4. Историческиеизменениявграмматическом строе

§ 239. Исторические изменения происходят во всех сторонах грамматического строя языка. В частности, на протяжении истории наблюдается в о з н и к н о в е н и е н о в ы х грамм ати ч еских к а т е г о р и й или отдельных новых граммем.

Пример появления новой категории — возникновение категории определенности/неопределенности в романских и германских языках. В древнейшую пору ни этой категории, ни ее «носителя» — артикля в этих языках еще не было. Постепенно, однако, расширялось употребление указательного местоимения 'тот', и одновременно шел процесс «угасания» его лексического значения. Из слова, специально подчеркивавшего частную предметную отнесенность существительного (см. § 97), оно превращалось в грамматический показатель определенности, в артикль, способный выступать уже и в случае общей предметной отнесенности. Латинское сочетание ilte canis еще значило 'та собака', развившаяся из него французская форма le chien уже значит '(определенная) собака', а нередко и 'собака как общее понятие'. Вслед за определенным артиклем появляется и неопределенный (tin chien 'одна собака' -> 'неопределенная, какая-то собака' и, наконец, -»- 'всякая собака').

Пример пополнения уже существующей грамматической категории н о в о й г р а м м е м о й — развитие будущего времени в ряде языков. Специальные формы для выражения будущего появляются, как правило, на довольно поздней ступени. Они могут возникать как ие реосмыслениеформ, выражавших желательность или долженствование. Таково английское будущее время со вспомогательными глаголами will (букв, 'хочу') и shall (букв, 'должен'), отчасти сохраняющее модальную окраску, сербское, болгарское и румынское будущее время, развившееся из сочетаний с глаголом, значившим 'хочу', западноромаиское (типа фр. 'faitnerai 'буду любить'), восходящее к народнолатинским конструкциям типа amare habeo 'имею любить' и т. д. Другой путь — переосмысление образований со значением начала, становления (немецкое будущее время cwerden букв, 'становиться', русск. буду, первоначально значившее 'стану') или с видовым значением завершенности (русское будущее время типа напишу есть по форме настоящее время совершенного вида).

Ясно, что с появлением новой граммемы происходит большее или меньшее изменение всей грамматической категории в целом. Так, с возникновением будущего времени меняется сфера употребления и соответственно объем содержания настоящего.

§ 240. Противоположные процессы —это о т м и р а н и е отдельных г р а м м е м и ц ел ы х г р а м м а т и ч е с к и х

к а т е г о р и й .

Примером утраты отдельных граммем могут служить исчезновение двойственного числа в ряде языков, исчезновение в романских языках среднего рода, имевшегося в латыни, слияние в шведском и датском мужского и женского рода в «общий род», сохраняющий противопоставленность среднему роду. Конечно, утрата граммемы тоже связана с перестройкой всей категории. Значение двойственного числа было поглощено множественным, расширившим сферу своего употребления, само противопоставление чисел стало в языке более обобщенным К

Пример утраты целой категории — судьба грамматического рода в английском языке: в древнеанглийском существовали, как и в других германских языках, три рода — мужской, женский и средний, а современный английский, утратив родовые различия в существительных и прилагательных, сохранил только в местоимениях противопоставление he : she : it, причем первые две формы использует в основном для лиц, сообразно их полу, а третью — для животных, предметов и абстрактных понятий вне зависимости от первоначального распределения соответствующих существительных между родами.

§ 241. Яркий пример изменения внешних форм выражения грамматических значений — переход романских, германских и некоторых других языков от синтетических флективных падежей к аналитическому выражению синтаксических связей имени существительного с помощью предложных сочетаний (см. § 180, 1), а также порядка слов (см. § 201, 2). В ряде случаев и в истории русского языка старые беспредложные сочетания косвенных падежей заменились предложными.

§ 242. В ряде случаев прослеживаются исторические изменения в морфологической структуре слова и его форм, слияние и расщепление морфем либо перераспределение «звукового материала» и компонентов значения между морфемами в составе слова. Эти процессы были описаны В. А. Богородицким (1857—1941), предложившим для обозначения двух важнейших типов таких процессов термины «опрощение» и «переразложение».

1. О п р о щ е н и е есть слияние в одну морфему двух или нескольких морфем, входящих в состав слова (словоформы): так, русск. пояс при сравнении с равнозначным литовск. juosta обнаруживает в своем составе старый префикс по-, который, однако, в современном языке уже певыделим, т. е. перестал быть префиксом и составляет часть корня. В этом слове опрощение произошло давно: ни в одном славянском языке префикс здесь уже не выделяется, а в некоторых из них его экспонент подвергся и фонетической деформации: ср. полъск:pas 'пояс', чешек, и словацк. pas. В слове орел исторически тот же суффикс, что в козел (ср. коза, козий), но он во всех славянских языках давно слился в единое целое со старым корнем, который без суффикса представлен в нем. (поэтич.) Ааг 'орел', хеттском haras 'орел' и с другим суффиксом — в др.-греч. ornis 'птица' (род. п. ornlthos). Англ. lord 'лорд' происходит из сложного существительного — англосакс, hlafweord (букв, 'хранитель хлеба'), a lady 'леди' -— из hlafdige (букв, 'та, что месит хлеб').

Опрощение происходит постепенно, и иногда наблюдаются переходные случаи «лолуопрощепия»: вкус уже нормально не связывается с кусок, кусать, хотя в каких-то ситуациях старые связи еще могут «актуализироваться».

2. П е р е р а з л о ж е н и е есть перераспределение «звукового материала» между экспонентами соседних морфем, сдвиг «морфемного шва». Вот некоторые примеры: в парах обнять — объятия, принять— приятие, поднимать — подымать, предпринимать — предприимчивый мы наблюдаем чередования /n7 оо /j/ или /п7 оо нуль согласного. Первоначально корень, представленный в древнерусском глаголе яти, ст.-ел. /яти не начинался носовым согласным. Появление вариантов с таким согласным — результат переразложения на границе префикса и корня. Префиксы в- и с- имели параллельные варианты с носовым согласным на конце, употреблявшиеся перед корнем, который

начинался гласным (ср. внушить и ухо, внутрь и утроба, внедрить и ядро, снискать и искать, снедь и еда). Относительная редкость вариантов вн- и сн- вела к тому, что носовой согласный стал восприниматься как часть корня. Так возникли нутро, недра и интересующие нас глаголы типа обнять, принять и т. д. (однако не все производные от яти получили носовой согласный в начале корня: ср. взять и изъять). Такое же переразложение происходило на границе предлога и местоимения 3-голица, откуда в современном языке параллельные формы его

— отнего, ему— кнему, им— сним, ее— внее, ею— снею, их— у них

и т. д.

3. При «народно-этимологическом» осмыслении слова (см. § 124) нередко наблюдается явление, противоположное опрощению,— о с- л о ж н е н и е морфологической структуры, замена одной морфемы несколькими (обычно двумя). Так, слово, обозначающее гамак, было заимствовано испанцами из одного туземноамериканского языка в зоне Карибского моря и вошло во многие европейские языки как немотивированное слово с безаффиксной, корневой основой (исп. hamaca, фр. hamac, русск. гамак и т. д.); но в нидерландском и в некоторых других германских языках в результате народной этимологии оно было ассоциировано с глаголом 'висеть' и преобразовано в сложное, двух-

корениое: нидерл. hangmat, нем. Hangematte, шведск. Hangmalla (букв, 'подвесной коврик, мат' и т. п.).

§ 243. Из приведенного краткого обзора исторических изменений в грамматическом строе можно видеть, что они чрезвычайно разнообразны и протекают в разных языках разными путями, порок даже в противоположных направлениях. В языковедении не раз предпринимались попытки сформулировать, в чем заключается «прогресс в языке» в области грамматического строя, но эти попытки не приводили к убедительным результатам. Они лишь отражали субъективные стремления их авторов представить определенный тип грамматической структуры как «наиболее совершенный».