![](/user_photo/1438_p9ksI.png)
Homo institutius. Человек институциональный - О.В. Иншакова
.pdf![](/html/1438/356/html_M4nKprKlJ1.QhRt/htmlconvd-YIz7jH451x1.jpg)
Человек в институтах современного общества
На данном этапе исторического развития гражданское общество может существовать, главным образом, лишь в опреде - ленных национальных рамках. Будучи по форме национальным обществом, оно не утрачивает, тем не менее, других своих осн о- вополагающих характеристик гражданственности — актуализации родовых начал (осуществление родового назначения человека как свободного и сознательного субъекта автономной деят ельности) и преодоление антагонизма между системным и жизненно мировыми началами современного социума на основе конвенционального взаимодействия автономных субъектов.
Таким образом, национально-гражданская идентификация субъектов является третьей сущностной чертой гражданского общества. Наличие такой идентичности людей является услови ем зрелости и цивилизованности общественных отношений. Она служит в известной мере противоядием как идеологии и практик и расизма, так и различных форм национализма. Истории извес т- ны многие случаи, когда абсолютизация национально-госуда р- ственной идеи приводила на практике к печальным и даже тр а- гическим последствиям — фашизму, сталинизму и пр.
В-третьих, человек как субъект гражданского общества стремится выразить свои «высшие» родовые (то есть гражда нские) качества не только в национально-специфической форм е, но и во всемирном масштабе. Он не только сохраняет нацио- нально-культурные границы, но и становится «гражданином мира», преодолевая ограничения этнической культуры и расширяя последнюю до пределов духовного существования все го человеческого рода.
«Всемирное гражданское состояние» как объединение наци - ональных (или национально-государственных) форм граждан - ственности в мировом масштабе, о котором мечтал еще И. Кант , сегодня уже не кажется столь неосуществимым идеалом, а ко с- мополитизм в глобальной реальности станет, видимо, наибол ее распространенной моделью поведения и мировоззрения. «Вс емир- но-гражданское состояние, — подчеркивает Ю. Хабермас, — теперь уже не простой фантом, даже если мы все еще далеки от него. Гражданство (отдельных стран) и мировое гражданство образуют единый континуум, который в своих основных чертах несмотря ни на что уже начинает вырисовываться» (Хаберма с,
449
![](/html/1438/356/html_M4nKprKlJ1.QhRt/htmlconvd-YIz7jH452x1.jpg)
РАЗДЕЛ III
1995, с. 244—245). Наряду с расширением сферы влияния гражданского общества внутри социума, то есть укреплением его «внутреннего» статуса, происходит активная комплексаци я гражданских обществ разных стран, интенсифицируется обмен оп ы- том и институциональными моделями.
На это обращают внимание и другие исследователи. По мнению Э. Гидденса, на основе массовой символической интерак - ции и общей информационной культуры возникает глобальна я общественная система. Господствующее ранее национально е государство уходит в прошлое. Власть осуществляется на уров не локальных, региональных центров, в которых на первый план выдвигаются влиятельные социальные движения и гражданс кие ассоциации (см.: Социологические..., 1996, с. 17—18).
Стремлением отметить преодоление пространственных ограничений и национально-государственных рамок объясняе тся тот факт, что в последние десятилетия в социальной науке в се активнее возрождается и разрабатывается идея И. Канта о « всемирном гражданском состоянии». Ее сторонники (Э. Уоллерст айн, Х. Булл, Дж. Розенау и др.) стремятся доказать необходимость глобальной коммуникации, свободной якобы от вмешательст ва политических субъектов. Американский политолог Х. Булл вп ервые вводит в научный оборот термин «глобальное гражданское общество», которое «является «глобальным» не только потому, что оно соткано из связей, пересекающих национальные гран и- цы и проходящих через «глобальное, внетерриториальное пр о- странство», но и потому, что среди членов глобального граж данского общества набирает силу глобальное мышление» (см.: Ма - карычев, Сергунин, 1996, с. 161).
Основой такого общества выступают различные движения и организации в защиту окружающей среды, мира, прав челове - ка и культурной самобытности коренного населения. Они в з на- чительно большей степени, чем государственные системы, ра с- полагают свободой в создании новых политических и культу р- ных пространств, объединяющих людей, разделенных террито - риально, институционально и информационно, в единые социальные сети.
Поиски моделей так называемого «глобального гражданского общества», преодолевающего «узкие» рамки националь но-
450
![](/html/1438/356/html_M4nKprKlJ1.QhRt/htmlconvd-YIz7jH453x1.jpg)
Человек в институтах современного общества
государственных интересов, должны вестись все же с учетом предварительного определения национально-гражданской и дентичности личности.
Такова логика гражданской идентификации, реализация которой осуществляется на разных уровнях — субъекта группо вой деятельности, нации и национальной культуры, всемирном ил и глобальном уровне. Каждому из них соответствует определе нная форма идентичности субъекта и его гражданского членства — групповая (групповое членство), национальная (гражданин с траны) или глобальная («гражданин мира»). Россия стоит в самом начале пути формирования второй фазы гражданства (по Т. Па р- сонсу) с ее акцентом на участие в общественных делах или пе р- вой модели с ее актуализацией прав и свобод (по Хабермасу) .
ÏÀ Ð À Ä Î Ê Ñ Û Ã Ð À Æ Ä À Í Ñ Ò Â Å Í Í Î Ñ Ò È
И ГРАЖДАНСКОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ ЧЕЛОВЕКА
ÂСОВРЕМЕННОЙ ÐОССИИ
Формирование гражданского общества и гражданственности человека в России носит во многом парадоксальный харак тер.
Парадокс первый. В личной беседе В.М. Межуев отметил, что у нас есть национальная культура (культура А. Пушкина и Л. Толстого, философа Вл. Соловьева и промышленника С. Морозова), но нет нации — общности людей, объединенных не только общими идеями и культурными узами, но выступающей как единственный субъект общества-страны.
То же самое можно сказать и по поводу гражданского общества: у нас есть общество, а точнее общество-страна, но нет пока условий для формирования и развития полноценного гражда нского общества, в котором была бы реализована мера гражданствен ности и общественности. Парадокс ситуации усугубляется еще и тем, что действительное состояние российского общества нахо дится в глубочайшем противоречии с его идеальной моделью.
Реально западные общества весьма далеки от идеала гражданского общества, приписываемого им зачастую современн ыми исследователями. Ни по одному из перечисленных выше пункт ов
451
![](/html/1438/356/html_M4nKprKlJ1.QhRt/htmlconvd-YIz7jH454x1.jpg)
РАЗДЕЛ III
идеального гражданского общества нет прямого подтвержд ения гражданственности и нашего, российского общества.
Становление личности как родового существа, автономия и свобода выбора, а также конвенциональный характер достиж е- ния согласия выступают в качестве идеальных конструктов и ориентиров общественного бытия российского человека, уг нетаемого всем ходом реальной жизни.
В современной России степень свободы зависит не от каче- ства и эффективности законов, даже не от состояния и динам и- ки общественной морали и нравственных устоев, которые фак - тически деформированы в результате масштабных социальн ых перемен, а от объема ресурсов (финансовых, информационных , институциональных, организационных и пр.), которыми распо - лагает человек.
Свободу (по крайней мере, «свободу от») в нашей стране можно купить, делегировать (то есть передать с «высоты» оп ределенного властного статуса, как, например, депутат — свои м помощникам), гарантировать для определенных субъектов и групп, а вот обеспечить условия для свободного развития каждого человека практически невозможно. Для этого необходимо сконце нтрировать общую волю и мобилизовать ресурсы всего обществ а, что при нынешнем уровне его фрагментации и автономизации чрезвычайно затруднительно.
Сегодня наше общество настолько бедно, что быть автономным отнюдь не означает быть свободным в социальном смы с- ле, ведь самообеспечение и самоценность неизбежно сокращ ают воспроизводственную базу индивида, ведя к его деградации и отставанию. Бомжи автономны, но едва ли они могут считать идеалом свободу, если, конечно, не принимать во внимание св о- боду внутреннюю, гораздо более важную, чем наличие любых институциональных привилегий...
Идеология «нового» авторитаризма, пришедшего на смену идеалистическому либерализму и авторитаризму переходно го типа, который был связан с насильственным утверждением принци - пов западной демократии и формальной свободы на стремите льно «съеживавшейся» экономической базе и с не дотягивавше м до минимально необходимого уровнем жизни, ограничивает п ерспективы становления в России гражданского общества.
452
![](/html/1438/356/html_M4nKprKlJ1.QhRt/htmlconvd-YIz7jH455x1.jpg)
Человек в институтах современного общества
«Новый авторитаризм» с его идеей укрепления «вертикали власти» и создания сильного государства, заявляет в лице своих идеологов и апологетов о неготовности современного росс ийского общества взять на себя ответственность за осуществлен ие реформ. В формате борьбы с терроризмом производится реконст - рукция всего общественно-политического устройства, пост епенно пересматриваются декларированные ранее демократичес кие нормы и принципы, заложенные в Конституции РФ представителями «переходного авторитаризма».
Идея гражданского общества, еще совсем недавно являвшаяся одним из базовых ориентиров стратегии правящей эли - ты, утратила свою актуальность. Для глубокого преобразова ния механизмов функционирования важнейших сфер бытия социу - ма необходима концентрация всех ресурсов власти и миними зация трансакционных издержек согласования альтернативны х мнений и противостоящих интересов. Если источником таких издержек может стать общество, очевидно, его необходимо в ременно заблокировать, отстранить от принятия решений, оста - вив ему формальную возможность выражать интересы в форме , приемлемой для власти (например, в рамках так называемой Общественной палаты).
Таким образом, идея и конструкция гражданского общества оказалась слишком высокой институциональной планк ой для современной России. Отказ от них не означает полного п ересмотра принципов организации социально-политической жи з- ни, а, наоборот, освобождает властвующую элиту от необходи - мости создания видимости демократической формы правлен ия и поддержания формальных и декларативных по своей сути пра - вил политической «игры». Формируется в новом качестве мех а- низм директивного вменения правил и норм всем группам и субъектам экономики и общества. Это не может не вызывать тревоги у критически мыслящих людей.
Параллельно идет оформление новых принципов действующей власти на международном уровне. Чтобы иметь возможнос ть пользоваться ресурсами и политической поддержкой Запад а, необходимо как минимум «соблюдать приличия» — оставить «вы - веску» демократического государства, сохранить хотя бы в урезанном виде избирательную систему, не допустить экономич ес-
453
![](/html/1438/356/html_M4nKprKlJ1.QhRt/htmlconvd-YIz7jH456x1.jpg)
РАЗДЕЛ III
кой дестабилизации, наконец, найти адекватное мировым пол и- тическим принципам решение «чеченской проблемы».
Возможно, это единственный путь преодоления проводимой США и членами Евросоюза политики «двойных стандартов »
è«волчьих ям» в отношении нашей страны. Основой «нового курса» России в любом ее варианте должна стать устойчиво позитивная экономическая динамика, конкурентоспособность и безопасность отечественных хозяйственных субъектов на ме ждународных рынках, что становится особенно очевидным в услови ях активной зарубежной экспансии российского капитала, поз воляющей говорить о «призраке русского империализма».
Второй парадокс заключается в том, что у нас отсутствует гражданское общество, но сохраняется и укрепляется гражд анская мораль. Только в России гражданин — это не столько подданный государства, сколько слуга всего общества. Квинтэс сенцией этой идеи служат слова: «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан».
Гражданственность имеет разные духовные основания в нашей стране и на Западе. Для западного человека ее источник — в наличии формальных прав и свобод, в т.ч. охраны частной собственности 3, являющихся предпосылкой добровольного участия граждан в общественно-политической жизни. На протяжении многих десятилетий в западной цивилизации создаются и с п е- ременным успехом внедряются технологии социального и эк о- номического участия 4.
Россия имеет значительный опыт социального участия граж - дан, но его инициатором, организатором и контролером в общ е- стве «развитого социализма» выступало государство, с поз иции монопольного превосходства подавлявшее частную инициат иву. Повышение «уровня» гражданственности современных росси ян жестко детерминировано их имущественным статусом и дохо дами: бедному населению, к сожалению, не до участия в полити- ческой жизни. Отсюда — всеобщая апатия в ходе выборов и раздражительность в периоды избирательных кампаний, пер еходящая в агрессивность и озлобленность.
Если на Западе человек должен иметь определенные права
èсвободы, чтобы быть гражданином, то в нашей стране, наоборот, человек должен быть служителем коммунистической, наци-
454
![](/html/1438/356/html_M4nKprKlJ1.QhRt/htmlconvd-YIz7jH457x1.jpg)
Человек в институтах современного общества
ональной или иной общественной идеи, чтобы иметь определенные (как правило, неформальные и не всегда гарантируемые государством) права и возможности как гражданина. В этом с о- стоит противоречивый дуализм институциональных форм гр ажданственности — социального участия и общественного слу жения, которые на практике порой неразличимы.
Социальное участие предполагает личный выбор гражданина на основе имеющихся у него ценностных приоритетов и избирательного отношения к общественным проблемам. Оно с тановится возможным лишь при условии высокой степени автономности личности, в т.ч. возможности иметь источники суще - ствования, независимые от государства и других политичес ких институтов.
Общественное служение имеет своим основанием не свободный выбор личностью одной из альтернативных возможно с- тей, а самопожертвование. Нельзя быть слугой общества, не ж ертвуя собой, своими интересами и даже жизнью ради высоких идеалов и ценностей. Ценностные приоритеты модели служен ия находятся в социальном мире, а не в самой личности. В истинн ом служении достигается высокая степень соответствия межд у интересами общества и интересами личности.
Но парадокс в том, что добровольное служение, полное лишений и самопожертвования, отвергается населением с пози ций критики «очередного режима». Еще А.С. Грибоедов метко охар актеризовал суть этой проблемы: «Служить бы рад — прислуживаться тошно». Служение обществу в условиях нового этапа огосударствления и оккупации бюрократией большинства ключев ых функций социального жизнеобеспечения неизбежно трансфо рмируется в услужение власть предержащим, прислуживание перед ними, выслуживание постов и доходов и т. д., ведя к существенному ограничению внутренней свободы личности, без которой реа льная гражданственность недостижима. Адаптация же западны х технологий социального участия, предполагающих довольно ре алистичные механизмы обеспечения прав и свобод личности, не м огут быть использованы без существенной перестройки всей пол ити- ческой системы и коррекции общественного сознания.
Возникает вопрос: почему процесс становления гражданского общества в России идет столь мучительно и противореч иво?
455
![](/html/1438/356/html_M4nKprKlJ1.QhRt/htmlconvd-YIz7jH458x1.jpg)
РАЗДЕЛ III
Отсюда — третий парадокс. В правящих кругах господствует установка: если гражданского общества нет, его обязательн о надо создать «сверху», то есть искусственно построить без опор ы на мнения и интересы конкретных носителей гражданской идеи . При этом гражданское общество обычно отделяют от государств а, подразумевая под ним исключительно совокупность неправ и- тельственных организаций и институтов.
Одно неверное допущение дополняется другим и т. д. В результате — полная неразбериха и перманентные попытки «ве р- хов» разобраться в том, что такое гражданское общество, пр и- способить эту идею к конъюнктурным политическим интерес ам
èкак можно быстрее реализовать ее на практике. В зависимо сти от политической ситуации поступают новые заказы и возник ают очередные проекты концепции гражданского общества в Рос сии.
Как и любая дань политической моде, идея гражданского общества то актуализируется и порождает бурные дискусси и, то «уходит в тень». Видимо, пока у политических лидеров не хва тает воли и ресурсов влияния для кропотливой и планомерной конструктивной деятельности по селекции и адаптации гра ж- данских институций в нашей стране, воплощающих меру тради - ции и новации. Для этого мало деклараций, нужны реальные действия на научной основе. Не случайно растет интерес к н о- вым моделям организации хозяйственной и социальной дейс твительности («экономика развития», «экономика знаний», «эк о- номика участия», «корпоративное общество» и т. д.).
Но вся беда в том, что государственная власть в России не опирается на реально складывающееся гражданское общест во, напротив, пытаясь его всячески подстегнуть или достроить «сверху», и, следовательно, является в определенном смысл е неполной по причине игнорирования прямых и обратных связей с населением. Поэтому и провозглашаемая в Конституции РФ де - мократия оказывается поверхностной и демонстративной.
Используем понятие «неполное государство» для характеристики степени эффективности выполнения им своей основ - ной функции — создания условий наиболее полной реализаци и интересов общества. Там, где «мало» государства, не может б ыть
èполноценной культуры гражданского участия или служени я. Бюрократия монополизирует каналы извлечения институцио -
456
![](/html/1438/356/html_M4nKprKlJ1.QhRt/htmlconvd-YIz7jH459x1.jpg)
Человек в институтах современного общества
нальной ренты из государственных институций, а место, обр а- зовавшееся в результате вакуума гражданского общества, з анимает финансовая, политическая и иная олигархия, переводящая власть в режим бытия закрытой системы, основанной на отношениях личной зависимости и полукриминальных метод ах обогащения.
Государство, которое выполняет лишь незначительную част ь своих функций, перекладывая издержки и тяготы переходног о периода на общество, не является правовым и не может называться полным в институциональном смысле.
Государственные инновации, не поддерживаемые народом, почти без исключения пагубны для него. Россияне уже получ или сверху «демократию», «правовое государство», «рыночную э кономику». Теперь политические технологи навязывают масса м идею гражданского общества, в котором нет национальной души, а идея свободы, напротив, гипертрофирована. Не может «непол ное государство» само себя достроить еще и гражданским общес твом. В результате получится столь же неполное и ущербное, полу гибридное и деформированное образование, квазигражданское по своей сути.
В условиях отсутствия культуры гражданского участия и за б- локированных механизмов общественного служения бюрокра тия как корпоративное объединение чиновников высшего эшело на власти стремится к монопольному положению в государстве , подавляя и ограничивая сферу автономии и самодеятельнос ти субъектов гражданского общества. Именно это делает росси йское государство неполным, а культуру гражданского участия и с лужения — частичной по объему и частной по характеру проявл е- ния и направленности формирования.
Масштаб государственного и гражданского строительства в России определяется ценностно-нормативными рамками реа льно сложившейся олигархически-бюрократической культуры, а н е нормами, декларируемыми в Конституции и других законах РФ . И уж тем более не родовыми и общегражданскими интересами, о которых так много пишут и говорят современные исследова тели и политики.
Четвертым парадоксом гражданственности российского че- ловека можно назвать приписывание «среднему классу» ста туса
457
![](/html/1438/356/html_M4nKprKlJ1.QhRt/htmlconvd-YIz7jH460x1.jpg)
РАЗДЕЛ III
формирующего субъекта гражданского общества, его социал ьноэкономической базы. Промежуточное положение в социально й структуре этого довольно расплывчатого образования, не у кладывающегося в рамки классического определения класса, да н- ного В.И. Лениным, делает его наиболее стабильным и предска - зуемым объектом государственной политики, попутно лишая его гражданской, чаще всего внеили наднормативной, активнос ти. Гражданская позиция не является нормой ни для западных, н и для российских представителей «среднего класса». По свое й реальной природе «средний класс» в России является скорее образом жизни, способом существования, чем социальной группой, выделяющейся по механизму извлечения доходов, по своему статусу и роли в процессе общественного воспроизводства, по институцио нальной идентичности и сплоченности его агентов. Мещанские идеалы и ориентация на потребление делают его агентов не «базой гр ажданского общества», а безвольными марионетками в «невиди - мых руках» государственно-монополистического капитала.
Отечественный «средний класс» — аморфное социальнокультурное явление, выделяемое как по параметрам дохода и характеру потребления, так и по признаку близости к источ никам бюджетных доходов («кормушки») в координатах социаль - ного пространства. Институциональной основой служения, к ак показывает история российской бюрократии, исходно являл ось «кормление», а не реализация общественных интересов. Прео долеть этот своеобразный «path dependence» непросто. Служить для чиновника означает, вместе с тем, иметь гарантированный с татусом в бюрократической системе источник «кормления». Ст ремление к получению выгодной должности (возможно, официаль - но низкооплачиваемой, но позволяющей извлекать доход в др у- гих формах) ничего общего не имеет с самопожертвованием, является антиподом общественного служения в его граждан ском понимании.
Наши «средние» беднее западных, но образованы куда луч- ше, чем наши «новые». Не поможет здесь и критерий самоидентификации, поскольку к «средним» себя причисляют все кому не лень: от мелких торговцев до самых продвинутых интелле ктуалов и представителей политической элиты. Никто не хочет быть «новыми» в силу непривлекательности их образа. Но мало кт о
458