Глава 6

Размышление и технология

Однажды в качестве эксперимента физик, инженер и экономист были помещены на необитаемый остров. Им было предложено, используя свои технические навыки открыть банку консервированных бобов, чтобы не уме­реть с голоду. В положенный срок каждый должен был представить решение. Подход физика основывался на использовании давления воды, воздуха и солнечного тепла для создания дифференциального давления. Ин­женер изобрел искусную систему рычагов по методу Гольдберга. Озадаченный сложными решениями коллег, экономист простодушно улыбнулся и сказал: „Если ни­кто не возражает, будем считать, что у меня есть кон­сервный нож".

Эту историю можно, конечно, интерпретировать по-разному, но я не хотел оскорбить представителей какой-либо профессии. Мне хотелось бы подробно по­говорить в этой главе о различных технологических областях и профессиях, благодаря которым в общем-то и можно рассказывать истории вроде той, с которой я начал эту главу. Хочу сразу же оговориться, что один из главных вопросов остался за рамками этой главы и будет рассмотрен в следующей, озаглавленной как „Па­радокс Сатчмо" и посвященной тому, как человек, об­ладающий сложными, специальными знаниями, объяс­няет их суть и механизм непрофессионалу. Прототипом этой главы послужил знаменитый ответ Луи Армстронга на вопрос, что такое джаз: „Если вы спрашиваете, что это такое, вам никогда не понять ответ" (Bartletts familiar uotations, 1968, стр.1046).

Свою задачу я видел в том, чтобы объяснить, что же такое техномания и чем она чревата в применении к лидерству, менеджменту, организационной эффектив­ности. Этот термин имеет несколько мрачный оттенок,

94

и мало кто захочет его к себе применить. Однако я хочу заставить каждого из нас задуматься, в какой степени мы все техноман ы, хотим мы того или нет.

Я уже неоднократно в этой книге писал о том, что мы все находимся в плену линейно-логического, при­чинно-следственного мышления, унаследованного с еще незапамятных времен. Но мир „постоянно бурлящей воды" опрокидывает привычные представления, прису­щие этому типу мышления.

В частности, этот тип предполагает наличие относи­тельно постоянных целей или конечных результатов, вокруг которых группируются последовательные дей­ствия. Однако, если мы имеем „плавающую" конечную цель, которую постоянно приходится приспосабливать к условиям изменяющегося мира, то это неизбежно ста­вит под сомнение правильность линейно-логического мышления и последовательных действий.

Что такое „техномания"?

Как сказано в 1-й главе, это неспособность мыслить иначе, чем по заранее разработанному шаблону, где все расписано шаг за шагом.

Я называю „тсхноманами" тех из нас, кто наиболее привержен различным готовым рецептам. Тех-номаны встречаются среди производственников, служащих, ученых, консультантов, ошибочно по­лагающих своей основной задачей выработку чет­ких предписаний и рецептов. Их можно найти и среди авторов книг и... даже среди редакторов. Техноман пребывает в_состоянии непрерывного и бесплодного поиска: он ищет способы избавления от случайностей, от беспорядка, от политики, от колебаний человеческих взаимоотношений. Тех­номан стремится управлять потоком организаци­онных событий по определенному шаблону или правилам. Такую тенденцию Рассел Аскофф (Russel Askoff, 1974) назвал „упреждающим сти­лем". Техноманы не любят анализировать ход событий...

Техноманам необходимо поработать в трех на­правлениях: во-первых, они должны освоить в своих подходах к проблемам теорию „домино". Во-вторых, им необходимо освоить все, что ка­сается так называемой „материализации". И

95

в -третьих, им придется научиться отвечать на вопрос „почему?" вместо привычного „как это сде­лать?" (VaiJl, 1987).

Планирование представляет собой детализацию пос­ ледовательности событий или действий, в результате которых система переходит из настоящего состояния в желаемое новое, обычно называемое планируемой це­ лью. Казалось бы, все ясно. Но логика последователь­ ности событий зависит от ситуаций, на фоне которых должны происходить эти события, и от характера самой цели. При изменении фона последовательность может потерять смысл. Но нередко именно техномания ведет к догматическому соблюдению плана действий, даже если их последовательность и содержание потеряли вся­ кий смысл. План как техническое воплощение целя приобретает "собственную нормативную ценность. Он становится~обязатё^ьньшЗ си-

туационного фона. Причина этого явления во многом объясняется странным „моральным детерминизмом", когда кажется, что если мы будем строго выполнять план, то предусмотренные им действия обеспечат тре­буемый результат, несмотря на то что в данный момент ранее запланированные действия потеряли силу (Barrett, 1978, стр. 191).Поэтому я назвал первую отличительную черту техномании „мышлением по принципу теории^ домино". Конечно, просвещенная теория планирования учитывает эту проблему, но я имею в виду организа­ционную практику. Одной из главных нелепостей орга­низационной жизни стало убеждение, что миллионы менеджеров должны управлять вверенными им систе­мами „по плану", невзирая на изменившиеся обстоятель­ства.

„Материализация" — это создание вещи из того, что таковой не является. Организации и явления, в них происходящие, являются не вещами, а системами восприятий, значений и связей. Пла­нируемый ход дела в организации — это не вещь, а очень хрупкий, неопределённый процесс, зави­сящий от множества предпосылок, случайностей, которые могут произойти в будущем, и от спо­собности членов организации прийти к согласию. Но стоит начертить схему, повесить ее на стену, и процесс утратит свою хрупкость в сознании людей и превратится в „вещественный метод", в „вещественный подход", „овеществленную страте­гию". А что мы делаем, если происходит нечто,

96

незапланированное? Мы либо игнорируем эти со­бытия, либо интерпретируем их таким образом, чтобы они вписывались в наш материализован­ный план, либо цинично отказываемся от своих правил. Это типично для техноманов. Материа­лизация ограничивает их мышление.

Любой проект представляет собой сочетание двух подходов: „зачем это делать?" и „как это сделать?!''- и -почему мы атп двля^мУ;. Однако"

д

в напряженной обстановке современной органи­зации внимание гораздо чаще концентрируется на поиске путей движения к данной цели, а не на первоочередном рассмотрении и выработ­ке конечных целей или их корректировке в про­цессе выполнения. Можно считать, что, сохраняя способность рассматривать и пересматривать мо­тивацию „почему мы это делаем?", мы боремся с „одержимостью техническими подходами". Эта борьба состоит из пересмотра целей и предпосы­лок и непрерывной проверки консенсуса в группе или организации, с тем чтобы все не превратилось в пустой ритуал (Харви, 1974). Обладание методом и техникой не освобождает нас от постоянной п проверки их пригодности (Vaill, 1987).

Цели, используемый технический метод, уровень кон­сенсуса и взамопонимание среди участников, обоснован­ность характеристик ситуационного фона — вот те че­тыре категории, в рамках которых лидеру-менеджеру необходимо размышлять, но не просто как личности, а как члену управленческой команды.

А то, что я называю „техноманией", есть не что иное, как потеря способности размышлять и вера в то, что технические подходы способны преодолеть трудности, связанные с тремя другими категориями. Культовость, описанная в 4-й главе, представляет собой еще одну силу, способную нарушить процесс мышления. Культо­вость уже по сути своей — это нарушение гибкости мышления. Таким образом, возникает двойственность мышления: с одной стороны, оценка положительных сторон рассматриваемого явления, а с другой — необ­ходимость соотнести эти оценки с нормами и ценностями культовости. Этот дуализм существовал всегда, так как мыслительный процесс не может происходить в соци­альном вакууме. Но сила социального давления и узость норм могут по-разному влиять на принятие новых идей. Я уже достаточно сказал об изменении значения и

4— 93

97

ценности целей в процессе осуществления любого про­екта и назвал процесс корректировки целей „выбором целей". Много написано и о проблеме достижения и сохранения консенсуса в группах, и в 11-й главе я тоже буду рассматривать этот вопрос. Вторая часть этой главы посвящена определению „постулатов" в соответ­ствующей ситуации.

Постулаты и ситуации

Несколько поколений студентов, изучавших менедж­мент, профессора призывали: „Сформулируйте Ваши по­стулаты!" Эта фраза стала настолько банальной, что трудно услышать ее по-новому. Несмотря на все при­зывы, пожалуй, ни один из ста преподавателей не смо­жет сказать, что же надо для этого сделать. И даже если кому-то удастся достичь это, все равно необходимо будет все пересмотреть применительно к условиям „по­стоянно бурлящей воды". В рамках быстро меняющихся ситуаций постулаты становятся таким же подвижным элементом ситуации, как и все остальное; они не могут более функционировать как „заданные" величины.

„Технологию" можно определить как любой стандар­тизированный метод по производству заданной продук­ции или получению других результатов из данного ис­ходного материала. Таким образом, молоток, скрипка или воскресная проповедь могут быть технологиями. А вот танцы в дискотеке в полночь, пожалуй, нельзя отнести к технологии, хотя саму дискотеку можно (тех­нология развлечений). Стандартизированный метод, с моей точки зрения, — отличительная черта „техноло­гии". Но технология необязательно связана с машинным оборудованием. Соответственно перед каждым конструк­тором или разработчиком технологии встает вопрос: „Что необходимо для того, чтобы данная технология обеспечила запланированный результат?". Чтобы отве­тить на этот вопрос, конструктор или разработчик долж­ны аналитически и критически проанализировать тех­нологию. Это самое трудное для „техноманов".

Ниже приводятся двенадцать соображений относи­тельно постулатов, касающихся любой технологии. Если технологии не срабатывают, очень часто оказывается, что это было связано с тем, что различные факторы и силы действовали не так, как предполагалось, или, что еще хуже, подобное развитие событий даже не предпо-

98

лагалось, поэтому непредвиденные силы начинали под­тачивать эффективность технологии с самого начала. Последнее весьма характерно в области общественной политики.

61. В каждой технологии содержится требование от­ носительно верности и надежности. Каковы же прочие равные условия (ceteris paribus), сопутствующие подоб­ ным требованиям?

62. Все технологии предусматривают использование определенного количества ресурсов определенного уров­ ня качества, поставляемых в определенные сроки и за определенную плату. Какие предположения делаются относительно необходимых ресурсов? Это можно было бы назвать фактором „помимо источников питания".

63. Какие постулаты выдвигаются относительно соот­ ветствия данной технологии известным биологическим и психологическим законам, управляющим людьми, ко­ торые используют данную технологию и подвергаются ее воздействию? Я бы назвал это „тремя элементарными уроками" или фактором „инструкции по применению".

64. Какие постулаты выдвигаются относительно соот­ ветствия планируемых результатов применения техно­ логий требованиям безопасности для окружающих. Это фактор „соответствия расчетам".

65. Какие постулаты выдвигаются относительно по­ бочных результатов, их природы, масштаба, серьезно­ сти, стоимости по отношению к стоимости основного результата? Это фактор, действующий по принципу „не разбив яиц, не получить омлета".

66. Какие постулаты выдвигаются относительно при­ роды и размера побочных действий, возникающих в результате основных побочных действий? Исследование последствий вторичного и третичного порядка следует рассматривать как фактор усиления неопределенности.

67. Какие постулаты выдвигаются относительно издер­ жек: покупка технологии, управление, техническое об­ служивание, усовершенствование?

68. Какие постулаты выдвигаются по начальной фазе Функционирования технологии? Это фактор „пробы, пер­ воначального внесения изменений".

9. Учитывая, что людям свойственно практически всегда вносить стихийные изменения в любую техно­ логию, как только они научатся управлять ею и поль­ зоваться ее результатами, какие предположения долж­ ны делаться относительно вероятности и характера по-

99

д обных изменений и их последствий для технологий? Это так называемый „высохотехнологический фактор".

69. Какие предположения делаются относительно со­ ответствия технологий существующим нормам и отно­ сительно табу, существующим в том культурном слое, в котором будет функционировать данная технология? Я бы назвал это фактором „мы никогда так раньше не делали".

70. Какие предположения делаются относительно обя­ зательств, которые могут возникнуть в будущем в про­ цессе функционирования данной технологии. В какой- то степени это напоминает ситуацию, которая могла бы сложиться, если бы вдруг удалось открыть секрет дол­ голетия.

71. „Силы и факторы", сопутствующие любой техно­ логии, обычно сами представляют собой технологии. Какие предположения необходимо было бы внести в данный перечень для тщательного изучения работы та­ ких „вспомогательных технологий"?

Но все перечисленные постулаты не новы и обычно изучаются, иногда даже очень сложными методами. И тем не менее у меня создалось впечатление, что подобная форма мышления недостаточно распространена в нашем обществе и технологии не изучаются систематически. Многое из того, что я включаю в категорию технологии, не удостаивается внимания. Например, университетские программы обучения, с моей точки зрения, это техно­логии, но они крайне редко рассматриваются в много­плановом ракурсе, обусловленном вышеперечисленны­ми двенадцатью категориями. То же самое можно, к сожалению, сказать и об игрушках („игровые техноло­гии"). Вся история создания автомобильной и телеви­зионной индустрии в Америке — это история непред­виденных издержек, неиспользованных возможностей, непредсказуемых последствий. История повторяется и с компьютерной технологией. И перечень этот может быть бесконечен. Наша способность создавать современ­ные технологии значительно опережает нашу способ­ность оценивать последствия применения этих техно­логий и в более широком социально-экономическом пла­не. И поэтому я беру на себя смелость заявить, что наша история выпестывала и продолжает культивиро­вать вид мышления, названный мною „техноманией".

Вышеперечисленные двенадцать категорий во многом помогут при формулировке постулатов как канва для

100

применения технологии. Но по-прежнему остается без ответа вопрос. Как сформулировать постулаты, как по­ступать, если у вас нет списка двенадцати категорий, который мог бы дать толчок к размышлению?" Иными словами, что дает толчок нашей мысли в этом направ­лении? Я не уверен, что этим вопросом занимались психологи и исследователи. И однозначный ответ не­возможен, поскольку ответ сам по себе будет представ­лять технологию, невидимо управляемую постулатами.

В 4-й главе кратко рассматривалась разница между культом и областью исследований. Техноманы создают культ из своих излюбленных методов и приемов. Им трудно быть гибкими по отношению к своим техноло­гиям, видеть их недостатки и рассматривать их как предмет постоянного изучения. Является ли безнадеж­ным идеализмом мысль о том, что даже самую устояв­шуюся и стандартизированную технологию следует рас­сматривать как область исследования? Только на пер­вый взгляд! Вспомните, какую высокую оценку ис­пользуемым технологиям дают сами исполнители. Му­зыканты, спортсмены, ремесленники или просто высококвалифицированные рабочие, безукоризненно выполняя свою работу, с удивительной любовью говорят о своих инструментах. Очеловечивая их, они придумы­вают своему инструменту и оборудованию биографии. Они могут говорить с восхищением или раздражением о его работе, но говорят всегда охотно, как бы сми­рившись со сложностью процесса достижения совер­шенства. Вот, например, что говорил астронавт Майкл Коллинз об энергоблоке космического корабля: „Эти батареи... чудные штуки. Дело не в том, что они то работают, то нет. Они, как люди, у них бывает разное настроение. У одних бывают плохие дни, и тогда они как бы лечатся. Другие — страшные ипохондрики, они вырабатывают массу энергии, но делают это раздра­женно, жалуясь и ворча. И приходится волноваться за них, подбадривать и ласково с ними разговаривать" (Mailer, 1971, стр. 239-240). Без преувеличения можно сказать, что для исполнителя высокого класса возмож­ности и границы технологии являются предметом по­стоянного творческого поиска.

Формулировка критических постулатов, влияющих на успех технологии, всегда представляет собой некую самостоятельную операцию, в значительной степени ба­зирующуюся на трех вещах: 1) уверенности, что про-

101

блему необходимо обдумать; 2) творческом использова­нии общих знаний о физическом, экономическом и об­щественном ситуационном фоне данной технологии и опыте работы с подобными технологиями в прошлом в аналогичных ситуациях; 3) обсуждениях с целью ус­лышать мнение о сформулированных вами постулатах. Последнее положение свидетельствует о том, что данный процесс носит не только индивидуальный, аналитиче­ский характер, но и общественный. Таким образом, мы обнаружили еще одну область в современной организа­ции, где требуется работать „коллективно с большей эффективностью", еще одну область, где игнорирование необходимости совершенствовать свое умение работать с другими людьми приводит к серьезным последствиям. Исполнители высокого класса осознают, что любое ис­следование возможностей инструмента и оборудования, с которыми они работают, не что иное, как общественное мероприятие. Поэтому они могут часами говорить на профессиональные темы, обсуждать тончайшие нюансы взаимосвязи человека и технологии.

Мне хотелось бы, чтобы кратко изложенные в этой главе соображения о технологиях послужили бы своего рода противоядием техномании. Несмотря на то что я подробно обо всем этом рассказал, ставки очень высоки. Дело в том, что люди бывают подчас просто заворожены технологиями: они в изобилии изобретаются и исполь­зуются, не вызывая опасений. Технологии могут также стать источником весьма забавных приключений, что будет рассмотрено в следующей главе. Я закончу эту главу маленькой фантазией, которую я сочинил несколь­ко лет назад для своих коллег, чтобы показать, что, хотя мы и смотрим свысока на увлечение простых людей универсальными рецептами, мы и сами им не чужды.

Все мы знаем, что студентам и менеджерам очень хотелось бы иметь что-то вроде книги кулинар­ных рецептов (сами мы относимся презрительно и свысока к подобным нуждам). Но как бы могла выглядеть подобная книга, написанная профессо­ром, специалистом по организационному поведе­нию? Возможно, в ней подробнейшим образом с точки зрения системного подхода будет рассма­триваться взаимодействие повара, ингредиентов, кухонной утвари, мойки, плиты и обедающего. Читая ее, трудно будет представить, для кого она написана — для повара или для ложки. А может

102

быть, для соломки или теста? Если эта книга будет хорошо написана, то, безусловно, станет считаться прорывом в своей области. Ее автор займет достойное место в Академии менеджмента. Ее содержание будет цитироваться даже в путе­водителях (я предпочитаю не задерживаться на этом). Но хуже всего то, что повара начнут при­лежно изучать эту книгу, с тем чтобы глубже понять суть процесса приготовления пищи. По мерс развития затронутых в книге проблем начнут появляться более узкие специалисты. Воз­никнет, к примеру, двухфакторная теория повар­ской мотивации (в лучших традициях смежных дисциплин, позаимствованная из области органи-зационого поведения). Пройдет еще немного вре­мени, и начнут появляться статьи, озаглавленные примерно так: „Некоторые забытые переменные в кухне"; „Проверка и перепроверка надежности составленного Венллом списка инвентаря для обе­да"; „Возникновение кулинарной парадигмы" и так далее. Короче, „зубры" теории кулинарных рецептов" будут занимать официальные кресла, сатрапы в игре, давно раскидавшей поваров по боковым линиям. Разве я не прав? (Vaill, 1979, стр.2).