2010_Lyus_E__Bez_oglyadki_na_bogov_Vzlyot_sov

1.Глобальная и средневековая

иэто озадачивает, если вспомнить огромные потоки инвестиций и приоритетность политики индустриализации при Неру. Все дело в том, что Неру — и отец и дочь — заботились преимущественно о капиталоемких отраслях: приоритетным было развитие технологических возможностей страны, а не создание максимального числа рабочих мест. Но это не значит, что промышленность Индии слаба или неконкурентоспособна. Многие индийские частные производители существенно превосходят своих китайских конкурентов если не по количеству, то по качеству. На этой лестнице Индия, вопреки ожиданиям, занимает куда более высокое место. Проблема в том, что большинство населения страны все еще находится в самом низу.

Этот индийский парадокс бросается в глаза повсюду. Лучше всего он виден в безупречно чистом и ухоженном заводском городе Джамшедпуре расположенном в восточном штате Бихар, по соседству с изолированным гималайским королевством Непал. Джамшедпур — почти музей истории промышленности Индии, начиная с ее зарождения в конце XIX в., задолго до ухода британцев, до Индии XXI в., которая экспортирует оцинкованную сталь в Китай и автокомпоненты в Америку и Японию.

Город в 1902 г. основал сэр Джамшед Тата, учредитель крупнейшей частной компании Индии Tata Group. В прекрасно ухоженном парке в центре города четвертое и пятое поколения рядовых работников компании оставляют рис, цветы или возносят короткие молитвы у внушительной статуи бородатого Джамшеджи1, как его называют в этих краях. Это зрелище напомнило мне рассказ Редьярда Киплинга о том, как мусульмане и индусы из низших каст «с восхитительной невозмутимостью возносят молитвы в придорожных храмах чужой религии». Но сэр Джамшед заслужил эти молитвы. Для бедняка работа в компании Tata — это что то вроде исполнения всех желаний. С этой работой приходят доступ к высококачественной медицинской помощи, к качественному жилью

счистой водой, которую можно пить, и к хорошим школам для детей. Но рабочих мест здесь все меньше и меньше.

1Суффикс « джи» выражает уважение. Если вам в Индии нужно чего то добиться, а все средства уже испробованы и не дали результата, добавление к имени человека суффикса « джи» может сработать как заклинание «Сезам, отворись».

61

Э. Льюс.  Без оглядки на богов

Размеры активов Tata, выглядевшие респектабельно уже в 1991 г., когда Манмохан Сингх ликвидировал систему лицензирования и открыл Индию миру, сегодня достигли мирового уровня, как и у других крупных индийских промышленных компаний. Но число занятых в компании все эти годы сокращалось. В 1991 г. сталелитейный завод в Джамшедпуре выпускал ровно 1 млн тонн стали в год и давал работу 85 000 человек. В 2005 г. он выпускает 5 млн тонн в год, но в компании работают всего 44 000 человек. За тот же период оборот Tata Steel вырос с 800 млн долл. до 4 млрд долл. «Возможно, нам удастся снизить численность персонала до 20 000 и увеличить производство до 10 млн тонн», — сообщил сопровождавший меня менеджер компании.

История других успешных индийских производителей похожа на историю Tata Steel, в ходе которой она из трудоемкого производства, в 1991 г. снабжавшего отечественный рынок низкокачественной сталью, превратилась в капиталоемкую компанию, поставляющую автомобильную сталь мирового уроня качества лучшим автомобилестроительным компаниям Японии. До 1991 г. Tata Steel сама производила почти все необходимое для производства, потому что в условиях политики «импортозамещения» для получения разрешения на импорт нового оборудования или запасных частей приходилось преодолевать массу препон. Естественно, этот процесс бюрократических разрешений и согласований отвлекал компанию от ее прямого дела и увеличивал число занятых. У тому же компания нанимала множество лоббистов и «порученцев», которые постоянно отирались в министерствах и обхаживали чиновников.

Это еще одно сомнительное наследие того общества благих намерений, которое хотел построить Неру. Он дал Индии чуть ли не самое строгое в мире трудовое законодательство, делающее увольнение наемного работника практически невозможным, даже если это отъявленный лентяй и прогульщик. Неру дал Индии систему лицензирования промышленности, в которой такие компании, как Tata, задумав даже самое ничтожное вложение капитала, должны согласовывать с бюрократами, что, когда и где они будут производить.

Некоторые части модели Неру, вроде оруэлловской системы лицензирования, были ликвидированы. Но остались другие, такие как абсурдно строгое трудовое законодательство

62

1. Глобальная и средневековая

(которое Индира Ганди в 1976 г. сделала еще строже). Это означает, что компании нанимают людей с неохотой даже в период расширения, потому что в ходе следующего спада на них повиснут обязательства по заработной плате периода бума, а в результате они обанкротятся, и без работы останутся все. Но это означает еще и то, что компании предпочитают передавать как можно больше своих функций малым, не состоящим на государственном учете предприятиям «неорганизованного сектора», которым не страшно трудовое законодательство, поскольку в лабиринтах внелегальной экономики оно не играет никакой роли. Есть и других пережитков прошлого, включая «всевластие инспекций», буквально душащих индийский бизнес. Гурчаран Дас, бывший глава индийского отделения корпорации Procter & Gamble, писал: «За тридцать лет активной жизни в индийском бизнесе я не встретил ни одного чиновника, который бы действительно разбирался в моем деле, но при этом любой из них мог легко его раздавить»1.

Следует упомянуть и непредвиденные последствия еще одного важнейшего направления политики Неру: решения вкладывать в развитие англоязычных университетов для средних классов столько же, сколько в систему начальных школ в деревнях. Инженеры, выпускаемые элитными технологическими институтами, добиваются значительного успеха в Кремниевой долине и Массачусетском технологическом институте, работают и на компании вроде Tata Steel и Reliance Indus tries. Благодаря обширной и мощной системе университетов, Индия по научному и техническому потенциалу занимает третье место в мире2, уступая только США и Японии, но опережая Китай. В отличие от Индии, Китай расходует намного бóльшую долю бюджета на начальные школы для тех, кто находится в самом низу социальной лестницы. Индийские университеты ежегодно выпускают около 1 млн технических специалистов, тогда как США и Европа — менее ста тысяч. При этом уровень грамотности в Индии составляет всего 65%.

1Gurcharan Das, The Elephant Paradigm (New Delhi: Penguin Books India, 2002).

2См.: Rudolph and Rudolph, In Pursuit of Lakshmi, p. 10; также можно заглянуть в любой из выпущенных в последние годы докладов американской разведки.

63

Э.Льюс.  Без оглядки на богов

ВКитае — почти 90%1. «У нас работают чуть ли не лучшие технические специалисты мира, — объяснил мне менеджер Tata после того, как мы с ним осмотрели превосходную линию по производству холоднокатаной стали. — И они обходятся нам куда дешевле, чем платят инженерам в Японии».

Еще нагляднее иллюстрирует индийский парадокс ситуация Динеша Хиндудши, которому принадлежит компания Gokaldas Exports — один из самых успешных в Индии про-

изводителей одежды, продукция которого заполняет полки магазинов Marks and Spencer в Великобритании и Banana Republic в США. Подобные ему индийские и китайские бизнесмены и есть причина распространенных на Западе страхов перед экономическим возрождением двух азиатских гигантов. Расположенная в Бангалоре, процветающей столице южного штата Карнатака, Gokaldas Exports ежемесячно выпускает два миллиона предметов одежды, на которых красуются ярлыки двадцати шести производителей со всех концов света. Среди видных заказчиков можно отметить The Gap, Pierre Cardin и Abercrombie. Перед отправкой продукции заказчику компания даже снабжает изделия штрихкодом и биркой с ценой.

Высококвалифицированные работники компании могут производить девятьсот различных фасонов одежды и при необходимости переналаживают производство с той же быстротой, с какой меняются веяния молодежной моды на Западе. Они украшают вышивкой дорогие ткани, идущие на одежду для старшего поколения, и протирают до дыр ткань, из которой шьют джинсы для молодежи. Поразительное зрелище того, как здесь измываются над джинсами, чтобы придать им потертый и изношенный вид, чрезвычайно развлекло меня. «Им трудно понять, почему нужно сначала сшить превосходные джинсы, а потом сделать все, чтобы они потеряли вид», — прокомментировал Хиндудша. Он взял в руки удобную хлопковую блузку с уже прикрепленным ценником £85 и ярлыком Marks and Spencer. «Если бы ее сшили в Британии, она стоила бы 300—400 фунтов, — сообщил он. — Как только твой конкурент переносит производство в Индию или Китай, выбора не остается: ты либо следуешь за ним, либо закрываешь бизнес».

1См.: 2005 Human Development Report, публикуемый United Nations Development Program.

64

1. Глобальная и средневековая

По стандартам других развивающихся стран, в том числе по китайским, это производство является «сложным». В Индии одежду на экспорт изготавливают не на больших фабриках с сотнями работников, как в Китае, где этим заняты миллионы, а на небольших предприятиях, подобных Gokal das Exports, которые дают работу десяткам тысяч человек. На Хиндудшу работают 33 000 человек. Он утверждает, что

втаких условиях, как в Китае, нанимал бы 200 000. Мы идем по одной из его фабрик. Здесь трудятся в основном женщины. Есть медицинский центр и детский сад. «Мы стараемся не брать на работу мужчин, потому что они менее надежны, — объясняет он. — У нас была как то история с пьянчугой, которого мы уволили. Он подал жалобу, и нам потребовалось пятнадцать лет и огромные затраты времени специалистов, чтобы выиграть это дело».

Конкурентное превосходство Хиндудши в сложном производстве прекрасно иллюстрирует экономический парадокс Индии. Он может нанять любое число превосходно подготовленных университетских выпускников, которые владеют программами разработки модной одежды и могут заниматься моделированием на компьютерах. Свободно владея английским языком, они могут продвигать продукцию на больших торговых ярмарках в Париже, Нью Йорке, Лондоне и Милане. Хиндудша, возможно, зарабатывает больше, чем такой же производитель в Китае. Но он ни за что не станет сильно наращивать численность персонала, потому что труд

вИндии — это необратимые (или условно постоянные) издержки. В Индии, чтобы сократить персонал, нужно обладать бесконечным терпением и бездонным кошельком для судебных расходов. «Если я расширяюсь, то всегда за счет новых машин, а не новых работников», — объясняет он.

Утекстильного сектора Индии есть еще одна примечательная особенность. Малые предприятия этой отрасли получают значительную финансовую и административную поддержку, что эффективно сдерживает их рост. По этой причине Хиндудша раздробил свое производство на небольшие производственные участки, разбросанные по всему Бангалору. Кроме того, он платит куда более высокие, чем его китайские коллеги, таможенные пошлины и акцизы за все виды используемых тканей, кроме хлопка, остающегося символом индийской национальной идентичности. Поскольку его конкурентам в Китае

65

Э. Льюс.  Без оглядки на богов

не приходится ни платить столь высоких пошлин на сырье, ни дробить производство, Хиндудша вынужден ограничиваться производством дорогой одежды, что означает использование более сложного оборудования. Ему приходится двигаться вверх по цепочке добавленной стоимости. «Мы выдерживаем конкуренцию, потому что у нас больше возможностей для найма образованных и говорящих по английски специалистов, чем у китайцев, — говорит он. — Мы вряд ли смогли бы конкурировать с Китаем по цене и шить одежду дешевле».

Второе, самое познавательное, посещение швейной фабрики, произошло близ Ченная, столицы самого южного штата Индии Тамилнада, расположенного напротив острова Шри Ланка. Компания шьет нижнее белье для популярной американской сети Victoria’s Secret, торгующей дамским бельем. Здесь тоже работают почти исключительно женщины. Белье их компании почти настолько же консервативно и благопристойно, насколько не является таковым то, что носит Мадонна. Как и в компании Хиндудша, работникам компании Intimate Fashions, принадлежащей частично немецкому, частично шри ланкийскому капиталу, приходится часто переналаживать производство. Им приходится импортировать бóльшую часть используемых материалов, в том числе кружева из Франции и микроволокнистые ткани из Германии. «Мы делаем коллекцию к дню св. Валентина, потом летнюю коллекцию, зимнюю — и заказы все время меняются», — объяснил менеджер. В отличие от северных штатов Индии, в Тамилнаде почти все работники грамотны. Этот штат гораздо лучше управляется. Правительство Тамилнада сумело также смягчить некоторые положения национального трудового законодательства — федеральная конституция дает провинциальным властям довольно много возможностей проявлять инициативу. Поэтому на компанию Intimate Fashions работают больше человек, чем это было бы возможным в другом штате. Но, к явному недоумению ее фигуристых швей, изготовляемое ими белье становится все более миниатюрным.

Разнообразие промышленности Индии проявляется также в фармацевтической и биотехнологической отраслях, которые сильны армией научно технических специалистов. Расположенный в городе Пуна (Западная Индия) Serum Insti tute, принадлежащий компании Poonawallah Group, выполняет почти половину годового заказа ООН на вакцины. Всего

66

1. Глобальная и средневековая

несколько сот служащих Serum Institute, почти поголовно имеющих университетское образование, изготовляют трехвалентную вакцину, ежегодно прививаемую десяткам миллионов детей в развивающихся странах. Институт возник на базе конезавода, принадлежавшего семейству Пунаваллах, и до сих пор располагается рядом с городским ипподромом. Лошади служат источником сыворотки, которой людей прививают от столбняка. Сегодня каждый ребенок в развивающихся странах привит той или иной из вакцин, производимых институтом, — от менингита, полиомиелита, кори, краснухи

истолбняка. Прежде Индия зарабатывала на более дешевых, чем западные, непатентованных медикаментах дженериках. Сегодня ситуация изменилась. Индийские фармацевтические компании подают больше заявок на патенты в Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов

имедикаментов США, чем фармацевтические фирмы любой другой страны мира1.

Внескольких милях от Serum Institute расположился круп-

нейший в Индии производитель автокомпонентов Bharat Forge. Компания, экспортирующая части шасси и двигателей в Европу, Китай и США, выигрывает за счет программного обеспечения и инженерного таланта сотрудников. Средний заводской рабочий в Китае производит больше и зарабатывает меньше, чем его индийский коллега, — в Китае издержки на рабочую силу в единице продукции намного ниже. Но Bharat Forge, как и Gokaldas, ради получения конкурентного преимущества перешел на производство более высокотехнологичной продукции. Компания конкурентоспособна, потому что использует информационные технологии и инженерные навыки для разработки более совершенных автомобильных деталей. Ожидается, что объем экспорта автомобильных узлов вырастет с 3 млрд долл. в 2006 г. до более чем 20 млрд долл. в 2012 г.2 Но это капиталоемкое производство. Bharat Forge демонстрирует, что Индия в состоянии выдерживать конкуренцию на мировом рынке. И все же это не доказывает, что Индия сможет вытащить массы своего населения из нищеты.

1Credit Lyonnais Securities Asia, “The India Paradox,” Spring 2005.

2“Made in India, the Next Big Manufacturing Story,” A McKinsey CII joint report, October 2005.

67

Э. Льюс.  Без оглядки на богов

Экономика Индии крайне необычна. Ее современные сталелитейные заводы выдавливают из бизнеса японских и американских конкурентов. Ее элитные частные клиники проводят операции на мозге богатых арабских клиентов и приводят в порядок тазобедренные суставы пожилых «медицинских туристов» из Британии, которые не выдерживают длинных очередей в британской Государственной службе здравоохранения. Служащие индийских центров обработки звонков, вооруженные телефонами и компьютерами, разбираются со страховыми претензиями американцев на другом конце света. А фармацевтические компании страны производят новые лекарства, разработанные и запатентованные индийскими учеными. При этом множество индийских крестьян до сих пор живут в такой же нищете, как их африканские собратья. Менее миллиона индийцев, работающих в области информационных технологий и программного обеспечения, ежегодно приносят стране больше экспортной выручки, чем несколько сот миллионов крестьян от экспорта сельскохозяйственной продукции.

Нужно признать, что ускорение темпов экономического роста позволило за последние 15—20 лет вытащить из бедности больше людей, чем за все предыдущие десятилетия. По данным правительства Индии, доля индийцев, живущих за чертой бедности, за период 1991—2001 гг. уменьшилась с 35% до чуть более 25%. С тех пор этот показатель, скорее всего, снизился еще больше. Некоторые районы Индии, особенно южные и западные штаты, отличающиеся, по общему мнению, более совершенной и качественной системой управления, создали намного больше рабочих мест в организованном и в неорганизованном секторах экономики. Но, как часто бывает в Индии, все не так просто. Вопреки ожиданиям демографов и в отличие от того, что происходит в других развивающихся странах, одновременно с ускорением экономического развития темпы урбанизации замедлились. В 1981 г. в городах проживало 23,7% индийцев. К 2001 г. их доля выросла всего до 27,8%1. При этом абсолютное число переселившихся в города сельских жителей, по меркам других стран, было огромным. За 1991—2001 гг. в города перебрались

1Rakesh Mohan, “Managing Metros,” Seminar magazine, January 2006.

68

1. Глобальная и средневековая

семьдесят миллионов человек. «Удивительно, что когда все ждали ускорения урбанизации, она затормозилась, — пишет один из ведущих экономистов страны заместитель управляющего Центрального банка Индии Ракеш Мохан. — Это случилось из за ошибочной экономической политики, препятствовавшей росту занятости в городах, особенно в промышленности, и бюрократических рогаток, тормозивших инвестиции в развитие городской инфраструктуры»1.

Некоторые лидеры делового мира полагают, что сохранение экономического разрыва между сельской и городской Индией чревато катастрофой. В 2004 г. Манмохан Сингх пригласил Нандана Нилекани, генерального директора Infosys, одной из самых успешных в стране IT компаний, войти в специальную комиссию по изучению проблем урбанизации. Манмохан, что необычно для индийских лидеров, считает, что для будущего Индии необходимо ускорить процессы урбанизации и укрепления промышленности. Нилекани, вложивший

впроект совершенствования системы городского управления

вБангалоре 1 млн долл. личных средств, без колебаний принял предложение.

«В элите Индии многие до сих пор приписывают огромное значение деревне, хотя никто из них там не живет, — отметил Нилекани, с которым мы пили чай в его офисе. — На мой взгляд, они опасно заблуждаются. Индии необходима куда более быстрая и качественная урбанизация, чем до сих пор. Именно это сейчас происходит в Китае. Через это прошли все развитые страны нашей планеты. Индия не может избежать этого. Но если бы и могла, почему мы должны хотеть этого? Индийская деревня обременена фундаментальными проблемами. Деревня не может и никогда не сможет дать работу всем, и потому реформа сельского хозяйства означает механизацию и сокращение числа рабочих мест. Деревня — западня для низших каст. Это своего рода тюрьма. Мы не сможем модернизировать индийскую экономику — да и наше общество, — если процессы урбанизации не будут протекать у нас быстрее и лучше, чем до сих пор».

ВИндии приезжих поражает чудовищная грязь городских трущоб, которая бьет по их органам чувств, едва они выходят из аэропорта. Им не понять, почему так много индийцев

1 Ibid.

69

Э. Льюс.  Без оглядки на богов

по доброй воле живут в таких условиях, хотя могли бы жить

вдеревне и доить свою семейную корову. Но большинство трущобных жителей проголосовали ногами за свой выбор (некоторых сорвало с места природное бедствие или строительство плотин). Несмотря на возмутительно низкое качество городского планирования и отсутствие гарантий занятости, бедным и низшим кастам город предлагает экономические и социальные возможности, которых в деревне чаще всего нет. Более 100 млн сельских жителей не имеют земли. Но независимо от того, улучшатся условия в трущобах или нет, число тех, кто

вближайшие годы захочет переселиться в город, неизбежно возрастет.

«Выход не в том, чтобы выслать людей назад в деревню, да это и невозможно в условиях демократии, — говорит Нилекани. — Выход в повышении качества городского управления и в том, чтобы предоставить беднякам настоящие рабочие места. Городские элиты вьют свои гнезда с максимальным комфортом. Но, устроившись на верхушке, они хотят отказать всем остальным в тех же возможностях. Если мы не начнем создавать для масс рабочие места и не повысим темпы экономического роста, в опасности окажутся все. Нужно думать

обудущем».

Индийская экономика представляет собой шизофреничнеское сочетание проблесков высоких технологий XXI века на фоне удручающего средневекового прошлого. Но меня сильнее всего озадачивает то, что среди индийских элит — среди тех, кто больше всего выиграл от либерализации экономики после 1991 г., — встречаются упорнейшие защитники старого менталитета, который примерно можно описать как современность для привилегированных и феодализм для крестьянства. По отношению к Аруне и Никхилу из Девдунгри, видящим будущее индийской деревни в развитии низовой «демократии участия», было бы нечестно отнести их к числу защитников феодализма. Они принадлежат к прогрессивному крылу широкого спектра мнений, включающего всевозможных романтиков деревни, от происходящих из высших каст чиновников административного аппарата, блокирующих попытки улучшить городское планирование, до коллег Нилекани из отрасли информационных технологий, которые, по видимому, верят, что если распространить цифровую революцию на деревню, люди расхотят переезжать оттуда (широко распространенное

70