Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
Fernan_Brodel_Struktury_povsednevnosti_t_I.doc
Скачиваний:
0
Добавлен:
01.05.2025
Размер:
20.92 Mб
Скачать

I(w Подробное» и

laiiMctnoHuiiu

> '). Порс-Маснсро. Cm.

Povec-Maspero l;. Op. rii

I. 1942. p. 32 sq

1'" Chardin j. L-'uniges en

/Yr.w. 1HII. IV.

p. 102 105.

171 FouraslicJ.

Machinisme ct bien-etre.

p. 40.

удобряемый человеческими экскрементами ими юродскими не­чистотами. Ра и ар жатвы десятого месяца самой важной при­ходится на ноябрь. И срачу же после пою снова начинается вспашка в предвидении январской высадки рассады 1<lS.

Жесткий земледельческий календарь повсюду фиксирует по­следовательность этих поспешных работ. Н Камбодже после до­ждей, оставивших лужи воды, первая вспашка «пробуждает ри­совое поле»; один раз ее ведут от крас» к центру, а в следующий раз от центра к краям. Чтобы не оставить за собой углублений, которые наполнялись бы водой, крестьянин, идя рядом со своим буйволом, проводит поперек борозд по диагонали одну или несколько канавок, чтобы удалить излишек воды ... А затем нужно будет выполоть траву, оставить ее гнить, выгнать кра­бов, которые наводняют неглубокую воду. И непременно выры­вать сеянцы правой рукой и ударять ими по левой ноге, «дабы сбить землю с корней, которые еще очищают полосканием в воде» lf)9.

Эти следующие одна за другой работы находят отражение в пословицах, в привычных образах. В Камбодже пустить воду на поля с сеянцами означает «утопить воробьев и горлиц». При по­явлении первых метелок говорится, что «растение беременно»; тогда рисовое поле приобретает золотистый цвет «цвет крыла попугая». Несколько недель спустя при сборе урожая, когда зер­но, «которое налилось молоком, стало тяжелым», наступает игра или почти шра со складыванием снопов либо «тюфяком», либо «перемычкой», либо «взлетающим пеликаном», либо «со­бачьим хвостом», или «слоновьей ногой» ... Когда заканчивает­ся обмолот, зерно отвеивают, чтобы удалить «голос риса {пад-ди)», т.е. «шуршащую мякину, которую уносит ветер».

Для шевалье Шардена, человека западною, видевшего, как выращивают рис в Персии, главным была быстрота ею роста: «Это зерно созревает за три месяца, хоть ею и пересаживают после того, как пробились ростки ... Ибо ею пересаживают но колоску в сильно увлажненную и илистую землю ... Через неде­лю, после тою как рис подсох, он становился зрелым» 17(). В бы­строте заключен секрет двух урожаев -двух урожаев риса; или, если мы оказываемся слишком далеко к северу одною урожая риса, а другою пшеницы, ржи или проса. Можно даже полу­чить три урожая: два риса и один, в промежутке между ними, пшеницы, ячменя, гречихи или овощей (репы, моркови, бобо», нанкинской капусты). Рисовая плантация по. таким образом, настоящая фабрика. Гектар земли под хлебами давал во Фран­ции во времена Лавуазье в среднем 5 центнеров; i ектар же рисо­вого поля зачастую приносит 30 центнеров неочищенного риса-падди. Будучи очищены, они дают 21 центнер пищевою риса но 3500 калорий на килограмм, т.е. колоссальную цифру 7350 тыс. калорий с гектара против 1500 тыс. калорий от пшеницы и всею 350 тыс. калорий животного происхождения, если лог же гектар земли, будучи отведен для животноводства, произвел бы 150 кг мяса171. Эти цифры демонстрируют огромное превос­ходство рисового поля и растительной пищи. И конечно же, не из идеализма цивилизации Дальнего Востока предпочли расти­тельную пищу.

п- Ciourou P. I.'.-hit:

1953. p 55.

i7< Ciourou P 1л:\ I'avs

iro/iieaux. 4C «I.. 1966.

p. 95.

i7J См. (лагью

Дж. Снснса (J. Spcnccl »

кн.: Food in Chinese

Culture. P. p. К С. Chang,

1977. p. 270.

'7<; Abbo Provost. Op cit..

VIII. p. 536 537

no Du Ilaldc J.-B. Op

cit.. II, p. 72

177 P. do l-as Cortes /><><•

cite. f°* 54 ct 60

174 Guigacs Vt. Yayagcs a

Pckin. Manille ct Vile tie

France.. I7H4-ISOI. I.

p. 320.

Чуть отваренный на воде, рис был повседневной пищей, как у люден Запада-хлеб. Нельзя не вспомнить итальянский рапс с companatico, видя, насколько скудны добавления к рисовому ра­циону хорошо питавшегося крестьянина Тонкинской дельты в наши дни (1938 г.): «5 г свиного жира, 10 г тик main {рыбного соуса], 20 г соли и некоторое количество зелени, не дающей ка­лорий», на килограмм белого риса (последний давал 3500 кало­рий из общего их числи 3565)'':. Средний повседневный рацион индийца, питающегося рисом, в 1940 г. был более разноо­бразным, но не менее растительным по характеру: «560 г риса, 30 г гороха и фасоли, 125 г свежих овощей, 9 г растительного масла и растительных жиров, 14 г рыбы, мяса и яиц плюс нич­тожное количество молока» 17\ Несомненно, столь же «не­мясным» было и питание тех пекинских рабочих, 80% расходов которых на еду в 1928 г. составляли зерновые, 15,8-овощи и приправы и 3,2%-мясо174.

Эти сегодняшние реальности перекликаются с реальностями вчерашними. В XVII в. на Цейлоне один путешественник уди­влялся тому, что «посоленный рис, сваренный на воде, с неболь­шим количеством зелени и лимонным соком считается приемле­мой трапезой». Даже «большие люди» ели очень мало мяса или рыбы175. Отец Дюальд в 1735 г. отмечал, что китаец, провед­ший день в непрерывной работе, «зачастую по колено в воде ... вечером будет счастлив, получив риса, вареной зелени, немного чаю. Надо заметить, что в Китае рис всегда варят на воде и для китайцев он то же самое, что хлеб для европейцев, и никогда не вызывает отвращения» 17<>. Вот рацион китайца по сообщению отца де Лас Кортеса: «Маленькая мисочка риса, сваренного на воде, без соли, который есть повседневный хлеб здешних мест [на самом деле - четырс-пять таких чашек], каковую подносят ко рту левой рукой, держа в правой две палочки, и, подув сначала на рис, торопливо отправляют его в желудок, как будто бро сают в мешок». С этими китайцами бесполезно было говорить о хлебе или сухарях. Бхли у них бывала пшеница, они ели ее в виде сваренных на пару пампушек, с топленым свиным салом 177.

Эти китайские «булочки» восхитили в 1794 г. де Гиня и его спутников. Они сдобрили их «небольшим количеством сливоч­ного масла» и фазу же. рассказывает он, «довольно хорошо справились с принудительными постами, которых нас заставля­ли придерживаться мандарины»17К. Разве нельзя здесь говорить о выборе, обусловленном своей цивилизацией, о господствую­щих вкусах и даже о пристрастиях в еде. которые вес суть ре­зультат сознательного предпочтения, как бы чувства превосход­ства? Отказаться от культуры риса означало бы обречь себя на упадок. «Люди муссонных областей Азии, говорит П. Гуру, предпочитают рис клубнеплодам и черновым в виде каши» (и в виде хлеба). Сегодня японские крестьяне сеют ячмень, пшеницу, овес, просо-но только между двумя сборами риса или же в ус­ловиях вынужденною суходольного земледелия. Лишь необхо­димость заставляет их потреблять эти зерновые, «которые они считают жалкими». Этим объясняется то, что в наше время рис продвинулся сколь возможно далеко на север Азии, до 49 се-

fuic\miii.iii

16S

Рис

169

(>r>

*.- ч'У- _li "V

Оомолот риса

в Японии иенами.

Пирит-.

Га.п'рс.ч Жанна»

Осты-. {Фото Не.I

JU-n.)

1!" V. dc Las Cortes. Dot-citi: Г 75.

'■^ Ciernet J l.i- Monde fhinois 1972. p 2SI 2S2. 64S; Ibcrhard W. 4 llisioi of China. 4C cil.. 1477, p. 255

1 ' Gourou I'. /. Чл p. 74, 262. '■"" Mandelslo J Л fit. II. p. 26S.

Обмолот риса вручную. Рисунок Ичо Хапаоуса (1652-1724 гг.) Париж Галереи Жпннет Остье. [Фота //сим Де.п.)

(one

l.iki/.iw.i on ol M,»n\

Iyl Siivnry J col. 561. 14 ■ P. Uc La <»<■, I SS !M Ntatsuyo Пи- }\netr,i: l.conomv in . p. 40 41.

верной широты, в такие области, где другие кулыуры, несом­ненно, были бы более уместны1™.

На «рисовом режиме» (включая и побочные продую ы пере­работки риса) находился весь Дальний Восток, даже европейцы, обосновавшиеся в Гоа. Мандельсл^в 1639 i. констатировал, что португальские женщины пою города иредиочитают хлебу рис, «как только они к нему привыкнут»1*0. Из риса в Китае изготовляли также и вино, которое «пьянит гак же сильно, как

лучшие испанские вина», «вино янтарно-желтого цвета». Подра­жая тгому или ич-ча ничкой цены риса на Западе, но в XVIII в. «в некоторых местах Европы додумались гнать ич него очень креп­кую водку, но во Франции она запрещена, так же как водка из зерна и из жома»1*1.

Следовательно, много риса и мало мяса, а то и вовсе нет мя­са. В таких условиях можно представить себе исключительно тираническую власть риса. Колебания его ней затрагивали в Ки­тае всё, включая и дневное жалованье солдат, которое повыша­лось и снижалось вместе с ценой риса, как будто речь шла о скользящей шкале чарнлаты |ч>. В Японии было и того лучше: рис до реформы и решающих изменений XVII в. сам служил деньгами. Цена на рис на японском рынке с !642 1643 по 1713 1715 гг. иочросла в десять рач, чему способствовало обесце­нение монеты ls\

Такую славу рису обеспечил второй урожай в юд. К каком> же времени он восходи i ? Наверняка ему было уже несколько ве­ков, когда в 1626 г. о геи де Лас Кортес восторгался нескол ьк и-

ми урожаями в год возле Кантона. На одной и той же земле, пи­сал он, «они получают один за другим три урожая в год: два урожая риса и один -пшеницы, по сам-сорок и сам-пятьдесят, благодаря умеренной жаре, атмосферным условиям и велико­лепнейшей почве, намного лучшей и более плодородной, чем любая земля в Испании или Мексике» IS4. Отнесемся скептиче­ски к сборам сам-сорок или сам-пятьдесят и, может быть, даже к третьему урожаю пшеницы, но запомним впечатление сверх­изобилия. Что же касается времени этой решающей революции, то различные скороспелые сорта риса, созревающего зимой и позволяющего собирать два урожая в год, были ввезены из Тьямпы (Центральный и Южный Аннам) в начале XI в. Мало-помалу ото новшество покорило одну за друг ой жаркие провин­ции Китая 185. С XIII в. все уже сложилось. Тогда-то и начался великий демографический подъем Южного Китая.

ОТВНТСТВНННОСТЬ РИСА

Успех риса и предпочтение, оказанное ему, ставя! ряд проб­лем, как, впрочем, ставит их и пшеница, господствующее расте­ние Явропы. Рис, сваренный на воде собсшепно, «каша», как и печеный хлеб в Европе, был «основной пищей». )то означает, что все питание многочисленного населения строилось па одно­образном использовании )Той пищи, использовании каждоднев­ном. Кухня л о искусство дополнять основную пищу, делан, ее привлекательной. Итак, ситуации сходные. С топ тишь разни-

Два аспекта нмращивания риса. 1. Вспашка ноля плугом, запряженным буйволом, дабы «заставить воду впитаться и увлажнить землю».

2. Орошение рисового поля. Гравюры по рисункам из «Гэнчжеду». Национальная библиотека. Кабинет эстампов. (Фото из Национальной библиотеки.)

]!"' См. СГЦ1 !>№

Ф У Movia

(Г'. W Mote) ь кн.: /чих/

in Chinese Culture. P p.

(hang К С. р 1ЧН 200.

'■' Spcncc J. /bid., p. 261.

27!

|ь" Abbe Prcvosi. Op. cil .

VI. p 452 453 (du Haldc).

цей, что для Азии нам зачастую не хватает исторических данных.

Успех риса имел многочисленные, широкие и очевидные по­следствия. Рисовые плантации занимают очень незначительные площади-это первый важный момент. Во-вторых, их очень вы­сокая продуктивность позволяет им кормить многочисленное население с высокой плотностью. Если поверить одному, быть может чересчур оптимистичному, историку, то на протяжении шести или семи веков на каждого китайца будто бы приходи­лось ежегодно по 3(Ю кг риса или другого зерна и по 2000 кало­рий в день140. Даже если эти цифры, вероятно, слишком завы­шены и непрерывность такого благосостояния будет опроверг­нута-во всяком случае, недвусмысленными признаками ни­щеты и крестьянскими восстаниями ls7, людям, питающимся рисом, была обеспечена определенная стабильность питания. Иначе как бы они выжили, будучи столь многочисленными?

Тем не менее концентрация рисовых полей и рабочей силы в низинных местностях логически влечет за собой некоторые «от­клонения», как сказал бы П. Гуру. Так, в Китае, |де, и оишчие от Явы или Филиппин, горный рис по меньшей мере до XVIII в. оставался исключением, путешественник еще в 1734 г. пересекал между Нипбо и Пекином почти пустынные нагорья1**. В ре­зультате Дальний Восток с презрением or»epi то, что нашла в своих горах Европа-активный человеческий капитал, стада, бурлящую жизнь -и чго она сумела использовать. Какой же это был огромный проигрыш! Но как бы китайцы использовали го­ристые местности, если у них не было никакого представления о лесном хозяйстве или о скотоводстве, если они не употребляли в пищу ни молоко, ни сыр и очень мало мяса, если они не с греми-

1!»« Gcrnct J Op. сч. р. 65 66; Dieiionrniir archi-ologique ties techniques. 1964. II. p. 520.

лись сделать своими союзниками горные народности, когда те существовали,-скорее наоборот! Перефразируя П. Гуру, пред­ставим себе Юру или Савойю без стад, с анархически сведенны­ми лесами, с активным населением, концентрирующимся на равнинах, по берегам рек и озер. За это в какой-то степени несу г ответственность культуру риса, его обилие и пищевые традиции китайского населения.

Объяснение следует искан» в долгой и пока еще плохо из­ученной истории. Если ирригация и не настолько древняя, как утверждает китайская традиция, она все же осуществлялась в широких масштабах уже в IV-III вв. до н. э. одновременно с го­сударственной политикой интенсивного подъема целины и раз­витием более научной агрономии189. Именно тогда Китай, обратившись к гидротехническим работам и интенсивному про­изволен ву зерновых, определил в ханьскую эпоху классический облик своей истории. При том, что этот облик, наметившийся, если обратиться вновь к xponojioi ии Запада, самое раннее - в век Перикла, окончательно утвердится во всей своей полноте лишь с широким распросгранением скороспелых южных сортов риса; а это приводил нас к периоду XI XII вв., эпохе наших крестовых походов. В общем, соответственно ужасающе медленному рит­му развития цивилизаций классический Китай, в его материаль­ности, начался только вчера. Он вырастает из долгой земле­дельческой революции, которая сломала и обновила его струк­туры и которая, несомненно, была важнейшим фактом истории людей на Дальнем Востоке.

Ничего похожего не было в Европе, где задолго до гомеров­ских времен существовала аграрная цивилизация стран Среди­земноморья пшеница, олива, винофад и животноводство, где

X.icu насущный

172

Рис

173

I'»'

Bcrai

nl >

<".V

Л'.л

.7 !,'<""

,/r

/rw.-. 11.

Pen

/<A

lUimns tte.\

He s

f. г

. MS, 319.

I'M

(i cm

clli

("ai

cri (i. 1".

Op

fi'..

IV.

p

102.

i'<:

Sam;

(i

B. //«•

MY

stern

И ,

irlil

i«i</ Japan

1450. p. 241

пастушеская жизнь оурлила на всех уровнях гор, вплоть до рав­нин у их подножия. Телемак вспоминал, как он жил среди грязных горцев Пелопоннеса, «пожирателей желудей» 1Ч(). Сель­ская жизнь Европы всегда опиралась на земледелие и скотовод­ство одновременно, на «пахоту и пастьбу». Последняя же поста­вляла наряду с удобрением, необходимым зерновым, широко применявшуюся тягловую силу животных и существенную часть питания. Но зато в Европе гектар пахотной земли с его се­вооборотами кормил намного меньше людей, чем в Китае. На рисоводческом Юге, замкнувшемся в себе, китаец не то чтобы потерпел неудачу в освоении гор он ею просто не пред­принимал. Избавившись, или почти избавившись, от домашне­го скота и закрыв свои ворота перед жалкими горцами, воз­делывавшими суходольный рис, он процветал, но вынужден был практиковать все ремесла, при необходимости тащить плуг, тянуть суда бечевой или поднимать их, чтобы они перехо­дили из одною бьефа в другой, таскать деревья, бегать по доро­гам, доставляя новости и послания. Буйволы на рисовых нолях, которых держали на голодном пайке, едва работали, а лошадей, мулов и верблюдов, как на Севере, здесь не было; но Север - это отнюдь не Китай культуры риса. Рисоводческий Ю\ стал в ко­нечном счете примером торжества замкнувшегося в себе кресть­янства. Эта культура риса ориентировалась не вовне, на новые земли, а прежде всего на рано возникшие города. Именно го­родскими нечистотами, уличной грязью, экскрементами город­ских жителей удобряли рисовые плантации. Отсюда это нескон­чаемое движение взад и вперед крестьян, приходивших в города собирать драгоценные удобрения, «которые они оплачивают зе­ленью, уксусом или деньгами»191. Отсюда и те непереносимые запахи, что витают над китайскими городами и полями. Такой симбиоз деревни и города был более прочен, нежели на Западе, а это немало значит. За все это нес ответственность не сам рис, но ею успехи.

Потребовался резкий демографический подъем XVIII в., чтобы началось введение в сельскохозяйственный оборот хол­мов и некоторых горных склонов с распространением кукурузы и сладкою батата, ввезенных из Америки двумя столетия­ми раньше, такое распространение было явлением револю­ционным. Ибо рис, как бы ни был он важен, не исключает про­чие культуры. И не только в Китае, но также и в Японии и в Индии.

Токугавская Япония (1600-1868 гг.) испытала в XVII в., ког­да с 1638 i. она была закрыта, или почти закрыта, для торговли с внешним миром, сенсационный рост экономики и населения: около 1700 1. насчитывалось 30 млн. жителей и одна только сто­лица 'Здо (Токио) имела их миллион. Такой npoipecc стал воз­можен лишь благодаря постоянному росту земледельческого производства, поддерживавшего эти 30 млн. человек на неболь­шой территории, которая «в Европе дала бы возможность про­кормиться всего 5 или И) млн. жителей»'1^. Прежде всего, на­блюдался медленный польем произволегва риса как следствие улучшения семенного материала, усовершенствования ороси­тельной сети н cucicm спуска воды и совершенствования кресм.-

|"( Vic M Ilisloire tlu Japon. I96l>, p. 99: Smith Th С The Agrarian Origins of Modern Japan 1959, p. 102. "»■• Smith Th. Op. at., p. 82, 92 sq

•"5 //>«/.. p 6K sq.. 156, 208, 211 : Matsuyo Taki/awa The I'enetrutitm of money economy in Japan 1927. p .14 35. 75-76, 90 92; Recent trends in Japanese historiography bibliographical essays. XIII Международный конгресс исторических наук. М., 1970. т. I. с. 43 44. 19Л См. настоящую работу, I. III.

янских ручных орудий (в особенности изобретения огромного деревянного гребня -сенбакоки,- предназначенного для обруши­вания риса) \ и, в еще большей мере по причине поступления в продажу более богатых и более обильных удобрений, нежели эк­скременты человека или животных, скажем, таких, как сушеные сардины, рапсовый, соевый или хлопковый жмых. Эти удобре­ния часто составляли от 30 до 50% эксплуатационных затрат |1;4. Л с другой стороны, возраставшая товарность земледелия по­родила крупную торговлю рисом с ее купцами-скупщиками, а также вызвала расширение производства вспомогательных культур- хлопка, рапса, конопли, табака, бобовых, шелковицы, сахарного тростника, сезама, пшеницы ... Самыми важными бы­ли хлопок и рапс: рапс сочетался с культурой риса, хлопок с пшеницей. Эти культуры увеличили валовые сборы в сельском хозяйстве, правда требуя удвоенного или утроенного количе­ства удобрений по сравнению с рисовыми плантациями и вдвое больше рабочей силы. За пределами рисовых плантаций, на «но­лях», трехпольный севооборот часго сводил вместе ячмень, гре­чиху и репу. В то время как рис оставался обложен очень тя­желыми натуральными повинностями (сеньеру шло 50-60°,, урожая), эти новые культуры дали возможность появиться де­нежным податям, они связали деревенский мир с современной экономикой и ими объясняется появление если не богатых, то но крайней мере зажиточных крестьян-и на земельных участках, которые еще были и останутся крохотными |ч?. Вот что могло бы доказать, если бы была в том необходимость, что и рис то­же сложное явление, особенности которого мы, специалисты но истории Запада, только начинаем разгадывать.

Существовало две Индии, как было два Китая. Рис держал в своих «объятиях» Индостанский полуостров, достигал нижнего течения Инда, покрывал обширную дельту и долину нижнего течения Ганга, но оставлял громадные площади для пшеницы и еще более-для проса, способного удовлетвориться малоплодо­родными почвами. Согласно недавним работам историков Ин­дии, огромный «взлет» земледелия, наступивший с созданием Могольской империи в Дели, был связан с расширением работ по подъему целины и орошению, с диверсификацией продукции и поощрением возделывания технических культур, таких, как индиго, сахарный тростник, хлопок, тутовые деревья для разве­дения шелковичного червя1"". Города переживали в XVII в. крупный демографический рост. Как и в Японии, выросло про­изводство и начал складываться обмен, в особенности риса и пшеницы, на огромные расстояния по суше, по морю и по ре­кам. Но в отличие от Японии здесь, видимо, не наблюдалось прогресса земледельческой icxhhkh. Быки и буйволы играли значительную роль как тягловые и вьючные животные, но их высушенный навоз служил топливом, а не удобрением. По рели-1ИОЗНЫМ мотивам человеческие экскременты, в противополож­ность китайскому образцу, не использовались. Не использова­лось для питания и огромное стадо коров, за исключением молока и топленого масла, производимых к тому же в малых количествах из-за скверного состояния поголовья, которое в об­щем не имело хлевов и которое, так сказать, не кормили.

Соседние файлы в предмете [НЕСОРТИРОВАННОЕ]