Глава III

Революция и национальный вопрос: распад и воссоздание государства

Свержение самодержавия и образование Временного прави тельства знаменовало важный шаг на пути движения России к правовому государству и формированию гражданского общест ва. Однако между декларациями и реальными делами имелся существенный разрыв. Так, нового в политике по националь ным вопросам на практике было внесено не много. В стране были сохранены почти все старые государственные учреждения и правовые нормы. В силе осталось абсолютное большинство статей "Свода законов Российской империи", "Табель о ран гах" и т. п. Временное правительство, объявляя свои цели в Декларации 3 марта 1917 г., ни словом не обмолвилось о на циональных проблемах. Было лишь сказано о том, что отменя ются национальные ограничения, а форму правления и кон ституцию страны установит Учредительное собрание¹.

Спустя полгода в постановлении правительства о провоз глашении России демократической республикой также мы не найдем упоминания об автономии или федерации².

В октябре 1917 г. Особая комиссия по составлению проек-та основных законов при Временном правительстве наконец-то сформулировала проект законодательного акта, который реко мендовалось представить для утверждения Учредительному со бранию:

"А. Государство Российское едино и нераздельно. Б. В составе государства Российского Финляндия пользуется самостоятельностью на основаниях и в пределах, установ ленныx законом о взаимных отношениях России и Финлян дии, принятым Учредительным собранием (тогда-то), и фор мой правления, утвержденной (тем-то и тогда-то).

- 199-

В. В государстве Российском будет введена областная ав тономия".

Предусматривалось, что законы, изданные областными властями, не будут иметь силы, если они противоречат основ ным законам (конституции) страны и законам, изданным цен тральной законодательной властью³. Напомним, что это было написано спустя три месяца после того, как Центральная Рада провозгласила автономию Украины и самостоятельно избрала свое правительство — Генеральный секретариат.

Не изменились и методы управления. По-прежнему для управления некоторыми окраинами правительство пошло по пути образования специальных высших учреждений. Так, для управления Средней Азией 7 апреля был учрежден Туркестан ский комитет, а для управления Кавказом, еще ранее, 9 марта — Особый Закавказский комитет. Оба комитета получили пра ва бывшей царской администрации⁴.

Известно, что буржуазно-демократическая революция ликвидировала должности генерал-губернаторов, губернаторов, градоначальников, полицмейстеров, исправников, земских начальников и прочие. Упраздненные должности и учреждения правительственного аппарата на местах были заменены губерн скими, городскими, уездными комиссариатами Временного правительства и их аппаратами (канцеляриями). Согласно циркулярной телеграмме МВД от 1 апреля, губернские комиссары получили все права и обязанности, возлагавшиеся законом на губернаторов⁵. 25 сентября было опубликовано "Временное положение о губернских (областных) и уездных комиссариатах" Задача этого правового акта — укрепление местного государственного аппарата. В "Положении" было записано: "Губернский комиссар есть представитель Временного правительства в губернии, осуществляющий надзор за точным и повсеместным в губернии соблюдением законов, постановлений и распоряжений правительства местными органами управления и самоуправления; губернский комиссар, состоя в ведомстве министерства внутренних дел, назначается на должность и увольняется Вре менным правительством по представлению министра внутренних дел... "⁶ То есть Временное правительство, столкнувшись с про явлениями анархии на местах, стало укреплять исполнительскую вертикаль, заимствуя опыт царской администрации.

Реакция Временного правительства по отношению к национально-освободительному движению была всегда негатив

-200-

ной. По существу, лишь в своем мартовском обращении "К полякам" оно обещало в будущем предоставить Польше неза висимость. Но польские земли были в тот момент оккупирова

ны, и все державы уже высказались за существование в буду щем самостоятельного польского государства. Так что в данном случае Временное правительство скорее шло за событиями, нежели пыталось как-то влиять на них.

К Финляндии отношение было более знакомым по преж ним попыткам царской администрации реагировать на требо вания финского населения о предоставлении ему большей сво боды. Как известно, на выборах в сейм в 1916 г. победу одер жала Социал-демократическая партия Финляндии. Идя на встречу финскому народу, Временное правительство 7 марта восстановило правовой статус Финляндии, который существо вал на протяжении всего XIX в. 5 июля финляндский сейм принял закон о верховной власти, который провозгласил пере ход законодательной и исполнительной власти на территории Финляндии к сейму. При этом вопрос о выводе русских войск откладывался до конца войны. Компетенция Временного пра вительства ограничивалась лишь вопросами внешней полити ки, да и его предполагалось рассмотреть на Учредительном со брании. Временное правительство попыталось уладить кон фликт путем переговоров, а когда это не получилось, мятеж ный сейм был окружен войсками и распущен. На новых выбо рах в сейм, в октябре 1917 г., буржуазные партии одержали по беду и признали Временное правительство носителем верхов ной власти. В самой Финляндии тем временем разгоралась гражданская война. Во многих городах власть перешла к отря дам Красной гвардии, которые настаивали на подтверждении и выполнении закона от 5 июля. В условиях падения Временного правительства в России финляндский сейм подтвердил преж нее решение о переходе к нему верховной власти. 23 ноября сейм провозгласил Финляндию независимым государством. 18 декабря пришедшее к власти в ходе Октябрьской революции Правительство большевиков признало независимость Финлян дии и вывело с ее территории русские войска.

В 1917 г. Временное правительство попыталось учесть на циональный момент при осуществлении реформы местного управления.

Так, по закону от 17 июня 1917 года земские учреждения

образовывались в Архангельской губернии, в губерниях и об-

-201 -

ласти Сибири, где для местностей, отличающихся особыми ус ловиями быта и спецификой образа жизни населения, предпо лагалось создать особые формы земельного устройства. Этот же момент учитывался властями при введении земских учреждений в Калмыцкой степи и Киргизской внутренней орде: на пример, улусы Киргизской орды приравнивались к уездам, ай маки — к волостям. В местностях, населенных "инородцами", были приняты административные деления "применительно к родовому началу". Готовились правительственные решения о введении земских учреждений на Кавказе, с учетом разнопле­менного и разноязычного состава населения края⁷.

При этом власть стремилась реагировать на национально-культурные запросы представителей различных этносов и кон­фессий. Например, была начата разработка законопроекта об изменении порядка управления вакуфными имуществами Тав­рической губернии, согласно пожеланиям мусульманского де­легатского съезда, прошедшего 25 марта 1917 года, на началах предоставления управления этими имуществами представите­лям крымских татар исключительно для общественных и ре­лигиозно-просветительных целей⁸.

Необходимость всемерного учета местных интересов хо­рошо понимали представители Временного правительства. Так, на состоявшемся 15 июня частном совещании при Министер-стве внутренних дел по вопросу преобразования управления и самоуправления в областях Туркестанского края выступил ко­миссар Временного правительства Н.Щепкин, заявивший, что во избежание возможных стремлений к сепаратизму края тре­буется значительная децентрализация управления, широкое общественно-хозяйственное самоуправление, а также обяза тельность при организации волостных, уездных и областных земских органов учитывать местные национально-культурные особенности населения⁹.

Такой подход в целом отвечал интересам народов России Это подтверждает, скажем, знакомство с резолюцией по на циональному вопросу, принятой на краевом съезде в Иркутске Исходя из констатации полного права национальностей на са мую широкую культурно-национальную автономию, которая могла, по мнению делегатов, только укрепить государственное единство России, создававшиеся сомонные и хошунные орга низации рассматривались как основные единицы национально культурного объединения бурят¹⁰.

202

О том, что новая власть уделяла внимание разрешению на­циональных проблем, свидетельствует факт создания при Ми­нистерстве внутренних дел Национального отдела со следую­щими задачами: содействие Временному правительству во всей законодательной и административной работе, касающейся на­циональностей России; осведомление правительства о всех яв­лениях политической жизни народов, их культурных нуждах, сбор и систематизация материалов в этой области, подготовка соответствующих законопроектов для Учредительного собра­ния. В положении об Отделе указывалось, что его деятельность могла быть успешной лишь при действительном теоретическом знакомстве со всем разнообразием национальных особенно­стей, что немыслимо без поддержания тесной связи Отдела с национальными советами, комитетами, всеми организациями, представлявшими отдельные народности, а также специалиста­ми по национальным вопросам¹¹. Но все же пришедшая к вла­сти демократия во многом оказалась не готова к серьезной ра­боте в этой области.

Особо остро встал вопрос о государственных формах ги­гантской многонациональной страны. По сравнению с началом века национальная ситуация существенно изменилась. Активи­зировали свою деятельность национальные движения. Возни­кают новые национальные партии, корректируют свои про-граммы по национальному вопросу партии, созданные ранее, "мужает" национальная элита.

Так, например, в принятой в 1917 году программе нацио­нальной партии крымских татар "Милли Фирка" говорилось о будущей России как "демократической федерации националь­ностей". Указывалось, что "территориальные области должны иметь чисто национальный характер и не иметь никакого влияния на национальные отношения". Речь шла о националь-но-культурном возрождении¹².

С падением самодержавия приобрел невиданный размах и регионализм. Формы его проявления были весьма разнообраз­ны: от требования предоставить официальный статус культур-но-национальной автономии ряду народов России до откры-того сепаратизма и намерения выйти из состава государства. Провозглашение демократической республики не стало стаби-лизирующим фактором, так же как национальная и региональ-ная политика Временного правительства не удовлетворили притязания местных, в т.ч. национальных, элит на расширение

-203-

своих прав и децентрализацию управления, которые, однако, не всегда адекватно отражали объективные потребности регио нов и реальный уровень политического и гражданского разви тия национальных анклавов.

В мусульманском движении значительно усилилась диф ференциация, главным стержнем которой стало отношение к государственному устройству России и форме национального самоопределения. Социальная дезинтеграция, поляризация по-литических сил в стране, общий рост автономизма привели к федералистским тенденциям и в мусульманском движении. Ес ли до революции его организационным центром была думская фракция, то теперь, наряду с быстрым развитием националь ных организаций на местах, на ее базе формируется общерос сийская мусульманская структура.

На совещании членов мусульманской фракции Думы 15-17 марта 1917 г. с участием приглашенных с мест деятелей было образовано Временное центральное бюро российских му сульман для созыва съезда. В повестку дня были включены во просы: государственного устройства, колонизационной поли тики, аграрный, рабочий, организации вооруженных сил, от ношение к войне, культурно-национальное самоопределение, религиозная организация, просвещение, суд, местное само управление, язык и др. Всероссийский мусульманский съезд (1-11 мая 1917 г.) собрал более 700 представителей всех му сульманских народов и принял резолюцию о государственном управлении: "... признать, что формой государственного устрой ства России, наиболее обеспечивающей интересы мусульман ских народностей, является демократическая республика на национально-территориально-федеративных началах; причем национальности, не имеющие определенной территории, поль зуются культурной автономией"¹³.

II Всероссийский мусульманский съезд (21-31 июля 1917 г., Казань) принял предвыборную платформу для мусульман внут ренней России и Сибири, включавшую требование культурно национальной автономии для них. При подготовке съезда вы яснились расхождения в составе Всероссийского мусульман ского совета — представители Башкирии, Казахстана и Турке стана ориентировались на создание автономных республик отдали предпочтение организации национальных съездов на местах по этому вопросу. В связи с этим съезд высказался за самостоятельное решение вопроса о форме правления Турке стана, Киргизии, Кавказа и Крыма населением этих окраин

-204-

22 июля на объединенном заседании делегатов трех съез-дов мусульман (мусульманского, военного и съезда мулл) была провозглашена культурно-национальная автономия мусульман внутренней России и Сибири. В состав Временного националь ного управления входили три ведомства — духовное (председа тель муфтий Галиев), просвещения (председатель А. Шинаси) и финансовое (председатель Ш. Алкин), которые должны были создать соответствующие органы на местах. Для подготовки и созыва первого национального парламента — милле меджлиса - была создана специальная коллегия по осуществлению авто номии. Национальное управление обратилось в правительство с просьбой передать его ведомствам полномочия местных и центральных органов власти по вопросам национально-куль турного развития мусульман. Коллегия (председатель С. Максу дов) вскоре разработала положение о всеобщих, прямых и тай ных выборах в меджлис¹⁵.

Таким образом, мусульманское движение в 1917 г. очень быстро эволюционировало, разделившись на два крыла: сто ронников национально-культурной автономии в унитарном го сударстве и приверженцев демократической федерации. Пер вые отражали объективное состояние дисперсно расселенных в центре страны и в Сибири немногочисленных народов, вторые видели в автономных территориальных образованиях в составе федерации путь к гармонизации интересов центра и нацио нальных окраин. Но и те и другие поддерживали политику Временного правительства в ее основных направлениях и не помышляли о выходе из состава России. В этом смысле обра щение Всероссийского мусульманского совета "К мусульманам России" отражало общую позицию: "Наша участь связана не разрывно с судьбою революционной демократии страны и на ше сознание говорит, что все мы должны сплотиться прочной силой вокруг того, что носит название — Правительство спасе ния революции"¹⁶. Основные надежды на решение националь ного вопроса возлагались на Учредительное собрание.

До его созыва мусульманские федералисты приняли уча-стие в съезде народов и областей в Киеве (8-15 сентября 1917 г.), а председатель временного мусульманского совета А.Цаликов, выступая на Демократическом совещании (14-22 сентября 1917 г.) предложил образовать при правительстве секретариат по му сульманским делам во главе со статс-секретарем, на правах то

варища министра, и поддержал идею предпарламента, в котором инородцы смогли бы отстаивать свои интересы¹⁷.

-205-

Именно Всероссийский мусульманский совет в лице председателя Цаликова стал в это время проводником культурно-национальной автономии и общероссийского ства мусульман. На II съезде он выступил как против разделе, ния мусульман по классовому принципу, так и против их разъ единения по этническому принципу. Отмечая слабую степень социальной дифференциации мусульманского населения, он делал вывод, что в революционный период "сохраняется почва для единства сознания и единства воли" этого населения "под общим знаменем демократии". Это должно было объединить мусульманских депутатов в Учредительном собрании. Блокиру ясь с левым социалистическим крылом, они должны были "сочетать социалистическую непримиримость с стремлением идти под общемусульманскими демократическими знаменами" При этом альянс с социалистами представлялся временным тактическим приемом¹⁸.

Цадиков был противником федерализма и считал, что воз рождение культуры и самих "народов ислама" возможно при условии национальной культурной автономии и прочной орга низации всех политических сил, который должны влиять на российский государственный механизм через демократические структуры, в том числе Учредительное собрание. Он отстаивал особое национальное единство 20 миллионов российских му сульман на основе принадлежности к исламу и мусульманского сознания: универсальный характер ислама превращает религию в "основной национальный признак"¹⁹.

Исходя из этого, Цадиков называл вредной и иллюзорной идею самостоятельных ханств, эмиратов и республик на окраи нах, а федерализм неприемлемым для культурных и политиче ских целей мусульман: "... я стою за создание национального культурного парламента мусульман в России, избранного на основах всеобщего, прямого, равного и тайного избирательного права, который был бы признан конституцией России, как публично-правовой орган мусульманской нации"²⁰.

Весьма любопытна попытка Цаликова обосновать роль российских мусульман в межцивилизационном взаимодейст вии: "... мы стоим на грани двух культур — культуры христиан ского запада и культуры мусульманского востока. Стоя на поч ве культуры Ислама, мы соприкасаемся с самыми величайши ми идеями свободы и счастья людей, которыми озарена мысль Запада, и перед нами, российским мусульманством, открывавает

206-

ся величайшая миссия: те блага культурного и политического возрождения, которыми мы пользуемся, распространить на весь мусульманский мир"²¹. Однако непродуктивность внутренней политики Временного правительства, радикализация политических настроений в стране и рост центробежных тенденций в условиях развала государственности, национально-государственные амбиции национальных движений и другие обстоятельства обусловили невостребованность проектов этого крыла мусульманской общественности, хотя выборы в национальный парламент были проведены, а первое собрание намечалось на 17 ноября 1917 г. в Уфе²².

Все чаще на самых разных уровнях фигурируют понятия "национальная автономия", "федерация". И как раз в этот пере ломный момент сказался в общем-то недостаточный профес сионализм власти в подходе к национальным проблемам. В свое время чиновник особых поручений императорской канце лярии, юрист, депутат Государственных дум Л. Дымша в руко писи своей работы "Национальный вопрос в XX столетии", об ращая внимание на национальную проблему как на одну из самых сложных для науки и практической политики, замечал, что "каждый мыслящий человек, а в особенности политиче ский деятель, не может не останавливаться перед выяснением условий возникновения национального вопроса в Европе, не может не искать причины его зарождения и сильного воздейст вия на политическую жизнь каждой страны и всего мира"²³. Однако в данной области делалось не так уж много, хотя опре деленный интерес со стороны интеллектуальной части общест ва, как уже ранее показывалось, проявлялся, и у правящего ре жима было на что опереться.

Ранее уже упоминалось о проекте "Земского Союза", пре дусматривавшем формирование двух (Государственной и Со юзной) Дум. Эту идею творчески развивал Ф. Ф. Кокошкин — выдающийся русский юрист, приват-доцент Московского уни-верситета, видный кадет, занимавший должность государствен-ного контролера Временного правительства. Он обосновывал идею организации представительного собрания, избираемого путем всеобщей и прямой подачи голосов, причем с обязатель ным учетом местных условий и "разноплеменности" населения, пытаясь найти оптимальный вариант децентрализации, в том числe на автономных началах. Однако, подчеркивал Ф. Кокош-кин, даже в этом случае в руках центральной власти оставались

-207-

функции, близко затрагивавшие местные интересы (таможен ную политику, тарифы на железнодорожный транспорт и др.) При однопалатной системе возможно несогласование законов с местными условиями и потребностями. Поэтому он предлагал разработать механизм особого представительства от местностей, чтобы предотвратить возможные конфликты местной и цент ральной власти, чреватые подрывом государственного единства, особенно при решении вопросов культурного самоопределения народов России²⁴.

Речь шла об особой палате, построенной из выборных от губернских земских собраний, или соответствовавших им уч реждений и городских Дум самых крупных городов. Эта палата, которую Ф.Кокошкин называл Земской, равноправная с пала­той Народных представителей, должна была явиться оплотом широкой децентрализации и служить гарантией соблюдения интересов инородческого населения, которые при численном преобладании русских, не могли найти себе надлежащего обес­печения в одном лишь равномерном представительстве от на­селения. В Земской палате должно было быть представлено собственно не население местностей, а сами местности²⁵.

Чрезвычайно глубокими и актуальными и для сегодняш­него дня представляются мысли Ф.Кокошкина о федерации и автономии. Сама проблема федерации в России рассматрива­лась рядом специалистов в целом негативно — как отступление от принципов объединительной политики, чреватое потенци­альной дискриминацией русских во всех "инородческих и по­луинородческих штатах"²⁶.

Достаточно настороженно относился вначале к федера­тивной идее и Ф.Кокошкин. Обращаясь к мировому опыту, он, в частности, на примере Северо-Американских Штатов, дока­зывал, что субъекты этого государственного образования по статусу фактически не подчиняются союзным властям, имеют свои законы и независимые от центральной власти правитель­ства. Поэтому он считал более целесообразной для обеспечения единства России областную автономию как разновидность ме стного самоуправления²⁷.

Под влиянием роста национальных и националистических процессов ( конец 19 и начало 20 столетия охарактеризовались буквально взрывом национализма как малых, так и больших наций и государств, в том числе в экстремистских формах) Ко кошкин развил свои взгляды на устройство многонациональ ного государства. Он изложил их в работе "Автономия и Феде

-208-

рация", которая, безусловно, заслуживает, чтобы на ней остановиться подробнее. Российский юрист и политик писал о том, что нельзя жестко привязывать национальный вопрос к авто­номии и федерации, ибо и в унитарном многонациональном государстве могут быть созданы благоприятные условия для удовлетворения культурных потребностей народов (например, в Бельгии). Кокошкин решительно выступал против построения федерации и автономии по национальному признаку. Это про­тиворечит всем мировым федерациям, замечал он, обращаясь к опыту Швейцарии, где границы кантонов не совпадали с на­циональными (этническими) границами²⁸. Особое опасение Кокошкина вызвала идея создания национальной федерации в России. Если в территориальной федерации штаты имеют по равному голосу, то в национальной федерации великороссы бу­дут разделены по областям, а Литва, Украина, Белоруссия соста­вят целые этнографические образования, то есть национально-территориальный принцип будет распространяться на всех, кро­ме русских. Это вызовет ответную реакцию самой крупной на­циональности и потенциальный конфликт. В силу этого Ко­кошкин считал, что попытка установить в России федерацию национальностей приведет к конфедерации — свободному сою­зу суверенных государств²⁹.

Альтернативу такой нежизнеспособной, по его мнению, модели государственного устройства он видел в том, что в Анг­лии называли деволюцией — провинциальной автономии, раз­гружавшей парламент от решения чисто местных проблем. Провести точную границу между территориальной федерацией и унитарным государством с местной автономией не всегда легко, — утверждал Ф.Кокошкин. При этом, не выступая в принципе против федерации, он считал целесообразным идти к ней постепенно, через интегральные процессы, соглашения и союзы между собой автономий, консолидации губерний в бо-лее обширные области с учетом интересов социальных и на­циональных групп. Главным для него было утверждение в Рос-сии подлинной свободы³⁰. Однако в последнем, вроде бы почти аксиоматичном тезисе на деле скрывалась почти непреодолимая коллизия, которую смогли "разрешить" только большевики.

В литературе много сказано о великодержавии российской буржуазии, в том числе и ее либерального крыла, об отказе лидеров буржуазных партий пойти дальше местной автономии.

209

Действительно, российские либералы, являясь сторонниками сохранения единства государства на конституционно-демокра тической основе, предоставления жителям России гражданских прав, мыслили путь разрешения национальных проблем через широкую культурно-национальную автономию. Ее эффектив ность в удовлетворении потребностей национальной жизни должна была достигаться наличием разветвленной системы ин ститутов местного самоуправления, способствующих изданию законов и правовых актов, учитывающих специфику жизни и быта в различных частях страны. При этом губернские и обла стные органы самоуправления наделялись правом заключать между собой различные соглашения и союзы, с условием, что местное нормотворчество не будет вступать в противоречие с общегосударственным. Наряду с русским, предусматривалось право употребления на местах языков проживающих там наро дов, которые могли получать и образование на родном языке³¹

В то же время можно и нужно говорить о недостаточно продуманной политике кадетов, в частности, в отношении ав тономии Украины.

Уже 4 марта на заседании представителей ряда социали стических партий в Киеве было принято решение образовать Центральную раду под председательством известного ученого филолога М. С. Грушевского, признанного идеолога националь ного движения. Грушевский в своих выступлениях на митинга и статьях в печати сразу стал высказываться за автономию Ук раины. В изданной в Киеве брошюре "Звiдки пiшло украiнство до чого воно йде", он, правда, писал: "Украинцы не имеют на мерения отделяться от Российской Республики. Они хотят ос таться в добровольной и свободной связи с ней"³².

В апреле в Киеве состоялся Украинский национальный конгресс представителей украинских партий и организаций, на котором было принято решение поддержать требования о на ционально-территориальной автономии Украины. 10 июня Центральная рада приняла так называемый 1-й универсал, в котором, вопреки желанию Временного правительства, про возгласила автономию Украины. 12 июня Грушевский заявил, что отныне украинцы будут сами творцами своей жизни. Одно временно были образованы постоянно действующий законода тельный орган — Малая рада из 30 человек в составе М. С. Гру шевского (председатель) В. К. Винниченко (зам. председателя) С. А. Ефремова (зам. председателя) и др. Тогда же было органи зовано правительство — Генеральный секретариат.

210-

В этих условиях неминуемо возник вопрос о границах Ук-раины. На страницах местной прессы раздавались призывы включить в состав Украины восемь губерний (Киевскую, Пол тавскую, Херсонскую, Волынскую, Харьковскую, Екатерино-славскую, Черниговскую). Допускалось, что из этих губерний должны быть исключены уезды, населенные великороссами, но зато к Украине должны быть присоединены украинские уезды Люблинской, Седлецкой, Гродненской, Курской, Воронеж ской, Бессарабской губерний, Области Войска Донского и Ку бани. Ставилась задача добиваться присоединения к Украине южного берега Крыма.

Для обсуждения вопроса автономии Украины Центральная рада еще в мае направила в Петроград делегацию, в состав ко торой входили социалисты-революционеры, социал-демократы и социалист-федералист. Делегация вручила Временному пра вительству документ, в котором требования автономии излага лись в более мягкой форме. Делегация Рады настаивала лишь на выражении "принципиально-благожелательного отношения" к своему требованию автономии. Предлагалось создать при Временном правительстве должность особого комиссара по де лам Украины. Предложения украинской делегации обсужда лись в Юридическом совещании при Временном правительст ве, состоявшем из виднейших кадетов-юристов, под председа тельством Ф. Ф. Кокошкина. 3 июня Временное правительство дало отрицательное заключение на идеи автономии, высказав шись в пользу признания "культурно-национального самоопре деления". И вот теперь предстояло дать ответ на 1-й универсал Рады. Юридическое совещание подготовило следующий проект отве- та Временного правительства "автономистам" с Украины: "Не дожидаясь ответа от правительства... Киевская рада самолично провозгласила автономию Украины. Представители украинских партий не остановились перед актом открытого мятежа, под- вергающим опасности государственное единство России"³³.

В самом Временном правительстве по украинскому вопро су отсутствовало единство. Во всяком случае этот документ не был отправлен в Киев. На Украину выехала делегация в составе И. Г. Церетели, М. И. Терещенко и Н. В. Некрасова. Временное

правительство решило пойти на уступки и признать Генераль- ный секретариат краевым органом управления на Украине, под чиняющимся центральным органам власти и управления в Пет

-211 -

рограде. Центральная рада со своей стороны высказалась в поддержку политики Временного правительства.

Вместе с тем сам факт поездки в Киев министра иностран ных дел (М. И. Терещенко) вызвал оживленные комментарии в мировой печати. Послам и посланникам России за рубежом посыпались запросы на предмет трактовки достигнутых согла шений: вводится ли украинский вопрос в орбиту международ ной политики или остается чисто внутренним делом. Вернув шись в Петроград, Терещенко был вынужден направить рос сийским дипломатам во всем мире подробный циркуляр, в ко тором в достаточно жесткой форме утверждалось, что украин ского вопроса в международно-политическом смысле не суще ствует. Разосланный циркуляр, однако, своей цели не достиг в силу неустойчивого положения дел в самой России. И вплоть до Октябрьской революции послам и посланникам России приходилось объясняться по этому поводу с союзниками, что бы разъяснить истинную линию поведения Временного прави тельства. Временное правительство стремилось отложить реше ние всех национальных проблем до Учредительного собрания. По мнению высокопоставленного чиновника российского МИДа Г. Н. Михайловского, это "теоретически совершенно бес спорное решение вопроса приводило к тому, что национально сти стремились захватить как можно больше позиций до Учре дительного собрания, дабы поставить его перед совершившим ся фактом"³⁴. В то же время и в национальных окраинах суще ствовали различия в подходах по национальному вопросу, осо бенно по мере удаленности от местных столиц — средоточения энтузиастов-интеллектуалов. Так, в одном из харьковских жур налов в августе 1917 г. была помещена статья, автор которой предупреждал:

"Русской демократии необходимо принять все меры, дабы Россия не превратилась в ряд самостоятельных, независимых, мелких национальных государств, в шахматную доску различ ных республик, с средневековой замкнутостью, с таможенными рогатками, с особыми войсками и т. п.

Нет большей опасности для мира всего мира и для культу ры человечества, чем та склонность областей и народов к неза висимости по Южно-Американскому образцу. Следствием та кого распада единого демоса будут: неустойчивость образа правления в мелких государствах, отсутствие политической и экономической мощи этих государств, постоянные споры

-212-

раздоры с соседями, развитие, с одной стороны, националь ного шовинизма, а с другой — анархических течений мысли в массах.. Да минует нас чаша сия"³⁵.

Национальный вопрос самым неожиданным образом ска зался на состоянии русской армии. Еще до Февральской рево люции были сформированы латышские стрелковые батальоны, хорошо зарекомендовавшие себя в боях. На фронте находилась Кавказская туземная дивизия, созданная из северокавказских горцев и сербская дивизия (потом корпус). Летом 1917 г. кор пус пришлось расформировать "ввиду возникшей политической распри между родственными, но не очень дружными славян скими племенами ("великая Сербия" противопоставлялась "Юго славии"). К осени 1917 г. завершилось формирование чехосло вацкого корпуса, принимавшего впоследствии самое активное участие в гражданской войне в России. В стране, по словам генерала А. И. Деникина, "начались бесконечные национальные военные съезды, вопреки разрешению правительства и глав ного командования. Заговорили вдруг все языки: литовцы, эс тонцы, грузины, белорусы, малороссы, мусульмане — требуя провозглашенного "самоопределения" — от культурно-нацио нальной автономии до полной независимости включительно, а главное — немедленного формирования отдельных войск".

Командование русской армии не заняло какой-то одно­значной позиции в отношении национальных воинских частей, хотя большинство генералов и офицеров давали себе отчет в негативных последствиях раскалывания армии по националь ному признаку для будущего российской государственности. Вместе с тем Верховный главнокомандующий генерал А. А. Бру силов дал согласие на создание "Украинского полка имени гет мана Мазепы", генерал Н. В. Рузский самовольно приступил к созданию эстонских воинских частей. Временное правительст-во, объявив о предоставлении независимости Польше, не могло не разрешить формирование польского корпуса.

Следует отметить, что отдельные генералы явно переоце нили тактический выигрыш от появления национальных час тей и просчитались стратегически. Главнокомандующий вой сками Петроградского военного округа генерал П. А. Половцев проводил украинизацию воинских частей даже вопреки требо ваниям руководителей военного ведомства. Половцев писал в эмиграции, что "первая хохлацкая рота в Царском селе поста

-213-

новила нести караульную службу по строгим правилам старого устава и задолго до моего приказа убрала с постов все скамей ки, часовые перестали курить и проч., а начальник гарнизона стал восторженно отзываться об украинской дисциплине". Од нако очень скоро эти части дали понять, что при любой по-пытке направить их на фронт они потребуют приказа своего украинского начальства в лице Центральной рады. Командую щий войсками Киевского военного округа К. М. Оберучев сви детельствует, что как только он посылал в какой-либо запасной полк приказ о высылке маршевых рот на фронт в подкрепле ние измотанных в боях частей, "в жившем до того времени мирною жизнью и не думавшем об украинизации полку созы вался митинг, поднималось украинское желто-голубое знамя и раздавался клич: "Пiдем пiд украiнским прапором"... И затем ни с места. Проходят недели, месяц, а роты не двигаются ни под красным, ни под желто-голубым знаменем".

К осени разгорелась борьба за Черноморский флот. С ко раблей "Воля" и "Память Меркурия" было списано около поло вины всего состава матросов-неукраинцев, подняты вместо Ан дреевского украинские национальные флаги. Морской министр контр-адмирал Д. Н. Вердеревский 16 октября послал Централь ной Раде в Киев следующую телеграмму: "Подъем на судах Черноморского флота иного флага, кроме русского, есть недо пустимый акт сепаратизма, так как Черноморский флот есть флот Российской республики, содержащийся на средства Госу дарственного казначейства. Считаю Вашей нравственной обя занностью разъяснить это увлекающимся командам Черномор ского флота"³⁶.

В июле на съезде ряда буржуазных и национальных пар тий и организаций в Минске была образована Белорусская ра да (с октября — Великая Белорусская рада). Ее руководители стали добиваться предоставления Белоруссии автономии в рам ках Российской республики.

На съезде кубанского казачества в Екатеринодаре в апреле 1917 г. была образована Кубанская краевая войсковая рада, ко торая избрала свое правительство и атамана. В области было введено военное положение, стали формироваться дружины из офицеров, юнкеров, зажиточного казачества. 24 октября 1917 г-правительство объявило себя верховной властью в области, от казавшись подчиняться Временному правительству.

-214-

1917 год открыл новый этап в развитии программы и ор ганизационных основ сибирского областничества, осуществле ние же их происходило уже в условиях гражданской войны.

Как известно, земское самоуправление стало реальным в Сибири только после падения монархии. 17 июня 1917 г. Вре менное правительство утвердило положение о земских учреж дениях в Архангельской губернии и Сибири.

27 апреля 1917 г. в Томске открылось губернское народное собрание. Избранное на основе всеобщего избирательного пра ва, оно 10 мая единогласно приняло постановление о необхо димости для Сибири права широкого самоуправления: "Не на рушая своей органической связи с Российской республикой, Сибирь должна иметь свою Всесибирскую Областную Думу; в общегосударственных же вопросах Сибирь должна подчиняться общероссийским законам"³⁷. Собрание разработало положение об областном самоуправлении, которое стало основой решений 1 сибирского областного съезда в октябре 1917 г. Губисполкому поручалось созвать съезд с последующим внесением его реше ний во Всероссийское Учредительное собрание³⁸.

Главными центрами областничества были Томск и Ир кутск, некоторую активность весной 1917 г. проявляли другие города. Иркутская группа начала работать летом 1917 г., среди ее руководителей были И. И. Серебренников, И. А. Якушев, впо следствии председатель Сибирской областной думы, И. Г. Гольд-берг, В. М. Попов и др. Но в целом широкого распространения идеи областничества к этому времени не получили, и наиболее активные группы населения реализовали свои общественные интересы в организациях политических партий, профсоюзах, кооперативах. Серебренников, впоследствии председатель Административного Совета Сибирского правительства, министр снабжения в правительстве А. В. Колчака, был участником движения и одним из разработчиков экономической политики автономии. В своих воспоминаниях он указывал, что социал-демократы, особенно большевики, были наиболее ожесточенными противниками областничества. В то же время течение не

встречало поддержки и у местных кадетов, видевших в нем скрытый сепаратизм. Лишь эсеры сочувственно отнеслись к движению, что послужило основанием для участия многих областников в этой партии³⁹. В частности, в Иркутске Гольдберг, Якушев, некоторое время Серебренников и другие не только организационно оформили областническую группу, но и были

-215-

членами эсеровской организации, рассчитывая тем самым рас ширить свою базу и выдвинуть общий список кандидатов в Учредительное собрание. Однако на практике местные эсеры не занимались проблемами сибирского автономизма. Их пред выборный блок с областниками вскоре распался, и, сохраняя сотрудничество с федералистами, иркутские областники отка зались от включения своих представителей в эсеровский спи сок. Они видели свою опору в старожильческом крестьянстве губернии, сельской интеллигенции, казачестве и бурятском на-селении. В итоге они получили в блоке с бурятами 55 тыс. го­лосов, оказавшись на втором месте после эсеров и обогнав большевиков губернии. В Учредительное собрание были избра-ны 4 эсера и 1 областник — бурят Б.Вампилун⁴⁰.

Первая попытка созыва сибирского съезда по решению томского губернского собрания состоялась в августе 1917 г Однако на него прибыло всего 67 делегатов, которые решили провести конференцию⁴¹. Она была "первым всесибирским по­чином областников в деле пробуждения сибирского самосозна­ния" и положила "начало работе областников во всесибирском масштабе"⁴².

Конференция (2-9 августа 1917 г.) обсудила вопросы об областном устройстве Сибири и местном самоуправлении, ор­ганизации общесибирского съезда, текущий политический мо­мент и избрала делегата на съезд федералистов в Киеве. В по­становлении "Об автономном устройстве Сибири" подчеркива­лось, что в силу особенностей региона (географических, соци­ального и национального состава, экономических и др.) его автономия не является особым типом областного самоуправле­ния или местной власти, а должна иметь законодательные, ис­полнительные и судебные органы власти аналогично "отдельным штатам в современных федеративных государственных объ­единениях"⁴³.

По предложению барнаульского делегата Казанского был утвержден бело-зеленый флаг Сибири, что, впрочем, вызвало резкий протест социал-демократов. Они отдавали предпочтение революционному красному цвету. К тому же, сама практиче екая реализация автономизма представлялась им преждевре менной вследствие малонаселенности края, слабого развития промышленности и опасности перенесения системы централи зации из Петрограда в один из сибирских городов⁴⁴. Тем не менее было принято положение о 1 сибирском областном съез

-216-

де, который предполагалось созвать не позднее 15 октября 1917

г. В повестку дня включались вопрос об автономном устройст-

ве Сибири и выработке соответствующего проекта для внесе-

ния во Всероссийское Учредительное собрание, региональная,

финансовая и земельная политика, организация земства.

От прямых выборов на съезд конференция отказалась, при­няв принцип представительства от общественно-политических, национальных, профсоюзных, кооперативных, научных органи­заций, казачества, земского и городского самоуправления. Непо­средственной подготовкой съезда поручалось заняться Цен­тральному Сибирскому оргкомитету под председательством Г.Н.Потанина, "дедушки сибирского областничества". В коми­тет были избраны также Е.В.Захаров, Н.Я.Новомбергский, М.Б.Шатилов, Г.М.Марков, Д.Б.Портнягин, М.П.Рудаков.

По уставу в оргкомитете были представлены все политиче­ские организации, кроме большевиков и анархистов. Был на­лажен выпуск специальных "Известий Центрального Сибир­ского комитета", в котором наряду с освещением подготовки съезда, информацией с мест помещались статьи Г.Н.Потанина, Н.Я..Новомбергского и других о задачах движения, его програм­ме и тактике (в № 1-2, например, публиковались статьи Пота­нина "Областничество и представительный съезд" и Новомберг-ского "От полицейского государства к федеративной республи­ке"). В 27 городах были открыты отделения комитета. Съезд был назначен на 8 октября 1917 г.⁴⁵

Одной из активных групп движения оставались иркутские областники. Серебренников, в частности, считал, что идеи об­ластничества недостаточно известны в Сибири. Для их популя­ризации он предлагал широко распространять областническую литературу, проводить лекции и доклады, издавать свой орган. Настоящую же областническую работу можно наладить только после революции "в рамках свободного правового строя". В Иркутске были выпущены его работы "Об автономии Сибири" и "Инородческий вопрос в Сибири", листовка о политической программе движения. "...Будущее государственное устройство России нами мыслилось близким к государственному строению Великобритании, с ее системой широких автономий для от­дельных доминионов", — писал он⁴⁶.

По инициативе Серебренникова в июне 1917 г. известным политическим деятелям страны была разослана анкета по по-воду автономии Сибири. Она содержала следующие вопросы:

-217-

"1. Признаете ли вы необходимой автономию Сибири, в виду удаленности ее от метрополии и своеобразия местных ус ловий?

2. Если признаете, то как широко представляете себе эту автономию?

3. Как вы относитесь к идее устройства России на федера тивных началах и допускаете ли, в частности, возможность устройства Сибири, как федерации ее областей?"⁴⁷.

Однако лишь немногие откликнулись на запрос. Среди них были социал-демократ, товарищ министра почт и телеграфов Н.А.Рожков, член социал-демократической группы "Единство" Л.Дейч, министр путей сообщения кадет Н.В.Некрасов и кооперативный деятель, товарищ министра продовольствия В.Зейльгейм. Их ответы весьма показательны. Рожков, в част­ности, считал вредной как автономию Сибири или других ре-гионов страны (при этом указанные в анкете мотивы он назвал неважными), так и федерацию вообще, "т.к. она дробит классо­вую борьбу демократии и тем усиливает буржуазию: ведет к двухпалатной системе, всегда вредной демократии, может по­вести к стихийному движению великорусского крестьянства против федеративного дробления России, т.е. и против революции, проводящей это дробление"⁴⁸.

В отличие от этого, характерного для левых социал-демократов ответа, Дейч допускал "возможность известной зна­чительной автономии Сибири", предполагая, что она может быть организована аналогично Канаде — с "собственным парла­ментом, оставаясь все же тесно сплоченной как с Европейской Россией, так и с другими русско-азиатскими землями". Другим вариантом, по мнению Дейча, могла быть первоначально "чисто административная, а не законодательная автономия"⁴⁹. Некрасов, однозначно признавая необходимость автономии Сибири, в качестве первого шага считал возможным "ши­рокое развитие децентрализации, вплоть до учреждения особо­го органа по вопросам местного законодательства". Он поддер живал идею федеративного устройства России, совмещающего территориальный и национально-территориальный принципы В.Зельгейм также выступал за желательность автономии Сиби­ри, за исключением вопросов тарифной и таможенной полити­ки, социального законодательства. Вместе с тем он указывал, что "слишком глубокое проведение начала федеративного стро ительства, при скудости культурно-общественных сил и навы ков, нам и, в частности, Сибири, еще не под силу"⁵⁰.

218

Решения томской конференции областников получили поддержку и на областных съездах казахов, якутов. 4 октября 1917 г. в Томске открылся I мусульманский областной съезд. На нем обсуждались вопросы о культурно-национальной авто-

номии мусульман Сибири, об отношении к Сибирскому обла-стному съезду, о религиозных и самоуправленческих организа-циях мусульман. Съезд высказался за объединение мусульман края на культурно-национальной основе в составе автономной Сибири и образовал временный центральный совет союза на­циональных губернских советов мусульман, который должен был действовать до созыва Сибирской областной думы⁵¹.

Однако подготовка общесибирского съезда и деятельность оргкомитета встретила непонимание со стороны столичной и дальневосточной печати. Неприятие идеи региональной авто­номии, не связанной с развитием и интересами определенной национальности, продемонстрировали газеты "Дело народа", "Биржевые ведомости", "Современное слово" и др.⁵² Опублико­ванный после конференции проект "Положения об автоном­ном устройстве Сибири", послуживший организационной и программной основой I сибирского областного съезда, нахо­дился в центре дискуссии.

Съезд открылся в Томске 8 октября 1917 г. Он был наибо­лее представительным в сравнении с последующими форумами сибирской общественности. 169 делегатов всех губерний и об­ластей Сибири и Степного края, за исключением Камчатской и Сахалинской областей, были избраны от 171 организации. Об­суждение сосредоточилось вокруг трех групп вопросов: формы областного самоуправления, национальные вопросы (доклад­чики Е.В.Захаров и М.Б.Шатилов), земельная проблема и эко­номическое положение Сибири (докладчик И.И.Серебрен­ников). К ним примыкал пункт о создании постоянного органа по подготовке и разработке материалов, касающихся Сибири.

Среди активных участников съезда было немало эсеров (Якушев, Дербер, Шатилов и др.), но их стремление обеспечить решающее влияние вызвало противодействие, и среди област-ников произошел раскол на умеренных беспартийных деятелей и партийцев, в основном эсеров⁵³.

Кроме пленарных заседаний, работали секции: по земель-ному вопросу, по вопросу об образовании общесибирского эко-номического органа, объединяющего экономическую и хозяй-ственную деятельность городов, земств, кооперативов и продо-

219

вольственных комитетов (она подготовила положение о губерн ских, районных и общесибирском экономических комитетах), по вопросам областного устройства, созданию общесибирской организации "для продолжения дальнейших работ в согласии с постановлениями сибирских областных съездов", по нацио нальному вопросу. Были заслушаны и обсуждены доклады "Си бирь как составная единица Российской федеративной респуб­лики", "Основные положения автономного областного устрой-ства", "Национальный вопрос в Сибири". При этом выступили представители всех национальностей, а также докладчик по поводу положения северных народностей региона⁵⁴.

Съезд постановил учредить Сибирский экономический комитет с его местными подразделениями. Он должен был обеспечивать экономическую самостоятельность, предвари­тельно рассматривая все положения законов и распоряжений Временного правительства, касающиеся Сибири, а также имел право разрабатывать законопроекты по регулированию хозяй­ственной жизни края, вносить их на утверждение Главного экономического комитета и правительства. Комитет предпола­галось создать на специальном учредительном экономическом съезда Сибири с участием представителей хозяйственных от­раслей, органов власти, ученых, общественных организаций Особая делегация направлялась в столицу для согласования этих инициатив в центре. Земельный фонд, угодья и недра Си­бири признавались общенародным достоянием, с установлени­ем экономически обоснованных земельных нормативов и вре­менным, точно регламентированным применением наемного труда⁵⁵.

В постановлении съезда по областному устройству говори­лось: "1) При единстве Российской республики отдельные ее части должны быть организованы на началах автономии на­циональной или территориальной, причем I сибирский област­ной съезд считает желательным развитие принципа самоопре­деления областей и национальностей вплоть до осуществления организации всей Российской республики на федеративных началах". Выступая за государственные гарантии прав нацио­нальных меньшинств, съезд высказался за образование экстер риториальных персонально-автономных союзов для не имею щих компактных территорий заселения народов. "Естественные границы автономной Сибири определятся положением страны по водоразделу на восток от Урала с включением всего Киргиз

220

ского края при свободном на то волеизъявлении населяющего эти пределы населения"⁵⁶.

Сибирь в качестве автономной единицы, говорилось далее, должна обладать всей полнотой законодательной, исполнитель­ной и судебной власти. В решений подробно излагались функ­ции Сибирской областной думы и высшей исполнительной власти — кабинета министров, судебных органов автономии с учетом национальных особенностей, местного самоуправления и контроля.

В постановлении I сибирского областного съезда об обла­стном устройстве единство Российской республики обеспечи-валось на основе признания национальной, территориальной и культурно-национальной автономии ее народов. При этом вся полнота законодательной власти в Сибири принадлежала обла­стной думе, избранной на основе всеобщего, прямого и тай­ного голосования с соблюдением принципа пропорциональ­ного представительства. Предусматривалась возможность пре­образования самой автономной Сибири в федерацию, или "Союз областей и национальностей", по требованию последних.

Исключительную компетенцию центральной власти со­ставляли, по постановлению съезда: право войны и мира, дого­вор и трактаты с иностранными государствами, верховное рас­поряжение военными и военно-морскими силами республики с соблюдением принципа территориального устройства войск, установление общегосударственных налогов и пошлин, обще­государственное социальное законодательство, определение общегосударственных норм уголовного права и уголовного су­допроизводства, общая организация почты и телеграфа, госу­дарственные займы, народная перепись и статистика, денежное обращение, чеканка и "полновесность монеты", выпуск бумаж­ных денег и общее законодательство о банках, общегосударст­венные законы страхования, "весы и меры", вексельное зако-нодательство, банкротство и несостоятельность, авторское пра­во, законы о натурализации, иммиграция и эмиграция, желез­ные дороги общегосударственного значения.

В ведение Сибирской областной думы должны были вхо-

дить вопросы местного бюджета, образования и здравоохране­ния, общественной безопасности, местные пути сообщения, почта и телеграф. Она могла также участвовать в установлении тарифов и пошлин, распоряжаться землей, ее недрами, лесны- ми и водными ресурсами на основе принятых Учредительным

221

собранием законов, а также переселенческой политикой и из-менением конституции Сибири, кроме расширения полномо-чий думы за счет центральных органов власти. Дума также ве­дала развитием местной промышленности и местными соци альными вопросами, в дополнение к общероссийским⁵⁷.

Общесибирские областные съезды должны были стать по-стоянными органами народного представительства. Для приня­тия проекта конституции Сибири на основе всеобщего избира-тельного права созывался учредительный съезд, после чего конституция вносилась во Всероссийское Учредительное соб­рание. Положение об учредительном съезде поручалось подго-товить Сибирскому областному совету, избранному съездом (по 3 представителя от каждой губернии и области, по 2 от народов Сибири и по 1 от казачьих войск). Совет решал общие вопросы, тогда как рабочим органом становился избранный 15 октября исполком. В него вошли Г.Н.Потанин, В.М.Крутовский, Б.М.Ган, М.Б.Шатилов, САНовгородов, кандидатами — Б.М.Вампилун, П.П.Гудков, П.ЯДербер, Г.И.Жернаков, Н.Н.Козьмин и Ю.Р.Саиев. Они могли участвовать в заседаниях комитета с правом решающего голоса. При исполкоме создавались отделы по направлениям работы, в перспективе перераставшие в ми­нистерства⁵⁸.

* * *

О настроениях в Закавказье наиболее ярко свидетельству­ют воспоминания Н.Нариманова, будущего главы Совета На­родных Комиссаров Азербайджана. В 1917 г. он, находясь в Тифлисе, был приглашен во дворец, "где Ной Жордания, Ной Рамишвили и Гегечкори (социал-демократы) рассматривали географическую карту, возмущаясь полученным из Петербурга известием о том, что там уже работают дашнаки (члены буржу­азно-националистической партии "Дашнакцутюн") и с цифра-ми в руках доказывают необходимость создания великой Арме­нии на всем пространстве, начиная от Эривани до Ростова. В Петербурге был даже поставлен вопрос о Тифлисе: армянский он или грузинский город..."⁵⁹. Такого же рода планы создания великого Азербайджана до персидского Тавриза, великой Грузии вынашивали многие общественные деятели в Баку и Тифлисе.

Всему этому есть объяснения более серьезные, нежели только констатация факта, что просчеты Временного правительства, неспособность удержать власть и довести страну до Учре

222

дительного собрания проявилась и в том, что не был "обуздан" процесс фактического "дрейфа" наиболее важных регионов от центра, который готовил почву для их последующего разрыва с Россией⁶⁰.

Действительно, "стреноженное" Советами, в условиях, ког­да социалистическая идея снимала свою популистскую "жатву", Временное правительство не обладало реальной властью. Не­удивительно, что и среди национальных элит его авторитет не­уклонно падал. Однако, применительно к национальному во­просу, дело в общем-то не только в этом. Санкт-петербургский историк Д.Коцюбинский уловил, на наш взгляд, суть пробле­мы. Вряд ли стоит винить Временное правительство за излиш­нюю "мягкотелость" или за излишнюю неуступчивость, — за­мечает он. "Сохранить Россию было ему не под силу. Для этого нужны были большевики, ликвидировавшие "корень зла", разъедавшего империю — гражданскую свободу"⁶¹.

Наверное, есть необходимость пояснить данный тезис. Имперская идея, основанная на принципе подданства, по сво­ей сути противоречила гражданскому, демократическому обще­ству, построенному на основе приоритета прав личности. Крах всех империй в этом плане закономерен. Вряд ли Россия, всту­пившая на путь конституционализма, уважения к гражданским правам, могла сохранить прежнее имперское пространство. Про­цесс модернизации, прежде всего политической, постепенно вовлекал в свою орбиту и национальные окраины. Даже умело осуществленная децентрализация, с введением территориаль­ной автономии, в которой имелась бы этнокультурная компо­нента, могла лишь отсрочить конечную судьбу российской им­перии. Польша и Финляндия все равно рано или поздно вос­становили бы полную государственную независимость. Скорее всего, обособились бы и страны Балтии. С Украиной и Бело­руссией можно было установить федеративные (конфедератив­ные) отношения. Сложно сказать о возможном статусе Закав­казья и Средней Азии (о Казахстане речь не идет, ибо он в со­временных границах был создан уже после — Советской вла-стью). Продуктивно было и там использовать различные вари­анты взаимодействия — в том числе типа протекторатов. Пред-ставляется ошибочным, противоречащим национальным инте-ресам России отказ сторонников великодержавия, самодержа-вия от политики протекторатов, "зон влияния" и переход к кур-су на инкорпорацию ряда территорий, чья модель цивилизаци-

-223-

онного развития не взаимодействовала с российской. В итоге возникли очаги перманентной нестабильности, проблемы на границах, а в целом тормозился процесс экономической и по литической модернизации России. Затраты на освоение этих территорий, содержание огромной армии по периметру границ истощали реформаторский потенциал власти, переводили стрел ки экономической политики на экстенсивную колею.

Однако логика революции, в основе которой лежали вроде бы гуманистические ценности, не только повторила ошибки отторгаемого ею строя, но и нагромоздила новые.

После разгрома корниловщины у "цензовых элементов" не было никаких реальных шансов на участие в управлении стра ной. Резко усилились позиции социалистов, в первую очередь их левого крыла. Эсеры и меньшевики, несмотря на привер женность социалистическим догматам, все же настаивали на сохранении целостности России. Так, программа эсеров рато вала за "возможно большее применение федеративных отноше ний между отдельными национальностями" и предусматривала в областях со смешанным населением право каждой националь ности на пропорциональную своей численности долю в бюдже те, предназначенном на культурно-просветительные цели.

Меньшевики на августовском объединительном (1917 г) съезде, создав специальную секцию по национальному вопро су, в ходе ее работы предложили разработать меры по удовле творению насущных национальных потребностей, а оконча тельное разрешение национального вопроса осуществить в Уч редительном собрании⁶². В своей избирательной платформе на выборах в Учредительное собрание, опубликованной 25 октяб ря 1917 года, они выступали против насильственного подавле ния национальных движений, за самое широкое самоуправле ние для областей, отличающихся своими национальными, эко номическими и бытовыми особенностями, а также за культур но-национальную автономию для национальностей, расселен ных в разных областях страны.

Среди общероссийских политических организаций самые радикальные позиции занимали большевики, выступавшие за самоопределение наций, вплоть до политического отделения. Твердая поддержка Лениным права наций на самоопределение вплоть до отделения, — пишет американский ученый Р. Суни, основывалась на "странной уверенности", что дарование такого права приведет к доверию и желанию народов оставаться в но-

-224-

вом русском государстве⁶³. Действительно, тут есть над чем за думаться. Что — большевики были полными утопистами и не понимали сути происходящего? Вряд ли. Их подход имел впол не прагматическую направленность для борьбы сначала с само державием, а затем — с Временным правительством с целью обеспечить поддержку национальных групп.

Однако было бы не совсем правомерно обвинять больше вистское руководство в сознательной ориентации на развал го сударства. В своей политике они исходили из ожидания при ближающейся, по их мнению, мировой революции, которая интегрировала бы национально-освободительное движение и расставила свои приоритеты в государственном устройстве. В этом плане весьма характерна мысль, высказанная Лениным уже в ноябре 1917 года в его выступлении на Всероссийском съезде военного флота: "Нам не важно, где проходит государст венная граница, главное — укрепление союза трудящихся всех наций". Таким образом, на первом этапе своего нахождения у власти большевики, демонстрируя свой "демократизм" в на циональном вопросе, одновременно показывали, что главное для них — упрочение своей общественной модели и ее потен циальной экспансии в широком геополитическом ареале. Это подтвердили последовавшие декреты о признании государст венной независимости Финляндии и Польши, самостоятельно сти Тувы, до революции находившейся под российским про текторатом. Показательна линия поведения Ленина и группы его сторонников в период подписания Брестского мира — го товность пойти на значительные территориальные потери для сохранения "форпоста" мировой революции.

Несомненную пропагандистскую роль сыграли первые декреты Советской власти. Сразу после окончания работы II Все российского съезда Советов была принята "Декларация прав наро дов России", в которой провозглашались: отмена всех националь ных привилегий, равенство и суверенность всех народов России, право на свободное самоопределение, вплоть до отделения и образования самостоятельного государства. Аналогичные положения присутствовали и в опубликованном 22 ноября 1917 г. обращении Советского правительства "Ко всем трудящимся мусульма России и Востока", где содержался призыв к народам устраивать свою национальную жизнь свободно и беспрепятственно. Все эти декларации способствовали утверждению большевистской власти в регионах России, соответственно потребовав от нее выплаты определенных "национальных дивидендов".

225

* * *

Политика большевистской партии одновременно и разру шала, и собирала Россию. Ряд" лидеров национальных элит, соглашавшиеся в принципе до победы большевиков на совме стное существование в рамках Российского федеративного го-сударства (хотя вероятность выполнения этих обещаний со-мнительна), затем продемонстрировали явные сепаратистские настроения, не принимая эту власть как таковую.

Так, в обращении Белорусской Рады Октябрьская револю­ция называлась уничтожающей богатства страны анархией Представитель Украинской Рады в разговоре по прямому про-воду с главкомом Крыленко заявил: "Претензии СНК на руко­водство украинской демократией тем менее могут иметь какое-либо оправдание, что навязываемые Украине формы политиче­ского правления дали на территории самих народных комисса­ров результаты, отнюдь не вызывающие зависть. Пока в Вели-короссии развивается анархия, экономический, политический и хозяйственный развал, пока там царит грубый произвол и попрание всех свобод, завоеванных у царизма революцией, Ге­неральный секретариат не находит нужным повторять этот пе­чальный опыт на территории Украины"⁶⁴. Похожее утвержде­ние, по воспоминаниям генерала А.СЛукомского, исходило впо­следствии и от гетмана Украины П.П.Скоропадского, утвер­ждавшего, что, когда "Великороссия изживет свой большевизм, он первый поднимет голос за объединение с Россией; что он от­лично понимает, что Украина не может быть "самостийной"⁶⁵.

В Туркестане в ноябре 1917 года власть перешла к Крае­вому Совету рабочих и солдатских депутатов и исполнительно­му комитету Ташкентского Совета. Однако при формировании новых органов власти представители местного мусульманского населения в него не вошли. Съезд Советов солдатских, рабочих и крестьянских депутатов заявил в своем решении вполне оп­ределенно: включение в настоящее время мусульман в органы высшей краевой революционной власти неприемлемо как вви­ду полной неопределенности отношения туземного населения к власти Советов, так и ввиду того, что там нет классовых ор ганизаций.

В конце ноября в городе Коканде был открыт IV Чрезвы чайный общемусульманский краевой съезд. Был поставлен во­прос об автономии с национальным правительством. Характер но, что откровенно сепаратистских тенденций еще не наблюда

-226-

лось. Выражая "волю населяющих Туркестан народов к само-определению, на началах, возвещенных Великой Российской революцией". съезд предоставил установление норм автономии Туркестана Учредительному собранию. Мусульманский лидер М. Чокаев в своем выступлении на съезде указывал: "То, что творится в Центре, заставляет окраины самим заботиться о собственном спасении и о спасении великой национальной революции". Это впоследствии признал и бывший член Турке­станского комитета Временного правительства И.Шендриков: широкие слои туркестанского общества рассматривали объяв­ление автономии прежде всего как организованный протест против разнузданности и анархии большевистской власти, ко­торая начала уже проявлять себя вовсю в Ташкенте и пыталась тогда еще безуспешно распространить свое влияние на осталь­ные города и области Туркестана. Показательно, что это было этнически неоднородное правительство, ибо около трети мест в нем получили русские. Однако против Кокандской автономии была применена вооруженная сила, и в начале февраля 1918 года город был взят и разграблен отрядами Красной Армии.

В Тифлисе 15(28) ноября 1917 г. местными национальны­ми партиями было создано правительство Закавказья — Закав­казский комиссариат. По его инициативе в феврале 1918 г. об­разуется общий для региона орган государственной власти- За­кавказский сейм. Он состоял из депутатов, избранных в Учре­дительное собрание от Закавказья, а также представителей на­циональных партий- грузинских меньшевиков, дашнаков, мус-саватистов и др. Председателем этого органа на правах прези­дента республики был избран Н. С. Чхеидзе, санкционировав­ший в марте 1918 отделение Закавказья от России, а в начале апреля провозгласивший образование Закавказской демократи­ческой федеративной республики. В последующем выявились разногласия во внешнеполитической ориентации (меньшевики и дашнаки ориентировались на Германию, муссаватисты - на Турцию). Кроме того, национальные советы Грузии, Армении и Азербайджана высказались за создание отдельных нацио­нальных государств. Закавказская федеративная республика распалась. В мае — начале июня поочередно образовываются: Грузинская демократическая республика, Республика Армения, Азербайджанская республика.

На Кавказе политический процесс шел не менее интен-сивно. Еще в мае 1917 г. на первом горском съезде во Влади-кавказе силами национального движения был создан Союз

227

объединенных горцев Кавказа. Его лидерами стали кумыкский князь Р. X. Капланов, чеченский нефтепромышленник А. Чер моев, бывший царский чиновник ингуш В. Джабатиев, кабар динский коннозаводчик П. Коцев и др. В ноябре 1917 Союз провозгласил создание Горской республики, а бывшие члены его ЦК составили Горское правительство. Часть членов этого правительства входила в Терско-Дагестанское правительство, которое распалось в марте 1918 с провозглашением Терской советской республики. Его члены бежали в Грузию, где была предпринята попытка консолидировать антисоветские полити-ческие кавказские группировки. Тогда же в Дагестане была провозглашена Республика горцев Северного Кавказа. Был подписан договор о совместной борьбе с большевиками с пред ставителями части горского населения, белого офицерства, а также братьями Г.Ф. и Л.Ф. Бичехаровыми. Были отменены все декреты Советской власти, леса, пастбища, воды возвращались прежним владельцам. Имели место контакты с представителя­ми Добровольческой армии. Однако в мае 1919 в условиях ок­купации Дагестана войсками Деникина Горское правительство и созданные им структуры были ликвидированы.

На Кавказе какое-то время существовало и образованное в сентябре 1919 г. Северо-Кавказское эмирство, расположенное в Нагорной(Большой) Чечне со столицей в слободе Ведено, воо­руженные силы которого вели борьбу с деникинскими частями Его возглавлял имам и эмир шейх Узун Хайр Хаджи Хан. Речь шла о государственном образовании, живущем по законам ша­риата, которое сошло с политической арены вместе с пораже­нием Белого движения на Кавказе⁶⁶.

В Бессарабии действовал "Сфатул Цэрий"(Совет края), созданный по инициативе национальных лидеров. В начале декабря 1917 руководители "Сфатул Цэрий" объявляют о соз­дании Молдавской народной республики (Республики Бессара­бия) и исполнительного органа- Совета генеральных директо­ров, объединивших национальные партии. Просуществовала эта власть недолго, несмотря на многочисленные попытки коа­лиций, и затем до 1940 г. Бессарабия находилась в составе Ру мынии.

Почти калейдоскопический характер носили политические процессы на Украине. Как уже отмечалось, в марте 1917 в Кие­ве на заседании совета Украинской партии социал-федералис тов с участием Украинской социал-демократической рабочей партии, Украинской партии социал-революционеров, других

-228-

обществ и организаций была создана Центральная Рада, пред-седателем которой стал авторитетный ученый и общественный деятель М. Н. Грушевский. Исполнительным органом являлся Генеральный секретариат, в январе 1918 реорганизованный в Совет Министров. Сразу же после октябрьских событий в Пет­рограде Центральная Рада устанавливает свою власть в Киеве, провозгласив себя верховным органом Украинской народной республики. В ходе германо-австрийской оккупации Украины Центральная Рада была разогнана, Украинская народная рес­публика упразднена. В апреле 1918 г. провозглашается Украин­ская Держава. Верховным главой стал гетман П.Скоропадский, избранный на "съезде хлеборобов". Гетман и созданное им правительство находились под контролем оккупационных вла­стей. После их ухода в декабре 1918 власть переходит к Укра­инской Директории, образованной лидерами Украинского на­ционального союза в Белой Церкви в ночь на 14 декабря. Ее председателем становится В. К. Винниченко (по февраль 1919), а командующим вооруженными силами — С. Петлюра, став­ший с 10 февраля Председателем Украинской Директории. Бы­ла вновь воссоздана Украинская народная республика, объя­вившая войну Советской России. Был заключен союз с Дени­киным, однако действенного взаимодействия не произошло. Попытка восстановления режима Петлюры с помощью Ю. Пилсудского была сделана в ходе советско-польской войны 1920 г., что в конечном счете закончилось неудачей⁶⁷.

Выступив против октябрьского переворота, сибирские об­ластники решили созвать чрезвычайный съезд, а собравшаяся 4 декабря в Томске первая сессия облсовета под председательст­вом В.М.Крутовского поручила ему сделать на съезде доклад о положении Сибири в связи с новой политической ситуацией.

155 делегатов чрезвычайного сибирского областного съез-да, открывшегося в Томске 6 декабря 1917 г., собрались в об-становке, когда многие организации края, в том числе револю­ционно-демократические, стали смотреть на областные учреж­дения как на опорные пункты борьбы с большевизмом. Росли областнические и даже сепаратистские симпатии прежде всего в имущих слоях населения, "лишь бы можно было избавиться от ужасов наступавшего большевизма, быстро распространяв­щегося от центра к периферии"⁶⁸.

На съезде же большинство составляли социалисты, в част-ности, эсеры, и их соперничество с большевиками порой ока- зывало значительное влияние на характер работы и решения

-229-

съезда. Так, делегат Томского совета рабочих депутатов боль шевик Ф.Лыткин выступил с постановлением Западно-Сибир ского окружного Совета, призвавшего всех представителей со ветов покинуть съезд "в виду его контрреволюционности". В то же время эсеровский Западно-Сибирский Совет крестьянских депутатов поручил своим делегатам довести до сведения съезда постановление, в котором ему предлагалось объявить себя экс тренным Сибирским Учредительным собранием. Даже под дав лением силы оно не должно было расходиться до создания временных органов законодательной и исполнительной власти (областной думы и временного Совета министров), составлен­ных из представителей всех социалистических партий и народ ностей Сибири. В случае разгона Всероссийского Учредитель­ного собрания или нарушения всеобщего избирательного права при его созыве предлагалось организовать выборы в постоян­ную областную думу на основе всеобщего избирательного пра­ва. Многие местные советы рекомендовали своим делегатам продолжать работу на съезде, и таким образом большевистская обструкция не удалась. Однако борьба за власть все больше обострялась. Особенно ожесточенные формы, вплоть до воо­руженных, она приобрела в крупных центрах — Красноярске, Иркутске.

На съезде выступили представители всех губерний и об­ластей. Итоги обсуждения положения на местах подвел в своем докладе П.Я.Дербер, на основе чего съезд констатировал, что "неуклонно и неизбежно Сибирь идет по пути окончательного распада и развала". Отсутствие центральной власти диктовало выбор: "Либо бессильная и неизбежная смерть, либо объедине­ние всех трудовых народов нашего края в мощном устремлении к своему спасению"⁶⁹.

В декларации по текущему моменту съезд, поддержав Все­российское Учредительное собрание, единодушно высказался за создание автономных органов власти как единственный вы­ход к спасению Сибири и постановил не позднее марта 1918 г созвать Сибирское Учредительное собрание. Временно обще-краевым органом, включавшим представителей всех социали­стических партий и народов Сибири, становился Сибирский областной совет, ответственный перед областной думой. Было выработано положение об этих органах. В Совет были избраны Г.Н.Потанин, П.Я.Дербер, А.Е.Новоселов, Г.Б.Патушинский, М.Б.Шатилов и А.А.Ермаков.

-230-

До созыва Учредительного собрания дума являлась выс-шим законодательным органом Сибири и действовала на осно-ве принятых до октябрьского переворота законов и решений Временного правительства, а также Всероссийского Учреди-тельного собрания. В случае невозможности созыва и работы Учредительного собрания Сибири вся полнота власти остава­лась в руках избранных декабрьским съездом органов. По су­ществу, совет стал первым сибирским правительством, тогда как дума включала в себя представителей политических, обще­ственных, национальных, профсоюзных организаций, советов и органов самоуправления. На их базе разворачивалась борьба против большевизма и создавались автономные учреждения.

7 января 1918 г. Временный совет заявил о непризнании Советской власти Сибирью и постановил созвать областную думу. Во второй половине января в Томске собрались более 90 депутатов, открытие думы планировалось 2 февраля 1918 г. Од­нако в ночь на 27 января 1918 г. большевики арестовали значи­тельную часть депутатов, в том числе Патушинского, Шатило­ва, Якушева. Около 45 оставшихся на свободе членов думы 28 января образовали Временное Сибирское правительство авто­номной Сибири из 20 человек во главе с П.Я.Дербером. Крат­ковременная история деятельности этого правительства, его взаимоотношения с думой и обстоятельства прекращения рабо­ты изучены достаточно подробно⁷⁰.

С началом гражданской войны в Сибири областничество вступило в новую стадию — реализация его идей прямо зависе­ла от военной ситуации и расстановки сил внутри антибольше­вистского лагеря. 17 (30) июня 1918 г. Сибирская областная дума приняла грамоту "Народам Сибири", в которой говори­лось, что вся полнота власти на территории края передается Сибирскому правительству. В специальной грамоте все населе­ние, "без различия национальностей, классов и партий", при­зывалось объединиться вокруг автономного правительства и в то же время предупреждалось о суровом подавлении любых "противогосударственных выступлений"⁷¹. Характеристика дея-тельности Временного Сибирского правительства, его даль­нейшая судьба и ход военно-политических событий в Сибири также не раз рассматривались в отечественной историогра­фии⁷². Обратимся в связи с этим к эволюции областничества в политике сибирских властей в 1918-1919 гг.

Дума именно как областнический орган, да и правительст-во, не пользовались широкой поддержкой. Отношение к ним в

-231 -

разных слоях общества было достаточно противоречивым. Так состоявшийся во второй половине июля 1918 г. в Омске торго во-промышленный съезд высказался против существования областной думы "как искусственной по составу, бесполезной. непригодной и осложнявшей действия правительства". Съезд отказался выбирать в думу своих представителей, что было отражением как отказа областников так называемым цензовых элементам в представительстве в областных органах в 1917 году, так и стремлением этих элементов к твердому порядку и восстановлению единой и неделимой России. Однако против созыва думы высказались также эсеры-оборонцы, трудовики энесы, группа "Единство". Тем не менее в результате компромисса умеренной части эсеров и правительства дума была созвана. Немаловажную роль в этом сыграло нежелание портить от ношения с чехословаками, обладавшими крупной реальной силой в борьбе с большевиками, указывал И. И. Серебренников⁷³

По мнению М. А. Кроля⁷⁴, с самого начала дума раздели лась на два непримиримых лагеря. Социалистические группы с одной стороны, и автономисты, с другой, олицетворяли про тивоположные мировоззрения, тактику и психологию. Социа листы отстаивали укрепление думы как высшего законодатель ного органа края, упрочение ее авторитета и связи с массами, а также скорейший созыв Учредительного собрания. Омские эсеры-оборонцы, энесы, члены группы "Единство", в частно сти, опубликовали заявление о том, что созыв думы политиче ски нецелесообразен и обезличивает правительство⁷⁵. Автоно мисты же, составлявшие около 20% в думе, после разгона Уч редительного собрания основную ставку в осуществлении сво их планов делали на вооруженную борьбу с большевиками и предлагали сосредоточить всю власть в руках Временного Си бирского правительства.

Эти настроения смыкались с последовательным укрепле нием позиций правых и сторонников военной диктатуры в буржуазных кругах. Против созыва и работы думы выступили, в частности, на торгово-промышленном съезде представители омских кадетов⁷⁶. Чтобы снять нараставшую напряженность во взаимоотношениях думы и правительства, частное совещание думцев направило в Омск специальную делегацию (два эсера по одному представителю социал-демократической, автономистской и национальной фракций). Встретившись с председателем Совета министров П. В. Вологодским, они убедили его в

-232-

том, что дума не намерена низложить правительство, о чем радировали упорные слухи, несмотря на очевидную бездея тельность правительства ("беспомощностью и крайней устало стью веяло от Вологодского". — писал Кроль⁷⁷).

На открытие думы 15 августа в Томск приехали Вологод ский и министры юстиции и туземных дел Патушинский и Шатилов.

В докладе министров П. В. Вологодского в областной думе (август 1918 г.) о текущем моменте и программе действий Вре менного Сибирского правительства указывалось, что объявле ние государственной самостоятельности Сибири было вынуж денным шагом в исключительных обстоятельствах развала го сударственности и нелегитимности власти СНК, как "насиль нической, антигосударственной, позорной", а также необходи мости предотвратить иностранную оккупацию. Сепаратизм ни когда не был свойственен сибирским общественным движени ям, неразрывно связывавшим судьбу края с судьбой единой Всероссийской демократической республики, подчеркнул пре мьер, провозгласив лозунг: "Да здравствует Великая Россия, да здравствует автономная Сибирь!"

Задача правительства, по мнению Вологодского, состояла в твердом и решительном проведении сознательной и умерен ной политики, противостоящей контрреволюции, которую провоцируют крайние левые и правые силы, по созданию нор мальных условий жизни и народного хозяйства и подготовке Сибирского Учредительного собрания⁷⁸. Излагая программу деятельности правительства до его созыва, он в качестве клю чевых назвал налаживание промышленного производства и торговли в Сибири, снабжение населения предметами первой необходимости, налаживание механизма управления и органи зацию сильной армии, предоставление национально-культур ной автономии народностям края, местное самоуправление и земельную реформу с учетом интересов всех слоев сельского населения⁷⁹.

Приехавший несколько позже военный министр А. Н. Гри шин-Алмазов в своем выступлении призвал передать власть

военным, что вызвало протест социалистических депутатов и поддержку автономистов и беспартийных. В конечном счете политическая слабость правительства в условиях постоянного давления провоенных кругов, поддерживаемых союзниками, привела к тому, что по рекомендации правительства дума, при-

-233-

няв 17 августа закон о включении в ее состав "цензовых эле ментов" и тем не менее не добившись признания с их стороны 20 августа 1918 г. закрылась⁸⁰. Идея областничества в конечном счете была отвергнута.

Возникшая в результате Октябрьской революции Россий ская Социалистическая Федеративная Советская Республика (до января 1918 г. называлась Российской Советской Респуб ликой)⁸¹ занимала территорию бывшей Российской империи за исключением Польши и Финляндии. В РСФСР сохранялось старое административно-территориальное деление. Столицей республики был Петроград, а с 12 марта 1918 г. — Москва. Третий Всероссийский съезд Советов, работавший в январе 1918 г, принял "Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого на рода". В ней впервые в законодательном акте было дано определение формы правления в стране, установившейся после Октябрьской революции: "Советская Российская Республика учреждается на основе свободного союза свободных наций, как федерация советских национальных республик". В общих чертах структура государственной власти, взаимоотношения между ее центральными и местными органами была определена в принятом съездом постановлении "О федеральных учреждениях Российской Республики"⁸².

Во исполнение решений съезда весной 1918 г. была образо вана комиссия по разработке Конституции в составе: Я. М. Сверд лов (председатель), М. Н. Покровский, Г. С. Гурвич, ВА.Аванесов, МАРейнснер, Д. П. Боголепов, Н. И. Бухарин, М. И. Лацис и др. ⁸³ Одновременно над проектом Конституции работал Наркомат юстиции, а 26 июня ЦК Российской коммунистической партии (большевиков) образовал комиссию под председатель ством В. И. Ленина для окончательной доработки текста.

Первая в истории России Конституция была утверждена V Всероссийским съездом Советов 10 июля 1918 г. Ст. 10 Основ ного закона гласила: "Российская Республика есть свободное социалистическое общество всех трудящихся России", вся власть в котором принадлежит трудящимся, объединенным в городские и сельские Советы. Конституция закрепила федеративное устройство Российской Республики по национально территориальному принципу. Предусматривалось также созда ние областных союзов, входящих на началах федерации РСФСР и состоящих их нескольких национальных областей. Хотя специальной статьи о праве выхода из федерации не су

-234-

ществовало, но в пункте "д" статьи 49 говорилось, что к веде нию съезда Советов и ВЦИК относится "признание выхода из российской Федерации отдельных частей ее".

Конституция закрепила систему органов Советской вла сти, установила единообразный порядок образования Советов всex звеньев. Высшим органом власти Конституция провозгла сила Всероссийский съезд Советов рабочих, солдатских, кре стьянских и казачьих депутатов. Съезд избирал ответственный перед ним Всероссийский Центральный Исполнительный Ко митет, работавший в период между съездами. Характерной чер той ВЦИКа было то, что он являлся не только законодатель ным, но и распорядительным, и исполнительным органом. ВЦИК формировал Правительство РСФСР — Совет Народных Комиссаров.

Конституция РСФСР не определяла национально-государ ственный состав республики, ибо многие народы только при ступили к созданию своей национальной государственности. Конституция не устанавливала и различия между автономной частью РСФСР и суверенной республикой, т. е. РСФСР на этом этапе сочетала в себе качества и союзного государства, и феде рации на базе автономии. Формы советской федерации опреде лятся позже⁸⁴.

В период революции и гражданской войны на практике испытывались разнообразные концепции автономизма, феде рализма и унитаризма. Рост центробежных тенденций в усло виях системного кризиса империи привел в 1917-1918 гг. к провозглашению ряда национально-территориальных автоно мий и образованию многочисленных "центральных" и област-ных правительств. К августу 1918 г., в частности, их насчиты валось до 20: Комуч в Самаре, Временное Сибирское прави тельство в Омске, Уральское областное в Екатеринбурге, Амур ское в Благовещенске, Деловой кабинет Дальнего Востока в Харбине, казачьи — Уральское, Оренбургское, Сибирское;

Туркестанская, Башкирская, Алашская национальные автономии и др. Объединяли их антибольшевизм и стремление на новых началах возродить Россию. Однако представления о форме государственного устройства, принципах взаимоотношений центра и провинции, степени самостоятельности националь

ных, территориальных и культурных автономий, их отношени ях между собой были различны даже у сторонников федерализма.

-235-

С момента победы революции национальные лидеры ме тались между Сциллой большевизма, обещавшего националь ную свободу в рамках политической несвободы, и Харибдой Белого движения, обещавшего уравнение в гражданских правах без удовлетворения притязаний на национальную государст венность.

Так, Комитет членов Учредительного собрания (Комуч), образовавшийся в июне 1918 г. в Поволжье и в сентябре пере давший власть вновь образованной Уфимской Директории, пы тался строить политику, в том числе и национальную, на осно ве демократических ценностей. Башкурдистан, например, при знавался Комучем как субъект общегосударственного образова ния, имеющий право на средства производства, создание ар мии, но подчиняющийся центральной власти. Менее согласо ванной была политика взаимоотношения Комуча с другими национальными образованьями — Алаш-Ордой и Националь ным управлением тюрко-татар внутренней России и Сибири, которым был придан статус территориально-национальных ав тономий. Однако разрабатывались и проекты, согласно кото рым мусульмане тюрко-татар внутренней России и Сибири "образуют добровольный личный союз-нацию, обладающий в отношении своих членов принудительной властью" и высту пающий как национальная единица, юридически равноправная "со всеми нациями, образующими в своей совокупности госу дарство Российское"⁸⁵.

Председатель башкирского правительства З. Валидов, Ко муч и Сибирское правительство усмотрели в этом опасность для целостности России и тенденцию к мусульманскому сепа ратизму. С образовавшимся в Казахстане национально-партий ным образованием "Алаш-Ордой" во главе с А. Букейхановым Комуч находился в военно-политическом союзе. В отдельных обращениях это образование выступало в качестве субъекта фе дерации, однако до конца отношения не были урегулированы несмотря на то, что "Алаш" признавала единство российских границ⁸⁶.

1

Члены Комуча были в основном представителями эсеров, исповедовавшими идею широкого местного самоуправления, считавшими, что "областные правительства в состоянии решить задачи национального возрождения России собственными силами лишь временно и в пределах одной своей местности". Партия эсеров, — писал член Комуча эсер Лазарев

-236-

будет решительно бороться со всеми попытками расчленить обширное и мощное, исторически сложившееся государственное целое на ряд самостоятельных, больших и карликовых, национальных государств. Широкое земское самоуправление целыx областей, населенных какой-либо национальностью, по его мнению, вполне могло отвечать потребностям национального самоопределения. Лазарев рассматривал лозунг о нацио нальном самоопределении вплоть до отделения как реакцион ный, считая, что это может лишь усугубить войны и конфлик ты по национальному признаку. Эсеровский теоретик утвер ждал, что национальные шовинисты и сепаратисты заботятся не столько о национальном самоопределении, сколько о поко рении других национальностей в интересах создания Велико-Украины, Велико-Белоруссии, Велико-Грузии, что чревато бес конечной гражданской войной⁸⁷.

Действительно, события на бывших национальных окраи нах не давали особых поводов для оптимизма. С одной сторо ны, была предпринята попытка продолжить развитие демокра тических тенденций, которые в центральной России были пре рваны Октябрем. Возникают национальные парламенты, сфор мированные представителями различных партий, в том числе и социалистического толка. С другой стороны — типичны допу щенные ими ошибки: недостаточная разработанность программ политического устройства, нередко — ксенофобия к "чужим" нациям, доходящая до шовинизма. В этом плане новые госу дарства в чем-то как бы повторяли имперскую модель, уже на региональном уровне. Грузинские меньшевики обнаружили это в отношении Абхазии и Осетии. Дашнакское правительство в 1919 году отказалось выделить пастбища азербайджанским кре стьянам, что вылилось в кровавый межэтнический конфликт. Произошла массовая резня армян в Азербайджане и азербай джанцев в Армении⁸⁸.

Этнический фактор заставлял серьезно с собой считаться. на этом фоне тем более очевидны просчеты Белого движения и маневренность и политическое чутье в данном вопросе, ко-торое проявили их противники.

Гражданская война нарушила планы мусульманских дви-жений и организаций, ориентированных на законодательное утверждение нового государственного устройства Учредительным собранием. Большинство их в 1918 г. оказались в сфере двух претендовавших на полномочия центра прави-

-237-

тельств — Комуча в Самаре и Временного Сибирского. Нацио нальная политика их имела отличия, определявшиеся партий но-политическим составом, программатикои и характером вза имоотношений с другими движениями и организациями.

Временное Сибирское правительство в июле 1918 г. при няло "Основные положения о границах культурной автономии национальностей Сибири". В них право окончательного реше ния вопроса о территориально-политической автономии пере давалось Всероссийскому Учредительному собранию. На этой основе правительство отказалось признавать "избранные неко-торыми национальностями Комитеты (например, Алаш-Орда киргиз-кайсаков) органами национально-территориальной го сударственности". Оно выразило готовность предоставить на родам Сибири "национально-культурную автономию, гаранти рующую свободное развитие каждой отдельной национально сти". Под этим подразумевались весьма ограниченные права на открытие учебных заведений и местных судов на родном языке, равноправие языков в местных органах власти районов со сме шанным населением. Соответственно национальные органы вла сти правительство признавало лишь как представительные по вопросам культурной автономии и местного самоуправления⁸⁹.

В правительстве автономной Сибири национальной поли тикой занималось министерство туземных дел во главе с из вестным областником, эсером М. Б. Шатиловым⁹⁰, а также глав ное управление по делам вероисповеданий, в котором работал департамент по делам православной церкви и департамент инославных и иноверных исповеданий. В воинских формиро ваниях Сибирской, а затем колчаковской армии были также введены должности священнослужителей. Обязанности глав ного военного муллы при штабе Верховного Главнокомандую щего и военном министерстве выполнял А. С. Салимгиреев^91.

Общая неустойчивость военно-политической обстановки, острое соперничество в борьбе за власть в Сибири между Вре менным Сибирским правительством и Комучем при наличии ряда других областных правительств, также стремившихся уп рочить свое влияние, великодержавные амбиции правящих кругов Сибири и недоверие к активизировавшимся националь ным движениям, реальная слабость политического, военного материального и финансового положения Алаш-Орды и других национальных образований — все эти факторы сыграли свою роль в национальной политике автономной Сибири.

-238-

В отличие от Комуча, правительство Колчака, пришедшее на смену Сибирскому, обнаружило великодержавный синдром, чем осложнило отношения с национальными движениями. Не продуманность и поспешность в ликвидации автономии Баш кирии оттолкнула от российского адмирала целый пласт потенциальных союзников в борьбе с большевиками. Впоследствии пытаясь поправить ошибку, Верховный правитель заявлял, что сумеет обеспечить автономные права национальностей России, но время уже ушло.

В воспоминаниях, изданных в Стамбуле, З. Валидов отме чал, что дела его "пошли вверх дном" после провозглашения Колчака Верховным правителем России, когда тот в первую очередь начал нападки на Комуч, объявил указы о роспуске башкирских и казахских войск..

Не менее проблематичным оказалось и положение сторон ников областничества. 3 ноября 1918 г. была утверждена ко миссия по выработке положения о выборах во Всесибирский представительный орган. В нее вошли делегаты съезда предста вителей губернских организаций сибиряков-областников и по танинского кружка, совета сибирских съездов представителей торговли и промышленности, член высшего судебного установ ления по назначению правительства, представители фракций областной думы (эсеры, социал-демократы, фракции нацио нальностей, объединенной фракции областников и беспартий ных — по 1 чел.), почетный гражданин Сибири Г. Н. Потанин, представители сибирского объединения профсоюзов, совета Всесибирских кооперативных съездов, земств, городов, казачь их войск Сибири, национальных организаций казахов, татар, бурят и якутов. Кроме того, в комиссию были включены пред ставители научной общественности Сибири⁹².

После переворота 18 ноября 1918 г. комиссия была преобразована в орган по подготовке Всероссийского представительного собрания учредительного характера. Комиссию возглавлял А. С. Белевский. В ней рассматривались предложения общественных и национальных организаций, их делегаты включались в ее законотворческую работу.

В связи с этим в июне 1919 г. инициативная группа обла стников подготовила специальную записку на имя Верховного Правителя. В ней отмечался закономерный характер рождения центробежных тенденций в стране в условиях революции и общегосударственный характер областничества, вызванного уда

-239-

ленностью и большой территорией края, его экономическими хозяйственными особенностями, многонациональностью насе ления. Областники считали рост производительных сил регио на залогом "экономического возрождения и дальнейшего про цветания промышленности всего государства" и в связи с этим предлагали провести неотложные мероприятия по созданию со ответствующей инфраструктуры, организовать дорожное и гид. ростроительство, исследование геологических и лесных ресурсов, распространение народного образования, агрокультуры и т. д. 9з

Они настаивали на внепартийном характере движения объединяющего всех сторонников децентрализации, "как не пременном условии нормального развития единой и неделимой России". Единственный путь к спасению самобытности и неза висимости России, подчеркивалось в записке, заключается в безотлагательном устройстве освобожденных областей и осо бенно Сибири⁹⁴. Признавая "суверенные права государства" за центральной властью России, авторы относили к этим правам внешнеполитическую деятельность, руководство вооруженны ми силами и утверждение областных законов. В свою очередь, местное законодательство должно быть принято сибирским представительным органом, структура и полномочия которого определялись Всероссийским Национальным собранием. Си бирское областничество выступало для его последователей в 1919 г. как выражение "культурно-областной автономии"⁹⁵.

В условиях войны авторы записки считали диктатуру пра вомерной переходной формой власти "до окончательной побе ды над большевиками и до созыва Национального Собрания" Вместе с тем они предлагали организовать законосовещатель ное учреждение из назначенных верховной властью представи телей "государственно настроенных общественных организа ций"⁹⁶. Основным мотивом для этого выступала недостаточно эффективная работа Совета министров как исполнительного и законодательного органа.

Основное предложение инициативной группы, логически связанное с предыдущим, сводилось к организации Сибир ского областного управления в помощь центральному прави тельству с законосовещательным органом по местным вопро сам на тех же основах, как и общее российское, но состоящее из тесно связанных с краем лиц, пользующихся доверием "могущих провести мероприятия правительства соответственно с запросами местной жизни"⁹⁷. Таким образом, областники

-240-

предлагали учредить высший административный орган и зако носовещательное учреждение по делам Сибири, реализовав в новых условиях свою программу хотя бы частично.

Областные учреждения должны были решать назревшие задачи местной жизни. К ним относилось прежде всего земле устройство "без нарушения прав и хозяйственного уклада ста рожильческого, казачьего и инородческого населения Сибири". Другим не менее важным вопросом областники считали "куль турно-хозяйственное устройство и административную органи зацию сибирских инородческих племен в соответствии с их на циональными и бытовыми особенностями", оказание им помо щи в переходе к прогрессивным формам хозяйствования. Осо бую программу составляли меры в культурно-правовой облас ти, развитии транспорта, торговли и промышленности Сибири как неотъемлемой части России, "при неизбежной поддержке иностранной техники и капитала". Восстановление единой России возможно лишь "путем организованной самодеятельно сти местных сил", инициатором которого стала поднявшая бе ло-зеленый флаг автономии Сибирь, — подчеркивалось в за писке⁹⁸.

Комиссии пришлось заниматься и другими региональны ми образованиями и проектами. Так, 9 августа 1919 г. она за слушала представителя Дальнего Востока, главу Временного правительства Амурской области А. Н. Алексеевского, и казах ских автономистов В. Таначева, А. Турлыбаева и С. Джантюрина "на степень и размеры децентрализации управления, на возможные формы развития местных автономий, на границы будущих автономных областей и характер областных представи тельных органов"⁹⁹.

Алексеевский подчеркнул необходимость выделения Даль него Востока в "самостоятельную единицу, независимую от остальной Сибири.... Население Дальнего Востока считает себя особой частью Российского Государства, связанной с центром прямой связью, а не посредством Сибири", — заявил он. Это выразилось в отказе региона участвовать в формировании сибирского правительства и представительных учреждений и создании независимого правительства Дальнего Востока как "особого исторического, культурного и экономического цело го". Мотивируя критическое отношение к сибирскому областничеству и активное противодействие ему боязнью подавления экономическим и численным превосходством Сибири, он обо сновывал полную автономию Дальнего Востока.

-241 -

Будущее автономное устройство России представлялось Алексеевскому в двух вариантах — краевые автономные орга низации или автономии крупных административных единиц. Территориальная автономия предполагала естественное разде ление Сибири на Западную, Восточную и Дальний Восток, с передачей ему восточной части Забайкалья, а Верхнеудинского уезд - Иркутской губернии, т. е. Восточной Сибири. Однако докладчик считал, что "жизнь пойдет по пути развития авто номий крупных административных делений как образований очень устойчивых, устоявших и не подвергшихся ломке даже в процессе революции". "Деление на губернии и области отнюдь не произвольно и не случайно, а совпадает в большинстве слу чаев с естественным или культурно-историческим делением государства на части", — справедливо замечал он. При буду. щем федеративном устройстве России такие крупные админи стративные деления как культурно-историческое целое будут, аналогично штатам в США или Канаде, безболезненно выпол нять функции государственной власти на уровне губернских и областных земств.

Дуализм местной власти будет преодолен предоставлением земским собраниям местной законодательной власти, а управе — исполнительной. Председатель ее был бы единственным представителем исполнительной власти в губернии или облас ти. Центральная власть в итоге "сложится по типу центральной власти США, но с большим наклоном в сторону централиза ции. Для государства будут общие гражданские и уголовные законы, компетенция местного законодательства будет ограни чена сверху общегосударственным законодательством"¹⁰⁰.

Представители Алаш-Орды (казахская автономия) под черкнули свою приверженность идее федерализма и стремле ние обеспечить национальную самобытность на основе авто номии, не связанной с сибирским представительством: "Терри тория всего киргизского народа будет единой административ ной областью". При этом проблема справедливого землеуст ройства всех народов, населяющих край, должна быть решена на основе общегосударственных законов, предоставляющих "из бытки земли в целях колонизации" без ущерба экономическим интересам казахов¹⁰¹.

Обсуждение, таким образом, продемонстрировало можность игнорирования претензий регионов и народов ри на самоуправление. Зафиксировав это, комиссия пришла к

-242-

примечательному заключению: "Центральная Сибирь в лице областнического течения не желает подавлять автономии окраин и не настаивает на общесибирском представительном орга­не, допуская соглашение с окраинами, которые должны иметь в первом Сибирском представительном собрании относительно границ тех районов и местностей, которые пожелают образовать самостоятельные автономные области. При этом следует отметить, что есть сильное течение за предоставление автономий существующим крупным административным делениям"¹⁰².

13 августа в комиссии выступил представитель Северной области князь И. А. Куракин. Он отметил, что в этом регионе идеи областничества не имеют широкой опоры среди русского населения, ограничивающегося требованием введения земств и городских дум. В то же время "отчасти под влиянием панфин ской политики, отчасти вследствие поддержки интересов мел ких племен англичанами" автономистские настроения были зафиксированы у карелов. По мнению Куракина, эти проявле ния не получили большого распространения и никак не могли быть связаны с ориентацией на государственную самостоятель ность¹⁰³.

Определенным своеобразием отличались отношения с ураль ским казачеством. По предложению его представителя Н. А. Боро дина Юридическое совещание при правительстве приняло спе циальное решение об этом, предоставив войсковому правитель ству уральских казаков решение вопросов продовольствия, землепользования и временно эксплуатацию железнодорожных линий, мобилизацию и демобилизацию в армию. Исключи тельно центральной власти принадлежало управление финан сами, судом, почтово-телеграфным ведомством¹⁰⁴. Однако в Условиях войны и разрыва управленческих, хозяйственных, по литических связей многие соглашения и постановления оста вались нереализованными, а решающая роль принадлежала во енной силе.

23 августа 1919 г. комиссия заслушала доклад заместителя председателя Н. Н. Козьмина о Сибирском автономном област ном управлении. Он руководил специальной подкомиссией по разработке проекта сибирского представительного органа, в который вошли бы представители органов земского и город ского самоуправления казачьих войск и "туземных племен".

Проект "организации Сибирского автономного областного управления" был опубликован в журнале В. М. Крутовского

-243-

"Сибирские записки" (Красноярск, 1919, № 6, с. 81-96). По нему Сибирь составляла нераздельную часть России и имела свое местное законодательство, а в качестве руководящих органов — областную думу, исполнительный совет и генерал губернатора как представителя центра. В думу и совет входили избранные на демократической основе представители назван ных выше органов и групп населения. Специальный раздел был посвящен "управлению туземными племенами", которое сводилось к предоставлению культурной автономии, учету аграрных требований национальностей и созданию совета тузем ных дел при исполнительном совете Сибири как координи рующего и представительного органа.

Докладчик, один из активных областников, в своем вы ступлении указал: территория будущей автономии должна охва тить Сибирь от Урала до Охотского моря. Дальний Восток не может претендовать на самостоятельность в силу малочислен ности населения, казахи же под давлением хозяйственных и географических условий, экономических интересов будут вы нуждены присоединиться к Сибири на особых условиях, с со глашением о спорной 10-верстной полосе у Иртыша.

Полномочия органов власти в автономии определятся на практике, постепенно, "как это было в английских колониях", — считал Козьмин. Это диктует "эластичность рамок" будущей автономии, возможность ее расширения и "свободу развития местных учреждений". Поэтому при разработке положения нужно наметить лишь некоторые общие нормы. Докладчик охарактеризовал дореволюционный порядок управления как неудовлетворительный, когда представитель центральной вла сти — генерал-губернатор — проводил политику центра, не учитывая местные условия, в местном управлении же царили хаос, волокита, межведомственные распри и отсутствие силь ной власти. "Чтобы сделать власть на местах сильной и незави симой, надо, — заявил Козьмин, — стремиться, во-первых, к децентрализации власти и, во-вторых, к созданию стройной системы связанных между собой местных учреждений". По его мнению, это должны были быть представитель верховной вла сти — генерал-губернатор — и исполнительный орган сибир ского областного представительства¹⁰⁵.

Однако проект встретил возражения. Председатель комис сии А. С. Белевский увидел в нем предпосылки к отделению от метрополии, а не децентрализацию управления, в чем состояла

-244-

задача докладчика. М. С. Венецианов также отметил превыше ние полномочий местного самоуправления в предложении соз дать министерства по отдельным направлениям¹⁰⁶. Обсуждение было продолжено 6 сентября 1919 г. Венециа нов настаивал на том, что проект Козьмина ведет к почти пол ному отделению от европейской России, так как предусматри вает создание Высшего суда Сибири, т. е. "двух правосознаний для Сибири и всей остальной России, т. е. двух государств". В то же время право генерал-губернатора накладывать вето на любые законодательные решения областных органов "делает автономию Сибири в достаточной мере призрачной", с чем согласился и М. В. Казимиров. Д. М. Эбулдин считал, что авто номные права Сибири будут урезаны, если утвердить предпо лагаемое право верховной власти отменять областные законы в течение 6 месяцев со дня их опубликования.

Член комиссии П. А. Кронеберг вообще предложил рас смотреть вопрос лишь о провинциальной автономии Сибири в виде областного земства с расширенным кругом полномочий в хозяйственной деятельности, обеспечении общественного по рядка и прочее, т. к. национальный состав, язык, религиозная принадлежность, бытовые особенности и т. д. не дают "никаких оснований для политического обособления Сибири"¹⁰⁷.

По мнению большинства комиссии, военное дело, суд, финансы, внешняя политика относились к ведению общегосу дарственных органов власти, а вопрос о Сибирской автономии окончательно могло решить лишь Всероссийское Учредитель ное собрание, так же как и полномочия областной власти оп ределяются центральными законодательными органами. Обсу ждение было решено продолжить, однако результаты работы комиссии не обнаружены¹⁰⁸. Впрочем, все законотворческие инициативы и проекты государственного устройства России, установления оптимального баланса интересов и прав центра и мест оказались несвоевременными. Военное поражение белого лагеря, общественная невостребованность идеологических док трин и политической программы его участников в конкретно исторических обстоятельствах 1918-1920 гг. сделали бессмыс ленной деятельность многочисленных чиновничьих структур и обесценили немало интересных предложений работавших в них знатоков права, этнографии, экономики, истории и культуры России и ее регионов. Однако кратковременный опыт культурно-национальной автономии ныне приобрел новое звучание,

-245-

как и несвоевременные в условиях общественного противо стояния либерально-демократические модели государственного устройства России, основанные на столь актуальном сегодня консенсусе политических, региональных и национальных сил формирующегося гражданского общества.

В конце ноября — начале октября 1918 года в Симферопо ле состоялся съезд земских и городских самоуправлений юга России. Своей главной задачей он поставил работу над уста новлением демократической государственности, дальнейшем "собирании земской и городской России". Показательно, что, резко осуждая советскую власть и считая, что только с ее лик видацией возможно возрождение России, съезд в своих резо люциях отрицательно отнесся к тем "реакционным силам, ко торые ставили перед собой задачу монархически-политической и социальной реставрации", стремились "ликвидировать демо кратические завоевания революции". Выступая за единую, де мократическую и независимую Россию, съезд отверг понима ние ее единства как восстановление бюрократически-централи зованного строя. В то же время он высказался и против "безус ловного и бесповоротного признания за каждой национально стью права на полное отделение от России, не считающегося с жизненными интересами всей совокупности народов России" В широких границах между этими двумя крайностями, отмеча лось в резолюции съезда, будущее Всероссийское Учредитель ное собрание установит условия, при которых наилучшим об разом были бы обеспечены как равные права каждой нации на автономное развитие ее национального характера, так и общие экономические и культурные интересы всех народов России

К сожалению, разумные и умеренные программы не нахо дили должного отклика. Лозунги белого движения, например, изложенные в Декларации "Добровольческой армии", подпи санной генералом Деникиным, о восстановлении могущест венной единой и неделимой России при гарантии децентрали зации власти путем установления областной автономии и ши рокого местного самоуправления¹¹⁰, не воспринималисьна циональной стихией.

Этому можно найти целый ряд объяснений. Bo-первых, центробежный процесс набирал обороты, руководители нацио нальных движений, не воспринимая "красных" и разочаровав

-246-

шись в "белых", все более явственно тяготели к идее государ ственной независимости. Во-вторых, белое движение в нацио области обнаружило очевидную недальновидность. Их лидеров уже позже обвиняли в том, что "оставаясь во власти отживших понятий об империи", "они не считаясь с действи тельностью... не только не использовали смертоносного оружия против большевиков — местного национализма, но сами на ткнулись на него и истекли кровью"¹¹¹. Насколько справедли вы эти упреки, трудно сказать, учитывая, что в идею общерос сийского патриотизма представители разных политических на правлений в антибольшевистском лагере вкладывали неодина ковый смысл.

У белых правительств имелись органы, занимавшиеся на циональными проблемами: в Комуче — инородческий отдел, при министерстве внутренних дел правительства Колчака — "туземный" отдел, при деникинском Особом совещании — ко миссия по национальным делам. Нельзя сказать, что они не делали ничего. Пытались разрешать национальные конфликты, привлекать в ряды своих вооруженных сил "инородческое" на селение, стремились учитывать этнический элемент при фор мировании учреждений земского самоуправления и местных административных органов, считаться с культурно-бытовыми особенностями, организовывать работу "туземных" судов, с ис пользованием в делопроизводстве местных языков. Однако не удачи на фронтах не позволяли проводить эти мероприятия на уровне целенаправленной, последовательной политики. Кроме того, великодержавное начало господствовало в умах значитель ной части руководства "белых". Чего стоит одна только резолю-ция колчаковского министра В. Пепеляева на ходатайстве об ут-верждении органа самоуправления бурят: "Выпороть бы вас"¹¹².

Очевидно, понимая непривлекательность подобного пове дения, наиболее дальновидные деятели стремились создать де мократический имидж политике движения. Так, в письме в Омское МИД представитель Русского Политического совеща ния в Париже В. Маклаков подчеркивал необходимость сделать заявление об уважении России к правам национальностей, ее населяющих¹¹³. Следует учитывать, что одним из политических лозунгов белого движения была идея "непредрешения", предусматривавшая решение всех проблем государственного устройства России, в том числе и национальной, Всероссийским Учредительным собранием после победы над большевиками. В письме того же Маклакова в Дипломатическую канцелярию в

-247-

Екатеринодар и в МИД в Омске от 11 марта 1919 года указыва лось на то, что "мы не представляем себе будущее России ина че как свободным сожительством народов на принципах не только автономии и федерализма, но даже в некоторых случаях и на условиях, установленных обоюдным соглашением и на началах независимости"¹¹⁴.

Так или иначе, но политические подходы в национальной области противников большевизма постепенно корректирова лись. Так, правительство преемника Деникина генерала Вран геля декларировало в качестве своей главной цели предостав ление народу возможности определить форму правления путем свободного изъявления своей воли. В отношении же появив шихся на территории России государственных образований, оно намеревалось достигнуть "объединения различных частей России в одну широкую федерацию", основанную на свобод ном соглашении, что должно было явиться результатом общно сти интересов, прежде всего, экономических¹¹⁵. А в формиро вавшемся на территории Польши "Народном союзе защиты Родины и Свободы" Б. Савинкова признавался принцип само определения, говорилось о праве народов свободно реализовы вать свою волю, признании государственной самостоятельно сти за всеми народами и областями, входившими ранее в со став бывшей российской империи и создавшими собственную государственность¹¹⁶. Однако к тому времени судьба Белого дви жения была уже решена.

В этот процесс внесли свою лепту и конфликты белогвар дейских правительств с теми, кто по тем или причинам под держивал движение, однако ставил местные интересы выше общероссийских.

Не сложились, в частности, отношения у А. И. Деникина с командующим украинскими частями С. Петлюрой. Тот предло жил создать единый антибольшевистский фронт, но с условием. что петлюровцы будут идти под знаменем независимой Украи ны. Для Деникина такой вариант оказался неприемлемым.

Не достиг взаимопонимания командующий Добровольче ской армии с донским и кубанским казачеством. Произошло столкновение между руководством кубанского казачества с его идеей создания демократической казачьей республики и ко мандованием Добровольческой армии. Если Деникин предла гал оставить статус казачьих земель в дореволюционном со стоянии, то есть при определенной доли автономности, выбор

-248-

ности Войскового атамана и краевых правительственных орга нов, то казачьи самостийники настаивали на федерации, пред полагающей свои законы, собственную экономическую поли тику, армию, чиновников и т. п. Попытки найти компромисс

не удались не только из-за позиции Деникина, отстаивавшего общегосударственные приоритеты, но и потому, что во главе Краевого правительства Кубани стоял активный самостийник Л. Быч, а председателем Законодательной Рады был ярый само стийник И. С. Рябовол. Исход был трагичен для обеих сторон, как и для дела, которое они отстаивали. 25 октября 1919 года Деникин отдает приказ, в котором кубанские самостийники объявляются изменниками и предаются военно-полевому суду. Генералом Покровским, руководившим репрессиями, был предъявлен ультиматум о выдаче членов Законодательной Рады - самостийников. В ночь на 7 ноября был повешен один из лидеров группировки самостийной ориентации А. И. Калабухов. На его груди была прикреплена табличка с надписью: "За изме ну России и кубанскому казачеству". Но эти беззаконные и жес токие акции не помогли Добровольческой армии и ее вождям¹¹⁸. В то же время если посмотреть на данный вопрос в ином ракурсе — решение задачи сохранения общероссийского госу дарственного единства, — то выводы могут быть и иные. Обра тимся к воспоминаниям Донского Атамана П. Н. Краснова. "Что будет в России и какова она будет, — пишет он, — "Круг спасения Дона" не думал. Не вмешайся в дела войска генерал Деникин и союзники, может быть и сейчас войско Донское су ществовало бы на тех же основаниях, как существует Эстония, Финляндия, Грузия — существовало отдельно от советской России"¹¹⁹. Речь шла о решении задачи спасения Москвы от большевиков, а потом невмешательства "в дела Русского госу дарства и предоставить ему самому устроить свой образ правле ния, а самим зажить тою вольною жизнью, когда тесно связан ные с Московским Царством Донские казаки жили, управляе мые своим кругом и своим Атаманом... ". Было принято положение о Донском флаге, гербе и гимне. Исходя из того, что на Донской земле "издревле живут три народности" — донские казаки, калмыки и русские крестьяне было решено отразить их национальные цвета (синий, желтый и алый) в Донском флаге¹²⁰. Вообще же судьба казачества оказалась в конечном итоге трагичной. Разделенное на "белых" и "красных", "самостийни яков", оно понесло огромные потери в гражданской войне и в ходе социалистического строительства.

-249-

Казаки — первая социально-демографическая группа, под вергшаяся целенаправленному уничтожению коммунистиче­ской властью. В поданой в Оргбюро ЦК РКП докладной за­писке члена казачьего Отдела ВЦИК Ружеиникова в отноше нии позиции уральских казаков подчеркивалось, что их нега тивное отношение к Советской власти было вызвано незнани­ем представителями последней быта, уклада жизни, обычаев. Все уральское казачество огульно было признано контррево-люционным и сразу был издан целый ряд "карающих циркуля­ров", инструкций сельским и волостным советам. В Уральске были закрыты все дешевые столовые и частные лавочки, на­чался голод. Из содержащихся в Уральской тюрьме перебежчи­ков из Уральского казачьего полка было расстреляно более 100 человек, заключенные двух камер без всякого суда были бро­шены в Урал лишь потому, что в случае эвакуации не было людей для достаточного конвоя. Казаков расстреливали сотня­ми, "а трупы плыли вниз к генералу Толстому и служили для него лучшим материалом для агитации"¹²¹.

В ранее принятой командованием 4-ой армией и Ураль­ским ревкомом инструкции все оставшиеся в рядах казачьей армии объявлялись вне закона и подлежали истреблению, а их семьи становились заложниками. В случае самовольного ухода одной, расстрелу подлежали все семьи, а ухода одного из чле­нов — вся семья. Их имущество должно было распределяться среди беднейшего населения¹²².

Казачество уважает силу, — так, по свидетельству М.Калинина, изложил свою позицию по казачьему вопросу Сталин¹²³. И последовательно проводил ее в жизнь. Именно казачество стало жертвами переселенческой (точнее — высе-ленческой) политики Советской власти, а казачьи станицы бы­ли или сожжены или отданы нагорным чеченцам¹²⁴.

Хаос и неразбериха на фоне насилия, которое сопровож­дало как красные,так и белые, как национальные,так и интер национальные военно-политические группировки, приводили в отчаяние жителей территорий, становившихся полями сраже ний. Для них речь нередко шла не о выражении своих идейных и социальных симпатий, а об элементарной возможности вы жить.

Характерен в этом плане пример с Сочинским округом. В начале декабря 1918 г. Сочинским окружным съездом была принята резолюция, в которой говорилось о временном при

-250-

соединении округа к Грузии. Оставаясь по-прежнему сторон­ником единства России, подчеркивалось в постановлении, как только образуется в ней единая твердая демократическая власть, созданная на принципах полного народоправства и вос­соединения отдельных частей на федеративных началах, съезд считает, что временное присоединение округа является актом, отвечающим интересам трудовых масс, поскольку под покро­вительством законов Грузинской республики они имеют воз­можность осуществить свои чаяния по устроению местной культурной жизни, ввести демократическое земское самоуправ­ление и т.п.

Однако части Добровольческой армии, включавшие каза­чьи отряды, оказавшиеся в данном районе, начали осуществ­лять репрессии против местных жителей под предлогом их симпатий к большевикам. Это побудило население еще больше стремиться к присоединению к Грузинской республике. Их выбор между Грузией и Белой Кубанью мотивировался прежде всего желанием иметь действительное самоуправление, по­скольку в соседнем, Туапсинском округе добровольческое ко­мандование ввело фактически полицейский режим. Однако пока выносились резолюции, осуществлялась предвыборная кампания и готовились списки гласных, войска генерала Дени-кина заняли Сочинский округ, отменили выборы земства и на­чали преследовать неугодных. Все это привело лишь к тому, что крестьяне, вначале враждебные к большевикам, начали ви­деть в них своих избавителей.

Положение между "молотом и наковальней", в котором оказывалось население, заставляло искать выход в стихийном сепаратизме, чтобы обособиться и хоть как-то пережить смут­ные времена. 18 ноября 1919 г. на делегатском съезде крестьян Черноморской области была принята декларация, в которой, наряду с уверенностью, что большевизм обречен на поражение, констатировалась ситуация политического и экономического хаоса, усугубленного акциями со стороны Добровольческой армии, говорилось об образовании Черноморской республики, установления ее федеративной связи с другими демократиче-скими государственными образованиями и совместной борьбы за Российскую Федеративную республику, мыслившуюся как "свободный союз свободных народов". Было решено немед-ленно приступить к переговорам с Кубанской Радой на пред-мет вхождения Черноморья как автономной единицы в состав

-251 -

Кубани, а также обратиться к Совету народных комиссаров и партии коммунистов с предложением отказаться от партийной диктатуры и требованием образования коалиционного социа диетического правительства. Это пожелание, как и претензии на роль "третьей силы" были, конечно, утопией, отражением общей популистской атмосферы "социальной справедливости и народовластия", доминировавшей в революционной России Однако, отмечая это, необходимо понять и настроения людей, стремившихся к нормальной жизни и хотевших отстоять это право. Было создано Черноморское крестьянское ополчение, вступившее в боевые действия с бригадой Добровольческой армии. Созданный Комитет освобождения Черноморья обра-щался к Кубанской Раде с предложениями о сотрудничестве Но в марте 1920 г. войска Кубани, Терека и Дона вторглись в пределы Сочинского округа и "сразу заговорили языком пуле­метов и пушек", заставив стоявшую под Туапсе Черноморскую рабоче-крестьянскую армию отойти на Север. Край был под­вергнут разорению. А в июне уполномоченные ряда сельских сходов округа констатируют факт арестов жителей Черномор­ской губернии Советской властью, насилие со стороны партии коммунистов. Круг замкнулся¹²⁵.

Большевики, умело используя национальные движения, сумели "выхватить" идею великодержавия из рук своих полити­ческих противников. Для них основным являлся вопрос о ха­рактере власти. Например, в "Воззвании к украинскому народу СНК и ВЦИК" главным требованием было переизбрание Рады и перехода к Советской системе: "Пусть в Советах этих преоб­ладают украинцы. Пусть и у вас укрепится Советская власть, единственно способная обеспечить интересы рабочих, солдат и крестьян". Действуя под флагом "советизации" и "освобождения трудящихся", опираясь на вооруженные силы, выполняющие "интернациональный долг", хотя и использующие национальный камуфляж, большевики восстанавливают значительную часть распадавшегося государства.

Это обстоятельство в белогвардейском лагере уже в 1919 году было проницательно оценено как переход "белой" идеи в "красную". Бывший министр правительства Колчака Г.Гинс, в своих воспоминаниях писал. "В одном только большевизм и его враги сошлись... Это в вопросе о единой России... Больше вики как интернационалисты, совершенно безучастные к са мой идее единой России, фактически объединили ее"¹²⁶. В та

252

ком понимании происходящего заключались и надежды эмиг-рантского движения сменовеховцев, считавших, что в России, пусть под чуждыми ей лозунгами, происходит великая нацио­нальная революция, возрождающая "русское великодержавие". Подобным образом строили свои рассуждения и деятели эмиг­рации, занимающие в целом резко враждебную позицию по отношению к большевикам. Так, в заметке известного правока-детского деятеля А.Карташева, опубликованной в 1923 году в газете "Галлиполиец", содержался следующий пассаж: нам нужна Россия "единая и неделимая", хотя бы и "федеративная", «пламенно-национальная", хотя бы и "республиканская".

Вполне возможно, что такая позиция была вызвана и от­ношением к России со стороны ее бывших союзников в Ан-танте. Н.П.Милюков после окончания гражданской войны с горечью писал: "Можно себе представить крайнее изумление и смущение русского общественного мнения, когда после на­прасного ожидания, оно начало понимать, что ослабление Рос­сии есть цель не только наших врагов, но и наших друзей, и что "самоопределение" национальностей в действительности превращается в расчленение России", закрепленное условиями мирного договора, который будет заключен в отсутствие Рос­сии. Говорил же Ллойд Джордж в своем выступлении в палате общин 17 ноября 1919 г., что "борьба за объединение России может и не быть политикой, подходящей для Британской им­перии"¹²⁷.

Антанта проводила в отношении России двойственную политику. Поддерживая белое движение, она, вместе с тем, оказывала материальную и моральную помощь многочислен­ным правительствам, возникшим по окраинам бывшей Россий­ской империи, которые подчас были враждебны тому же бело-му движению. Вообще, западные державы "гибко" манипули­ровали лозунгом о самоопределении наций, трактуя его в кон-тексте собственных геополитических интересов.

Летом 1919 г. Антанта делала большую ставку на войска генерала Н.Н.Юденича, готовившиеся нанести прямой удар на Петроград. В августе 1919 г. в Ревеле (Таллине) при Юдениче было образовано Правительство Русской Северо-Западной области под председательством нефтепромышленника С.ГЛианозова. Великобритания спешно оказала ему финансовую помощь (1 млн. руб., 1 млн. франков, 150 тыс. ф.ст.), а также переслало ему вооружение и боеприпасы¹²⁸.

-253-

18. сентября бывший военный министр во Временном пра вительстве А.И.Гучков напомнил в письме военному министру и министру авиации в коалиционном правительстве Ллойд Джорджа Уинстону Черчилю о его предложениях использовать совместно с белогвардейскими и национальные воинские части Балтийских государств (Финляндии, Эстонии и Латвии), вооруженные странами Запада, в походе против большевизма. Действительно, государства эти при помощи союзных держав, особенно Великобритании, окрепли и располагали достаточ ными вооруженными силами. Особенно хорошо была вооруже на эстонская армия. Гучков напомнил, что эти армии снабжа лись оружием, боеприпасами и другим имуществом, ранее предназначавшимся для русской Северо-Западной армии. В английских и белогвардейских политических и военных кругах одно время возлагались большие надежды на военную коопе­ рацию балтийских государств в борьбе с русскими большеви­ ками. "Я лично, — подчеркивал Гучков, — никогда не разделял этих иллюзий и никогда не верил, чтобы можно было какою бы то ни было ценою приобрести военную мощь со стороны правительств, враждебно настроенных к России ... и к тому же не располагающих в своей стране ни моральным авторитетом, ни принудительной силой"¹²⁹ .

19. сентября А.И.Гучков писал из Лондона Юденичу, что он был принят Черчиллем. Английский министр настоятельно советовал привлечь в помощь Юденичу вооруженные силы Финляндии и прибалтийских стран. "Как вы вообще относи­ тесь к вопросу о независимости этих государств?" — задал мне вопрос Черчилль, — писал Гучков. — На это я ответил, что эта независимость под давлением представителей Англии признана тем с/еверо/ — з/ападным/ правительством, которое вызвано к жизни теми же представителями Англии, но что я лично про тив этого признания, так как этим нарушается наиболее жиз ненные интересы России"¹³⁰ .

Грузы для войск Юденича перевозились как кораблями союзников, так и на средства самой белой эмиграции. Каково же было удивление и возмущение последних, когда они узнали о том, что военное имущество перехватывалось эстонскими властями. Гучков, ссылаясь на своих информаторов, писал Черчиллю: "На практике отношение эстонских властей к русским, всегда бывшее плохим, резко ухудшилось: чаще повторяются случаи оскорбления и избиения русских офицеров и сол

254

дат; из Ревеля и вообще Эстонии производятся массовые высе-ления русских подданных без объяснения причин и даже без предупреждения"¹³¹. И далее: "Не столько со стороны самого населения, сколько со стороны местных балтийских правительств и их агентов установилось неизменно враждебное и чрезвычайно грубое отношение к Русскому Северо-Западному правительству, и Русской Северо-Западной армии, и вообще ко всему русскому. Русские люди в этих провинциях совершенные парии, бесправные, беззащитные и беспомощные. Народы и правительства молодых балтийских государств совершенно опьянены вином национальной независимости и политической свободы". "Страх перед вновь восстановленной сильной Росси­ей, — продолжал Александр Иванович, — определяет собой политику балтийских государств в отношении России и Рус­ской Северо-Западной армии"¹³² .

Менялись столетия и правительства, происходили револю­ции и войны, менялись у власти политики в западноевропей­ских столицах, но оставалось глухое недоверие, страх перед ог­ромным восточным соседом, в котором скорее видели сопер­ника, чем партнера. Исконная враждебность западной демокра­тической интеллигенции к царизму очень легко и быстро, по словам видного экономиста и публициста П.Б.Струве, "пере­неслась на Россию, как Великую Державу"¹³³. Наиболее ярко об этом свидетельствуют дневниковые записи британского по­сла в Париже Ф.Берти: "Нет больше России! Она распалась, и исчез идол в лице императора и религии, который связывал раз­ные нации православной веры. Если только нам удастся добить­ся независимости буферных государств, граничащих с Германи-ей на Востоке, т.е. Финляндии, Польши, Эстонии, Украины и т.д., сколько бы их не удалось сфабриковать, то по мне, осталь-ное может убираться к черту и вариться в собственном соку"¹³⁴.

* * *

Необходимо заметить, что большевики достаточно умело извлекали выгоды из непоследовательной политики Запада по отношению к своим союзникам в России, а также из ошибок и неудач последних. Им любой ценой необходимо было обеспечить укрепление основ новой общественной системы, в которой главную роль играла коммунистическая партия. Все это, на наш взгляд, необходимо учитывать тем, кто сегодня видит главную "заслугу" большевиков в собирании (пусть в чуть уре-

255

занном варианте) бывшей Российской империи. А также тем, кто главную "вину и коварство" большевистских руководителей (в первую очередь Сталина) соотносит с отказом выполнять обещания по обеспечению всемерного развития национальной государственности. Сегодняшний уровень понимания уроков национальной политики Советской власти неминуемо приводит к необходимости критически переосмыслить и первую "заслугу", и вторую "ошибку".

В национальном вопросе большевики действовали по-сво ему предельно рационально. Ленин неустанно подчеркивал что речь идет не просто о союзе наций, а о союзе "социалисти ческом", направленном на укрепление "фронта" трудящихся всех наций против буржуазии всех наций. "Мы обязаны, — за мечал он, — именно в национальном вопросе, как сравнитель­но маловажном (для интернационалиста вопрос о границах го­сударства вопрос второстепенный, если не десятистепенный), идти на уступки". Главное же, где необходима "нетерпимость и беспощадность, непримиримость и непреклонность" — это пролетарская (партийная) диктатура. Приход к федерации, по мнению Ленина, был признанием того, что случилось с появ­лением "пролетарских республик". Создав сами "пролетарские республики", большевики расценили это как своего рода "объ­ективный фактор" для "федеративного объединения государств, организованных по советскому типу".

Задача укрепления основ своей власти была сопряжена у коммунистических лидеров с попытками найти действенные механизмы управления страной. Согласно принятой в январе 1918 г. III Всероссийским съездом Советов "Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа", Россия признавалась федеративной республикой.

Сначала федеративные отношения на уровне их субъектов не были четко определены. Существовали республики, образованные в рамках прежнего административного устройства (Кубано-Черноморская, Донская, Советская Республика Тавриды). Имел место прогрессирующий процесс роста самостоятельных образований на базе областей. Член коллегии Наркомата внутренних дел М. Лацис публикует в конце марта 1918 года статью "Абсурд федерализма", в которой указывалось, в частности, что Московская область сама представляет собой федерацию 14 губернских советов, каждый из которых имеет свое правительство. Сама же Московская область входила в со

256

став РСФСР. Это произошло, по мнению автора статьи, в результате решения III Всероссийского съезда Советов о России как федерации областей, образованных как по национальному, так и территориальному принципу¹³⁵. Несмотря на революционную фразеологию, в статье был фактически поставлен вопрос о пределах применения такого принципа, превращавше­гося на практике в "царствующий в Советах сепаратизм".

Последующая практика заставила правящую партию пойти на определенные шаги по преодолению намечавшейся ползу­чей децентрализации. Уже упоминавшийся Г. Гинс писал по этому поводу следующее: "Неясная схема федерации советов, которая давала основание для развития самостоятельных дейст-вий, сменилась более определенным представлением о союзе наций (федерация советских национальных республик, а не федерация "советов" вообще). Государственная самостоятель­ность стала признаваться, таким образом, только за народностя­ми, организовавшими свои национальные советы, но отнюдь не за каждым областным совдепом, как было в 1918 году"¹³⁶.

Говоря об очевидном противоречии между курсом на ин­тернационалистские приоритеты и провозглашением нацио­нальных республик, следует обратить внимание не только на то, что насаждение "советского типа" позволяло большевикам по-своему обходить это противоречие, а и на то, что нацио­нальные требования, резко усилившиеся в революционных со­бытиях, заставляли с собой считаться. Например, на заседании Всероссийского Учредительного собрания (5-6 января 1918 г.) представитель мусульманской социалистической фракции А. Ца-ликов активно требовал признания за всеми населяющими Рос­сию народами права на территориальное и национальное куль-турное самоопределение 137.

Идея самоопределения являлась животрепещущей и для стран, стремившихся освободиться от колониальной зависимости. Так что дело было не только в "злом умысле" или безответственности партии коммунистов. Однако, идя на образование национальных республик, коммунистический режим во всех случаях, несмотря на пропагандистскую риторику о соблюдении интересов народов, неуклонно отстаивал незыблемость собственных позиций. С этим столкнулся, например, З. Валидов, когда было достигнуто соглашение с Советской властью об автономии Башкирии. Имея значительный опыт, он приступает к организаторской работе. Однако сразу же в Баш-

257

кирию для контроля и "помощи" посылаются представители партийного центра: Ф.Самойлов, Е.Преображенский, Ф-Серге ев (Артем). Возникает ситуация политического кризиса: Баш ревком, возглавляемый Валидовым, объявляется национали стической организацией.

Свет на подлинный характер происшедшего проливает сде данный в начале того же года доклад в ЦК РКП К.Ракоя (Рыч кова), командированного в Москву по телеграмме Ленина для выяснения ситуации в Башкирии. Говоря об истинных причи нах конфликта, Ракой называет "партийную ориентацию на диктатуру в национальном вопросе". Вот как он оценивал про-исшедшее: "Вы отлично знаете, что наша партия до сего вре мени совершенно не подготовлена к тому, чтобы разобраться в таких вопросах, как право наций на самоопределение, в авто­номии и вообще в национальных вопросах. Многие из наших товарищей совершенно убежденно трактуют о том, чтобы твер-до стоять на пути строгой пролетарской диктатуры... Многие товарищи полагают, что пресловутые "самоопределение", "автономии" и т.п. не стоят выеденного яйца, понимая это как дипломатическую игру, которую в некоторых случаях рабоче-крестьянское правительство должно играть всерьез, как это де­лается, например, по отношению к Башкирии, Киргизии и проч... Основываясь на нашем опыте, мы больше всего должны остерегаться той торопливости, неумелой теоретичности и того декретирования из Москвы, какой мы проявляем по отноше­нию к Башкирии... Если подобным образом действовать по от­ношению к инородцам, как действовали по отношению к Баш­кирии т. Артем и компания, и если к тому же еще, чего я лич­но не допускаю, действия т. Артема и др. санкционировались высшим партийным органом ЦК РКП-ВЦИК, то это было та­ким идиотизмом, таким тупоумием и такой гибелью дела, что сознательно так работать могут провокаторы"¹³⁸. О том, что это были реальные факты, а не только эмоциональные рассуждения, свидетельствует и мнение члена Кирвоенревкома Т.Седель никова, констатировавшего, что Башкирию в начале года "поста вил на дыбы" своей мелкотравчатой и плоскодонной политикой "вместе с почти полной деловой невменяемостью" Артем¹³⁹.

На фоне такой "интернационалистской невменяемости особо явственно видна не только вменяемость, но и здравый смысл Валидова, давшего на эпистолярном уровне вождям боль шевиков советы, которые, если бы те захотели ими воспользо

-258 -

ваться, могли бы существенно изменить облик национальной политики Советской власти. В январе 1920 года Валидов, об­ращаясь в ЦК РКП (копия — Ленину и Троцкому), пишет сле-дующее: "...в руководящем органе РКП нет ни одного в со­вершенстве знакомого со своей страной, сильного и авторитет­ного на Востоке человека из восточных мусульманских нацио­нальностей... Вы сами, больше чем мы, понимаете, какие труд­ности Вам и восточным революционерам приходится одоле­вать, когда Вы рукою русского пролетариата начинаете восста­навливать похороненное, как казалось, навсегда русским импе­риализмом человеческое самосознание, сознание необходимо­сти борьбы за существование забитых восточных народов"¹⁴⁰.

Валидов предлагает неожиданный и эффективный для Со­ветской власти вариант — назначить в центре сильного и авто­ритетного представителя мусульманского Востока, пусть и не коммуниста, и рекомендует на этот пост лидера Апаш-Орды Алихана Букейханова, все более склонявшегося в тот период к признанию власти Советов.

Но эта власть обладала удивительной способностью оттал­кивать от себя даже те силы, которые вначале тяготели к со­трудничеству с ней. В итоге осенью этого же года Валидов уже на тайном заседании у назира (министра) финансов Хивинской республики предупреждает, что разгром башкирского прави­тельства Советской властью заставляет правительство Хорезма быть наготове к повторению с ними точно такого же политиче­ского эксперимента¹⁴¹.

Но между этим лежит еще одно важное событие. Речь идет о прошедшем летом 1920 года в Баку первом съезде народов Востока, на котором вместо серьезного разговора о специфике политики в местах, населенных мусульманами, были лишь оз­вучены установки состоявшегося перед этим в Москве Второго конгресса Коминтерна о классовом подходе к национальным процессам. Естественно, что подобные далекие от реальности идеи не могли вдохновить национальных деятелей. По этому поводу З.Валидов пишет в сентябре 1920 года письмо на имя Ленина о том, что съезд народов в Баку "составил самое отвра-тительное впечатление", поскольку представители Коминтерна в лице Зиновьева и Радека держали себя как комиссары в 1917 году, выступавшие перед толпами невежественных крестьян на крестьянских съездах, не допускали обсуждения тезисов, выра-ботанных участниками съезда, навязывали заранее подготов-

259

ленные в Москве решения. Валидов предупреждал коммуни стов Центра, что результаты подобной недальновидной поли тики не замедлят сказаться¹⁴².

С позицией Валидова перекликались взгляды другого из­вестного восточного деятеля — Турара Рыскулова. Отторжение его идей, основанных на политической интуиции и знании реалий Средней Азии, руководством Коммунистической пар­тии имело свои последствия. В докладе ряда руководящих дея телей Туркестана в ЦК РКП Рыскулов характеризовался "как один из самых сильных представителей мусульманской интел-лигенции, позиция которого, не имеющая ничего общего с коммунизмом, характеризуется пантюркистскими идеями, вы­ражавшимися в персонально-национальной автономии тюр-ских народностей и в требовании объединения последних в "Республику тюрских народностей". С удовлетворением при этом отмечалось, что Турккомиссия (являвшаяся специальным органом партийного надзора Центра), "устраняет от власти наиболее грязные элементы рыскуловской группы"¹⁴³.

Не следует делать из Рыскулова национального деятеля, взгляды которого лежали вне революционной системы ценно­стей. Он подчеркивал, что работа по революционизированию Востока должна осуществляться "через посредство организо­ванных революционных сил трудящихся мусульман Советской России". При этом национально-освободительное движение сначала "вынуждено идти вместе с представителями мелкобур­жуазных слоев", затем — будет расходиться с ними. Рыскулов считал, что революцию на Востоке нельзя "давать и дарить сверху", а ее необходимо "делать снизу". Рыскулов сетовал на то, что в Туркестане не отработаны присущие местным услови­ям методы, местным революционерам не дают активно рабо­тать, иметь связь с представителями местного духовенства, улемов, баев и местных течений. Рыскулов настаивал на необ­ходимости добиваться "подлинной, а не насилующей трудя­щихся коренного населения, советской власти", считал, что идеи последней "достаточно внедрились в толпу трудящихся", и заверял Ленина в том, что является со своими единомышлен-. никами его твердым последователем на Востоке¹⁴⁴.

Но партийные ортодоксы не хотели "упускать" нити уп равления национальными окраинами. Для этого на местах был создан институт партийных надсмотрщиков, действовавших в разных регионах и принимавший разные названия. В Средней

- 260 -

Азии таковым являлась Турккомиссия, своими неумелыми и жестокими действиями существенно дискредитировавшая вое­точную политику большевиков в целом. В резолюции, приня­той на общем собрании коммунистов — делегатов съезда наро­дов Востока в Баку от Туркестана, подчеркивалось, что Тур-ккомиссия игнорировала желания коренного населения, ставя целью "пробить стену туземной партийной и советской интел­лигенции", якобы препятствовавшей "классовому расслоению" местного населения. Это решение проводилось в жизнь путем арестов и расстрелов через особые отделы и органы ЧК¹⁴⁵. О том, что руководители Турккомиссии в лице прежде всего Фрунзе и Куйбышева стремятся "совершить Октябрьскую рево­люцию в Туркестане и выработать из интеллигентов типа рыскуловых и валидовых классового врага туземной бедноты", за­мечал в одном из писем Ленину З.Валидов¹⁴⁶. Решительно про­тестовал против действий Турккомиссии и Особого отдела Туркфронта, вмешивавшихся во все сферы жизни общества, в вы­шеупомянутом послании и Рыскулов. Подобные действия, от­мечал он, ставят местных деятелей в "кукольное положение во власти", вынуждая "фразерствовать на бумаге, будучи бессиль­ным провести что-то в жизнь". Серьезное беспокойство Рыскулова вызывали действия Турккомиссии по "насильственному сужению Туркестанской конституции". Он требовал не допус­кать подобных действий, чреватых "возвращением туземцев к прежнему состоянию "подданных"¹⁴⁷.

Одной из главных причин подобных действий централь­ных работников было незнание ими условий жизни тех рай­онов, где им приходилось работать, и перенесение на почву национальных окраин того теоретического и политического инструментария, который не срабатывал даже в европейской части России. На состоявшемся в сентябре 1920 года пятом краевом съезде коммунистической партии Туркестана Икрамов прямо заявил, что "туземная беднота не понимает, что значит классовая борьба". В одном из донесений местных партийных органов в центр также отмечалось, что "узбекское население почти не испытало на себе влияние Советской власти и по-прежнему находится в полной зависимости от баев и улемов"¹⁴⁸. Но у большевиков была своя восточная политика, пресле­дующая геостратегические интересы нарождавшейся коммуни-стической империи. И советский Восток рассматривался преж-де всего как "коридор" в мировую революцию. Ленин постоян-но подчеркивал, что восточный вопрос для его партии является

261

вопросом мировым. В советской литературе вплоть до послед него времени тиражировался тезис, что будто бы инициатива "делания революции на Востоке" с использованием военных средств принадлежала только Троцкому и отвергалась руково дством партии. При этом использовался известный факт, когда 5 августа 1919 года Троцкий направил в ЦК РКП письмо, в ко. тором предлагал обратиться "лицом к Востоку", направить в Индию специальный экспедиционный корпус, а на Урале или в Туркестане сформировать "политический или военный штаб азиатской революции". Эта идея, как подчеркивалось советскими обществоведами, представляла собой попытку экспорта револю-ции, что всегда якобы было чуждо марксизму-ленинизму.

Доступ к ранее засекреченным материалам, в том числе к личному ленинскому фонду, показал, что эта идея разделялась всем большевистским руководством. Именно Ленин послал следующую записку грузинскому коммунисту Элиаве: "В Тур кестане необходимо спешно создать маленькую, но самостоя тельную базу: делать патроны (станки посылаем), ремонтиро вать военное снаряжение... Денег мы не пожалеем, пошлем до вольно золота и золотых иностранных монет, если Вы наляже те на то, чтобы покупать (от английских солдат и офицеров, от купцов через Персию и т. п.) военное снаряжение... Для этого надо тотчас начать искать преданных людей, способных про браться в соответствующие приморские пункты и оттуда найти связи с пароходами нейтральных стран, с купцами, с матроса ми, с контрабандистами и пр. Вести дело, конечно, архиконспи ративно (как умели при царе работать). Оружие, связи с Амери кой и Европой, помощь народам Востока в борьбе с империа лизмом"¹⁴⁹.

Утилитарно подходя к восточной политике, большевист ские лидеры вместе с тем слабо представляли восточно-мусуль манский мир. Не обращали они должного внимания и на пре дупреждения своих же работников. Так, в конце августа 1920 года на имя Ленина приходит записка А. Таирова-Деева, спе циально занимавшегося установлением контактов с мусульма нами. Хорошо зная Восток, глядя на всю ту работу, которая там производится и предвидя "восточный сюрприз" для Советской республики, он предупреждал, что этот "сюрприз" неминуемо будет преподнесен, если политика не изменится. "Беру на себя смелость сказать, что тот путь, по которому в настоящее время идет наша партия в своей работе на Востоке, грозит привести ее к совершенно обратным результатам"¹⁵⁰. Даже сле

-262

дователь ВЧК в Туркестане П. Вильцин в докладе на имя Ле нина отмечал, что на практике в революционной работе обна-ружил сплошь и рядом отсутствие справедливости, когда под видом борьбы с кулачеством удар наносился по простому кре стьянину-труженику151.

Апофеозом восточной политики большевизма стало втор жение в Бухару и Хорезм осенью 1920 года. Не учитывались ни последствия этой акции, ни предупреждения профессионалов. Еще в мае 1920 года Г. Чичерин писал Ленину следующее: "Многоуважаемый Владимир Ильич! Спешу указать Вам, ввиду до крайности настойчивого желания тов. Элиавы и других приехавших сюда членов Турккомиссии завтра же провести решение об упразднении независимости Бухары, на крайнюю серьезность такого шага, который сильнейшим образом повредит всей нашей политике на Востоке... Колонизаторская политика с приемами конквистадоров совершенно подорвет нашу роль на Востоке". Из Хорезма специальный уполномоченный докла дывал о том, что "особый Отдел Туркфронта совершенно не сомневается, что мы находимся в враждебной стране с семи миллионным населением, живущим неведомыми нам интере сами. Держимся только на штыках"152.

И все же предупреждения не помогли. 21 августа коман дующий Туркестанским фронтом Фрунзе докладывает Троцко му, что все готово для нанесения удара по Бухаре. Ленин пере дает бумагу Сталину. Тот накладывает резолюцию о необходи мости действия без промедления 153.

Бухарская революция превратилась в кровавый кошмар. Один из видных советских деятелей М. Машицкий так описы вал это: по Бухаре выпущено 5 тысяч снарядов, центр города уничтожен, сожжен дворец эмира Регистан. После сдачи Буха-ры начались поджоги, невероятные грабежи и мародерство. Все богатства, содержащиеся в подвалах и кладовых Регистана, разграблены, громадные несгораемые шкафы разбиты. В грабежах принимали участие красноармейцы и два эшелона с груженым имуществом были отправлены в Ташкент154. В другой, более обширной записке, Машицкий утверждал о полной неподготовленности революции в Бухаре, опасности старых колониальных подходов и еще раз обращал внимание на то, что "с Востоком следует быть осторожным"155.

Своего рода теоретический итог "революциям" подвел из-

вестный в большевистской партии авторитет по национальному вопросу Г. Бройдо в письме Ленину, написанном в конце 1920

-263-

года. "В Хиве... теперь с восстановлением старых великорусско- националистических способов колонизаторской деятельности образовался неслыханный для Хивы контрреволюционный фронт... Бухара... превратилась теперь в контрреволюционный лагерь, чреватый для нас большими последствиями. Симпатии к Советской власти сменились острой, хотя и скрытой ненавистью к ней со стороны трудящихся". Бройдо предупреждал, что в Средней Азии и на Кавказе должна быть не "жалкая, ублюдочная, исковерканная копия Иваново-Вознесенска", а политика, опирающаяся на знание реальной обстановки¹⁵⁶.

По единому шаблону коммунистическая партия проводила свою линию как в Средней Азии, так и в Закавказье. Поскольку после революции Закавказье вышло из сферы большевистского влияния, то одной из главных линий Советской власти стал курс на устранение этой "исторической несправедливости"

В Закавказье советский строй утверждала печально знаме нитая XI армия. В апреле 1920 года при ее самом активном участии была свергнута власть муссаватистского правительства в Азербайджане.

Еще в декабре 1919 года А. Микоян посылает Ленину тезисы "К положению на Кавказе", где говорилось о возможно сти для коммунистов готовить "государственный переворот" в республиках Закавказья, а затем перейти к "слиянию" их в "одну государственную единицу с Россией", таким путем "заложить фундамент рождающейся мировой республике Советов"¹⁵⁷. Этот сценарий реализуется столь стремительно, что полномочный представитель РСФСР в Армении Б. Легран писал: "О вступле нии Красных войск мы не были предупреждены. Даже после того, как это стало фактом, нам продолжали сообщать, что этих войск в Армении нет, а имеется лишь отряд армянских повстанцев. К моменту военных действий, доверительно сооб шал Легран, тем не менее внутренний переворот в Армении был подготовлен, удалены с ответственных постов ненадежные лица и заменены своими людьми. По выработанному плану правительство Армении должно было обратиться с предложе нием ввести Красную армию в пределы страны. Затем подпи сать акт отречения от власти, передав полномочия ревкому.

Большую "занозу" для большевистской политики в Закав

казье представляла меньшевистская Грузия. Еще в марте 1920 года Ленину приходит оттуда письмо известной партийной деятельницы М. Эссен. Она сообщает о гибкости политики грузинских меньшевиков и наличии подлинного народовластия. Го

-264-

ворит и о серьезных социально-экономических и националь ных проблемах. Эссен предупреждала Ленина о неверности взятого им курса по отношению к Грузии, прежде всего непризнания ее независимости. Грузия влияет на соседние закавказские государства, народы которых уверены, что Советская власть готова вторгнуться и разгромить их своей армией¹⁵⁹.

В начале мая мирный договор между Советской Россией и Грузией, по которому РСФСР "безоговорочно" признавала су веренитет и независимость грузинского государства, все же подписывается. В это же время Орджоникидзе и Киров посы лают Ленину шифрованную телеграмму, в которой весьма откровенно говорилось: "Обеспечить за Советской Россией Азер байджан, не владея Грузией, почти невозможно... Владея Гру зией, мы вышибем англичан с восточного берега Черного моря, открываем пути в Турцию... Завоевание Азербайджана и остав ление Грузии произведет самое отвратительное впечатление на мусульман"¹⁶⁰. Вскоре Ленину пишет Киров, который сетует на "самые чудовищные слухи" относительно договора, на который большевики посмотрят как на клочок бумаги¹⁶¹, что вскоре и произошло.

Политика советизации активно проводилась на всех тер риториях страны. Этот процесс подвергается сейчас переос мыслению, к сожалению, часто недобросовестному и тенден циозному. Особо усердствуют здесь националистические ори ентированные представители историографии образовавшихся независимых государств, стремясь трактовать это как новую экспансию российского империализма. И особо удивляет, ко гда подобную позицию, занимают представители российской исторической науки. В данном случае речь идет о работах пе-тербургского историка В. Возгрина, написанных в откровенно россиефобском ключе. Вот лишь некоторые положения его Публикации "Империя и Крым — долгий путь к геноциду" Бахчисарай, 1994). Он говорит не просто о большевиках, а именно о большевиках "российских", о том, что террор, орга низованный Бела Куном, унес жизнь 60 тысяч татар, что акции были направлены на то, чтобы

переварить" татарское населе заменить его славяноязычными переселенцами. На самом же деле красный террор в Крыму, осуществлявшийся "интернационалистом" Б. Куном, носил никак не этнический, а социально-политический характер. Он, естественно, коснулся и представителей татарского населения. Несколько десятков мусульман было расстреляно "за устройство контр

-265-

революционного собрания в мечети"¹⁶². Имеются и другие фак ты зверств большевиков в отношении крымских татар. Но 60 тысяч — цифра явно преувеличенная, не подтвержденная ни какими расчетами. Она — яркая иллюстрация "репрезентатив ности" всех писаний Возгрина. Главное — он не говорит, что основными жертвами "российского" террора стали не татары, а русские — офицеры, студенты, учителя, рабочие. Месть карате лей достигала их везде. Например, из алупкинского санатория в горы было увезено 272 больных. Все были расстреляны в окрестностях Алупки. Событие это так потрясло татарское население окрестных мест, что они наложили на себя трехдневный пост¹⁶³. Отнюдь не национальный, а социальный геноцид разворачивался на крымской (как впрочем и в других регионах) земле.

Характерно, что когда на одном из пленумов ЦК РКЦ Молотов упомянул о раскрытии подпольной "кулацкой" орга-низации в Крыму, Троцкий спросил: "Какой национальный состав?", то ответ был следующим: половина русских, четверть болгар, а татарского населения очень мало¹⁶⁴.

Вообще, большевистские руководители и в национальной политике исповедывали неизменность базового политического подхода — приемлемо все, что способствует успеху революции. Так, в датированном 1918 годом письме к С. Шаумяну Сталин рекомендовал быть "особенно беспощадным" по отношению к "дагестанским и прочим горским бандам", мешающих продвижению поездов с Северного Кавказа, настаивая на предании огню ряда аулов, выжечь их "дотла", а также "для внесения классового раскола внутри национальностей (выделено нами — Авт.) пойти на провозглашение "автономии татар, армян и пр., конечно, на советских началах"¹⁶⁵.

После окончания гражданской войны и укрепления Со ветской (партийной) власти на новом историческом простран стве, возникает необходимость перейти от договорных отноше ний между республиками, в системе которых все явственнее обнаруживались "расстыковка", к новым, более действенным. Ясно, что горизонтальные связи нуждались в совершенствова нии, однако, наверное, вовсе не так, как это делалось на практике. Наверное, какие-то центростремительные потоки имели место. Но достаточными ли они были, чтобы создать то объединение, которое стало называться СССР? Думается, нет. В документах тех лет и последующей литературе неизменно присутствуют слова о "волеизъявлении" народов в связи с той или

-266-

иной акцией в области "национально-государственного строительства". На деле же все осуществлялось методами "партийного руководства" через партийные инстанции разного уровня: от Политбюро ЦК до партийных активов, а главными действующими фигурами являлись коммунисты, пусть даже говорящие на том или ином национальном языке.

В процессе образования СССР самым громким и решаю щим "гласом народа" явился пленум ЦК Компартии Украины 1922 года, поставивший перед ЦК РКП вопрос о создании спе циальной комиссии по данному вопросу. В руки этой комис сии, возглавляемой членом Политбюро, наркомом по делам национальностей Сталиным и была отдана судьба будущего го сударственного образования..

Сейчас известно, что отнюдь не все представители правя щей партии разделяли ту поспешность, с которой "немногочис ленные ответственные товарищи" стремились форсировать про цесс объединения республик. Подобные сомнения имели ме сто, например, на заседании фракции РКП(б) X Всероссий ского съезда Советов в декабре 1922 года¹⁶⁶. Однако эти голоса услышаны не были.

Разброс мнений по вопросу образования СССР среди ис следователей более широк, нежели несколько лет назад: наряду с теми, кто продолжает считать, что Сталин в принципе иска зил ленинские демократические принципы в области нацио нальной политики, имеется целый ряд историков, считающих, что Сталин был более прав, когда протестовал против либера лизма Ленина, "лоббируемого национал-коммунистами окра ин", и выступал "против той бестолково-громоздкой модели на-ционально-государственного устройства", которую избрал для России Ленин¹⁶⁷. Идея "автономизации" достаточно спокойно оценивается также рядом ученых, видящих в ней способ предот вращения национальной "атомизации" России в ущерб ее поли тическому и экономическому единству. Свои резоны есть в ка ждом из подходов, однако так или иначе они уводят от глав ного анализа типа системы, начавшей формироваться после Октябрьской революции. Он определял суть национальной по литики, независимо от ее конкретных форм. На наш взгляд, вряд ли стоит переоценивать "судьбоносность" споров накануне подготовки образования СССР и в процессе его конституцион

ного оформления, всерьез говорить о нереализованных альтер нативах, в том числе жестко противопоставлять ленинский и

-267-

сталинский варианты устройства многонационального госу дарства.

Несомненно, Ленина интересовал широкий геополитиче ский контекст происходящего в Советской России. Идея миро вой революции продолжала волновать вождя большевиков, на дежды которого, правда, все явственней связывались не с Запа дом, а революционным Востоком. Вот почему он настаивал на более осторожной, гибкой и маневренной тактике в нацио нальном вопросе. Показательно, что, получив проект возглав ляемой Сталиным Комиссии ЦК РКП, где проводилась идея "автономизации", он сначала не подверг его критике по суще ству, заметив лишь, что "Сталин немного имеет устремление торопиться". Одновременно, ленинская редакция одного из па­раграфов резолюции комиссии содержала формулировку о слиянии наркоматов финансов, продовольствия, труда и хозяй­ства республик в общефедеральные наркоматы¹⁶⁸. На следую­щий день после ленинской правки (27 сентября 1922 г.) Сталин в ответном письме, адресованном также членам Политбюро, не преминул "поймать" Ленина на явном противоречии: "едва ли можно сомневаться в том, что эта "торопливость" даст пищу "не-зависимцам" в ущерб национальному либерализму т. Ленина¹⁶⁹

Ясно, что Ленин, будучи уже тяжело больным, в своих по­следних записях, раздумывая о механизмах оптимального функционирования партии-государства и не меняя общей сис­темы воззрений на социальные и национальные процессы, в конкретных вещах мог допускать неточности, противоречия, что-то забывать. Не случайно, на заседании секции XII съезда по национальному вопросу, Сталин, пусть в пылу полемики о взаимоотношении органов государственного управления центра и республик, обронил фразу: тов. Ленин забыл, он много забы­вал в последнее время. Он забыл резолюцию, принятую на Ок-тябрьском пленуме о создании Союза. Похоже, что Ленин про являл колебания в вопросе о форме такого союза¹⁷⁰.

В итоговой ленинской работе "К вопросу о национально стях или об "автономизации", явившейся чем-то вроде полити ческого завещания по национальному вопросу, имелось оче видное противоречие: "Оставить и укрепить союз социалистических республик" или "оставить и укрепить союз социалистических республик в отношении дипломатического аппарата". Он так и не раскрыл смысл терминов "новый союз", "новая федерация"¹⁷¹.

-268-

Между тем, понятия "независимый", "суверенный" приме-нительно к республикам, входящим в Союз СССР, произноси-лись на официальном уровне, создавали у многих участников процесса "национально-государственного строительства" иллюзию того, что речь идет действительно о договорных отношениях независимых государств. Так, на эту удочку клюнул управляющий делами Совнаркома УССР П. Солодуб, высту­пивший в декабре 1922 года с рядом заявлений, суть которых сводилась к тому, что "будущий союз республик будет ни чем иным, как конфедерацией"¹⁷². Формально он был прав, приво­дя такие аргументы, как декларируемое руководителями страны право добровольного вступления в состав союза и выхода из него отдельных республик, утверждения об их статусе суверен­ных государств и т.п. Поскольку сам акт образования Союза ССР оформлялся Союзным Договором (а любой договор может быть в принципе расторгнут), то ленинские слова о "новом этаже", "федерации равноправных республик" вполне вписыва­лись в конфедеративную модель государственного устройства. Тем более, что по Конституции СССР, принятой в 1924 году, за каждой из союзных республик сохранялось право свобод­ного выхода из Союза.

На противоположных же позициях стояли коммунисты (например, Д.Мануильский), считавшие необходимым вообще ликвидировать "самостоятельность" республик, поскольку "на­циональный этап" революции уже пройден. Ряд коммунистиче­ских деятелей из национальных республик (Мдивани, Султан-Галиев) предлагали повысить статус автономий до уровня со­юзных республик.

Предельно внимательное рассмотрение различных подхо­дов к форме и видам взаимоотношений целого и частей в со-юзном государстве имело бы смысл в случае, если бы имелось правовое пространство, механизмы разделения властей, учета действительного волеизъявления. Однако государственная власть принадлежала Коммунистической партии, построенной на принципе демократического централизма и обеспечивающей всеобъемлющий контроль за всеми сферами общественной жиз ни через систему партийных комитетов и репрессивно-карательных органов.

Даже партийные руководители, в момент образования СССР считавшие возможным отказаться от излишней централизации, "успокаивали" своих коллег, видевших в этом опас-

269

ность для партийно-советского режима, аргументами типа "вне зависимости от советской структуры у нас есть структура партийная, централизованная до такой степени, до какой не могут дойти самые необузданные желания централистов". Здесь говорят о независимых, о самостоятельных республиках, заявлял делегат XII съезда К. Махарадзе. "Товарищи, всем ясно, какая это самостоятельность, какая это независимость. Ведь у нас одна партия, один Центральный Орган, который, в конечном счете, определяет это для всех республик, даже для всех малюсеньких, все решительно, и общие директивы, вплоть до назначения ответственных руководителей"¹⁷³.

В общем-то, несмотря на разногласия, процесс создания нового государственного образования пошел достаточно фор. сированно. На состоявшемся 6 октября 1922 года заседании Пленума ЦК РКП(б) было принято решение о том, чтобы ут вердить проект резолюции комиссии по вопросу о взаимоот ношениях между РСФСР и независимыми республиками. Он рассматривался как "директива ЦК", должен был быть "прове ден" через съезд Советов. Приложением к протоколу заседания Пленума стал проект о взаимоотношениях РСФСР с независи мыми советскими социалистическими республиками с поправ ками Пленума¹⁷⁴.

Партийная установка была проведена в жизнь неукосни тельно, и 30 декабря 1922 года был образован "Союз неруши мый". Первый съезд Советов СССР в основном утвердил Дек ларацию и Союзный договор об объединении в одно союзное государство РСФСР, УССР, БССР и ЗСФСР¹⁷⁵.

25 июня 1923 года Комиссией ЦК партии под председа тельством Сталина был одобрен проект Конституции СССР Сам Сталин принял активное участие в его редактировании, в частности, вписал заголовок раздела "О суверенных правах со юзных республик и о союзном гражданстве"¹⁷⁶. Через два дня Пленум ЦК РКП принял Проект Основного Закона¹⁷⁷, кото рый был затем утвержден Вторым съездом Советов ССР 31 ян варя 1924 года. Декларация и Союзный Договор вошли состав ными частями в Конституцию. Говорилось о воле народов, об их добровольном объединении, праве свободного выхода рес публик из состава СССР, значимости этого политического как "решительного шага" по пути объединения трудящихся стран в мировую социалистическую советскую республику Можно, конечно, порассуждать, была ли это конфедерация по

-270-

формально-правовому статусу, или псевдофедерация. Однако резона в этом нет. Речь шла оформировании партбюрократической империи, существование которой отмечено характерными парадоксами.