Религия - М.В. Курочкин

М.В. Курочкин. ВВЕДЕНИЕ В ИСТОРИЮ РЕЛИГИЙ

же уверенность в том, что славное имя доблестно павшего будет светиться и почитаться поколениями в веках, – все это вместе взятое, вошедшее в понятие «бусидо» и оказавшее огромное влияние на японский национальный характер, во многом было воспитано японским дзэн-буддизмом.

Фанатизм и готовность к самопожертвованию, воспитывавшиеся в самураях дзэн-буддизмом, отличались от фанатизма воинов ислама, которые шли на смерть во имя веры, ожидая вознаграждения за это на том свете. Ни в синтоизме, ни в буддизме концепции вечного блаженства на том свете не существовало. И вообще духовная ориентация японской культуры, как и китайской, оказавшей на нее в этом смысле немалое влияние, была посюсторонней. Не о загробном блаженстве и посмертной жизни, а о достойной смерти и высоком месте в памяти живых мечтали шедшие на смерть самураи. Это отношение к смерти как естественному концу, как закономерной судьбе каждого, к нормальной смене одного состояния другим (с перспективой возвращения в старое состояние жизни, но уже в новом рождении) в немалой степени было стимулировано буддизмом, в том числе дзэн-буддизмом.

Эстетика дзэн

Буддизм и особенно дзэн оказали огромное влияние на развитие различных сторон японской национальной культуры, и прежде всего на воспитание чувства прекрасного. Специалисты не раз отмечали, что японский буддизм и буддисты склонны к гедонизму, к получению удовольствий, к вкушению радостей жизни в гораздо большей степени, нежели то вообще свойственно этому учению и его последователям. Видимо, посюсторонняя ориентация японской культуры, заметная с глубокой древности и санкционированная нормами синтоизма, оказала в этом смысле влияние и на буддизм. Конечно, это влияние не следует преувеличивать. Тенденции к гедонизму сурово пресекались воспитанием, в первую очередь в дзэнских школах. Однако своеобразный синтез внутреннего – веками воспитываемого умения восхищаться и наслаждаться радостями жизни и красотой бытия и внешнего, стимулированного официальными нормами буддизма стремления к строгости и самоограничению создал крайне своеобразную эстетику. Суровая строгость и церемонность порождали умение найти скрытую красоту во всем, везде и всегда. Искусство интерьера, умение подчеркнуть линию в одежде, наконец, изысканное, годами воспитываемое умение расположить один-единственный

Раздел 3. Религии Индии и Дальнего Востока

цветок так, что от этого украсится и осветится все помещение (икэбана), все это результат многовекового развития буддийской эстетики, главным образом эстетики дзэн.

Японская живопись и литература несут на себе отчетливое влияние принципов все той же эстетики дзэн: на свитках изображены бескрайние просторы, полные символики образы, дивная красота линий и очертаний; стихи с их недосказанностью и многозначительными намеками отражают все те же принципы, нормы и парадоксы дзэн-буддизма. Еще более зримо влияние эстетики дзэн на архитектуру Японии, на строгую красоту ее храмов и домов, на редкое умение, даже искусство возведения ландшафтных садов и небольших парков, домашних двориков. Искусство разбивки таких дзэн-садов и дзэнпарков достигло в Японии виртуозности. Миниатюрные площадки умением мастера-садовника превращаются в наполненные глубокой символикой комплексы, свидетельствующие о величии и простоте природы: буквально на нескольких десятках квадратных метров мастер устроит и каменный грот, и нагромождение скал, и ручеек с мостом через него, и многое другое. Карликовые сосны, островки мха, разбросанные каменные глыбы, песок и ракушки дополнят пейзаж, который с трех сторон всегда будет закрыт от внешнего мира высокими глухими стенами. Четвертая стена – это дом, окна-двери которого широко и свободно раздвигаются, так что по желанию легко можно превратить сад как бы в часть комнаты и тем самым в буквальном смысле слова слиться с природой в центре большого современного города. Это – искусство, и оно стоит немалого...

Эстетика дзэн в Японии заметна во всем. Она и в принципах самурайских состязаний по фехтованию, и в технике дзюдо, и в изысканной чайной церемонии (тяною). Эта церемония представляет собой как бы высший символ эстетического воспитания, особенно для девушек из зажиточных домов. Умение в уединенном садике в специально для этого сооруженной миниатюрной беседке принять гостей, удобно усадить их (по-японски – на циновке с поджатыми под себя разутыми ногами), по всем правилам искусства приготовить ароматный зеленый или цветочный чай, взбить его специальным веничком, разлить по крохотным чашечкам, с изящным поклоном подать – все это является итогом чуть ли не университетского по своей емкости и длительности обучения (с раннего детства) курса японской дзэнской вежливости.

Едва ли ее можно отнести только за счет дзэнской самокультивации, хотя сдержанность и достоинство, изящество

М.В. Курочкин. ВВЕДЕНИЕ В ИСТОРИЮ РЕЛИГИЙ

вежливости японцев наталкивают на мысль о том, что и здесь дзэнская эстетика оказала свое воздействие. Удивительно, но даже в рамках бусидо беспощадный меч всегда уживался рядом с красотой, изысканностью и любовью. Любовь – хотя и не рыцарская, наподобие средневековой европейской, но в чем-то все-таки близкая ей, – играла в жизни японского народа немалую роль. Это не конфуцианско-китайская любовь к старшему, к мудрецу, к родителям. Это и не близкая к чувственному наслаждению и сексуальной технике любовь-кама индийцев. Это любовь возвышенная, готовая к самопожертвованию, порой сводящая к себе чуть ли не весь смысл жизни. Японская история изобилует примерами двойного самоубийства любящих, не имевших возможности соединиться. Авторитетные специалисты, в том числе и японцы (как, например, X. Накамура), полагают, что любовь в японской жизни и в японской поэзии обладает редкой для Востока силой и значимостью, равноправием чувства и позиций обеих сторон, и что в этом, возможно, одна из причин, облегчивших японцам восприятие многих сторон западной культуры.

Таким образом, к главным отличительным чертам японского буддизма необходимо отнести :

1.Огромное значение, в отличие и почти в противоположность чань, культа почитания и подчинения учителю – наставнику. Во-первых, признание авторитета учителя способствовало упрочению определенных традиций. Укрепился институт инка, означавший признание учителем-мастером того, что ученик достиг просветления, сатори. Тем самым мастер как бы санкционировал право ученика на наследование авторитета учителя, традиций его школы.

2.Во-вторых, школы при дзэнских монастырях стали очень популярны. Суровость и жестокость воспитания, палочная дисциплина, психотехника и самоконтроль, стремление приучить человека настойчиво добиваться цели и быть готовым ради нее на все – это в дзэнской системе воспитания импонировало сословию самураев с его культом меча и готовности умереть за господина. Естественно поэтому, что дзэнбуддизму охотно покровительствовали сегуны.

3.Следствием этого стало гораздо большее влияние буддизма на государственную власть, вплоть до практики «императоров-монахов» и огромная роль буддизма в формировании официальной позиции государственной власти, политическая борьба буддийских сект как в каком-то смысле аналогов политических партий.

Раздел 3. Религии Индии и Дальнего Востока

4.Иная техника достижения просветления – если в Китае человек искал Будду в себе, прежде всего, за счет медитаций и психотехник, то в Японии им в помощь были разработаны приемы ландшафтного дизайна в рамках дзэн-буддизма (сады камней и др.), которые как бы способствовали при нахождении в их пространстве переходу в состояние медитации.

5.Наряду с «шоковыми психотехниками» загадок – коанов и диалогами дзэнские мастера использовали для «остановки мышления» перед внезапным вопросом не только тяжелые физические нагрузки (от простой переноски тяжестей до тренировок по боевым искусствам) как в чаньском Китае, но и сложные детализированные традиционно разработанные ритуалы (прежде всего – ритуалы чайной церемонии (тяною).

Ламаизм

Еще одной разновидностью буддизма является ламаизм. Название этого особого направления в буддизме, бытующее в европейских языках произошло от слова «лама» названия монаха или жреца. Ламаизм сформировался в VII в. н. э. На территорию Монголии проник в конце XVI в. На территорию России ламаизм проник в XVIII веке и получил распространение среди бурят, тувинцев и калмыков.

В ламаизме наиболее ярко проявилась одна из главных закономерностей формирования мировых религий. Чем дальше от места возникновения проникает то или иное религиозное течение, тем больше оно удаляется от первоначального, исходного варианта и насыщается элементами местных религиозных верований, культов, обычаев и традиций. Ламаизм представляет собой довольно причудливый синтез махаяны, тибетского буддизма – ваджраяны и добуддийских архаичных верований народов, населяющих эти территории.

Вероучение ламаизма содержит довольно примитивную космологию. Согласно вероучению ламаизма, Земля является плоским кругом (мандалой), на которой расположены четыре материка, омываемых океаном. Эти материки имеют различную форму: круг, полукруг или трапецию, треугольник и квадрат. Посреди круга возвышается гора Сумеру, вокруг которой движутся Солнце и Луна, от чего происходит смена дня и ночи. Земля лежит на слоне, слон стоит на черепахе, черепаха плавает в море. Когда на земле накапливается много грехов, черепаха начинает шевелиться, от чего происходят землетрясения. Любой факт землетрясения – это сигнал неблагополучия и, следо-

М.В. Курочкин. ВВЕДЕНИЕ В ИСТОРИЮ РЕЛИГИЙ

вательно, необходимо усиление культовой деятельности, обращения за помощью к богам.

В вероучении и культе ламаизма сильно выражены идеи тантризма (от лат. тантра – хитросплетения, сокровенный текст,

магия). Истоки тантризма находятся в ведической религии. В основе его лежит идея единства космоса и тела, составляющего энергетическое начало всего сущего. Человек рассматривается как микрокосм, его тело устроено аналогично космосу и из того же материала. Характерным признаком тантризма является поклонение некоему половому энергетическому началу, чаще всего женскому. Поэтому с точки зрения тантризма щедрость природы вызывается или усиливается имитацией акта оплодотворения. Имитация такого акта одна из форм проявления ламаистского культа.

С тантризмом тесно связана и йогическая практика, при помощи которой стремятся освободить дремлющие энергетические потенции человека. Проводником на этом пути (тантры) является наставник гуру, в качестве пособия выступают эзотерические заклинания, тексты (мантры) или символы, образы (янтры), покровители и охранники последователя тантризма, антропоморфным символом его созерцания выступают идеалы – низшая категория божественных существ, легендарные проповедники буддизма и боддхисаттвы.

Ламаизм располагает довольно обширным и разветвленным пантеоном богов, в который вошли, наряду с традиционным буддийским, чисто местные божества тибетцев, монголов, бурят, тувинцев, калмыков. На вершине этого пантеона располагается Будда Шакья-муни – будда современной космической эпохи. Вместе с ним большую роль играет Будда Майтрейя – будущий будда, своеобразный мессия. Покровителями вселенной выступают также изначальный, первичный Будда, воплощающийся своими важнейшими качествами в буддах Амитабхе, Вайрочане. Наряду с почитанием будд

вламаизме сложился культ боддхисаттвов. Наиболее почитаемые боддхисаттвы: Авалокитехвара, сын Амитабхи, особенно

вобразе защитника Подменани, Ваджранани – великий маг и мудрец Манджушри. Развитие представления о первооснове энергетического начала повлияло на формирование образа Шакти – спутницы божества, его женской ипостаси. В результате исходные божества и бодхисаттвы образовали многотысячные «семьи» и свиты, куда включались: спутницы – шакти, духовные сыновья – бодхисаттвы, демоны, охранители и антиподы благих качеств будд – демоны-враги. В этот панте-

Раздел 3. Религии Индии и Дальнего Востока

он также входили обожествленные реальные деятели буддизма, например, великий проповедник и маг Падмассомбхава (Гуру Римпоче – VIII в.). С именем этого великого Гуру и его учеников предание связывает распространение буддизма

истановление ламаизма в Тибете, Непале, Сиккиме. Развитие ламаизма в Тибете сделали этот район организационным и духовным центром ламаизма. В столице Тибета – Лхаса до 1959 г. находилась резиденция главы ламаизма Далай-Лама (монг. – Тибет букв. море. Лама, т. е. Лама великий как море). Этот титул установлен в 1391 г. Первым Далай-ламой был Биндуидуб (1391–1475). В настоящее время главой ламаистов является

Далай-лама XIV Лозондантзен-джанцоигвант (р. 1935). Далай-Лама рассматривается как высшее из всех переро-

дившихся существ. Земное воплощение высокопочитаемого бодхисаттвы Авалокитешвары, живой бог. Смерть живого бога становится началом его нового земного воплощения, поэтому специальная, наделенная высокими полномочиями, комиссия из высших Лам отыскивала среди младенцев, родившихся на протяжении года после смерти Далай-ламы того, в ком воплотилась его божественная сущность. Младенец помещался в монастырь, где получал соответствующее воспитание. До достижения совершеннолетия нового Далай-ламы, его функции выполнялись регентом. После подавления восстания в Тибетском районе Китая в 1959 году, носившего национальнорелигиозную одежду, Далай-лама и более ста тысяч его приверженцев покинули Китай и перебрались в соседнюю Индию,

Непал, Бутан. Сам Далай-лама проживает в Индии.

Центром религиозной жизни ламаизма являются монастыри, в которых осуществляют культовую, ритуальную, просветительскую и политическую деятельность иерархически организованные ламы, воплощенцы («живые боги»), настоятели, монахи, послушники, ученики. В монастырях накапли-

ваются, демонстрируются разнообразные культовые принадлежности: Иконы – танка, реликварии, музыкальные инструменты, конлографированные канонические тексты Ганджур

иТанджур, изображения наиболее почитаемых божеств: будды Шакьямуни, будда Майтрея, боддхисаттв, Падмасамбхавы, лам-основателей.

Вламаизме большое развитие получила обрядовая сторона. Одной из ведущих форм ламаистского обряда является молитва. Молитва должна произноситься на тибетском языке. Буряты, тувинцы, калмыки, как правило, не знают этого языка, Поэтому они механически заучивают молитвы и произносят их,

М.В. Курочкин. ВВЕДЕНИЕ В ИСТОРИЮ РЕЛИГИЙ

обращаясь к богам и бодхисаттвам. Кроме молитв, ламаисты используют большое количество заклинаний для того, чтобы уберечь себя от действия злых духов и всевозможных несчастий.

Ламаизм ввел своеобразную механизацию молитв. В так называемые хурдэ – полые, обычно металлические цилиндры, – закладываются молитвенные тексты. Через центр крышки и дна цилиндра пропущена ось, вокруг которой все сооружение может вращаться. Верующие подходят к этому цилиндру и запускают его вращение. Считается, что один оборот цилиндра равноценен прочтению всех заключенных в нем молитв.

Неотъемлемой принадлежностью жилища верующего ламаиста является семейный алтарь. Это невысокий шкафчик, с полочкой перед ним. Внутри него находятся металлические, глиняные, деревянные скульптурные изображения божеств ламаистского пантеона, висят небольшие, писанные на полотне, шелке или дереве иконы, лежат различные священные предметы. На полочке стоят бронзовые чашечки для жертвоприношений, курильные свечи, цветы. К содержимому этого алтаря верующий-ламаист обращается во время проведения всевозможных культовых действий, в том числе и религиозных праздников.

Среди ламаистов широко распространена вера в талисманы – бу. Этот талисман состоит из куска бумаги или ткани, на который нанесены тексты молитв и заклинаний: для долгой жизни, для запрета от болезней или насильственной смерти и т. д. Сложенный текст обшивается кожей и носится на шнурке на шее. Более действенным считается гу – маленькая статуэтка Будды или часть одежды «живого бога», которую носят также на шее в деревянном или серебряном, украшенном чеканкой футлярчике. Как правило, талисман привязывают к шее, рукам и ногам ребенка, сразу после совершения Ламой обряда имянаречения над новорожденным.

Погребение умершего сопровождается также специальным обрядом напутствия – зурдайн-судур, во время которого Лама подробно рассказывает о том, что встретит на своем пути душа, расставшись с телом.

В ламаистском культе существует относительно небольшое количество праздников. Среди них наиболее крупные – цанагган – т. е. белый месяц. Он приурочен к началу нового года по старинному тибетскому (лунному) календарю. В течение 16 дней этого праздника проводится целая серия обрядов, посвященных так называемым «двенадцати чудесам Будды». В середине лета празднуется круговращение майдары и т. д.

Религии Индии и Дальнего Востока

Тема 15. Синтоизм

Синтоизм (яп. синто – буквально «путь богов») – религия, возникшая в Японии и распространенная исключительно среди японцев. Древнейшие свидетельства о вероучении синтоизма запечатлены в книге «Кодзики» («Запись о древних делах», 712 г.). Существенной стороной синтоизма является поклонение красоте природы (гора Фудзи, цветущие

деревья и т.п.).

Синтоизм сложился в 6–7 вв. Верховным божеством в синтоизме считается богиня Аматэрасу, (Аматэрасу-о-миками – «великая священная богиня, сияющая на небе», либо «владычествующая на небе») – богиня солнца, глава пантеона синтоистских богов, создавшая японские острова и отправившая на землю своего мужа Ниниги, пережившего начало божественной императорской династии.

Будучи языческой религией, синтоизм представляет собой чистый политеизм – в его вероучении «путь богов», т.е. совокупная воля всех божественных существ, признается единственной определяющей силой человеческой судьбы. Боги в синтоизме не разделены на добрых и злых и не ограничены никаким стоящим над ними законом; в то же время они жестко привязаны к конкретным природным стихиям, во многих случаях даже топографически. Такое дробление божественных сил, с одной стороны, не позволяет выстроить четкой иерархии

М.В. Курочкин. ВВЕДЕНИЕ В ИСТОРИЮ РЕЛИГИЙ

синтоистских богов, а с другой – ограничивает пантеон синтоизма богами, олицетворяющими исключительно местные, характерные именно для Японии природные стихии, что и замыкает синтоизм национальными рамками.

Одной из могучих стихий Японии, равносильной природным, но не природной, а социальной, стал император, культ которого прочно вошел в практику синтоизма и приобрел наибольший размах и теоретическое обоснование в конце 19 – начале 20 вв. в вероучении тэнноизма (т.н. «имперский синтоизм»). Почитание императора обязано своим существованием концепции «Исэ синто», возникшей в период монгольского нашествия (1261–1281) и придававшей наибольшее значение почитанию «прародительницы» императорского дома Аматэрасу (центр этого почитания находился в святилище Исэ дзингу. Развитие «Исэ синто» во второй половине 16 в. привело к возникновению нового культа, допускающего обожествление какого-то лица при жизни, при этом основанием была не принадлежность к императорскому роду, а крупные политические и общественные деяния. Так, правитель Ода Нобунага (1533–1572) объявил себя богом и потребовал поклонения себе как ками.

Первые упоминания в источниках о проникновении буддизма относятся к началу 6 в. В 538 г. посольство корейского королевства Пэкче, прибывшее в Ямато, преподнесло царю несколько буддийских сутр. Начиная с 8–9 вв. для Японии харак-

терен буддийско-синтоистский синкретизм.

Под термином синкретизм понимается, во-первых, выражение одной религии на языке и в культовых действиях другой, вовторых, симбиоз двух или более религий в рамках одного общества, в-третьих, непротиворечивое соединение двух вероучений.

В первом смысле говорят, например, об афрохристианстве, во втором, например, – о рёбусинто, в третьем – о любом комбинированном язычестве.

Рёбусинто («путь буддизма в синто») – вероисповедный комплекс, возникший из соединения буддизма и синтоизма. Согласно представлениям рёбусинто, прилагая усилия одного рода, вы благодаря ответу богов получаете приятное обыденного опыта, а прилагая усилия иного рода вы благодаря закону кармы и помощи бодхисаттв приближаетесь к свободе от всех стремлений. При этом силы богов, бодхисаттв и кармы признаются в равной степени реальными, поэтому в той или иной ситуации человек может смело опираться на каждую из этих сил, однако на всю жизнь он может избрать только одну миссию – миссию успеха в этом мире (синтоизм) или миссию освобождения от стремлений (буддизм).

Раздел 3. Религии Индии и Дальнего Востока

Синтоизм и буддизм поделили между собой жизненный путь японца: светлые радостные события – рождение, вступление в брак – остались в ведении местных богов, возглавляемых солнечной богиней Аматэрасу; смерть, трактуемая в синтоизме как скверна, взял под защиту буддизм, представив концепцию «возрождения», «спасения в раю Будды».

В 17 в. рост влияния конфуцианства вызвал попытки синтоистско-конфуцианского синтеза, направленные против буддизма; одновременно происходило объединение элементов всех трех учений (Хаяси Радзан, Ямадзаки Ансай). В противовес этой «модернизации» традиционалист Мотоори Норинага, основоположник Кокугакуха – «Школы национальной науки», отстаивал чистоту синтоизма как выражения самобытного пути японского национального духа.

Конфуцианство и синтоизм

Ямадзаки Ансаи, как и другие японские конфуцианцы, стремился сочетать конфуцианские принципы с нормами синтоизма. Он выдвинул теорию, согласно которой неоконфуцианское ли (не старое ли Конфуция, т. е. церемонии, ритуал, а иное, неоконфуцианское – великий принцип, всеобщий порядок) – это и есть та божественная сила природы, которая проявляет себя через посредство всех традиционных «восьми миллионов» синтоистских ками во главе с великой Аматэрасу. Толчок в сторону сближения неоконфуцианства с синтоизмом имел в условиях XVIII–XIX вв. немалый политический смысл. Культ древности и великих идеалов прошлого, изучения истории Японии, истоков ее культуры способствовали своеобразному возрождению синтоизма, укреплению его норм во всех сословиях, и прежде всего в самурайстве с его склонностью к идеям величия предков и преданности господину. Постепенно этот культ, переработанный сквозь призму конфуцианского отношения к правителю, к государю, все более определенно стал относиться именно к японскому императору – прямому потомку великой Аматэрасу, единственному законному правителю Японии.

Показательно, что под этим углом зрения переосмысливалось и само конфуцианство. Краеугольным камнем его доктрины был, например, тезис о гэ-мин – перемене мандата, владение которым находилось в прямой зависимости от степени добродетельности императора и смена которого освящала характерный для истории Китая принцип сменяемости династий. В Японии, где императорская династия была лишь одна, и где принцип преданности господину был возведен в ранг

М.В. Курочкин. ВВЕДЕНИЕ В ИСТОРИЮ РЕЛИГИЙ

наивысшей добродетели, тезис о гэ-мин оказался неприемлем. Здесь даже возникла легенда, согласно которой любой корабль, перевозивший из Китая в Японию текст трактата «Мэн-цзы» (в нем с наибольшей полнотой был сформулирован принцип добродетельности государя, включавший право народа выступить против недобродетельного правителя и свергнуть его), неизменно терпел крушение. Боги не желали осквернять японскую землю подобными идеями!

С конца XVIII в. в Японии все заметней усиливался культ императора. В противовес поддерживавшемуся сегунами буддизму многие феодалы проводили реформы, способствовавшие ограничению влияния буддийских храмов и упрочению норм синтоизма, проимператорские тенденции которого были теперь сильно укреплены идеями и концепциями неоконфуцианства. Власть сегунов и влияние буддизма в стране ослабевали.

Культ императора и расцвет национализма

Накануне новой эры буржуазного развития Япония все теснее сплачивалась вокруг фигуры божественного тэнно, микадо, символизировавшего ее высшее единство, ее далеко идущие притязания явно националистического характера. Начало этой эре было положено реставрацией Мэйдзи (1868), вернувшей всю полноту власти в стране императору и давшей толчок быстрому развитию Японии.

Анализ причин, позволивших Японии весьма быстро перенять и использовать новейшие достижения капиталистического способа производства, выходит за пределы данной работы. Однако следует заметить, что японцы традиционно не видели в самом факте заимствования полезных нововведений ничего зазорного и унизительного для себя. В отличие от таких мощных цивилизаций с многотысячелетними пластами традиционной культуры, как Китай и Индия, Япония не обладала инерцией консервативного традиционализма, что, видимо, сыграло свою важную роль. Придя к власти в 1868 г., молодой император Муцухито решительно взял курс на слом старой системы сегуната и в борьбе с ней счел за благо опереться на то новое, что могло быть взято с Запада.

Капиталистический путь развития Японии уже в первые 30–40 лет наглядно проявил свои преимущества: одержав победу в русско-японской войне 1904–1905 гг., Япония показала миру свою силу и влияние. Победа в этой войне вызвала в стране мощную волну национализма, опиравшегося на искусственно возрождавшийся синтоизм.

Раздел 3. Религии Индии и Дальнего Востока

Синтоизм стал официальной государственной идеологией, нормой морали и кодексом чести. На синтоистские принципы опирались императоры, возродившие и резко усилившие культ богини Аматэрасу: не только в главных храмах, но и в каждом домашнем алтаре японца (камидане) отныне должны были находиться таблички с именем богини, превратившейся в символ японского национализма. Синтоистские нормы лежали в основе патриотизма и преданности императору (не родине, а личности!) японских самураев, из рядов которых во время второй мировой войны черпались кадры самоубийц-камикадзе. Наконец, на древние синтоистские мифы о сотворении мира, богине Аматэрасу, императоре Дзимму опиралась официальная японская пропаганда в своих националистических претензиях: великая Ямато (древнее название страны) призвана создать «Великую Азию» и осуществить принцип хаккоитиу («восемь углов под одной крышей», т. е. объединение мира под властью Японии и японского императора, потомка богини Аматэрасу).

Неудивительно, что за первую половину XX в. влияние синтоизма в стране резко возросло. Возникло множество новых очень популярных в стране храмов, значительная часть которых была посвящена павшим в борьбе, в войне (особенно известным генералам типа Ноги), – их, по синтоистской традиции, считали героями, божествами, очищенными смертью за императора от всех прижизненных грехов и даже преступлений.

Вначале, после реставрации – Мэйдзи, возрождение синтоизма сопровождалось антибуддийскими акциями – слишком уж связан был буддизм в памяти людей с периодом сегуната. Однако буддизм оказался достаточно стойким и умело приспособился к новым условиям, а указ 1889 г. о свободе вероисповеданий помог ему выжить и даже сохранить свое влияние в массах. Это с особенной силой сказалось после поражения Японии в 1945 г.

Новая религиозная ситуация в Японии

Разгром Японии во второй мировой войне означал закат синтоизма как государственной идеологии, воспитывавшей милитаризм и национализм, культ императора и «великой Японии». Синтоизм не исчез, но характер его сильно изменился. Культ богини Аматэ-расу стал частным делом японского императора и окружающих его высших особ, так что государственный смысл его постепенно исчез. Резко упало и значение

М.В. Курочкин. ВВЕДЕНИЕ В ИСТОРИЮ РЕЛИГИЙ

культа аристократических предков, генеалогических линий, патриотических традиций самурайства. Фактически потеряло свое значение в новых условиях послевоенной Японии все сословие самураев. И хотя отдельные случаи харакири во имя патриотических националистических идеалов время от времени будоражат Японию, как и другие примеры традиционного героизма и преданности воинскому долгу и приказу, – время японского национализма и культа императора практически ушло в прошлое. Современная Япония с ее могущественным промышленным и высоким научным и культурным потенциалом уже мало нуждается для упрочения своего авторитета в мире в лозунгах прошлого.

Однако прошлое не умирает легко даже в сильно изменившихся обстоятельствах. Индустриальная, до предела модернизированная и вестернизированная страна стремительных темпов экономического роста, современных автомашин и транзисторов, бетонных громад строений и сложных проблем борьбы за чистый воздух и обеззараживание природной среды, Япония демонстрирует завидное умение сочетать традиции прошлого с запросами сегодняшнего дня, причем так, чтобы наследие прошлого целенаправленно использовалось для смягчения болезненных последствий господства системы капитализма с его безжалостной погоней за наживой, отчаянным духовным кризисом, отчуждением личности.

Религиозно-культурные традиции прошлого играют активную роль в создании оптимальной для новой капиталистической Японии социально-политической и социальнопсихологической структуры. Известно, например, сколь большую роль играет фактор лояльности и личной преданности служащих той или иной фирме: в современной Японии в фирму вступают лишь раз (только один выбор!) и остаются в ней до старости. Едва ли можно усомниться в традиционности этого принципа, восходящего к кодексу чести самураев. Имеет ли он значение? Безусловно. Фирма так же заинтересована в лояльности и преданности служащих (речь идет о служащих, об аппарате фирмы, т. е. о тех «самураях», на которых традиционно

иуверенно всегда опирались крупные японские феодалы), как

ислужащие («самураи с портфелями», как их подчас именуют), чей статус повышается от выслуги лет, заинтересованы в сохранении своего места в фирме. Этот же принцип характерен и для партий, политических организаций, системы администрации

ит. п.: не случайно в правящей либерально-демократической партии Японии так много фракций, сплоченных вокруг определенной личности (а не вокруг определенной идеи или направления в политике).

Раздел 3. Религии Индии и Дальнего Востока

Ярко выраженная корпоративность и преданность корпорации в лице ее вождя – заметная, но далеко не единственная характерная черта японской культуры, уходящая корнями в прошлое. Другая существенная черта – тенденция к заимствованию и синтезу, к перениманию и усвоению чужого опыта, чужих идей. Многовековая практика усвоения всего полезного вошла, что называется, в плоть и кровь современной Японии.

Стремление сохранить восходящие к прошлому нормы жизни – естественная реакция любого общества в период его энергичной трансформации. В Японии этот процесс протекает, насколько можно судить, в достаточно оптимальной форме. Вежливость, церемонии (например, чайная), воспитанное веками дзэн-буддийской самотренировки стремление к сосредоточенности, сдержанности, внутреннему самоуважению – все это проявляется и в условиях жестких, безличностных вещных связей капиталистического общества. Этому способствует и деятельность современных религиозных сект, умело приспособившихся к новой обстановке.

Многочисленные новые секты, корнями, как правило, уходящие в старый японский буддизм (равно как и в синтоизм), очень разнообразны и противоречивы по форме, обрядовой стороне, целям и установкам. Однако всех их объединяет и нечто общее, современное, прежде всего – подчеркнутая практичность, прагматичность, целесообразность. Мистика, и без того игравшая в жизни японцев незначительную роль (хотя порой и немаловажную – вспомним амидизм), ныне почти не заметна – ее место прочно заняли трезвый подход к жизни и, главное, умение утешить, прийти на помощь в трудный момент, войти в доверие, помочь облегчить душу, почувствовать себя среди своих, среди друзей и единомышленников.

Такая установка неплохо оправдывает себя на практике. Сбитый с толку, попавший в жестокий водоворот индустриального капиталистического общества вчерашний крестьянин, еще не привыкший к ритмам города (как, в общем-то, и горожанин), не всегда способен разобраться в том, что происходит, дать верную политическую оценку событиям и перспективам. Кроме того, гораздо больше, чем к суровой истине, человек в подобных обстоятельствах стремится к утешению, пусть иллюзорному, но приносящему успокоение, вселяющему надежды. И современные секты хорошо учитывают это: не на том свете, а сейчас, здесь, на грешной земле, они пытаются дать утешение нуждающимся в нем людям, помочь им, окружить их заботой и вниманием. Неудивительно, что количество сект и влияние их на человека в современной Японии растет, а наиболее известные из них становятся мощной социально-политической силой.

М.В. Курочкин. ВВЕДЕНИЕ В ИСТОРИЮ РЕЛИГИЙ

Секта Сока-гаккай

Формально эта секта, основанная в 1930 г. на базе учения школы Нитирэн, может считаться буддийской. Однако на деле она, как и подавляющее большинство новых сект и учений религиозного толка в Японии, – доктрина, синтетически переработавшая в себе нормы синтоистской морали и японского образа жизни, заповеди и догматы буддизма и даже некоторые принципы конфуцианства. Сока-гаккай – это в некотором смысле символ религиозных норм и религиозно-культурных традиций в современной Японии. А поскольку именно эта секта приобрела за последние годы в стране наибольшее влияние, на ее примере можно проследить, как трансформируются и приспособляются древние восточные религии к условиям высокоразвитого индустриального общества с его изменившимся образом жизни, иными формами социальной структуры, духовного общения и т. п.

Религиозно-культовая основа секты (особенно после того, как ее ритуальным центром стал главный храм ортодоксального направления школы Нитирэн – Тайсэкидзи) опирается на священную мандалу этого храма. Мандала, графическое начертание и символика которой принадлежат, по преданию, самому Нитирэну, считается обладающей чудодейственной силой: если иметь при себе копию мандалы и произнести соответствующее заклинание, – это вернейший способ обеспечить спасение, просветление и даже земное процветание. Массовые службы в храме Тайсэкидзи, когда толпы сторонников секты в многоголосом хоре произносят заклинание, сопровождая его шуршанием четок (с их помощью фиксируется количество произнесенных заклинаний), производят весьма яркое впечатление и являются своего рода кульминацией ритуально-культового единства членов секты. Приобщение к святости и сверхъестественным возможностям вне этих действий совершается с помощью широко распродаваемых в храме копий мандалы: каждая семья, обладающая копией, почти автоматически зачисляется в члены секты. На этом ритуальная сторона деятельности секты практически заканчивается – ни радений, ни исступленных молитв, ни отдачи себя божеству или стремления слиться с ним в Сока-гаккай, как и в других современных японских сектах, нет. В остальных своих проявлениях это весьма светская и вполне земная, посюсторонняя организация, ставящая своей целью объединить страждущих и сплотить их под знаменем несколько утопической идеи «третьей цивилизации».

Сторонники и активисты секты очень упорны и настойчивы в стремлении обратить максимальное количество людей

Раздел 3. Религии Индии и Дальнего Востока

в свою веру. Они ищут тех, кто споткнулся в жизни, кто не уверен в себе, кому не удалось достичь цели, кто попал в беду и т. д. В этом сторонники секты не оригинальны: любая религиозная группа спешит дать утешение, прежде всего, тем, кто острее других в нем нуждается. Агитация секты, забота и помощь активистов общества, заинтересованных в приобретении новых членов, делают свое дело – люди вступают в Сока-гаккай. Вербовщики же оцениваются по результатам их рвения: престиж их и место в обществе зависят от количества приобщенных ими

ксекте неофитов.

Сусилением влияния секты к ней стали тянуться многие, включая молодежь, так что ныне Сока-гаккай превратилась в мощную и влиятельную организацию. Хотя генетически и внешне она является, прежде всего, религиозной сектой, на деле это сейчас уже серьезная политическая и социальнокультурная сила, которая чутко реагирует на быстро меняющиеся потребности и запросы общества. Одну программу она предлагает ищущей молодежи, другую – стремящимся к спортивным успехам, третью – людям искусства, творческой интеллигенции, четвертую – политикам, социальным реформаторам.

Секта строго организована с соблюдением замещения по конкурсу должностей в системе централизованной иерархии. Любой желающий, сдав серьезный экзамен, имеет шансы стать ассистентом; следующая степень – помощник преподавателя; далее – преподаватель, помощник доцента, доцент, помощник профессора, профессор. Невзирая на академическую терминологию, иерархия достаточно жестка. Вся власть сосредоточена в руках небольшой группы высшего руководства («профессоров»), нередко проявляющей идущую еще от Нитирэна нетерпимость к соперничающим идеологическим течениям. Сока-гаккай имеет собственную политическую партию Комэйто, располагающую в парламенте десятками депутатов. В настоящее время политическая и социальная активность секты направлена в сторону борьбы за удовлетворение требований масс городского населения, за демократические преобразования и ориентирована на высшие идеалы мира, гуманизма, возрождение духа и т. п., что подчас приводит ее к союзу с левыми силами.

Кроме Сока-гаккай в современной Японии есть и иные секты, крупные и мелкие, располагающие миллионами членов. И хотя членство это не определяет поведения японца полностью, оно все же ориентирует его, и в этом – серьезное влияние сект на жизнь страны.

М.В. Курочкин. ВВЕДЕНИЕ В ИСТОРИЮ РЕЛИГИЙ

Раздел 4. ЗОРОАСТРИЗМ – ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ЭТИЧЕСКАЯ РЕЛИГИЯ

Тема 16. Зороастризм, митраизм, зерванизм, манихейство

Почти двухтысячелетний доисламский период религиозного творчества Ирана связан, прежде всего, с развитием языческого дуализма, т.е. такой доктрины, которая связывала реализацию принципа мировой справедливости с противоборством двух организованных лагерей божественных сил – сил добра и света во главе со своим верховным богом и

сил зла и мрака во главе со своим верховным богом.

Свое название эта религия получила от греческой транскрипции имени ее основателя (греч. Зороастр, др.-перс. Заратуштра). Заратуштра – пророк и реформатор древнеиранского язычества, живший приблизительно в 10–7 вв. до н.э. и составивший «Гаты» – древнейшую часть священной книги зороастризма «Авесты». Существует также название, связанное с именем верховного доброго бога этой религии (Ахурамазда) – маздеизм – и название, связанное с именем народа, который в настоящее время является единственным, кто исповедует эту рели-

Раздел 4. Зороастризм – первая мировая этическая религия

гию, – парсизм. В древности же зороастризм был распространен на территории Ирана, Средней Азии, Азербайджана, Афганистана и других стран.

Современныепоследователизороастризма–зороастрийцы- бехдины называются в Индии парсами, в Иране – гебрами. Их насчитывается в мире около 130 тыс., причем в Индии – 80–100 тыс., в Иране – 12–50 тыс., в Пакистане – 5–10 тыс., в англо-саксонских странах – около 3 тыс., в Шри-Ланке – 0,5 тыс. человек.

В основе зороастризма лежит комплекс древнейших индо-иранских представлений, близких индо-арийским. Древние иранцы поклонялись двум группам божеств: ахурам (более абстрактным, в большей степени олицетворявшим этические категории – справедливость, порядок) и даэвам (теснее связанным с природой); они обожествляли и сами силы природы, например воду в облике богини Ардвисуры Анахиты. Наиболее важными и персонифицированными этическими категориями уже в глубокой древности стали светлые божества Мазда, воплощавший мудрость, правду, и Митра – договор, согласие, союз. Эти божества и понятия все прочнее ассоциировались с оседлой, мирной жизнью. Издревле почитался огонь – и как огонь очага, и как посредник между людьми и богами в жертвоприношении, и как животворящая сила солнца, и как всеочищающее пламя. Это его качество было особо важно, так как борьбе с ритуальным осквернением в этой религии, подчеркнуто противопоставлявшей понятия «свой – чужой», «благой – вредоносный», «чистый – скверный», «оседлый – кочевой», «мирный – воинственный», придавалось особое значение. В ритуале жрецы-атраваны употребляли, как и в Индии, опьяняющий напиток хаому.

Сложившуюся в период Ахеменидов (VI – IV вв. до н. э.) религию раннеклассового общества можно условно назвать маздеизм: в ней прежде всего почитался Ахура-Мазда, осознававшийся как Бог-творец, воплощение и носитель блага. Выступал он, однако, в окружении других божеств, весьма недифференцированных по функциям и месту в иерархии. Наследственные жрецы-маги (магу) старательно закрепляли сословный характер вероучения и культа маздеизма.

Уже в ахеменидский период начало распространяться в Иране учение пророка Заратуштры (в греческой передаче и в современном употреблении – Зороастра), появившееся в Восточном Иране и прилегающих областях Средней Азии и определившее к I тысячелетию н. э. характер религиозных верований всего иранского народа.

М.В. Курочкин. ВВЕДЕНИЕ В ИСТОРИЮ РЕЛИГИЙ

Личность Заратуштры скорее реальна, хотя нет прямых доказательств его жизни и ясных сведений о месте и времени его деятельности. Можно полагать, что жил и проповедовал Заратуштра в первой половине I тысячелетия до н. э., не позже VII в., скорее – около 700 г., в восточной части расселения иранских племен. Из гатов, сохранившихся до нашего времени гимнов-обращений Заратуштры к божествам, и сложившегося вокруг них комплекса текстов вырисовывается дуалистичная картина мира, насыщенного противостоянием между, благими божественными ахурами и демонами-даэвами. Бог-творец, мудрый и справедливый Ахура-Мазда, возглавляет «семерых святых», наиболее почитаемые из которых, кроме него самого, Митра – Солнце и Анахита-Ардвисура – богиня плодородия. Демонов, противостоящих ахурам, возглавляет главный носитель зла – Анхра-Манью.

Согласно зороастрийскому учению, судьбы мира и отдельных людей определяются извечным противоборством двух равносильных начал – сил добра, ахуров, возглавляемых божеством Ахурамазда, и сил зла, дэвов, возглавляемых Ангро-Майнью. Принцип мировой справедливости Арта (Аша Вахишта), овеществленный в свете и огне, противостоит воплощению лжи и мрака Драуге. Лагерь духовных сил, богов и демонов соответственно делится на приверженцев Арты и Драуги; тот же дуализм разделяет и земной мир. Ахурамазда («господь премудрый») – верховное божество иранского пантеона. Он творит мир усилием, или посредством мысли. Ахурамазда сам олицетворяет воздействующее слово, Аша Вахишта («Праведность», «Наилучший распорядок») – дело, Boxy Мана – «благую мысль». Эта триада входит в состав Амеша Спента – семи добрых духов, возглавляемых Ахурамаздой и включающих в себя также Хшатра Вайрья («прочная власть»), Спента Армаити («святое благочестие», «благодетельный труд»), Хаурватат («целостность физического существования»). Человек должен избрать благие мысли, слова и дела и тем усилить лагерь добра в его противоборстве с силами зла, возглавляемыми Ангро-Майнью.

Ангро-Майнью – глава сил зла, тьмы и смерти, противник Ахурамазды. В «Гатах» собственно Ангро-Майнью не упоминается: там дух зла и дух добра – близнецы, избравшие соответственно пути злодеяний и праведности. В «Младшей Авесте» Ангро-Майнью – «князь тьмы» со свитой злых духов, последовательно противопоставляющий каждому благому творению Ахурамазды свое отрицательное: он породил всякие прегрешения, чародейство, колдовство, зиму, смерть, болезни, старость, ядовитых пресмыкающихся и насекомых, погубил первочело-

Раздел 4. Зороастризм – первая мировая этическая религия

века Гайомарта и т.п. Как правило, он действует не сам, а через подчиненные ему демонические силы – дэвов. Именно его усилиями мир оказался разделенным на два противостоящих лагеря добра и зла. Авторитетные богословские трактаты «Замьяд-яшт» и «Денкарт» не считали возможным полное исчезновение фигуры Ангро-Майнью как одного из творцов миропорядка и полюсов бытия. Авторы «Бундахишна», наоборот, предрекали окон-

чательное уничтожение Ангро-Майнью.

Следует особо отметить следующие моменты в зороастризме:

1.Зороастризм стал первой в мире этической в полной

мере дуалистической религиозной системой, где божества делятся не на небесных и водных, земных и огненных, а на до-

брых и злых божеств.

2.Зороастризм первым обратился к личности каждого

человека, к важности для вселенной личного выбора каждого,

ксвободе воли и праву выбора. Это следовало из самой идеи,

что в борьбе добрых и злых божеств выбор каждого отдельного человека, не семьи, не рода или общины, а именно выбор каждой конкретной личности важен для богов, выбор каждого способен изменить расстановку сил добра и зла во вселенной, качнуть в ту или другую сторону чаши весов. Обращение к личности человека, важность выбора, свобода воли и свобода выбора, важнейшая для божества – принципы, впервые сформулированные именно в зороастризме, и позже воспринятые от него христианством и, в меньшей мере, иудаизмом. Подобное обращение к личному выбору практически одновременно с зороастризмом в Индии постулировал и ранний буддизм хинаяны.

3. Зороастризм первым сформулировал в полной мере пред-

ставления о бессмертии души, об аде и рае, о высших божествах, руководящих добрыми и злыми силами, о добрых ангелах и злых демонах, о посланце-мессии и лжепророках, о лжепророкепосланце Ангро-Манью (в христианстве – образ Антихриста) о последней решающей битве Добра со Злом и Страшном Суде, о загробной жизни. Именно из зороастризма во времена вавилонского пленения все эти идеи заимствовал иудаизм (до этого иудаизм

не имел никаких четких идей ни о едином высшем духе зла, ни об аде и рае, ни о бессмертии души и загробной жизни, ни о Страшном Суде и т.д.), (при Ездре и Неемии они уже отчасти вошли в новосозданный и записанный послепленный канон Танаха – только в 5 в. до н.э., а окончательно канон был сформирован ко 2–3 вв. н.э.! )а уже из него – в христианство. Многое из зороастризма заимствовал и ислам (понятие суда на мо-