1petrov_n_titkov_a_vlast_biznes_obshchestvo_v_regionakh_nepra-1

8. Взаимоотношения «власть — бизнес — общество»:

современное состояние, проблемы и перспективы

Выводы. Взаимоотношений в названном тройственном формате практически нет, есть попарные отношения между сторонами — властью и бизнесом, властью и обществом, обществом и бизнесом. Во всех этих взаимоотношениях власть играет наиболее активную и инициативную роль, обладая возможностью как устанавливать формат общения, так и контролировать состав участников. Бизнес занимает более пассивное положение, но имеет возможности для взаимодействия с властью по своей инициативе и каналы для этого. Форматов для диалога власти и общества по инициативе последнего также нет за исключением чрезвычайных, вроде акций протеста против тех или иных действий власти.

Вершины треугольника «власть — бизнес — общество» выглядят в разной степени консолидированными, их интересы по-разному отрефлексированы, сформулированы и артикулированы. Наиболее консолидированной выглядит власть, хотя и в ее случае следует различать позицию власти как таковой (при всех возможных расхождениях в позиции разных уровней и сегментов) и отдельных ее представителей, отдельных групп внутри власти, связанных с теми или иными бизнес-кланами. В отношении бизнеса следует различать интересы разного рода бизнес-корпораций, представленные лучше, и общие кор-

поративные интересы, представленные хуже. Общество выступает скорее в роли объекта, чем субъекта. Для него характерны пассивность и патернализм в отношении власти и бизнеса, слабая артикулированность и частный характер интересов, отсутствие общепризнанных их выразителей и присвоение разными группами права выражения общих интересов.

Какими ресурсами и возможностями обладают власть, бизнес и общество? У власти это вся мощь и ресурсы государства, его репрессивный аппарат, механизм выработки правил и контроль над их соблюдением включая возможность избирательного их применения. У бизнеса — финансовые ресурсы и возможность осуществлять корпоративное давление на власть в целом, а в индивидуальном порядке — на отдельных ее представителей с целью получения нужных результатов. У общества помимо общественного мнения, которым в принципе могут манипулировать в собственных интересах как власть, так и бизнес, есть в резерве колоссальная социальная энергия. Проблема с этой энергией заключается в том, что она пока используется

сочень низким КПД и главным образом в деструктивных целях. Перед обществом стоит задача овладения механизмами управления социальной реакцией наподобие термоядерной. Согласованные действия со стороны общества, если они удаются, могут обладать значительной созидательной силой.

Власть, занимающая главенствующее положение в треугольнике, в условиях отсутствия должного разделения по вертикали и горизонтали, а также периодических встрясок в виде выборов имеет обыкновение выстраивать неформальные симбиотически-парази- тические отношения с другими акторами. В последние годы происходила институционализация взаимоотношений власти и бизнеса, шла отработка механизмов их взаимодействия, выстраивавшихся

собеих сторон. Что касается взаимоотношений бизнеса и общества, то здесь институционализации либо не было вовсе, либо появлявшиеся одно время ее элементы были позднее демонтированы. В дело активно вмешалась власть, которая в рамках провозглашенной модели «социальной ответственности бизнеса» взяла на себя функции посредника, определяющего, что нужно обществу, и устанавливающего своего рода «социальный налог» для бизнеса. Последнее не только способствует коррупции — как обычной, так и политической — и подпитывает патерналистские настроения в обществе, но и отбива-

ет у бизнеса охоту и ресурсы для выстраивания отношений с обществом напрямую.

За последние годы взаимоотношения бизнеса и власти существенно продвинулись, в том числе и в направлении их институционализации. Бизнес, поначалу задвинутый в угол (в сравнении с РСПП времен «профсоюза олигархов», «семибанкирщины»

ит. д.), стал играть в них более активную роль включая непосредственный приход бизнесменов и менеджеров из бизнеса в исполнительную и представительную власть. На региональном уровне это главным образом сотрудники госкорпораций (представители частного бизнеса в основном приходили на губернаторские посты в то время, когда были выборы), на муниципальном — представители среднего и малого бизнеса.

Оформились и площадки для общения власти и бизнеса, в роли которых выступают РСПП, ТПП, «Опора», «Деловая Россия». Все это площадки, в какой-то степени выстроенные бизнесом или по крайней мере с его участием, но контролируемые властью, модераторы общения бизнеса с властью. В рамках этих площадок обсуждаются и вопросы взаимоотношений бизнеса с обществом. Специальных, отдельных от власти форматов взаимодействия бизнеса и общества практически нет.

Ряд площадок для общения с бизнесом создала федеральная и региональная власть — различные рода советы при главе региона (по предпринимательству, по развитию малого и среднего бизнеса

идр.). А для взаимодействия с обществом — разного рода политические консультативные и просто общественные советы, общественные палаты. Во многих из них на региональном уровне, также как

ив аналогичных структурах федерального уровня, присутствуют

ипредставители бизнеса: и в качестве выразителей интересов пусть небольшого, но социального слоя, и в качестве спонсоров. Есть и менее строго регламентированные варианты площадок, такие, например, как общественные слушания.

Следует заметить, что во взаимодействии «власть — общество» происходит схлопывание старых площадок, таких как выборы и политические партии, и их замена новыми — общественными палатами и советами, общественными приемными. В рамках новых форматов взаимодействия инициатива всецело принадлежит власти, а общество играет пассивную роль. Власть делает это для своего

удобства, проявляя близорукость, особенно опасную в ситуации развивающегося кризиса.

Выборы сами по себе — это «правильная» саморегулирующаяся модель взаимодействия власти, бизнеса и общества. У этой модели, безусловно, есть недостатки. Но, во-первых, в условиях публичности

ипрозрачности, хотя бы частичной, эти недостатки видны и преодолимы, а во-вторых, любая другая модель, в том числе реализуемая сейчас при назначениях глав регионов, в условиях недостаточного разделения властей, а также слабости и несамостоятельности политических партий превращается в слабо регламентированную сделку между властью и бизнесом и чревата куда более серьезными политическими издержками.

Вотношении бизнеса все еще большую роль играют выборы

иприход посредством выборов представителей бизнеса во власть напрямую — через апеллирование к обществу, а не только к власти, получение от избирателей некоего самостоятельного мандата. Причем если поначалу и на региональном уровне это было скорее элементом джиара — выстраивания крупными корпорациями в их базовых регионах отношений с властью, то позднее и особенно на муниципальном уровне представители среднего бизнеса пошли во власть, исходя из общекорпоративных (не конкретного бизнеса, а бизнеса в целом) и общегражданских интересов. Хорошим примером может служить Орск, где в 2005 г. на выборах вместе с новым мэром Юрием Бергом 76 пришла к власти команда из представителей бизнеса и, опираясь на местное бизнес-сообщество, добилась определенных успехов.

Цивилизованный лоббизм как способ реализации бизнесом его интересов посредством оказания давления на органы власти как непосредственно, так и через общество, не получил пока у нас развития (единственный действенный лоббист у нас власть 77). Вместо этого осуществляется лоббизм нецивилизованный, во многом смыкающийся с коррупцией. Последняя нуждается в персонифицированных и неинституционализированных отношениях между бизнесом

ивластью, избегая прозрачности и хоть какого-то участия общества.

Исполнительная власть, ослабив власть представительную и судебную, все больше выступает как отдельная и самодостаточная корпорация, действующая в соответствии с собственными бюрократическими интересами, далеко не всегда совпадающими с интересами

общества. Бизнес рассматривается ею либо как часть собственно власти, механизм ее осуществления, либо как способ обеспечения власти ресурсами, а то и просто решения за власть каких-то ее проблем. Преимущество для власти такого способа действий состоит в еще меньшей его подконтрольности.

Строя отношения с бизнесом, власть старается не только избегать какого-то контроля со стороны общества, но и с бизнесом договаривается не просто на индивидуальной — на персональной основе. Поэтому, скажем, к договорам о социальном партнерстве между властью и бизнесом не допускается общество, а конкретное содержание договоров часто недоступно и для представительной власти.

Что касается социальной ответственности бизнеса, то она может как навязываться властью, так и быть собственной. Она может пониматься более узко, как забота о «своем» социуме, как вложения в рабочую силу через фонды общественного потребления — здесь интересы бизнеса во многом сходятся с властью, у которой, однако, рамки «своего» социума могут быть иными. Это все вложения в настоящее. Могут еще быть вложения в будущее, в человеческий капитал. Тогда социальная ответственность понимается более широко — как воспитание общества, служение обществу.

В какие общественно значимые проекты хочет направлять деньги бизнеса власть и как она этого добивается?

Это, во-первых, разнообразные «зрелища» — популярные виды спорта, служащие как развитию и удовлетворению собственных амбиций, так и культивированию местной гордости, масштабные массовые празднования дней города и разнообразных юбилеев, фестивали и концерты с приглашением звезд и др. Бизнес по указанию власти финансирует спорт больших достижений, создание и поддержание необходимой инфраструктуры: дворцов спорта и концертных залов, стадионов и др. Это благоустройство городской среды, поддержание и реконструкция инженерных сетей и инфраструктуры, решение наиболее острых и звучных социальных проблем — то, что проходит (проходило?) по разряду предвыборных обещаний и списка достижений власти за отчетный период. Это поддержание и развитие необходимой социальной инфраструктуры: культуры, образования, медицины. Сюда же можно отнести материально-финансовую поддержку правоохранительных органов, их техническое оснащение. Это создание, сохранение, поддержание предметов особой нацио-

нальной/региональной гордости и символов: храмов, музеев и галерей, оркестров и театральных коллективов. Это, наконец, политические проекты, реализуемые в интересах и под особо тщательным контролем власти. Сейчас речь главным образом может идти о социальной деятельности «Единой России».

Одним из механизмов осуществления комплексного взаимодействия власти и бизнеса на региональном уровне, своего рода совместными предприятиями власти и бизнеса, являются корпорации развития регионов, создаваемые под крупные инвестиционные проекты по модели частно-государственного партнерства. Существующие корпорации развития (Красноярского края, Якутии, Самарской области и др.) — это реализуемые бизнес-проекты власти, институты непосредственного взаимодействия власти и бизнеса в деле реализации крупных бизнес-проектов и решения ключевых проблем инфраструктурного развития регионов.

По аналогии с создаваемыми в последние годы корпорациями развития регионов существующие уже многие годы ресурсные центры некоммерческих организаций, выполняющие роль модераторов взаимодействия власти и бизнеса с обществом, могут рассматриваться как своего рода корпорации развития социума.

Другим функциональным механизмом взаимодействия власти, бизнеса и общества могут быть общественные слушания, которые все чаще практикуются администрациями и ведомствами при принятии стратегий развития, местных законопроектов, норм, градостроительных документов и т. д. Особенно распространены общественные слушания по проектам застройки (например, строительства жилого комплекса на улице Леси Украинки в Иркутске в 2006 г.) и проблемам экологии (например, по деятельности Ангарского электролизного химического комбината и Международного центра по обогащению урана в той же Иркутской области в 2007—2009 гг.). Однако поскольку процедурные аспекты слушаний недостаточно регламентированы, с ними часто бывают связаны многочисленные нарушения. Ярким примером манипулирования со стороны власти могут служить общественные слушания по строительству Охта-центра в Петербурге в 2008 г., в ходе которых было отмечено массовое использование подставных лиц.

С недавних пор практикуются и онлайн-слушания. Например, Госсовет Коми проводил их в сентябре 2008 г. по поводу введения

ограничений на продажу алкоголя. Возникают и другие новые формы общественного участия. Здесь можно сослаться, в частности, на постоянный рост индекса развития общественного участия, рассчитываемого Центром экспертиз Санкт-Петербургского общества естествоиспытателей ЭКОМ на основе мониторинга интернет-запро- сов и отражающего динамику интереса к различным формам общественного участия 78.

Уменьшение степени контроля за властью со стороны общества и общее ослабление прямых и обратных связей между ними способствуют снижению эффективности самой власти, усиливают потенциальную конфликтность, риск и масштабы конфликтов. Недостаточно эффективны и существующие сейчас механизмы разрешения конфликтов между властью и бизнесом, улаживающихся, как правило, в индивидуальном порядке путем привлечения бизнесом в качестве арбитра власти более высокого уровня.

Случаев использования репрессивной машины силовых и правоохранительных органов для обслуживания клановых интересов региональной власти стало меньше с усилением федерального контроля за правоохранителями и ослаблением контроля со стороны региональных политических элит. Зато стало больше «наездов» на бизнес, близкий к губернатору, а также на политические элиты в интересах федеральной власти в целом или отдельных ее представителей.

Выходящих в публичную плоскость конфликтов с участием бизнеса, власти и общества не так много, хотя, конечно, в любой конфликт между двумя акторами неминуемо вовлекается и третий. Крупный бизнес редко бывает фигурантом публичных конфликтов, особенно в последние годы, — он подключает свои связи на федеральном уровне, который выступает в качестве арбитра. Впрочем, бывают и исключения. В свое время главы регионов, особенно национальных республик, отбивали попытки вхождения в регион нежелательных финансово-промышленных групп. Памятны и случаи острых конфликтов в Красноярском крае (между губернатором Александром Лебедем и Анатолием Быковым), в Кемеровской области (между губернатором Аманом Тулеевым и владельцем компании «Миком» Михаилом Живило 79), а также менее острых и относительно недавних в Липецкой области (между олигархом Владимиром Лисиным — владельцем Новолипецкого металлургического комбината и президентом Европейской стрелковой ассоциации

игубернатором Олегом Королевым) и в Ярославской области (между крупным бизнесменом и сенатором Николаем Тонковым и губернатором Евгением Лисицыным). Кстати, последний случай единственный, закончившийся поражением и уходом губернатора.

Из относительно недавних масштабных конфликтов местной власти и крупного бизнеса можно вспомнить еще два, связанных с «Норильским никелем». В первом случае, несмотря на активное противодействие со стороны «Норникеля», на выборах мэра Норильска в 2003 г. победил Валерий Мельников, непослушный лидер профсоюза, бросивший вызов руководству компании. Он отработал свой срок

ипри этом даже не особенно осложнил жизнь компании, поскольку был окружен сплоченной командой. Второй случай — уже упоминавшееся острое противостояние в Мурманской области между Кольской горно-металлургической компанией и «Апатитом» из-за контроля над местной «Единой Россией», завершившееся проигрышем КГМК на выборах в ЗС и рядом демаршей против губернатора Юрия Евдокимова. Одним из таких демаршей стал выход в 2004 г. КГМК, формирующей порядка трети мурманского областного бюджета, из возглавлявшегося губернатором местного СПП.

Счем связаны основные проблемы взаимодействия для каждой из сторон? Власть всецело сосредоточена на отношениях с вышестоящим уровнем власти же, смотрит на бизнес либо как на свой собственный, либо как на дойную корову для ее, власти, проектов, в том числе и в отношении общества; с обществом она находится в патерналистских отношениях. Бизнес, с одной стороны, наиболее самостоятелен и самодостаточен, с другой — очень зависим от власти; отношения с обществом для бизнеса либо повинность, накладываема властью, либо прихоть и форма самовыражения, но никак не партнерство. Общество разобщено (знаковая антитавтология!)

ине доверяет ни власти, ни бизнесу, ни своим собственным представителям, оно менее всего структурировано и мало приспособлено к немассовым формам взаимодействия; несамостоятельность общества и привычка к патернализму со стороны власти подталкивает общество апеллировать к власти для решения как собственных проблем, так и проблем во взаимоотношениях с бизнесом.

Власть, бизнес и общество имеют, вообще говоря, не только разные, но и переменчивые временные‘ горизонты на территории. Наименьший горизонт сейчас у власти (она снова все больше приобре-

тает психологию временщика — по мере внедрения ротации и укрепления вертикалей в ущерб горизонталям), наибольший — у общества (при этом у общества хуже других способность формулировать и выражать общий интерес).

Следует различать и масштабные уровни — малый, средний, крупный, которые универсальны и приложимы не только к бизнесу, но и к власти и даже к обществу. На территории важны именно средние: бизнес, общество (средний класс), власть (средний уровень), наиболее тесно связанные с конкретными регионами и муниципиями. Сейчас же максимальное внимание уделяется всему крупному. Важно понимать, что средний — это стабильно средний, а не будущий крупный или недоразвитый крупный.

Краткосрочные и долгосрочные интересы власти, равно как бизнеса и общества, могут сильно различаться. Важна и способность всех троих эти интересы осознавать и формулировать, четко выражать, реализовывать. От этого по большому счету зависит стабильность на перспективу.

Одним из немногих примеров трехстороннего сотрудничества, закрепленного законом обычая служат соглашения между исполнительной властью, работодателями (бизнесом) и профсоюзами. В начале 1990-х годов, когда такие соглашения только появились, в них включались самые общие вопросы социально-экономического развития страны. Со временем, в течение десятилетия, они все больше получали узкую практическую направленность — регулирование условий и оплаты труда. За каждый трехлетний цикл заключается по 6—7 тыс. таких договоров, причем основную их массу (больше половины) составляют отраслевые договоры городского и районного уровня. На вершине этой пирамиды находится общероссийское генеральное соглашение, для контроля за которым создается Российская трудовая комиссия. Второй этаж — общие региональные трехсторонние соглашения и региональные комиссии. Практический смысл такие региональные соглашения приобрели в 2007 г., когда в исправленном Трудовом кодексе появилось право устанавливать региональный минимум заработной платы — с условием, что он должен быть не ниже общероссийского. С профсоюзной стороны региональные трехсторонние соглашения подписывают отделения Федерации независимых профсоюзов России в регионах, со стороны бизнеса — региональные аналоги Российского союза промышлен-