2010_Lyus_E__Bez_oglyadki_na_bogov_Vzlyot_sov

3. Битвы праведных

Настоящей работы в Бихаре нет, а экономика настолько обескровлена, что в на штат приходится всего 0,7% общих поступлений от налога с продаж, при том что на его территории проживает 7% населения Индии. Менее чем один бихарец из сорока имеет телевизор1. Что до развлечений, то многие полагаются на Лалу, публичные выступления которого все еще собирают сотни тысяч человек.

Это была моя вторая встреча с Лалу, и я немного нервничал. Несколько лет назад после интервью я написал статью, которую Лалу публично раскритиковал. Тогда была ночь, и Лалу сидел

всвоем саду в окружении множества приятелей. Он все время над кем нибудь подшучивал, вызывая взрывы хохота. В статье я писал: «В воздухе стоял безошибочно узнаваемый запашок марихуаны»2. Ручаюсь за правдивость этой фразы, потому что трудно спутать этот запах с чем нибудь другим, что отметил сопровождавший меня человек. Но эта фраза задела Лалу3. Он объявил в присутствии местных журналистов, что западные газетчики вроде меня пытаются его дискредитировать: «Они

всговоре с браминами», — заявил он.

На сей раз добраться до Лалу оказалось непросто, и отнюдь не из за той статьи. Вокруг его резиденции собрались сотни людей, выкрикивавших лозунги. Был зимний вечер, и в воздухе стоял густой туман. Наш автомобиль еле полз через толпу, и мы боялись кого нибудь задеть. Было не разобрать, что это за крики. Я нашел Лалу в саду, где, окруженный частоколом микрофонов и камер, он давал пресс конференцию. Когда он отпустил журналистов, я присоединился к нему и его жене на веранде, где все грелись у жаровни. Лалу развалился в ротанговом кресле, завернувшись в шерстяное одеяло, и время от времени согревал руки над огнем. Рабри Деви подала чай с лимоном и бихарские сладости. Я спросил Лалу, что, по его мнению,

Sample Surveys. Бóльшую часть данных мне предоставил Омкар Госавами (Omkar Gosawami), возглавляющий консультационную фирму из Дели Corporate and Economic Research Group.

1Corporate and Economic Research Group.

2Edward Luce, “Beating Back the Brahmins”, Financial Times, July 5, 2003.

3В большей части Индии марихуана разрешена, а во многих штатах,

втом числе в Бихаре, ее продают в заведениях, имеющих государственную лицензию. Предполагается, что она предназначена для употребления только во время религиозных праздников.

131

Э. Льюс.  Без оглядки на богов

ему удалось сделать для Бихара за последние пятнадцать лет. «Два наших самых больших достижения — социальная справедливость и гармония в обществе, — ответил он. — Мы вселили мужество в униженных. Сегодня далиты могут ходить

свысоко поднятой головой. Их больше не притесняют брамины и землевладельцы. И мусульман никто не обижает. Мы нанесли поражение индуистским националистам». Многое из этого было правдой. Но Бихар весьма далек от идеала верховенства права. Лалу сказал: «Когда пишут о Бихаре, всегда говорят

опроблемах закона и порядка, а также о насилии в отношениях между кастами. Это все потому, что у нас в Индии средства массовой информации сконцентрированы в руках высших каст. Они всем этим даже иностранцев одурачили». Потом Лалу добавил, что два года назад журналист из лондонской Financial

Times написал, что в его присутствии курят марихуану. Я сказал, что это был я. «Нет, нет, это определенно были не вы, — возразил Лалу чуть взволнованно. — Он был совсем на вас не похож. Он был, он был...» Но это был я, настойчиво повторил я. «Да неважно, — отмахнулся Лалу, которому было явно неловко. — Уверен, что дело было в культурном непонимании. Такое бывает». Должен признать, что иеня забавляло замешательство Лалу. Передо мной сидел человек, прославившийся на всю Индию своим умением наносить людям публичные оскорбления. В ходе общенациональных выборов 2004 г. Лалу предложил отказаться от голосования и решить исход выборов по результатам соревнования в беге лидеров двух главных партий, Сони Ганди, итальянки пятидесяти одного года, вдовы Раджива (с которой Лалу теперь в союзнических отношениях и с которой мы еще встретимся в главе 5), и Атала Бехари Ваджпаи, семидесятилетнего премьер министра и индуистского националиста (с которым мы встретимся в следующей главе). Ваджпаи незадолго перед тем перенес операцию на обоих коленных суставах. Премьер министр и ходил то с трудом, а уж бегать... Впрочем, даже друзья Ваджпаи смеялись над этой шуткой Лалу. Мы спросили Лалу о шумной толпе, что то выкрикивавшей перед его резиденцией. «Это мои люди, и они скандируют лозунги в мою поддержку», — ответил он. Оказалось, что там собрались те, кто желал стать кандидатом от партии Лалу на предстоявших выборах. «Проезжая через толпу, — сказал он, развеселив всех окружающих, — я всегда занавешиваю окно, чтобы не видеть их лиц».

132

3. Битвы праведных

Интервью, начавшееся шуточками, превратилось в настоящий цирк. Лалу захотел показать мне свое хозяйство, которое он превратил в зверинец для своих любимых животных, главным образом коров, которых там было две сотни. Кроме них, было две белых арабских лошади. Попав в конце 1990 х годов в тюрьму, Лалу, по его словам, пережил видение, в котором бог Кришна, особо почитаемый ядавами, велел ему стать вегетарианцем и не обижать коров. Лалу подчинился. «Похоже, вы пытаетесь стать брамином», — заметил я. Лалу родился

вбихарской деревне в очень бедной семье, и в детстве, в лохмотьях и босиком, пас деревенское стадо. Все девять детей Лалу получили образование в англоязычных школах. Одна из дочерей Лалу живет в Сингапуре — она замужем за руководителем софтверной компании. Мою шутку Лалу пропустил мимо ушей. Мы были внутри коровьего загона, и Лалу показывал мне своих любимиц. У каждой было имя. За коровами ухаживали десятки людей. «Вот моя любимица», — сказал Лалу, любовно поглаживая корову по голове. Потом он вытянул руки и обратился к корове: «Эта рука за Лалу, а эта за Рама Виласа Пасвана [самый опасный конкурент Лалу на выборах]». Когда Лалу показал корове руку, представлявшую Патсвана, корова не шелохнулась. Но потом произошло нечто поразительное. Лалу протянул ей другую руку, представлявшую его самого, и корова медленно и решительно кивнула. Я тщетно искал глазами ассистента, который бы в нужный момент дернул корову за хвост или за веревку, привязанную к ноге. Но трюк был совершенно чистым. Лалу, должно быть, часами дрессировал корову.

Через несколько месяцев партия Лалу потеряла власть

вБихаре, но сохранила роль в общенациональном коалиционном правительстве. Лалу остался министром железных дорог Индии. Многие восхваляли результаты выборов 2005 г. как голосование за «хорошее управление», которое наступило после пятнадцати лет злоупотреблений Лалу и его дружков. Но одержавшая победу над Лалу коалиция партий низших и высших каст, которую возглавлял Нитиш Кумар, бывший министр железных дорог и член другой низшей касты под названием курмис, была скроена по тому же образцу и использовала те же призывы к кастовой идентичности, что и Лалу. Противники Лалу провели в парламент еще больше кандидатов

скриминальным прошлым, чем у самого Лалу. Лалу потерпел

133

Э. Льюс.  Без оглядки на богов

поражение, но его логика победила. У меня нет сомнений, что он вернется к власти.

* * *

Лидерам из низших каст потребовались десятилетия, чтобы овладеть сложным механизмом индийской демократии. Теперь они владеют этим искусством лучше всех. В политике у избирателей из низших каст есть преимущество, от которого нет пользы в других сферах жизни: преимущество больших чисел. Примерно половина населения Индии, так или иначе, принадлежит к низшим кастам. Если прибавить 150 млн индийских мусульман и десятки миллионов членов языковых групп, живущих за пределами своей языковой зоны, получится, что из официально признанных меньшинств состоит более половины населения Индии1. У партий низших каст есть еще одно преимущество: их конкурентам, не идентифицирующим себя с определенными кастовыми группами, приходится как можно шире распространять свою агитацию. Партия Индийский национальный конгресс стремится дойти до каждого, делая упор на секулярный и всеохватный индийский национализм и центристское представление об экономике. Националистическая индуистская партия Бхаратия Джаната (Индийская Народная партия) пытается привлечь всех избирателей, кроме мусульман и христиан. Но партии низших каст могут обращаться исключительно к своему узкому сегменту населения. Это означает, что они чрезвычайно эффективны в этом узком пространстве, и больше нигде. Если бы все партии низших каст смогли договориться и создать объединенную партию низших каст, эта новая партия смогла бы править Индией до скончания веков. Что же им мешает?

Найти частичный ответ на этот вопрос можно, если вспомнить постоянные ссылки Лалу на бога Кришну. Уникальная личность Лалу часто заставляет сопоставлять его с протестными лидерами в других частях света. В отличие от Лалу очень немногие из них советовались с астрологами или прорицателями, да и вообще они были не слишком религиозны, — будь то великие итальянские повстанцы националисты XIX в., китайские революционеры первой половины XX в., агитаторы раннего викторианского периода в Англии или сторонники

1Myron Wiener, in Ashutosh Varshney, ed., The Indian Paradox (New Delhi Sage Publications, 1989), p. 57.

134

3. Битвы праведных

Джефферсона и Мэдисона времен Американской революции. Они были левеллерами современной истории, стремившимися сплотить людей против монархии, церкви, земельной аристократии или иноземного господства. Их риторика была универсалистской, и они обещали всеобщее равенство. А риторика Лалу и лидеров других шести семи значительных в национальном масштабе партий низших каст нацелена на одну особую категорию избирателей, исключая или игнорируя других бедняков. Некоторые иностранные и индийские наблюдатели называют индийские партии низших каст левыми, потому что те выступают на стороне обездоленных. Перефразируя известную поговорку, это означает не видеть за лесом деревьев. Каждая партия низшей касты стоит только за одну группу обездоленных. Политики низших каст не объединяют низшие слои общества, подчеркивая то, что у них есть общего, а взаимно изолируют их, акцентируя то, что их разделяет. Это куда ближе к этнической политике, чем к классовой.

Многочисленная каста ядавов, которых в Бихаре возглавляет Лалу, весьма заметна и в других частях Индии, особенно в крупных штатах Уттар Прадеш и Мадхья Прадеш. Политическим аналогом Лалу в Уттар Прадеше является Мулаям Сингх Ядав, а его правой рукой — Амар Сингх, с которым мы еще встретимся. Партия Мулаяма Сингха Ядава тоже опирается на альянс миллионов ядавских и мусульманских избирателей, которых объединяет неприязнь к браминам и, во все большей степени, к далитам. Партия Мулаяма заручилась и голосами многих раджпутов, т.е. субкасты традиционной касты воинов кшатриев, к которой принадлежит Амар Сингх. Его альянс с партией ядавов — это пример новомодного межкастового союза в индийской политике.

И Лалу, и Мулаям — члены и бывшие президенты Всеиндийской Махасабхи (ассамблеи) ядавов. Махасабха разработала любопытную идеологию. Утверждается, что ядавы — потомки бога Кришны, который в эпосе предстает как пастух, что является традиционной кастовой функцией ядавов. Согласно этому представлению, гены ядавов столь же чисты, а может и почище, чем у браминов. Кроме того, Махасабха объявила Мулаяма и Лалу воплощениями Кришны. Но она ни слова не сказала о своем взгляде на чистоту крови других низших каст, которые, предположительно, все так же нечисты, как и прежде. Вот что сказал один из выступавших на годовом

135

Э. Льюс.  Без оглядки на богов

собрании Махасабхи: «Мы съехались сюда из разных частей страны. Мы говорим на разных языках... у нас разные традиции и обычаи, но мы чувствуем свое единство и братскую солидарность, потому что в наших жилах течет одна кровь»1.

Подобно создателям других мифов о происхождении каст, ядавы говорят, что из за происков недоброжелателей или исторической несправедливости они лишились законного места среди праведных, т.е. в высших слоях кастовой иерархии, а потому их не следует относить к нечистым кастам. Почти все существующие в Индии крупные субкасты сочинили такие же гордые мифы о своем высоком происхождении, плодов которого они лишились в незапамятные времена из за происков браминов или грабежа со стороны кшатриев. Не считая махаров, чье мировоззрение остается под сильным влиянием Амбедкара, большинство других каст неприкасаемых, в том числе чамары, тоже претендуют на происхождение от богов или великих святых. Самое занимательное, пожалуй, притязание заявили бедии, каста проституток, избегать которых считают долгом все, — по крайней мере в дневные часы. Женщины бедии говорят, что принадлежность к касте определяется по отцу, а поскольку большинство их клиентов раджпуты, то и сами они принадлежат к касте раджпутов, которые на иерархической лестнице стоят весьма высоко. Бедии даже наняли жрецов браминов, которые заявили (весьма обтекаемо), что имеет значение семя, падающее в почву, а не сама почва: почва — это женщина, а семя — мужчина2. Мужчины из касты раджпутов не согласились с этим толкованием. Мнение их жен осталось неизвестным.

В индийских селах кастовая дискриминация продолжает свирепствовать, и в межкастовых конфликтах ежегодно погибают сотни людей, причем многие от рук полиции. По утверждению правительства Индии, в деревнях все еще часто случа-

1Из выступления Лусия Мичелутти, поучительное эссе которого «Мы [ядавы] являемся кастой политиков: касты и современная политика в североиндийском городе» (“We [Yadavs] Are a Caste of Politicians: Caste and Modern Politics in a North Indian Town”) было опубликовано в сборнике: Dipankar Gupta, ed., Caste in Ques tion (New Delhi: Sage Publications India, 2004), pp. 43—72.

2Из занимательного эссе Ануджа Агравала: Anuja Agrawal, “The Bedias Are Rajputs: Caste Consciousness of a Marginal Community,” in Gupta, ed., Caste in Question, pp. 221—245.

136

3. Битвы праведных

ется насилие полиции по отношению к далитам, арестованным по ложным обвинениям: «Арестованного допрашивают с такой жестокостью, что он обычно умирает от полученных травм»1. Далитов до сих пор не пускают в храмы. Но особенно примечательно то, что далиты жаждут быть допущенными в храмы. Семьдесят лет назад Амбедкар написал: «Индусское общество — это миф. Само слово «индус» (Hindu) иностранное. Так магометане назвали местных жителей, чтобы отличать их от своих. Каждая каста не только ест среди своих и создает семьи только со своими, но еще и предписывает своим особую, отличную от других одежду»2. В его время, возможно, все так и было. Но в современной Индии трудно определить касту человека по тому, как он одет или где он ест.

На протяжении нескольких последних десятилетий постепенно происходили значительные изменения в образе жизни низших каст. Простые ядавы могут верить или не верить в свое происхождение от Кришны. Но в частной жизни ядавы и другие низшие касты ведут себя так, будто они принадлежат к высшей касте. Индийские ученые называют это «санскритизацией»3, имея в виду то, что этот классический язык использовался исключительно браминами. Термин указывает на тенденцию копирования низшими слоями культуры высших: они поклоняются тем же богам, ходят в те же храмы и соблюдают те же праздники. В индийских городах о кастовой принадлежности человека зачастую можно узнать только по его имени. Такие черты, как стиль одежды и традиции питания, становятся общими для всех каст. Самые зажиточные из числа низших каст — крестьяне, сумевшие воспользоваться плодами зеленой революции, или те, кто нашел хорошую работу в городах, — становятся другими людьми. Если сегодня в Индии зайти в дом горожанина, определить его кастовую принадлежность будет нелегко. Во всех домашних божницах одни и те же боги. Все следуют одним и тем же ритуалам высших каст.

1Доклад о предотвращении жестокого обращения с этими кастами: National Human Rights Commission, 2004, p. 114.

2Valerian Rodrigues, ed., The Essential Writings of B. R. Ambedkar

(New Delhi: Oxford University Press, 2002), p. 267.

3Термин придуман «отцом индийской социологии» М. Н. Шринивасом.

137

Э. Льюс.  Без оглядки на богов

Но в политическом мире низшие касты Индии движутся в направлении, противоположном «санскритизации», которой многие следуют в личной жизни. Вместо того, чтобы подражать ролевым моделям браминов, как они это делают в своем культурном и религиозном обиходе, низшие касты стремятся взять реванш над высшими и вырвать компенсацию за свой низкий социальный статус. И, как правило, они получают желаемое. Индийская программа положительной дискриминации является крупнейшей в мире. Она куда масштабнее американской. Половина всех рабочих мест в государственном секторе Индии выделена трем категориям обездоленных: адиваси (представителям малых коренных племен) составляющим почти 10% населения Индии; далитам, официально составляющим 12,5% населения; и «прочим отсталым классам», включая ядавов, составляющим 27% населения. За этими тремя группами закреплено около 50% рабочих мест в государственном секторе. Кроме того, в каждом штате собственная система квот. В некоторых штатах, в том числе в Раджастане и Тамилнаде, квота рабочих мест превышает 60%. Очень немногие рабочие места распределяются по результатам конкурсов. В большинстве случаев вакансии распределяют лидеры каст и их приспешники. Либо их попросту продают тому, кто больше заплатит1. Можно считать, что это самая масштабная в демократическом мире система протекции.

Расширение этой системы — единственный серьезный пункт программы всех партий низших каст. В публикуемых перед выборами манифестах этих партий нет ни слова об экономической политике, внешней политике или обороне страны. Они «продают» своим сторонникам способность добиться от более крупных партий увеличения масштаба протекции в обмен на лояльное участие в многопартийных коалициях. Вот почему Лалу, партия которого помогла Манмохану Сингху сформировать правительство Индии, получил пост министра железных дорог, на которых работают почти 1,5 миллиона человек и которые по этому показателю уступают только крупнейшему работодателю мира, Народно Освободительной

1Водитель корпункта Financial Times в Дели как то подал заявку на место водителя в правительственном гараже. Ему сказали, что это будет стоить 100 000 рупий. На каждое рабочее место есть фиксированная цена.

138

3. Битвы праведных

Армии Китая. Его не привлекли ни министерство иностранных дел, ни министерство финансов, которые распоряжаются очень незначительным числом рабочих мест. Ни Лалу, ни Мулаям не предлагают планов управления экономикой Индии. Зато они враждебно относятся к идее приватизации государственных предприятий, потому что любое сокращение государственного сектора означает для них усыхание источников вознаграждения клиентелы. Оба поддерживают идею расширения системы квотирования рабочих мест в частном секторе. На этом направлении перспективы успеха пока сомнительны, несмотря на разрозненные сведения о том, что старейшие частные компании при найме персонала следуют политике кастовой и религиозной дискриминации. Одно только упоминание о распределении рабочих мест по кастовому принципу, а не по квалификации, повергает руководителей индийских компаний в ужас.

* * *

Сказанное о Лалу и Мулаяме в полной мере относится и к Маявати, лидеру крупнейшей партии неприкасаемых Бахуджан Самадж (партия Народного большинства). Как у и большинства далитов, у Маявати лишь одно имя. Но в знак признания ее статуса высшего лидера многие далиты называют ее Бехенджи Маявати, «уважаемая сестра». Маявати трижды была главным министром крупнейшего штата Индии Уттар Прадеш. В 1996 г., впервые придя к власти, она стала и первой в истории Индии женщиной, и первым представителем неприкасаемых во главе штата. За ней быстро закрепилась репутация руководителя, получающего удовольствие от того, что доставляет неприятности подчиненным ей чиновникам из высших каст. В первый год своей администрации издала приказы о переводе 1400 чиновников ИАС, что до сих пор остается рекордом. Некоторым высокопоставленным чиновникам ИАС, которых она невзлюбила, приходилось переходить на новую работу каждые несколько недель, что мешало их детям учиться в школе. Устроенная Маявати мини революция не преследовала никакой иной цели, кроме унижения браминов и, как говорили злые языки, сдирания денег с чиновников, которые готовы заплатить взятку, чтобы их не трогали или чтобы вернули на привычное место. «Маявати любит заставить браминов поплясать, — сказал мне один из ее советников. — Нашему народу в деревнях

139

Э. Льюс.  Без оглядки на богов

очень нравится наблюдать такие сцены». Менее благосклонные наблюдатели, в том числе Всемирный банк, проекты которого в Уттар Прадеше сильно пострадали из за усроенное Маявати «игры в музыкальные стулья», отнеслись к этому без особой радости.

Маявати так и не дала мне интервью, потому что она не видит смысла в общении с англоязычными средствами массовой информации, не важно иностранными или индийскими. Однажды я почти добрался до нее. Далиты собрались на большой слет на севере Индии в городе Гайа рядом со знаменитым храмом Бодхгайа, поставленном на том месте, где Будда некогда достиг просветления под священным фикусом. Митинг с ее участием состоялся в большом парке, или майдане, в центре города. Там собрались тысячи ее восторженных сторонников. После того, как Маявати закончила речь, она сошла со сцены и двинулась к ожидавшему ее «амбассадору», который должен был отвезти ее к вертолету, стоявшему в двухстах или трехстах метрах дальше. Размахивая своим журналистским удостоверением, я сумел прорваться в ближний круг и очутился уже рядом с Маявати. Но, прежде чем я смог преодолеть последние метры, передо мной выросли четыре мощных телохранителя в стандартных темных очках и с пистолетами. Я успел выкрикнуть свой вопрос Маявати, но она лишь бросила на меня подозрительный взгляд и нырнула в автомобиль. Через тридцать секунд ее кавалькада уже была у вертолета, а телохранители рысью помчались за машинами, размахивая пистолетами. Из зависшего над толпой вертолета Маявати величественно помахала толпе внизу и умчалась на другой митинг на другом майдане, где ее ждали другие восторженные сторонники.

Мало кто из лидеров современной Индии пользуется такой преданностью своих избирателей, как Маявати. Аналитики утверждают, что избиратели возглавляемой Маявати партии Бахуджан Самадж отличаются беспримерной дисциплинированностью. Независимо от обстоятельств и достижений правительства партия Маявати может рассчитывать на 20% голосов избирателей Уттар Прадеша, что примерно соответствует доле далитов в 170 миллионном населении штата. Избиратели не отвернулись от нее даже после скандала 2003 г., когда Маявати, по сути дела, поймали с поличным на попытке раздать близким к ней строительным компаниям контракты

140