Кунцевский противотанковый ров [52]

С каждым новым днём для жителей Кунцева ситуация в этом направлении Западного фронта становилась всё напряжённее и опаснее.

Наступил октябрь. Немцы всё ближе к Москве. День и ночь не смолкает артиллерийская канонада. Она хорошо слышна и в Рабочем посёлке. Люди уже не те, что были в начале войны: притихли, приуныли, шепчутся... Все чаще и чаще приходят похоронки, всё больше потухших, заплаканных глаз. В госпиталях ранеными забиты не только палаты, но и все коридоры! Кунцевская средняя школа № 3, которая располагалась за клубом «Заветы Ильича», с началом войны также переоборудована под госпиталь.

Вскоре многие жители стали покидать Рабочий посёлок. Отца Игоря Журкина, как отличного специалиста и имевшего бронь, направили за Урал на строительство какого-то очень важного завода в помощь фронту. Вместе с ним уехала и его семья.

Приближаясь к Москве, фашисты уничтожали всё на своём пути и даже тех, кто им не сопротивлялся. В первую очередь это относилось к евреям, которых убивали поголовно и с особой жестокостью, расстреливая и сжигая в домах и сараях стариков и детей.

В то время в Рабочем посёлке их проживало очень много. Поэтому, когда немецкие войска были уже совсем близко, начался активный отъезд еврейских семей в различные регионы нашей необъятной страны, где фашистские войска в ближайшей перспективе не могли появиться.

Среди отъезжающих мне запомнились те, кто жил рядом с нами:

– соседи по дому семья Шнейдера. Старший Шнейдер занимался изготовлением и ремонтом матрацев на пружинах. Как специалист по этим матрацам, он пользовался большой известностью среди кунцевчан. Его дети – Абрам и Фима (Ефим) – были младше меня, но какими-то неактивными, поэтому я с ними особенно не дружил (48);

– проживающая на нашей улице семья Ермуса: дядя Володя, работавший мясником в местном магазине, и его сын Ёся (Иосиф). Он потом пошёл по стопам отца и тоже стал мясником (49). Недалеко от нас жила дочь дяди Володи – Фира Ермус – продавщица одного из продовольственных магазинов посёлка;

– соседи по улице семья Кушнира. С младшим – Сюней (Семёном) Кушниром – мы были друзьями. После войны он вернулся в Рабочий посёлок и потом долго работал на заводе по изготовлению и монтажу металлоконструкций для военных целей.

Эвакуировались на Дальний Восток, город Биробиджан жена и дети репрессированного Виктора Львовича(?) Долматова. Его семью захватили с собой их ближайшие по дому соседи.

А наша семья осталась и никуда не уехала. В это время отец служил в должности заместителя командира сапёрного батальона на Калининском фронте. Так вот, он специально приехал, чтобы запретить нам куда-либо уезжать. Дело в том, что во время многочисленных бомбёжек эшелонов очень много было погибших и искалеченных, а среди них особенно много детей.

Ситуация на Западном (Московском) направлении фронта, где по сводкам Совинформбюро «…идут ожесточённые, кровопролитные бои…» с каждым днём становилась для нас всё хуже и опаснее.

К середине октября немецко-фашистские войска охватили Москву полукольцом. Наиболее близко к Кунцеву они подошли сначала со стороны Кубинки, а потом Голицина (правда, вскоре их оттуда выбили) и находились от нас в каких-то 30-35 км. Как никогда громко была слышна канонада (день и ночь беспрерывно гудела земля) и хорошо были видны всполохи огня от стрельбы орудий, а самолёты ещё чаще стали бомбить нас в дневное и ночное время суток.

Наконец, 16 октября 1941 года решением ГКО Москва была переведена на военное положение. Поползли слухи, что Сталин и правительство в срочном порядке эвакуируются. Гражданское население сразу поняло, что его ожидает, нервы его не выдержали, началась паника. Люди быстро собрали свои скромные пожитки, некоторые даже взяли с собой коров, и пошли сплошной молчаливой толпой по Можайскому шоссе в сторону Центра, а там уже расходились кто куда. Кое-кто из нашего посёлка тоже поддался настроению толпы и уехал на машине на противоположную сторону Москвы-реки к своим родственникам. И, на мой взгляд, правильно сделал.

СХЕМА