоптозы эндотелия сосудов и поддерживающий барьерные свойства ГЭБ, является на сегодня одним из ведущих факторов для коррекции нарушений кровоснабжения и, возможно, поддерживающих функцию мозговой ткани при повреждении

(Langford D. et al., 2005).

Другая, не менее важная сторона влияния фактора роста фибробластов (в первую очередь ФРФ-2) связана с его способностью влиять на степень и направление формирования отростков, возможное перемещение астроцитов и активацию этих клеток при различных воздействиях, показанные как in vitro, так и in vivo. Использование мутантных мышей с недостаточностью ФРФ-2 и ФРФ-5 (отдельно и совместно друг с другом) показало специфическое региональное влияние последних. В частности, при недостаточности ФРФ-2 наблюдалось отчетливое снижение глиального фибриллярного кислого белка (ГФКБ) в коре больших полушарий и стриатуме. У животных с недостаточностью ФРФ-5 подобное снижение выявлено лишь в покрышке среднего мозга. На состояние S100 оба фактора при этом не влияли. В случае отсутствия обоих факторов недостаточность ГФКБ наблюдалась во всех указанных участках мозга. Внешнее введение ФРФ-2 оказывает положительное влияние, в отличие от подобной коррекции ФРФ-5. Элек- тронно-микроскопическое исследование подтверждает проявление нарушений, обнаруженных на иммуногистохимическом уровне, что выражается уменьшением плотности промежуточных филаментов в периваскулярных отростках астроцитов. Этот же дефект сопровождался повышением проницаемости эндотелия и нарушением ГЭБ. Содержание белков плотных контактов эндотелия при этом снижалось

(Reuss B. et al., 2003; Bendfeldt K. et al., 2007).

126

Гомеостаз ионов является одним из важнейших факторов в поддержании функции мозга, межнейронных коммуникаций, состояния ГЭБ. Важнейшую роль в поддержании их уровня в межклеточном веществе мозга играет состояние межэндотелиальных коммуникаций и сохранение эндотелиоцитами высокой избирательности в переносе ионов, нутриентов, высокомолекулярных веществ. Это, в свою очередь, активный процесс, зависимый от функционального состояния эндотелия, и он может изменяться при разнообразных заболеваниях с нарушением водно-солевого баланса и развитием отека (Hawkins C.P., 1991; Abbruscato T.J., Davis T.P., 1999; Mark K.S., Davis T.P., 2002; Foroutan S. et al., 2005). При гипоксии и артериальной ишемии отек мозга и нарушение ионного равновесия являются одними из ведущих механизмов нарушений (Belayev L. et al., 1996; Davis T.P., 1999). Та-

ким образом, поддержание ионного равновесия является сложной интегративной составляющей нервных элементов мозга, клеток мезенхимального происхождения, состояния неклеточного матрикса. Среди факторов, весьма значимых в поддержании активности нейронов и мозга в целом, как уже упоминалось, можно отметить содержание внеклеточного кальция и взаимосвязанное с ним состояние внутриклеточной коцентрации этого иона в гиалоплазме (Brown R.C. et al., 2004). Блокирование высокого уровня содержания внутриклеточного кальция, в частности нифедипином, уменьшает проявление этих механизмов (Brown R.C. et al., 2004), что, в свою очередь, сопровождается снижением уровня внутримозгового отека и активности ангиогенеза на фоне повышения сохранности ГЭБ.

Таким образом, представляется с достаточной достоверностью доказанной важнейшая роль состояния ГЭБ в контроле межклеточного матрикса в ЦНС и, в частности, содержании в нем биологически активных факторов, поддержании ионного обмена и т. д. Изменение данного элемента гомеостаза может существенно модулировать как активность нейронов, так и глиального окружения. Одновременно снижение барьерных функций эндотелия сочетается с возможностью отека межклеточного пространства, который нередко предшествует ангиогенезу. Поддержание барьерных свойств эндотелия связано с активностью нейроглии (в первую очередь астроцитов) и нейронов, но может изменяться и в соответствии с биохимическим составом плазмы крови.

Список литературы

1.Васильев, Ю.Г. Нейро-глио-сосудистые отношения в центральной нервной системе (морфологическое исследование с элементами морфометрического

127

и математического анализа) / Ю.Г. Васильев, В.М. Чучков. – Ижевск. : Изд-

во АНК, 2003. – 164 с.

2.Abbott, N.J. Astrocyte-endothelial interactions and the blood–brain barrier permeability / N.J. Abbott // Journal of Anatomy. – 2002. – Vol. 200. – P. 629–638.

3.Abbruscato, T.J. Combination of hypoxia/aglycemia compromises in vitro bloodbrain barrier integrity / T.J. Abbruscato, T.P. Davis // Pharmacology and experimental therapeutics. – 1999. – Vol. 289. – P. 668–675.

4.Abumiya, T. Activated microvessels express vascular endothelial growth factor and integrinαvß3 during focal cerebral ischemia / T. Abumiya [et al.] // Journal of Cerebral Blood Flow & Metabolism. – 1999. – Vol. 19. – P. 1038–1050.

5.Ando, A. Blockade of Nitric-Oxide Synthase Reduces Choroidal Neovascularization / A. Ando [et al.] // Molecular Pharmacology. – 2002. – Vol. 62(3). – P. 539– 544.

6.Bauer, H.C. The blood–brain barrier : Still an enigma? / H.C. Bauer, H. Bauer // Cellular & Molecular Neurobiology. – 2000. – Vol. 20. – P. 13–29.

7.Belayev, L. Quantitative evaluation of blood-brain barrier permeability following middle cerebral artery occlusion in rats / L. Belayev [et al.] // Brain Research. – 1996. – Vol. 739. – P. 88–96.

8.Bendfeldt, K. Basic Fibroblast Growth Factor Modulates Density of Blood Vessels and Preserves Tight Junctions in Organotypic Cortical Cultures of Mice: A New In vitro Model of the Blood–Brain Barrier / K. Bendfeldt [et al.] // The Journal of Neuroscience. – 2007. – Vol. (12). – P. 3260–3267.

9.Brauer Philip, R. Ultrastructure of a model basement membrane lacking type IV collagen / R. Philip Brauer, John M. Keller // The Anatomical Record. – 1988. – Vol. 223. – Issue 4. – P. 376– 383.

10.Brightman, M.W. Junctions between intimately apposed cell membranes in the vertebrate brain / M.W. Brightman, T.S. Reese // The Journal of Cell Biology. – 1969. – Vol. 40. – P. 648–677.

11.Brown, R.C. Protection against hypoxia-induced blood-brain barrier disruption: changes in intracellular calcium / R.C. Brown [et al.] // American Journal of Physiology - Cell Physiology. – 2004. – Vol. 286. – P. 1045–1052.

12.Burek, M. Cloning and characterization of the murine claudin-5 promoter / M. Burek, C.Y. Förster // Molecular and Cellular Endocrinology. – 2008. – Vol. 1.

13.Cambier, S. Integrin alpha (v) beta8-mediated activation of transforming growth factor-beta by perivascular astrocytes : an angiogenic control switch / S. Cambier [et al.] // The Journal of Pathology.– 2005. – Vol. 166. – P. 1883–1894.

14.Cohen, J. Developmental loss of functional laminin receptors on retinal ganglion cells is regulated by their target tissue, the optic tectum / J. Cohen [et al.] // Development. – 1989. – Vol. 107. – P. 381–387.

15.Collins, P.D. Characterization of the increase in vascular permeability induced by vascular permeability factor in vivo / P.D. Collins, D.T. Connolly, T.J. Williams. // Journal of Pharmacology. – 1993. – Vol. 109. – P. 195–199.

16.Cooperation between VEGF and {beta}3 integrin during cardiac vascular development / S.M. Weis [et al.] // Blood. – 2007. – Vol. 109(5). – P. 1962–1970.

17.Curti, I. Laminin receptors in the retina : sequence analysis of the chick integrin alpha 6 subunit. Evidence for transcriptional and posttranslational regulation / I. Curti [et al.] // Cellular & Molecular Neurobiology. – 1991. – Vol. 113. – P. 405– 416.

128

18.El Hafny, B. Synergistic stimulation of gamma-glutamyl transpeptidase and alkaline phosphatase activities by retinoic acid and astroglial factors in immortalized rat brain microvessel endothelial cells / B. El Hafny, J.M. Bourre, F. Roux // The Journal of Cell Biology. – 1996. – Vol. 167. – P. 451–460.

19.Expression and adhesive properties of basement membrane proteins in cerebral capillary endothelial cell cultures / T. Tilling [et al.] // Cell and Tissue Research.

–2002. – Vol. 310. – P. 19–29.

20.Farkas, E. Cerebral microvascular pathology in aging and Alzheimer’s disease / E. Farkas, P.G. Luiten // Progress in Neurobiology. – 2001. – Vol. 64. – P. 575–611.

21.Fischer, S. Hypoxia induces permeability in brain microvessel endothelial cells via VEGF and NO / S. Fischer [et al.] // American Journal of Physiology – Cell Physiology. – 1999. – Vol. 276. – P. 812–820.

22.Fleegal, M.A. Activation of PKC modulates blood-brain barrier endothelial cell permeability changes induced by hypoxia and posthypoxic reoxygenation / M.A. Fleegal [et al.] // American journal of physiologi – heart and circulatory physiology. – 2005. – Vol. 289(5). – P. 2012–2019.

23.Foroutan, S. Moderate-to-severe ischemic conditions increase activity and phosphorylation of the cerebral microvascular endothelial cell Na+-K+-Cl- cotransporter / S. Foroutan [et al.] // American Journal of Physiology - Cell Physiology.

–2005. – Vol. 289(6). – P. 1492–1501.

24.Georges-Labouesse, E. Essential role of α 6 integrins in cortical and retinal lamination / E. Georges-Labouesse [et al.] // Current Biology. – 1998. – Vol. 8. – P. 983–986.

25.Gesemann, M. Alternative splicing of agrin alters its binding to heparin, dystroglycan, and the putative agrin receptor / M. Gesemann [et al.] // Neuron. – 1996.

–Vol. 16. – P. 755–767.

26.Graus-Porta, D. ß1-Class integrins regulate the development of laminae and folia in the cerebral and cerebellar cortex / D. Graus-Porta [et al.] // Neuron. – 2001. – Vol. 31. – P. 367–379.

27.Haseloff, R.F. In search of the astrocytic factor(s) modulating blood–brain barrier functions in brain capillary endothelial cells in vitro / R.F. Haseloff [et al.] // Cellular & Molecular Neurobiology. – 2005. – Vol. 25. – P. 25–39.

28.Hawkins, C.P. Patterns of blood-brain barrier breakdown in inflammatory demyelination / C.P. Hawkins [et al.] // Brain Research. – 1991. – Vol. 114. – P. 801– 810.

29.He, P. Effect of nitric-oxide synthase inhibitors on endothelial [Ca2+]i and microvessel permeability / P. He, B. Liu, F.E. Curry // The Journal of Physiology. – 1997. – Vol. 272. – P. 76–185.

30.Heo, J.H. Free radicals as triggers of brain edema formation after stroke / J.H. Heo, S.W. Han, S.K. Lee // Free Radical Biology & Medicine. – 2005. – Vol. 39.

–P. 51–70.

31.Hippenstiel, S. VEGF induces hyperpermeability by a direct action on endothelial cells / S. Hippenstiel [et al.] // J. Physiol. – 1998. – Vol. 274. – P. 678–684.

32.Hynes, R.O. Integrins : Versatility, modulation, and signaling in cell adhesion / R.O. Hynes // Cell. – 1992. – Vol. 69. – P. 11–25.

33.Iadecola, C. Local and propagated vascular responses evoked by focal synaptic activity in cerebellar cortex / C. Iadecola [et al.] // Journal of Neurophysiology. – 1997. – Vol. 78. – P. 651–659.

129

34.Ikeda, E. Brain-Specific Expression of Vascular Endothelial Growth Factor 146 Correlates with the Blood-Brain Barrier Induction in Quail Embryos / E. Ikeda [et al.] // Developmental Neuroscience. – 2008. – Vol. 30(5). – P. 331–339.

35.Jones, J.C.R. Hemidesmosomes : Extracellular matrix/intermediate filament connectors / J.C.R. Jones [et al.] // Experimental Cell Research. – 1994. – Vol. 213. – P. 1–11.

36.Kniesel, U. Tight junctions of the blood–brain barrier / U. Kniesel, H. Wolburg // Cellular & Molecular Neurobiology. – 2000. – Vol. 20. – P. 57–76.

37.Langford, D. Signalling crosstalk in FGF2-mediated protection of endothelial cells from HIV-gp120 / D. Langford [et al.] // BMC Neuroscience. – 2005. – P. 6–8.

38.Lee, D.Y. Thrombin-activated microglia contribute to death of dopaminergic neurons in rat mesencephalic cultures : dual roles of mitogen-activated protein kinase signaling pathways / D.Y. Lee, Y.J. Oh, B.K. Jin // Glia. – 2005. – Vol. 51. – P. 98–110.

39.Lu, T.-S. Cannabinoids Inhibit HIV-1 Gp120-Mediated Insults in Brain Microvascular Endothelial Cells / T.-S. Lu [et al.] // The Journal of Immunology. – 2008. – Vol. 181(9). – P. 6406–6416.

40.Mainiero, F. Signal transduction by the 6ß4 integrin: Distinct ß4 subunit sites mediate recruitment of Shc/Grb2 and association with the cytoskeleton of hemidesmosomes / F. Mainiero [et al.] // The EMBO Journal. – 1995. – Vol. 14. – P. 4470–4481.

41.Mark, K.S. Cerebral microvascular changes in permeability and tight junctions induced by hypoxia-reoxygenation / K.S. Mark, T.P. Davis // American Journal of Physiology, Heart and Circulatory Physiology. – 2002. – Vol. 282. – P. 1485– 1494.

42.Mark, K.S. Nitric oxide mediates hypoxia-induced changes in paracellular permeability of cerebral microvasculature / K.S. Mark [et al.] // American Journal of Physiology, Heart and Circulatory Physiology. – 2004. – N. 1. – P. 174–180.

43.Massa, P.T. Cell junctions and intramembrane particles of astrocytes and oligodendrocytes: a freeze-fracture study / P.T. Massa, E. Mugnaini // Neuroscience. – 1982. – N. 2. – P. 23–38.

44.McCarron, R.M. Cerebrovascular endothelium in vitro : Studies related to bloodbrain barrier function / R.M. McCarron [et al.] // Proceedings of the XIst International Congress of Neuropathy. – 1991. – Suppl. 4. – P. 785–787.

45.McCarty, J.H. Selective ablation of alphav integrins in the central nervous system leads to cerebral hemorrhage, seizures, axonal degeneration and premature death / J.H. McCarty [et al.] // Development. – 2005. – Vol. 132. – P. 165–176.

46.McColl, B.W. Systemic Inflammation Alters the Kinetics of Cerebrovascular Tight Junction Disruption after Experimental Stroke in Mice / B.W. McColl, N.J. Rothwell, S.M. Allan // Neuroscince. – 2008. – Vol. 28(38). – P. 9451–9462.

47.Milner, R. Developmental regulation of alphav integrins produces functional changes in astrocyte behavior / R. Milner [et al.] // Molecular and Cellular Neuroscience. – 2001. – Vol. 18. – P. 108–118.

48.Milner, R. Developmental regulation of ß1 integrins during angiogenesis in the central nervous system / R. Milner, I.L. Campbell // Molecular and Cellular Neuroscience. – 2002. – Vol. 20. – P. 616–626.

49.Milner, R. Fibronectinand Vitronectin-Induced Microglial Activation and Matrix Metalloproteinase-9 Expression Is Mediated by Integrins {alpha}5beta1 and

130