Государство и право Древнего мира и Средних веков - Кучма В.В
..pdfЧасть вторая. ГОСУДАРСТВО И ПРАВО СРЕДНИХ ВЕКОВ |
261 |
|
|
|
|
ряемости в течение длительного времени стали основополагающими образцами для последующей судебной практики. Но поскольку все многообразие реальных жизненных ситуаций невозможно охватить никаким, даже самым детализированным судебником, становится вполне объяснимой мозаичность, фрагментарность изложения материала в Салической правде, отсутствие его четкой логической структуры, что порождает, с одной стороны, неоправданную повторяемость отдельных сюжетов, а с другой стороны — неполноту и пробелы в освещении многих других важных положений. Казуистичность изложения материала исключала выработку и формулирование обобщающих понятий, таких как понятия преступления и наказания, понятия вины, умысла, неосторожности и т.п.
Характернейшая черта варварских правд (и Салической в том числе) состоит в их строгом формализме. Процедура реализации правовой нормы представлялась франкам не менее существенной, чем реальное бытие самой этой нормы. Каждое правовое действие, непременно публичное, облекалось в формализованный ритуальный обряд, предполагавший строгую последовательность действий, использование словесных клише, употребление предметов-символов (горсть земли, ветка дерева и т. д.), — обряд, даже незначительное отступление от которого грозит свести на нет содержательную сущность нормы. Важно помнить, что в условиях почти полной неграмотности подавляющего большинства населения публичность и ритуальность процессуальных действий были единственными гарантиями соблюдения правовой нормы как самими участниками процесса, так и его очевидцами.
Регулирование имущественных отношений. Основным занятием франков в VI в. являлось земледелие, организуемое, чаще всего, по двухпольной системе, сменившей более раннюю переложную систему; в ряде мест уже применялся трехпольный севооборот. Помимо зерновых культур (рожь, пшеница, овес, ячмень) выращивались бобовые культуры и лен. Главным орудием труда в земледелии стал плуг с железным лемехом. Были известны некоторые приемы мелиорации посевных участков (удобрение, боронование, прополка и др.). Были широко распространены огородничество, садоводство, виноградарство. Наряду с земледелием активно развивалось скотоводство, в том числе разведение рабочего (тяглового) скота — лошадей, бы-
262 |
В.В. Кучма |
ков, мулов, ослов. Особое развитие получило свиноводство; выращивалась также домашняя птица, разводились пчелы, вылавливалась рыба, был известен охотничий промысел. Экономический прогресс являлся не только следствием естественных процессов развития франкского общества, но и заимствования достижений римской агротехники, использования опыта организации хозяйства в галло-римских поместьях.
Хотя самого понятия собственности Салическая правда еще не знала, движимое имущество подразделялось на «свое» (suus) и «чужое» (alienus). При этом «свои» движимые вещи уже могли отчуждаться совершенно свободно. Имелось сложившееся представление о том, что «свое» имущество должно быть прочно защищено от преступных посягательств. Большинство норм Сали- ческой правды посвящено тщательной регламентации краж крупного и мелкого скота, домашней птицы, пчел, транспортных средств и т. п. Поскольку скот рассматривался в качестве некоего мерила богатства и благосостояния, стоимость головы скота могла служить эквивалентом при денежных расчетах.
Наиболее важным, вечным и неуничтожимым объектом собственности являлась земля. Касаясь поземельных отношений, Салическая правда проводила различие между объектами землевладения и землепользования. Приусадебные участки уже полностью перешли в частную собственность отдельных семей
— больших (патриархальных), обычно включавших близких родственников трех поколений, или малых (индивидуальных), представленных супружеской парой с детьми. Сурово наказывалась не только кража домашнего имущества, но и сам факт проникновения на территорию усадьбы (виллы), а также разрушение или уничтожение изгороди. Если же совершено разбойное нападение с уничтожением собак и увозом имущества, виновный выплачивал штраф, равный вергельду за убийство свободного человека (200 солидов). Все, кто принимали участие в шайке или присоединились к ней впоследствии, выпла- чивали по 62,5 солида.
Пахотные наделы, судя по всему, уже перешли в частное владение отдельных семей, и практикуемые ранее их переделы уже не производились. Нарушение границ пахотного надела каралось штрафом, равно как и проезд по нему без согласия хозяина (3 солида). Строже наказывалась запашка чужого поля
Часть вторая. ГОСУДАРСТВО И ПРАВО СРЕДНИХ ВЕКОВ |
263 |
|
|
|
|
(15 солидов), очень серьезно — его самовольный засев (45 солидов). Однако община сохраняла ряд прав на пахотные наделы, уже перешедшие в индивидуальное владение. Об этом свидетельствует т. н. «система открытых полей», особенно широко распространенная на севере страны: когда урожай был собран, все изгороди снимались, и пахотные наделы превращались в общее пастбище. На все время от уборки до новых всходов поля были открыты для свободного по ним проезда. Такой же правовой режим был установлен и для луговых наделов после сенокоса, и для земель, находившихся под паром. В целом, «система открытых полей» была связана с чересполосицей и принудительным севооборотом для всех членов общины.
О купле-продаже пахотной земли в Салической правде не упоминалось ни разу. Институт наследования земли находился в стадии становления. Согласно статьям LIX главы Салической правды («Об аллодах») землю могли наследовать только прямые наследники по мужской линии; женское потомство исключалось из претендентов на наследование земли. Основная идея подобных ограничений — стремление сохранить земельную собственность в рамках данного рода. Если прямых мужских наследников не оказывалось, земля оставалась в роду наследодателя, тогда как движимое имущество могли наследовать и дочери.
Земли, не входившие в приусадебное хозяйство (леса, неподеленные луга, дороги, пустоши, болота), еще сохранялись в общем владении, и каждый член общины имел равную долю в пользовании этими угодьями. Традиции общинного землевладения зафиксированы и теми статьями Салической правды (глава XLV «О переселенцах»), которые запрещали чужаку переселяться на территорию общины, если хотя бы один общинник воспротивится этому. Если пришелец все же поселялся на территории общины самовольно, протестующий мог добиться его изгнания в судебном порядке. Существовали, однако, и изъятия из этого правила. Если в течение одного года и одного дня чужак фактически проживал в общине при молчаливом согласии его членов, то по истечении этого срока в силу действия института приобретательной давности земельное владение чу- жака получало правовую защиту. Кроме того, община не могла воспрепятствовать переселению тех чужаков, которые предъяв-
264 |
В.В. Кучма |
ляли разрешительную грамоту, выданную королем, — протестующий против такого переселения наказывался штрафом в 200 солидов.
Обязательственное право. Основным источником обязательств являлись договоры. По причине слабого развития то- варно-денежных отношений, преимущественно натуральному способу хозяйствования система договоров отличалась значи- тельной простотой. Общие условия действительности договоров еще не являлись предметом регламентации, однако презюмировались добровольность вступления в договор и добросовестность владения вещью — объектом договора. Как отмечено выше, признавалась приобретательная давность, определяемая одногодичным сроком добросовестного владения. Нарушение договора влекло за собою не только имущественную, но и лич- ную ответственность, причем иногда не только персональную, но и семейную.
В Салической правде упомянуты договоры ìåíû, купли-про- дажи, хранения, ссуды, залога (напомним, что объектами договоров могли быть только движимые вещи). Как это свойственно всем ранним памятникам права, наиболее детально был регламентирован договор займа. Характерно, что долгового рабства договор займа уже не порождал. Кредитор мог взыскивать долг, минуя суд, явившись в дом должника в присутствии свидетелей. Если долг не возвращался, кредитор мог вызвать должника в суд. При каждой неявке (до трех раз) с должника взыскивался возрастающий штраф. Кредитор мог прибегнуть к помощи графа и рахинбургов, которые были вправе конфисковать соответствующую часть имущества должника. В этих случаях одна треть долга шла в пользу графа.
Существовал особый договор дарения — аффатомия, который предусматривал обеспечение интересов третьего лица. Согласно условиям такого договора, собственник передавал свое имущество или его часть какому-нибудь доверенному лицу, которое не состояло с дарителем в родственных связях. По истечению одного года это доверенное лицо должно было передать порученное ему имущество кому-либо из наследников дарителя, о чем участники сделки договаривались заранее. Аффатомия совершалась публично в сотенном собрании под председательством тунгина, с соблюдением строгого ритуала, с клятвенным подтверждением сделки не менее чем тремя свидете-
Часть вторая. ГОСУДАРСТВО И ПРАВО СРЕДНИХ ВЕКОВ |
265 |
|
|
|
|
лями. Через договор аффатомии утверждался институт наследования по завещанию, изначально неизвестный обычному праву франков. Следует подчеркнуть, что аффатомия могла распространяться лишь на благоприобретенное (но не родовое) имущество и касаться только движимых вещей.
Салической правде известны и обязательства из причинения вреда — например, упомянутая ранее потрава поля, вызванная либо нерадением пастуха, либо враждебным замыслом самого хозяина. В этом втором случае виновный должен был возместить убытки и выплатить штраф в 30 солидов. Но одновременно пострадавшему воспрещалось самовольно захватывать, уничтожать или калечить чужой скот, застигнутый на потравленном поле.
Брачно-семейные отношения. Как правило, франкская семья была довольно широкой по своему составу: в нее, помимо нисходящих родственников, входили и родственники по боковой линии вместе с их женами и детьми. Патриархальный характер франкской семьи предполагал наличие власти отца в семье, хотя эта власть и не была столь сильной, как в Древнем Риме. Она, скорее, напоминала опеку отца над членами своей семьи, причем эта опека была пожизненной для жены и доче- рей, а на сына она распространялась лишь до достижения последним 12-летнего возраста.
Древние обычаи установления брака путем покупки жены, а тем более путем ее похищения (умыкания) уже ушли в прошлое. Вместо выкупной платы в Салической правде фигурирует т. н. «утренний дар» (компенсация за лишение невесты невинности) в форме вещей или денег. Условиями заключения брака являлись согласие родителей и отсутствие близкого родства (либо свойства). Браку предшествовал сговор между главами семей жениха и невесты. Если брак был «неправильным», он объявлялся недействительным, а дети, рожденные в этом браке, признавались незаконнорожденными.
Браки свободных с рабами влекли утрату личной свободы: так, в соответствии с 1-м капитулярием к Салической правде, женщина, вступившая в брак с рабом, объявлялась вне закона, ее имущество подлежало конфискации, а сама она могла быть безнаказанно убита своими родственниками. Раба, вступившего в брак со свободной женщиной, подвергали мучи-
266 |
В.В. Кучма |
тельной казни через колесование. Простое сожительство свободного с рабыней наказывалось штрафом в 15 солидов.
Были предусмотрены высокие штрафы за похищение женщины, за сожительство с замужней женщиной (45 солидов), за увод чужой невесты (15 солидов в пользу обманутого жениха) или жены (200 солидов в пользу пострадавшего мужа). Королевский раб или лит, похитившие свободную женщину с целью вступления с ней в брак, наказывались смертной казнью.
Вдова, хотя она и не находилась под опекой со стороны старших мужских родичей, была ограничена в праве повторно выйти замуж: разрешение на этот брак следовало получить че- рез суд при условии выплаты определенной суммы (reipus) родственникам умершего мужа; в противном случае ее новый муж оштрафовывался на 63 солида.
Приданым, а также имуществом, полученным от мужа в качестве «утреннего дара», женщина могла пользоваться при жизни по своему усмотрению. Однако продать или подарить приданое она не могла — после ее смерти это имущество шло детям. В случае повторного брака часть приданого передавалась родственникам первого мужа, а при их отсутствии — казне.
О разводах в Салической правде не упомянуто. Вероятно, они все-таки существовали (поскольку такая практика соответствовала древним правовым обычаям германских племен), но затем (уже в VIII веке) были отменены по требованию церкви. Капитулярий Пипина Короткого (744 г.), подтвержденный Карлом Великим (789 г.), устанавливал нерасторжимость церковного брака, поскольку такой брак относился к разряду религиозных таинств. К началу IX в. была установлена обязательность заключения брака путем религиозного обряда.
Уголовное право. Под преступлением Салическая правда понимала обиду или вред, причиненные имуществу или лич- ности человека, а также нарушение «королевского мира», поддержание которого было более важной целью Салической правды, чем осуществление государственной репрессии. В соответствии с этим главной целью наказаний являлось материальное возмещение обиды или вреда в виде т. н. композиций и штрафов за нарушение «королевского мира». В свою очередь, композиции преследовали цель предотвратить кровную месть, равно как и другие проявления вражды и междоусобиц между от-
Часть вторая. ГОСУДАРСТВО И ПРАВО СРЕДНИХ ВЕКОВ |
267 |
|
|
|
|
дельными семьями, родами и родовыми объединениями. Кроме того, композиция являлась своеобразной материальной компенсацией морального ущерба, нанесенного чести и достоинству потерпевшего.
Композиции, как правило, выплачивались лично потерпевшему либо его ближайшим родственникам; лишь в редких случаях на часть этой композиции могло претендовать должностное лицо (например, граф, если он отдавал распоряжение о конфискации имущества виновного). Штраф за убийство (вергельд, буквально «цена человека») выплачивался половинными долями в два адреса: сыновьям убитого и его ближайшим родственникам по линии отца или матери. При отсутствии второго адресата эта половина вергельда поступала в казну (ст. 1— 2 главы LXII «О вире за убийство»).
Проблемы общей части уголовного права не были разработаны сколько-нибудь подробно. Однако уже учитывались форма вины — умысел и неосторожность; естественно, что злой умысел значительно увеличивал наказание. Различались и стадии преступного действия — голый умысел, покушение, совершенное преступление. Есть информация об элементах института соучастия; имеется понимание о наличии обстоятельств, смягчающих или отягчающих ответственность. Вместе с тем, названные сюжеты еще не получили детальной проработки. Поэтому в Салической правде можно встретить и элементы объективного вменения (например, наказывались даже те лица, которые случайно присутствовали на месте насилия над женщиной, но могли даже и не знать об этом), и такие несообразности, как более тяжкое наказание подстрекателя к краже (правда, с помощью подкупа), чем непосредственного исполнителя этого преступления.
Основное внимание среди видов преступлений Салическая правда уделяет преступлениям против личности. Наиболее подробно регламентировано убийство, вергельд за которое зависел от социального положения, пола и возраста убитого. Жизнь свободного франка оценивалась вергельдом в 200 солидов. Если был убит человек, состоящий на королевской службе, вергельд увеличивался втрое; если к тому же такое убийство было совершено скопищем в собственном доме должностного лица, убийца присуждался к максимальному — девяти-
268 |
В.В. Кучма |
кратному — вергельду (ст. 1 главы XLII «О человекоубийстве скопищем»). За убийство графа полагался вергельд в 600 солидов; правда, если этот граф происходил из полусвободных (литов) или королевских рабов, вергельд сокращался до 300 солидов. Тройной вергельд выплачивался также за убийство маль- чика до 10 лет, а также за убийство взрослого, сопровождаемое попытками сокрытия трупа. Существовала строгая ответственность за убийство представителей духовенства — так, жизнь епископа оценивалась в 900 солидов. Жизнь римлянина или полусвободного (лита) оценивалась гораздо меньшим вергельдом, чем убийство свободного франка; убийство раба компенсировалось возмещением его рыночной стоимости. Если вина за убийство раба возлагалась также на раба, то раб-убийца становился собственностью сразу обоих рабовладельцев. Если свободный человек был убит рабом или литом, то их хозяин выплачивал половину вергельда, и кроме того убийца выдавался головой родственникам убитого в качестве компенсации за вторую половину вергельда.
Типичная особенность всех варварских правд (в том числе и Салической правды) — усиленная охрана жизни, чести и достоинства свободной женщины. Тройной вергельд полагался за убийство женщины, находившейся в детородном возрасте: на такую женщину смотрели как на потенциальную мать будущего воина. Состояние беременности увеличивало штраф за убийство женщины до 700 солидов. Если же женщина утрачи- вала способность рожать детей, выплачивался обычный вергельд в 200 солидов (глава XXIV «Об убийстве мальчиков»).
Детально регламентирована шкала штрафов за телесные повреждения, побои и увечья. Фактически каждый внешний орган человеческого тела (глаз, ухо, нос, рука, нога, половые органы) представлен в денежном выражении — от 9 солидов (отсечение четвертого пальца на руке) до 200 солидов (последний штраф, равный вергельду, полагался за кастрацию свободного человека). В 100 солидов оценивалось лишение языка, приводившее к потере речи; такой же высокий штраф полагался за повреждение одновременно нескольких органов или частей тела. Характерно, что стоимость пальцев на руке являлась неодинаковой; дороже всех (в 50 солидов) оценивался большой палец, несколько дешевле (в 35 солидов) — указа-
Часть вторая. ГОСУДАРСТВО И ПРАВО СРЕДНИХ ВЕКОВ |
269 |
|
|
|
|
тельный палец, «которым натягивают лук» (глава XXIX «О нанесении увечий»).
Размеры штрафов за оскорбления словом или действием свидетельствуют о высоком понимании ценности человеческой чести и достоинства (глава XXX «Об оскорблении словами»). Наиболее серьезным оскорблением для мужчины считались обвинения его в том, что он является доносчиком и лжецом (штраф в 15 солидов), для женщины — обвинения ее в аморальном поведении (штраф 45 солидов).
Как уже отмечалось ранее, максимально подробно были регламентированы имущественные преступления: кражи, грабежи, разбойные нападения. Кражи подразделялись на простые и квалифицированные. Штрафы за имущественные преступления в десятки раз превосходили стоимость похищенного. Брались в расчет и обстоятельства дела (кража в доме или вне дома, кража со взломом или с подделкой ключа и т. д.), и статус преступника (свободный или раб), и количество и качество похищенного (одно животное или несколько, взрослая свинья или поросенок и т.п.), и принадлежность объекта имущественных посягательств, — так, за кражу королевского быка размер штрафа возрастал вдвое. Упоминалось также о краже свободных людей (глава XIII) и краже рабов (глава X); говорилось о порче и уничтожении чужого имущества (главы IX, XII, XIV и др.).
Салическая правда знала и преступления против нравственности (так, каралось не только насилие над свободной девушкой, оцениваемое в одну треть вергельда, но и сожительство с ней «по доброй воле», за что полагался штраф в 45 солидов). Упоминаются также должностные преступления — например, мздоимство графа, когда он «осмелился взять чтонибудь сверх законного» при взыскании долга с несостоятельного должника; данное преступление каралось смертью, если граф оказывался не в состоянии «выкупить себя за столько, за сколько следует». Можно предполагать и наличие воинских преступлений (например, дезертирства). Характерно, что за одно только незаконное обвинение в дезертирстве клеветник был обязан выплатить штраф (ст. 6 главы XXX «Об оскорблении словами»).
Среди видов наказаний на первое место выдвигались штрафы. Денежный штраф (в частности, вергельд) был санкционированным способом превентивного откупа от возможной мести
270 |
В.В. Кучма |
со стороны обиженного или его родственников; в других, более простых случаях штраф, выплачиваемый виновным, был средством предотвратить возможный самосуд со стороны потерпевшего. Некоторые статьи Салической правды специально оговаривали запрет самосуда — например, было недопустимо захватить или покалечить чужой скот, совершивший потраву поля (глава IX «О вреде, причиненном ниве или какому-либо огороженному месту»). Замена кровной мести и самосуда денежным штрафом была объективно необходима франкам в условиях их относительной малочисленности по сравнению с массой покоренного или коренного населения римской Галлии.
Выплата штрафов за имущественные преступления, как правило, сопровождалась и возмещением убытков (главы XI, XII и др.). При нанесении увечий преступник, кроме выплаты штрафа, должен был возместить и расходы на лечение (глава XVII «О ранах»).
Был известен и такой вид наказания, как изгнание из общины. Традиции родоплеменного сознания франков основывались на представлении о том, что существовала неразрывная связь личности и коллектива, о том, что правоспособность человека определялась его принадлежностью к семье, роду, общине. Находясь в полной зависимости от коллектива, человек, с другой стороны, был вправе рассчитывать на его помощь и поддержку: коллектив объективно брал на себя долю ответственности за правонарушение, совершаемое его членом. В этих условиях отторжение коллективом той или иной личности сводило ее социальный статус практически до нулевого уровня: человек оказывался вне закона, и даже его жена и родители могли быть наказаны за предоставление ему крова и пропитания.
Случаи применения смертной казни к свободным были достаточно редки (смертью карались взятка, поджог, неявка в суд без уважительной причины). Гораздо чаще смертной казнью через повешение и колесование наказывались рабы; рабы также подвергались и телесным наказаниям — избиениям плетью, кастрированию и т. п. (глава XL «Если раб будет обвинен в воровстве»).
Судебный процесс. Раннефеодальное судопроизводство еще не знало сложившегося порядка защиты личных и имуществен-