Глава 2. Естественнонаучная мысль в

ФИЛОСОФИИ ЭПОХИ ВОЗРОЖДЕНИЯ

1. Леонардо да винчи

Итальянские гуманисты XIV-XV вв. мало интересовались есте-

ственными науками (не говоря уже о математике). Но общий про-

гресс всей жизни, прогресс знаний обращал взоры некоторых гума-

нистов к этим наукам. Ренессансная ситуация в сфере искусств и

наук отличалась также тем, что даже их главные области - живо-

пись, архитектура, скульптура, а также математика, механика, ана-

томия, медицина, зачатки химии - развивались в теснейшей взаи-

мосвязи и нередко объединялись в деятельности одного человека.

Практиком и теоретиком искусства был Альберта. Но как гениаль-

ный художник - живописец и скульптор, исключительно много-

сторонний и на редкость одаренный инженер, глубочайшим обра-

зом осмысливавший собственное искусство и искусство всей эпохи,

среди современников выделялся Леонардо да Винчи (1452-1519).

Внебрачный сын нотариуса из местечка Винчи и простой кре-

стьянки, Леонардо не получил классического образования и не

обучался в университете. Однако это обстоятельство сыграло ско-

рее положительную, чем отрицательную роль в его формировании

как мастера искусства и многообразного изобретательства, а затем

и теоретика этой высокой практики. Сам он называл себя "челове-

ком без книжного образования", подчеркивая тем самым свое от-

личие от подавляющего большинства гуманистов. Тем не менее

можно полагать, что Леонардо немало читал. Он был знаком и с

идеями Архимеда - наиболее влиятельного (наряду с Евклидом)

античного математика и механика, и с теми немаловажными эле-

ментами механики, которые разработали позднесредневековые схо-

ласты-номиналисты. Определенную роль в философской и научной

инспирации Леонардо сыграли платонические идеи, развивавшиеся

в академии его родной Флоренции, особенно произведения

Фичино. Но какую бы роль ни играли эти и другие теоретические

источники в духовном развитии мастера из Винчи, он, как никто

другой в его веке, формировался не столько под влиянием книг,

сколько в процессе творчества, результатом которого стали предме-

ты искусства и различные технические изобретения.

Человек редкой красоты и огромной физической силы, Леонар-

до был олицетворением творческих дерзаний не только своей эпо-

хи, но, возможно, и всей истории человечества. Вне радостей твор-

чества он явно не видел смысла человеческой, во всяком случае

собственной, жизни. Если и не на размахе его, то на практической

результативности отражалась зависимость Леонардо (как в сущно-

сти и подавляющего большинства других мастеров эпохи) от рабо-

тодателей. Этим главным образом объясняется смена им мест

жительства и работы - Флоренция, Милан, снова Флоренция, за-

тем Романья, снова Милан, затем Рим. Последние два года своей

жизни Леонардо состоял на службе французского короля Франци-

ска 1 и умер во Франции.

Он по праву заслужил имя пионера современного естест-

вознания. Трудно обозреть круг его изобретений и проектов - в

области военного дела (идея танка), ткацкого производства (про-

ект автоматической самопрялки), воздухоплавания (включая идею

парашюта), гидротехники (идея шлюзов). Почти все они далеко

обгоняли технические возможности и потребности своей эпохи и по

достоинству оценены только в прошлом и настоящем столетиях.

Подавляющее большинство научных изысканий Леонардо осущест-

вил в контексте своей творческой практики. Специальных теоре-

тических и тем более философских трактатов он не писал, однако

интенсивно осмысливал свои труды в многочисленных записных

книжках. Они не были рассчитаны на публикацию и представляли

собой шифрованные записи автора, сделанные для самого себя.

Только часть его литературного наследия стала известна в XVI в.

под названием <Трактат о живописи>. Самый же значительный

корпус записей и дневников гениального Леонардо стал предметом

изучения лишь с конца XVIII и особенно со второй половины

XIX в. Его изучение продолжается и в наше время.

Леонардо одним из первых подчеркнул, что "мудрость есть

дочь опыта"1. Специфика методологии Леонардо состоит в том, что

он стремился к максимально конкретному пониманию опыта и по

возможности к точному уяснению его роли в деле достижения исти-

ны. В борьбе против умозрительно-словесного "выяснения" истины

ученый подчеркнул, что полны заблуждений те науки, которые "не

порождаются опытом, отцом всякой достоверности, и не заверша-

ются в наглядном опыте, т. е. науки, начало, середина или конец

которых не проходят ни через одно из пяти органов чувств".

При этом выявляется, что опыт есть минимальное условие ис-

тинности. Сама же истина "имеет одно-единственное решение"^,

достижение которого кладет конец спорам об истинности. Провоз-

глашаемая здесь однозначность истинности не может быть

достигнута в опыте, понимаемом (и массово осуществляемом)

как чисто пассивное наблюдение и восприятие событий и фактов,

сколь бы ни были они многочисленны. Такая предельная

конкретность истины достижима не на путях пассивного

наблюдения и восприятия, а посредством активного, целе-

направленного опыта или эксперимента.

Мы не найдем у Леонардо какой-то разработанной методики

экспериментирования. Он скорее ориентировался на стихийное

экспериментирование, осуществлявшееся во многих итальянских

художественных мастерских (боттегах), которое, совершенствуя,

практиковал сам. Но методологическая проницательность ученого

привела к четкому уяснению того, что такого рода эксперименти-

рование само по себе еще далеко недостаточный путь достижения

^ *-

^^

достоверной истинности, ибо "природа полна бесчисленных

причин, которые никогда не были в опыте". Отсюда необходимость

теории для его осмысления, резюмируемая в широко известных его

словах: "Наука - полководец, и практика - солдаты"^. Не остав-

ляет Леонардо никакого сомнения и в том, какую науку он имеет в

виду прежде всего и главным образом. Это, конечно, математика,

ибо только она способна придать результатам экспериментирования

подлинную достоверность, искомую однозначность, делающую воз-

можным точное практическое применение найденной истины.

В записях Леонардо имеются и другие значительные методоло-

гические идеи, например идея сочетания аналитического и

синтетического методов исследования, а также идея объек-

тивности достоверной истины, не зависящей от характера ее

объекта (в то время как теологическо-схоластическая традиция на-

стаивала на обратном). Из онтологических идей, имеющихся в тех

же записях, следует указать на понятия вечного правила (regola),

а также непререкаемого закона (irrevocabile legge) природы, по

существу отождествляемого с естественной необходимостью, кото-

рую должен понимать любой исследователь и любой инженер, что-

бы не стремиться к невозможному.

Реалистическая сущность эстетики Леонардо связана

прежде всего с его убеждением в том, что искусство, как и

наука, служит делу познания реального мира. Отсюда главное

дело науки состоит в раскрытии количественных сторон вещного

мира. Например, геометрия стремится свести окружность к квадра-

ту, а тело - к кубу, арифметика же оперирует квадратными и ку-

бическими уравнениями. Причем оказывается, что обе эти науки

постигают только прерывные и непрерывные количества, но бес-

сильны перед качеством, в котором и заключена подлинная красота

природы. Познание качественности доступно главным образом ис-

кусству. Качественность означает при этом и конкретность, индиви-

дуальность, неповторимость. В этом гениальный художник видит

эстетическо-облагораживающую человека функцию природы. Она

"столь усладительна и неистощима в разнообразии, что среди де-

ревьев одной и той же породы ни одного не найдется растения, ко-

торое вполне походило бы на другое, и не только растения, но и

ветвей, и листьев, и плода не встретится ни одного, который бы в

точности походил на другой"^. Автор <Моны Лизы> (Джоконды),

<Тайной вечери> и других бессмертных шедевров живописи дал

крайне редкий пример гармоничного соединения в одной личности

гениального живописца и великого ученого. Пропорции человечес-

кого тела он изобразил как великолепный анатом, а неповтори-

мость и красоту человеческой души в своих картинах - как глубо-

кий психолог.

2. АСТРОНОМИЧЕСКИЕ ОТКРЫТИЯ XV-XVI вв. НИКОЛАЙ

КОПЕРНИК

Важнейшей прикладной и одновременно мировоззренческой ес-

тественнонаучной дисциплиной едва ли не с самого начала своего

возникновения была астрономия. В эпоху Возрождения могучие

импульсы астрономии, способствовавшие развитию науки и практи-

ки, исходили из области мореплавания, приобретшего всемирные

масштабы и требовавшего все более точной ориентировки. Все бо-

лее ощутимо развивалось противоречие между принципиальной ми-

ровоззренческой, аристотелевской основой фундаментальной астро-

номической системы и ее прикладным значением, приданным ей

Птолемеем. В этот спор мировоззрений и включился великий поль-

ский астроном и философ Николай Коперник (1473-1543).

Коперник учился в Краковском университете (1491-1496), в ко-

тором тогда было уже весьма ощутимо влияние гуманизма. Особое

значение для формирования научных интересов юного Николая

имела существовавшая там астрономическая и математическая шко-

ла. По завершении образования в Кракове он приехал в Италию,

где в течение восьми лет изучал астрономию, философию, медици-

ну и право, овладел древнегреческим языком в университетах Бо-

лоньи, Падуи (где он слушал Помпонацци) и Феррары. По возвра-

щении в Польшу Коперник, числившийся на церковной службе,

которая давала ему средства к существованию, посвятил жизнь

многообразным научным занятиям и административной деятельно-

сти. Но главным делом его научной жизни стала астрономия. Уже

в Италии, изучив философско-космологические и астрономические

идеи античных философов и ученых, он убедился в ложности тео-

рии Аристотеля-Птолемея. Первым литературным опытом, в кото-

ром Коперник в самой общей форме выразил это свое убеждение,

было совсем небольшое произведение <Очерк нового механизма

мира> или <Малый комментарий> (примерно 1505-1507). В после-

дующие годы по мере все более тщательных наблюдений неба, дви-

жения планет его убеждение крепло, получая астрономическую и

математическую конкретизацию. Он не скрывал своих воззрений,

однако главный труд его жизни <06 обращении небесных сфер>

(<De revolutionibus orbium coelestium>) был издан лишь перед его

смертью.

Главная идея этого великого произведения, положенная в осно-

ву гелиоцентрической системы мира, состоит в положениях о том,

что Земля, во-первых, отнюдь не составляет неподвижного центра

видимого мира, а вращается вокруг своей оси, и, во-вторых, обра-

щается вокруг Солнца, находящегося в центре мира. Вращением

Земли вокруг своей оси Коперник объяснял смену дня и ночи, а

также видимое вращение звездного неба. Обращением же Земли

вокруг Солнца он объяснял видимое перемещение его относительно

звезд, а также петлеобразные движения планет, вызвавшие такое

усложнение Птолемеевой системы мира. Согласно Копернику, пет-

ли, описываемые планетами среди звезд, - следствие того, что мы

наблюдаем их не из центра, вокруг которого они действительно об-

ращаются, т.е. не с Солнца, а с Земли. Польский астроном пер-

вым установил, что Луна обращается вокруг Земли, будучи ее

спутником. Одно только перемещение местоположений Солнца и

Земли позволило значительно упростить схему движений планет

вокруг нового центра мира.

Автор <Обращения небесных сфер> в духе эпохи воспринимал

свою астрономическую доктрину как философскую. Надо полагать,

прежде всего потому, что первоначальную, наиболее общую инспи-

рацию к своему открытию он получил, прямо познакомившись с

идеями древнегреческих пифагорейцев (а также косвенно - через

<Энеиду> Вергилия и поэму Лукреция Кара). Размышляя о воз-

можной форме Земли, Коперник в главе III первой книги своего

труда упоминает о всех тех фигурах, которые приписывали Земле

первые древнегреческие "физиологи" (этим аристотелевским сло-

вом он сам их иногда называет) от Анаксимандра до Демокрита, и

приходит к заключению, что ее следует принимать как совершенно

круглую (что тоже утверждали некоторые античные философы).

Другие античные философские идеи, например платоновско-неоп-

латоническую идею мировой души, Коперник переосмысливал в

духе своего гелиоцентризма, утверждая в главе Х той же книги,

что такого рода душой, или правителем мира, называли именно

Солнце. В духе телеологизма, столь характерного для органицизма

платоновско-аристотелевской традиции и даже усиленного в схола-

стической философии, Коперник в том же месте своего главного

труда следующим образом обосновывает гелиоцентризм: "В середи-

не всех этих орбит находится Солнце; ибо может ли прекрасный

этот светоч быть помещен в столь великолепной храмине в другом,

лучшем месте, откуда он мог бы все освещать со6ой?"5.

Наиболее прогрессивной и радикальной стороной коперникан-

ской космологии и астрономии, на основе которой в дальнейшем

были преодолены названные выше аристотелевско-птолемеевские

представления, стало глубокое убеждение автора <Обращения не-

бесных сфер> в том, что разработанная им система позволяет

"с достаточной верностью объяснить ход мировой машины, соз-

данной лучшим и любящим порядок Зодчим"^. Рождалось детерми-

нистско-механистическое мировоззрение в его противоположности

телеологическо-органистическому. Ему предстояло широко распро-

страниться в следующем столетии. Коперник поместил в фокус ми-

роздания Солнце и объявил Землю не привилегированной, а "рядо-

вой" планетой его системы, закономерности которой оказывались

одинаковыми на всей громадной ее протяженности. Эта ради-

кальная тенденция коперниканской космологии и астрономии стала

особо опасной для традиционного христианско-схоластического

мировоззрения, ибо подрывала основные его устои, но она про-

явилась не сразу, а в ходе дальнейшего развития коперниканской

-?^-,

-^..

астрономии. Для прогресса философско-рационалистического

сознания в целом идея гелиоцентризма оказалась весьма плодо-

творной, стимулировавшей к преодолению чувственной видимости

обыденного сознания, уверенного в неподвижности Земли и еже-

дневном движении вокруг нее Солнца.

Великий немецкий астроном, математик, физик и философ

Иоганн Кеплер (1571-1630) творил уже на исходе эпохи Возрож-

дения. Его астрономические открытия и научные идеи стали одним

из важнейших звеньев научного и философского развития нового

времени. Для работ Кеплера характерен противоречивый идейно-

философский контекст, из которого вырастали его научные идеи,

прежде всего астрономические.

С юности он стал сторонником теории Коперника. Первое про-

изведение Кеплера <Предвестник космографических сочинений, со-

держащий космографическую тайну об удивительном соотношении

пропорциональности небесных кругов, о причине числа небес, их

величинах, о периодических их движениях, общих и частных, объ-

ясненную из пяти правильных геометрических тел> (1596) было

результатом его раздумий над коперниканской доктриной, в объек-

тивности которой он никогда не сомневался. Более века после вы-

хода этого великого произведения самые видные астрономы подчас

не решались признавать гелиоцентризм объективной истиной (на-

пример, известный датский астроном XVI в. Тихо де Браге (1546-

1601), на протяжении десятилетий прослеживавший пути светил и

записывавший свои наблюдения).

Название важнейшего произведения Кеплера тоже пифаго-

рейское - <Гармонии мира> (1619). Здесь был сформулирован

наиболее сложный третий закон Кеплера, установивший

математически точную зависимость между временем обра-

щения планет вокруг Солнца и их расстоянием от него. Тем

самым единство планетной системы, ассоциировавшееся у Кеплера

с пифагорейской идеей гармонии, получило строго научную фор-

мулировку. Сама идея пифагорейцев относительно числовой гармо-

нии, которую могут воспринимать мудрецы с особо тонким слухом,

к тому времени существовала уже два тысячелетия. Но матема-

тически безупречные законы, управлявшие движением светил, бы-

ли сформулированы впервые.

Ход "космических часов" был отражен в составленных Кепле-

ром <Рудольфинских таблицах>, законченных в 1624 г. и давших

возможность наиболее точной за всю предшествовавшую историю

астрономии предвычислений движения планет. За несколько лет до

этого Кеплер опубликовал (в трех выпусках) учебник коперникан-

ской астрономии, в котором отразил и свои открытия. Этот учеб-

ник тут же был внесен в папский <Индекс запрещенных книг>.

Однако научная астрономия была создана, и это отразилось на по-

следующем естествознании и философии.