новая папка / Моммзен Т. История Рима В 4 томах. / Моммзен Т. История Рима. В 4 томах. Том второй. Кн. 3 продолжение, Кн. 4

Бетис лузитанское войско было атаковано, разбито и вынуждено сдать­ ся на милость победителя. Таким образом, Лузитания была покорена не столько в честной войне, сколько изменой и убийствами, в кото­ рых участвовали и свои и чужие.

Пока Вириат и лузитане опустошали юг Испании, в северной про­ винции не без их содействия кельтиберийские племена начали дру­ гую, не эденее серьезную войну. Блестящие победы Вириата побуди­ ли ареваков тоже восстать против Рима (610). Поэтому консул Квинт Цецилий Метелл, посланный в Испанию на смену Максиму Эмилиа­ ну, отправился не в южную провинцию, а против кельтиберов. Здесь, в особенности во время осады города Контребии, считавшегося не­ приступным, он проявил тот же талант, что в Македонии, во время успешной борьбы против лже-Филиппа. К концу его двухлетнего уп­ равления (611—612) северная провинция была снова приведена к по­ виновению. Только два города — Термантия и Нуманция — не от­ крыли еще римлянам своих ворот. Но и с ними переговоры об усло­ виях капитуляции близились к концу, и испанцы уже выполнили боль­ шую часть требований, предъявленных римлянами. Однако, когда дело дошло до выдачи оружия, в них, как в Вириате, заговорила чисто испанская гордость, не позволяющая расставаться со своим острым мечом, и они решили продолжать войну под предводительством от­ важного Мегаравика. Их решение казалось безумием; консульская армия, командование которой принял в 613 г. консул Квинт Помпей, была вчетверо многочисленнее, чем все способное носить оружие на­ селение Нуманции. Однако римский полководец, совершенно неопыт­ ный в военном деле, потерпел под стенами обоих городов столь тя­ желые поражения (613—614), что в конце концов предпочел добиться мира путем переговоров, так как не мог навязать его силой оружия. С Термантией, вероятно, заключено было окончательное соглашение; Нуманции римский полководец тоже вернул ее пленных и предло­ жил сдаться без условий, тайно обещав, что обойдется с ней милос­ тиво. Нумантинцы, утомленные войной, согласились, и Помпей дей­ ствительно ограничился самыми умеренными требованиями. Плен­ ники, перебежчики и заложники были уже выданы и большая часть контрибуции уплачена, когда в 615 г. в римскую армию прибыл но­ вый главнокомандующий — Марк Попилий Ленат. Увидев, что бре­ мя командования возложено на другого, Помпей, чтобы избежать ожидающей его в Риме ответственности за постыдный, по римским понятиям, мир, нашел следующий выход: он не только нарушил свое слово, но даже отрекся от него. Когда нумантинцы явились к нему для уплаты последнего взноса по контрибуции, он в присутствии сво­ их и их офицеров стал совершенно отрицать самый факт заключения мира. Дело было представлено на юридическое разрешение римского сеиата. Пока его там рассматривали, военные действия под Нуманци-

ей не возобновлялись. Ленат был занят походом в Лузитанию, где ускорил гибель Вириата; он вторгся также в область лузонов, соседей Нуманции. Наконец, пришло решение сената продолжать войну. Та­ ким образом, вероломство Помпея получило государственную санк­ цию.

С неослабевшим мужеством и с возросшим озлоблением Нуманция возобновила борьбу. Война была неудачной для Лената и для его преемника Гая Гостилия Манцина (617). Но к катастрофе привела не столько сила оружия нумантинцев, сколько дряблое и жалкое коман­ дование римских полководцев и как последствия этого все возрастав­ шие с каждым годом распущенность, недисциплинированность и тру­ сость римских солдат. Одного слуха, вдобавок ложного, о том, что кантабры и ваккеи идут на выручку Нуманции, оказалось достаточно, чтобы вся римская армия самовольно бросила ночью лагерь и отпра­ вилась под прикрытие укреплений, воздвигнутых 16 лет назад Нобилиором. Нумантинцы, узнав об уходе неприятеля, бросились следом за бежавшей армией и окружили ее. Римлянам оставалось одно из двух: проложить себе дорогу с мечом в руках или же заключить мир на условиях, продиктованных победителем. Нумантинцы удовольство­ вались умеренными условиями мира, потребовав их утверждения со стороны всего командного состава римского войска. Этим римляне были обязаны не столько консулу, человеку честному, но слабохарак­

терному и малоизвестному, сколько Тиберию Гракху. Последний слу­ жил в армии квестором и среди кельтиберов пользовался авторите­ том, унаследованным им от своего отца, мудрого устроителя провин­ ции Эбро. Но сенат немедленно отозвал главнокомандующего и, бо­ лее того, после долгого обсуждения решил поступить с этим догово­ ром так же, как некогда поступил с Кавдинским договором, т. е. от­ казать в его ратификации и возложить ответственность за него на заключивших его.

По закону эта ответственность должна была пасть на всех офице­ ров, скрепивших договор своей клятвой. Но Гракха и остальных спас­ ли их связи. Одному Манцину, не принадлежавшему к высшей арис­ тократии, пришлось поплатиться за свою и чужую вину. Бывший кон­ сул, лишенный знаков своего достоинства, был отведен к неприя­ тельским форпостам. Нумантинцы отказались принять его, не желая со своей стороны признать договор недействительным. И вот быв­ ший римский главнокомандующий целый день простоял в одной ру­ бахе и со связанными за спиной руками у ворот Нуманции — жалкое зрелище для друзей и для врагов. Однако преемнику Манцина, его сотоварищу по консулату, Марку Эмилию Лепиду, этот горький урок, по-видимому, не пошел впрок. Пока в Риме обсуждался мирный до­ говор, заключенный Манцином, Лепид под пустым предлогом на­ пал — как 16 лет назад Лукулл — на свободное племя ваккеев и со­

вместно с полководцем Дальней провинции осадил город Паллантию (618). Постановление сената предписывало ему прекратить войну; тем не менее Лепид продолжал осаду под предлогом, что обстоятельства тем временем изменились. При этом он был таким же плохим вои­ ном, как и плохим гражданином. Он простоял под стенами большого и укрепленного города до тех пор, пока в суровой и враждебной стра­ не войско его оказалось без всякого продовольствия. Тогда он вы­ нужден был начать отступление, оставив раненых и больных. Паллантинцы преследовали его и перебили половину его солдат. Если бы неприятель не прекратил слишком скоро преследования, по всей ве­ роятности, было бы уничтожено все римское войско; оно находилось уже в состоянии полного расстройства. За все эти подвиги принадле­ жавший к знати генерал по возвращении на родину отделался только денежным штрафом. Его преемникам Луцию Фурию Филу (618) и Квинту Кальпурнию Писону (619) пришлось опять воевать с нумантинцами, но так как они совершенно ничего не предпринимали, они благополучно возвратились на родину, не потерпев поражений.

Даже римское правительство начало, наконец, сознавать, что нель­ зя далее вести дела таким образом. Покорение небольшого провинци­ ального испанского города решено было в виде исключения поручить первому римскому полководцу Сципиону Эмилиану. Но денежные средства на эту войну были ему отпущены с чрезмерной скареднос­ тью, а в затребованном им разрешении произвести набор солдат было даже прямо отказано. Возможно, что отчасти при этом сыграли роль интриги разных группировок и опасение прогневить державный рим­ ский народ большими тяготами. Сципиона Эмилиана добровольно сопровождали в Испанию много его друзей и клиентов, в том числе брат его Максим Эмилиан, отличившийся несколькими годами рань­ ше в борьбе против Вириата. Опираясь на эту надежную группу, из которой была сформирована личная охрана главнокомандующего, Сципион приступил креорганизации совершенно разложившейся ар­ мии (620).

Прежде всего он очистил лагерь от всякого сброда: там оказалось до 2 ООО проституток и множество прорицателей, и всякого рода свя­ щеннослужителей. Так как солдаты были непригодны для сражений, главнокомандующий заставлял их по крайней мере рыть окопы и обу­ чал их военному строю. В течение первого лета он избегал сражения с нумантинцами; он ограничился тем, что уничтожил в окрестностях города запасы продовольствия, разгромил ваккеев, продававших нумантинцам зерно, и заставил их признать верховную власть Рима. Лишь к началу зимы Сципион собрал все свое войско вокруг Нуман­ ции. В его распоряжении, кроме нумидийского контингента, состояв­ шего из всадников, пехотинцев и 12 слонов под начальством принца Югурты, и кроме многочисленных испанских вспомогательных отря­

несколько дней, чтобы дать время покончить счеты с жизнью тем гражданам, которые не захотят пережить потерю свободы. Отсрочка была дана, и немало людей ею воспользовались. Наконец, жалкие остатки нумантинского населения появились за городскими ворота­ ми. Сципион отобрал из них пятьдесят самых знатных для своей три­ умфальной процессии, остальные были проданы в рабство. Город сравняли с землей, а его область разделили между соседними города­ ми. Это произошло осенью 621 г., 15 месяцев спустя после того, как Сципион принял командование.

Падение Нуманции в корне подорвало проявлявшуюся еще мес­ тами оппозицию против Рима. Достаточно было нескольких незначи­ тельных военных прогулок и денежных штрафов, чтобы заставить всю Ближнюю Испанию признать верховную власть Рима.

С покорением лузитан римское владычество упрочилось и рас­ ширилось также в Дальней Испании. Консул Децим Юний Брут, при­ сланный на смену Сципиону, поселил пленных лузитан близ Сагунта и дал их новому городу Валентин (Валенсия) устройство на основах латинского права, как это было в Картее (616). Затем он в различных направлениях прошел по западному иберийскому побережью (616— 618) и первый из римлян достиг берега Атлантического океана. Он овладел расположенными в этой стране лузитанскими городами, не­ смотря на упорное сопротивление всех жителей — мужчин и жен­ щин. Независимых до тех пор галлеков Брут присоединил к римской провинции после большого сражения, в котором, как передают, пало 50 ООО галлекских воинов. С покорением ваккеев, лузитан и галлеков весь полуостров, за исключением северного побережья, стал подвла­ стен Риму, по крайней мере по имени.

В Испанию была отправлена сенатская комиссия, чтобы по согла­ шению со Сципионом ввести во вновь завоеванной области римские порядки. Сципион сделал все, что мог, чтобы устранить результаты бесчестной и безрассудной политики C B Q H X предшественников. Так, например, кауканам, с которыми Лукулл девятнадцать лет назад так позорно поступил на глазах у Сципиона, в то время военного трибу­ на, он предложил теперь вернуться в их город и заново его отстроить. Таким образом, для Испании настали снова более сносные времена. В 631 г. Квинт Цецилий Метелл занял Балеарские острова и уничтожил там опасные притоны морских разбойников; это чрезвычайно способ­ ствовало расцвету испанской торговли. Да и помимо этого плодород­ ные острова с их густым населением, славившимся необыкновенным искусством во владении пращей, были ценным приобретением. О том, как много жителей Испании уже тогда говорило на латинском языке, свидетельствует переселение 3 ООО испанцев латинского права в горо­ да Пальму и Поллентию (Поллекца) на ковоприобретенных островах. Несмотря на ряд больших недостатков, римское управление Испани­

ей в общем сохраняло традиции, унаследованные от эпохи Катона и особенно от Тиберия Гракха. Правда, пограничные римские террито­ рии немало страдали от набегов северных и западных племен, лишь наполовину покоренных или оставшихся совершенно непокоренны­ ми. В частности, у лузитан неимущая молодежь регулярно образовы­ вала разбойничьи шайки и грабила своих земляков и соседей. Поэто­ му в этих местах даже в гораздо более позднее время отдельные кре­ стьянские дворы были построены в виде крепостей и в случае надоб­ ности могли защищаться от нападений. В диких и недоступных лузитанских горах римлянам не удалось искоренить эти разбои. Но вмес­ то войн предшествующего периода римляне теперь все чаще имели дело с шайками разбойников, с которыми мог справиться обычными мерами каждый более или менее дельный наместник. Несмотря на эти разбои в пограничных областях, Испания была самой цветущей и благоустроенной страной из всех римских владений. Там не суще­ ствовало ни десятины, ни откупщиков податей. Население было мно­ гочисленно, а страна богата хлебом и скотом.

В гораздо более тяжелом положении находились государства, которые занимали промежуточную ступень между формальным су­ веренитетом и фактической подчиненностью.

Это были африканские, греческие и азиатские государства, вов­ леченные в сферу римской гегемонии в результате войн Рима с Кар­ фагеном, Македонией и Сирией. Независимое государство платит не слишком дорого за свою самостоятельность, беря на себя тяготы вой­ ны. В случае необходимости государство, утратившее свою самостоя­ тельность, по крайней мере может быть вознаграждено тем, что его покровитель обеспечивает ему спокойствие от нападений соседей. Но государства-клиенты не пользовались ни самостоятельностью, ни миром. В Африке фактически велась вечная пограничная война меж­ ду Карфагеном и Нумидией. В Египте арбитраж Рима формально раз­ решил спор о наследстве мекду двумя братьями —Птолемеем Филометором и Птолемеем Толстым; тем не менее новые властители Егип­ та и Кирены вели между собой войны из-за обладания Кипром. В Азии внутренние споры о престолонаследии и происходившее на этой почве постоянное вмешательство соседних государств раздирали на части большинство государств: Вифинию, Каппадокию, Сирию. Но кроме этих внутренних распрей велись многочисленные и тяжелые войны между Атталидами и галатами, между Атталидами и вифинскими царями, даже между Родосом и Критом. В самой Элладе тоже не прекращались обычные здесь мелкие раздоры, и даже в общем столь спокойная Македония изнемогала от внутренних распрей, выз­ ванных новыми демократическими учреждениями. Рим и зависимые государства одинаково были виноваты в тоц, что последние жизнен­ ные силы и последнее народное достояние расточались в этих бес­

цельных распрях. Государствам-клиентам следовало бы понять, что, если государство не в силах воевать с любым врагом, оно вообще не может воевать и что, раз владения и положение всех этих государств фактически гарантировались Римом, им оставалось лишь улаживать свои разногласия мирным путем или же передавать их на третейское решение Рима. Когда Ахейское собрание было собрано, чтобы по­ мочь родосцам и критянам, и серьезно обсуждало вопрос об отправке войска (601), то в сущности это было только политической позой. Глава римской партии выступил тогда с заявлением, что ахейцы уже не имеют права вести войну без разрешения Рима. Этим он констати­ ровал, быть может, с неприятной резкостью, ту истину, что сувере­ нитет зависимых государств сделался пустой формой и что всякая попытка вдохнуть жизнь в этот призрак неминуемо привела бы лишь к полному уничтожению его. Однако господствующее государство заслуживает еще большего упрека, чем зависимое от него государ­ ство. Государство, как и частный человек, нелегко мирится с созна­ нием собственного ничтожества. Властелин обязан и имеет право либо отказаться от своего господства, либо же проявить такое импонирую­ щее превосходство материальных сил, которое заставит подчиненных примириться со своим положением. Но римский сенат не сделал ни того, ни другого. Со всех сторон к нему обращались и осаждали просьбами; он постоянно вмешивался в дела африканские, эллинс­ кие, азиатские, египетские, но действовал так нерешительно и вяло, что его попытки примирить враждующих обычно только обостряли смуту. Это был период комиссий. Уполномоченные сената беспрес­ танно отправлялись в Карфаген, в Александрию, в ахейский союз, ко дворам династов Передней Азии. Они производили расследования, налагали запрещения, писали донесения. И все же важнейшие дела нередко решались без ведома сената и против его воли. Так, напри­ мер, могло случиться, что сенат присудил Кипр Киренскому царству; тем не менее остров остался во власти Египта. Один сирийский принц взошел на престол своих предков, ссылаясь на якобы вынесенное Ри­ мом решение в его пользу; в действительности же сенат категоричес­ ки отказал ему в этом, и принц тайно бежал из Рима, нарушив зап­ рет. Даже открытое убийство римского комиссара, который по пору­ чению сената на правах регента управлял Сирией, осталось совершен­ но безнаказанным. Конечно, азиаты отлично знали, что они не в со­ стоянии сопротивляться римским легионам; но они столь же хорошо знали, что сенат не расположен посылать римских граждан в поход на берега Евфрата или Нила. Поэтому в этих отдаленных от Рима странах все шло так, как бывает в школе при отсутствии учителя или при слишком мягком учителе. Римское владычество одновременно лишило народы благ свободы и благ порядка. Для самих римлян та­ кое положение тоже было чревато опасностями, так как это в извест­

ном смысле отдавало на произвол судьбы северные и восточные гра­ ницы. Здесь могли образоваться обширные царства, опирающиеся на внутренние азиатские страны, находящиеся за пределами римской гегемонии; в отличие от слабых государств-клиентов эти крупные царства могли стать опасными для Рима и рано или поздно начать соперничать с его могуществом. Рим не в силах был своевременно и быстро воспрепятствовать образованию таких царств. Правда, от этой опасности римлян отчасти предохраняло тогдашнее состояние погра­ ничных народов; они всюду были раздроблены и лишены благопри­ ятных условий для образования могущественных государств. Тем не менее из истории Востока мы ясно видим, что в тот период фаланги Селевка уже не стояли на берегах Евфрата, а легионы Августа еще не появились там.

Давно пора было положить конец такому неопределенному поло­ жению. Но единственно возможным выходом из него было превра­ щение зависимых государств в римские провинции. Это было легко осуществить, тем более что римское провинциальное управление в сущности передавало в руки римского наместника только военную власть; административные и судебные функции в основном остава­ лись в ведении городских общин или во всяком случае должны были оставаться за ними. Итак, поскольку вообще от прежней государствен­ ной независимости уцелели еще жизнеспособные элементы, они мог­ ли сохраниться только в форме местного самоуправления городских общин. Необходимость этой административной реформы была ясна. Спрашивалось лишь, проявит ли сенат медлительность и погубит ре­ форму или же у него хватит мужества и силы ясно понять положение и энергично провести необходимые меры.

Обратимся прежде всего к Африке. В Ливии порядки, введенные римлянами, покоились главным образом на равновесии между госу­ дарством кочевников под управлением Массиниссы и городом Кар­ фагеном. При энергичном и умном правлении Массиниссы царство его росло, крепло и цивилизовалось (I, 636). Карфаген тоже окреп, благодаря только одному факту отсутствия войны; он достиг такого же богатства и численности населения, как и во время своего полити­ ческого могущества. Римляне с плохо скрываемой завистью и стра­ хом смотрели на, казалось, несокрушимое процветание своего старо­ го соперника. Если до сих пор они отказывали Карфагену в какойлибо серьезной помощи против непрекращавшихся захватов Масси­ ниссы, то теперь они стали сами вмешиваться в эти столкновения, причем открыто выступали настороне Массиниссы. Более 30 лет длил­ ся спор между Карфагеном и Массиниссой из-за округа Эмпории у Малого Сирта, одной из плодороднейших карфагенскихобластей; спор был, наконец (около 594 г.), разрешен римскими комиссарами: кар­ фагеняне должны были очистить города в Эмпории, оставшиеся в их

владении, и уплатить царю 500 талантов в виде компенсации за не­ правомерное пользование данной территорией. В результате Массинисса немедленно захватил другой карфагенский округ на западной границе карфагенской территории — город Туску — и обширные поля у Баграда. Карфагенянам оставалось лишь снова начать тяжбу в Риме без всякой надежды на успех. После длительной и несомненно умыш­ ленной проволочки в Африку прибыла новая комиссия (597). Но кар­ фагеняне не хотели безоговорочно подчиниться ее третейскому реше­ нию без предварительного точного расследования правовой стороны вопроса; они настаивали на внимательном рассмотрении дела; тогда комиссары попросту вернулись в Рим.

Таким образом, спор между Карфагеном и Массиниссой оставал­ ся нерешенным. Но посылка комиссии повлекла за собой более важ­ ное решение. Во главе этой комиссии стоял престарелый Марк Ка­ тон, в то время, пожалуй, самое влиятельное лицо в сенате. Ветеран войны с Ганнибалом, он был весь еще во власти ненависти к пунам и страха перед их могуществом. С удивлением и досадой он собствен­ ными глазами видел цветущее положение исконного врага Рима, его плодородные поля, многолюдные улицы, огромные запасы оружия в арсеналах и богатый материал для флота. В мыслях он видел уже нового Ганнибала, который использует все эти ресурсы против Рима. Человек честный и мужественный, но весьма ограниченный, он при­ шел к убеждению, что Рим будет в безопасности лишь в том случае, если Карфаген совершенно исчезнет с лица земли. По возвращении на родину Катон немедленно изложил свои соображения в сенате. Против этой мелочной политики выступили с очень серьезными ар­ гументами некоторые представители римской аристократии, обладав­ шие более широким кругозором, особенно Сципион Назика. Они до­ казывали, что бессмысленно бояться купеческого города, что фини­ кийское население Карфагена все более отвыкает от военного дела и от воинственных замыслов, что существование этого богатого торго­ вого города вполне совместимо с политической гегемонией Рима. Они считали даже возможным превращение Карфагена в римский про­ винциальный город; по их мнению, это, пожалуй, было бы жела­ тельно даже для самих финикиян, по сравнению с нынешним поло­ жением, Но Катон добивался не подчинения, а полного уничтожения ненавистного города. Его политика, по-видимому, нашла поддержку у тех государственных деятелей, которые считали желательным при­ вести все заморские территории в непосредственную зависимость от Рима. Главными же и наиболее влиятельными сторонниками Катона явились римские банкиры и крупные купцы, которым в случае разру­ шения Карфагена должны были достаться его богатство и торговля. Большинством голосов было решено при первом удобном случае на­ чать войну с Карфагеном или, вернее, разрушение его. Выжидать та­

кой случай было необходимо, так как надо было считаться с обще­ ственным мнением. Желательный повод скоро нашелся. Раздражен­ ные нарушением своих прав со стороны Массиниссы и римлян, кар­ фагеняне поставили во главе своего управления Гасдрубала и Карталона, вождей патриотической партии. Подобно ахейским патриотам, эти вожди не намеревались восставать против римского главенства, но твердо решили, в случае надобности с оружием в руках, отстаи­ вать против Массиниссы права Карфагена, установленные договора­ ми. Патриоты добились изгнания из города сорока самых решитель­ ных приверженцев Массиниссы и взяли с народа клятву, что никогда и ни при каких условиях изгнанникам не будет разрешено вернуться. Одновременно для отражения ожидаемых нападений Массиниссы было организовано сильное войско; оно состояло из свободных нумидийцев во главе с Аркобарзаном, внуком Сифакса (около 600 г.). Од­ нако Массинисса был настолько благоразумен, что не стал готовить­ ся к войне, а передал вопрос о спорной территории у Баграда на тре­ тейское решение римлян и обязался безусловно подчиниться послед­ нему. Таким образом, Рим мог с некоторым кажущимся основанием утверждать, что карфагенские вооружения направлены против него. Он потребовал немедленного роспуска войска и уничтожения запа­ сов, собранных для флота. Карфагенская герусия готова была согла­ ситься, но народная толпа воспротивилась этому, и жизни римских послов, явившихся в Карфаген с этим требованием, угрожала опас­ ность. Массинисса отправил в Рим своего сына Гулуссу с поручением поставить Рим в известность о непрекращающихся приготовлениях Карфагена к войне на суше и на море и добиться ускорения объявле­ ния войны. Рим отправил в Карфаген новое посольство из 10 чело­ век. Оно подтвердило, что Карфаген действительно готовится квой­ не (602). Катон требовал безусловного объявления войны; сенат от­ верг это требование, но решил на тайном заседании, что война будет объявлена, если карфагеняне не согласятся распустить свое войско и сжечь свой материал для флота. Между тем в Африке уже началась борьба, Массинисса отправил обратно в Карфаген в сопровождении своего сына Гулуссы лиц, изгнанных карфагенянами. Так как карфа­ геняне заперли перед ними ворота города и при этом убили несколь­ ких из удалявшихся нумидийцев, то Массинисса двинул свои войска, а партия карфагенских патриотов также привела свои силы в боевую готовность. Но Гасдрубал, к которому перешло начальство над кар­ фагенской армией, принадлежал к числу тех злых гениев армии, ко­ торых карфагеняне обычно назначали своими полководцами. Как те­ атральный царек, он величаво выступал в своей пурпурной одежде главнокомандующего и даже в лагере предавался чревоугодию. Этот тщеславный и неповоротливый человек не годился для роли спасите­ ля от катастрофы, которой, пожалуй, не могли бы уже предотвратить