Кроль В.М. Психология и педагогика

корректирующие средства: очки, ясное дело, не надевают, но контакт­ ные линзы — обязательно.

Для изучения остроты зрения используют другие методы. Стиму­ лирующая часть, т. е. предъявляемые изображения,могут быть любые, в частности, те же, что используют в кабинетах офтальмоло­ гии — буквы разного размера или кольца Ландольта. (Эти кольца, име­ ющие разрыв сверху, снизу, сбоку, применяют при исследовании зре­ ния маленьких детей, еще не знающих алфавит.)

Способ задания вопросов и получения ответов, т. е. способ диалога с подопытными животными, достоин особого разговора. Ведь этот спо­ соб дает общую возможность «разговора» человека и животного. Мож­ но сказать, что он основан на механизме условных рефлексов. Это будет правда, но неинтересная, я бы сказал, упрощенная правда. Точнее и в то же время романтичнее считать, что разговор о животными основан на их способности к ассоциативным умозаключениям. Происходит же сле­ дующее: вначале животное обучают тому, что некоторое изображение (буква, треугольник, кольцо Ландольта и т.д.) связано с пищей. Напри­ мер, всякий раз, когда появляется это изображение, животному дают ку­ сочек мяса. Этот тип ассоциаций и есть условный рефлекс. Здесь мясо

— безусловный, а изображение — условный раздражитель. Выработка рефлекса или ассоциации — это такое поведение, когда животное реа­ гирует на изображение так же, как и на пищу (рис.3).

Другой вариант ассоциативного обучения, когда животное обуча­ ется связывать изображец^е с безусловным раздражителем (мясом, на­ пример) в процессе самостоятельного игрового или исследовательско­ го поведения. В этих случаях обычно говорят об инструментальном обучении. Как бы, однако, ни шло обучение, но в результате таких ма­ нипуляций исследователь может спросить у животного: «Знаешь ли ты, что это?» И обученное животное отвечает: «Да, это треугольник», или: «Это круг», или: «Не знаю». Действительно, если мы организова­ ли у собаки, кошки или крысы четкую ассоциацию «треуголь­

ник — мясо» и выпустили ее из клетки в комнату, где перед живо­ тным для выбора расположены дверцы с изображением круга, треу­ гольника, букв и других объектов, то животное побежит к дверце с треу­ гольником.

20

гольника с ударом тока, а изображение круга — с мясом. И тогда кры­ са покажет нам своим поведением, что способна узнавать также и круг. Таким образом, хотя и не совсем высокоинтеллектуальный, но все же какой-то диалог с экспериментальными животными возможен. В частности, в такого рода беседе можно узнать, какова острота зрения животного после различных сроков и способов депривации. В таких исследованиях животных обычно пытаются научить отличать друг от друга решетки разной пространственной частоты. Другими словами, им предъявляют одинаковые по размеру области, которые заполняют параллельно расположенными темными и светлыми полосами.

Различаемое животным число темных полос (т. е. их частота в пре­ делах области неизменного размера) прямо определяет остроту зре­ ния. Если животное в результате обучения может отличить тестовую область, содержащую 7 полос на угловой градус от области, содержа­ щей 10 полос, и не может отличить область, содержащую 10 полос, от большего количества, то ясно, что его предельная острота зрения нахо­ дится где-то вблизи 10 полос на градус. Для изучения остроты зрения можно, естественно, использовать и такие классические для «челове­ ческой» офтальмологии стимулы.как уже упоминавшиеся кольца Ландольта или буквы разного размера. Ну и, конечно, следует отдать долж­ ное терпению и энтузиазму ученых — проверка остроты зрения, зани­ мающая у человека считанные минуты, требует недель в эксперимен­ тах с животными. Недели идут в основном на обучение, выработку ус­ ловных или инструментальных рефлексов. Так что диалог с животным возможен, но не прост.

Г л а в а 5

Может ли взрослый человек увидеть «всё заново»?

Нельзя сказать, что мир сер и неинтересен. Но все-таки хотелось бы, что называется, своими глазами увидеть «все заново», как в де­ тстве, обрести свежесть и непосредственность восприятия. Вернуть­ ся в детство нельзя, но приблизиться к ощущению нового взгляда на давно знакомые вещи можно. И способ прост — попробуйте посмот­ реть на знакомую (а лучше на не совсем знакомую) сцену, встав на го­ лову в прямом смысле этого слова. В таких условиях процесс узнава­ ния сразу перестанет быть мгновенным, одномоментным, происходя­ щим автоматически, неосознанно. Вы сразу заметите, что многие объекты для своего узнавания, идентификации нуждаются в той или

21

иной степени обдумывания и объяснения. Того же эффекта можно достичь и более экономным (с точки зрения затрат энергии) пу­ тем — рассматривая картины и фотографии, повернутые на 180° или даже на 90°. Эффект удивительный — ведь в работе зрительной сис­ темы не меняется ничего.

Единственное, что происходит, — это то, что «на вход» системы подается повернутая картинка. Непривычного угла зрения оказывает­ ся достаточно, чтобы серьезно усложнить процесс восприятия и узна­ вания. Однако следует обратить внимание на то, что сложности восп­ риятия связаны с узнаванием в основном пространственных сцен, опознание отдельных объектов, вообще говоря, страдает существенно меньше. Объясняется это тем, что отдельные предметы (например, предметы обихода) встречаются нам в обычной жизни в разных ракур­ сах, в том числе и повернутыми «вверх ногами», в то время как с про­ странственными сценами этого, как правило, не бывает.

Между прочим, интересно отметить, что глаза человека и живо­ тных устроены так, что на воспринимающие элементы сетчатки попа­ дает именно перевернутое изображение. Причины этого связаны толь­ ко с оптикой глаза. (Вспомните построение изображения при исполь­ зовании линзы.) Тот факт, что на наши органы чувств попадает «пере­ вернутый мир», удивляет и удивлял многих людей. К их числу отно­ сился и Леонардо да Винчи, который считал, что световые лучи долж­ ны дважды пересекаться внутри глаза, чтобы получилось правильное, неперевернутое изображение. Возможно, он считал, что при перевер­ нутом вверх ногами изображении на сетчатке мы должны и осознавать мир перевернутым. Однако то, что это не так, видно не только при рас­ сматривании глазного дна в офтальмоскопе, но и в других эксперимен­ тах, когда нейрофизиологи умудряются фотографировать сетчаточное изображение с другой стороны глаза животных, со стороны выхода зрительного нерва.

Таким образом, оказывается, что в течение всей жизни мы прово­ дим постоянную работу по коррекции перевернутого мира, данного нам Природой. Спрашивается, а что будет, если человек наденет спе­ циальные очки, переворачивающие изображение, и тем самым полу­ чит на сетчатке правильное отображение? Первым человеком в мире, который придумал и выполнил такой эксперимент над самим собой, был английский психолог Джордж Стреттон (9; 223—230).

Это было в 1897 году, Стреттон, который был, наверное, необыч­ ным человеком, носил в течение сначала трех, а затем восьми дней спе­ циальную оптическую систему, дававшую ему такую возможность. За­ тем, не удовлетворившись только поворотом изображения на 180°, он создал и испробовал на себе системы, переворачивающие изображе-

22

ния в горизонтальном направлении, т.е. менявшие местами левую и правую стороны пространства. Наконец, он испробовал систему, с по­ мощью которой, он видел самого себя в зеркале, подвешенном в про­ странстве в горизонтальном положении, рис.4. Используя все эти сис­ темы, он вел активный образ жизни, совершал загородные прогулки и снимал очки только на ночь.

Стреттон дал волнующее эмоциональное описание своих ощуще­ ний. В основном они сводились к тому, что вначале эксперимента он совершал неуклюжие движения, натыкался на предметы, не мог брать нужные вещи, ему казалось, что окружающие предметы двигаются, когда он двигает головой. Одним словом, в начале эксперимента Стреттон находился в большем замешательстве, однако через несколь­ ко дней картина изменилась и к концу недели, как он пишет, внешний мир опять выглядел как обычно.

Когда через неделю он снял очки, окружение опять повело себя не­ обычно и опять Стреттон должен был адаптироваться к нему, но сей­ час этот процесс прошел много быстрее. После Стреттона экспери­ менты по изучению адаптационных способностей человека произво­ дились многими исследователями. Кстати говоря, что-то похожее ис­ пытывают на себе многие люди, носящие очки с сильными диоптрия­ ми (примерно начиная с 5—6 диоптрий). При перемене очков очень ча­ сто за счет немного другой центровки линз или же из-за слегка отлича­ ющейся кривизны стекол люди в течение нескольких часов, а иногда и дней испытывают различные неудобства, ощущения дискомфорта. Эти ощущения, наверное, могут вспомнить и многие из читающих эти строки. Ровные поверхно­ сти кажутся слегка искрив­ ленными, особенно в том месте, куда надо поставить ногу. Спуск или подъем по лестнице также вызывает

рый надо поднять или опу­ стить ногу. Однако все эти трудности быстро исчеза­ ют, причем тем быстрее, чем более активный образ жизни ведет человек.

23

зуемся результатами его дея­ тельности и совершенно не знаем при этом, как он устро­ ен. Заметьте, что то же самое имеет место при использова­ нии нами большинства прибо­ ров, начиная от телевизора и кончая компьютером. Однако если мы хотим проникнуть внутрь структуры «черного ящика» (а именно этим мы и занимаемся в данной книге), то мы должны обращать при­ стальное внимание на соотно­ шение входных и выходных сигналов. Именно такое вни­ мание дало исследователям интереснейшую информацию при изучении восприятия про­ зревших людей.

В этой главе мы рассмот­ рим другой вид необычных входных сигналов с тем, что­ бы на основании странных, нетипичных ответов на эти сигналы получить сведения о структуре и работе того «чер­ ного ящика», который мы на­ зываем человеческим зрением и функциями которого явля­ ются восприятие и узнавание.

Вернемся к двуединому портрету тещи и жены. Нео­ бычность этой картинки за­ ключается в том, что в отли­ чие от большинства встречаю­

щихся нам в жизни картин она допускает двойственный ответ. Давайте проанализируем, за счет чего создается такой эффект. Никто не знает, что он увидит, взглянув впервые на эту неоднозначную картину. Допу­ стим, Вы увидели лицо молодой девушки в профиль. Но при всех усло­ виях после недолгого, в несколько секунд, рассматривания это лицо как-то незаметно превратится в лицо старой женщины. Происходит какая-то не уловимая сознанием подмена одного изображения другим.

25

Проведем пофрагментный анализ хода процесса восприятия в обоих случаях, другими словами, будем записывать наши интерпретации од­ них и тех же фрагментов в случае восприятия «тещи» и в случае узна­ вания «девушки».

Назовем видимый нами в профиль глаз «девушки» фрагментом

№1. Этот фрагмент у «тещи» также играет ту же роль — обозначает глаз в профиль — следовательно, функции фрагмента № 1 совпадают полностью в обоих интерпретациях. Рассмотрим фрагмент № 2: пусть это будет «щека и подбородок» девушки. Отметим попутно, что это до­ вольно сложный фрагмент, состоящий из нескольких линий. Функция этого фрагмента, при опознании нашей тестовой фигуры как «тещи», совсем другая: он воспринимается нами как нос, причем нос весьма крупных размеров и не изящных пропорций.

Возьмем фрагмент № 3 — «ухо» девушки. Этот фрагмент воспри­ нимается также иначе в случае «тещи» — как второй глаз. Фрагмент

№4 («волосы») интересен тем, что в двух вариантах восприятия мы по-разному интерпретируем только ракурс, под которым они видны: у девушки — в профиль, у старой дамы — в три четверти. Наконец, рас­ смотрим еще один характерный элемент картины — фрагмент № 5, ко­ торый представляет жесткую линию рта в одном случае и изящную ленточку на шее — в другом.

Каковы же выводы, следующие из нашего анализа? Во-первых, и это, может быть, самое главное, неоднозначные, двусмысленные изо­ бражения являются именно теми тестами, которые позволяют получить интересные, с точки зрения^зучения структуры процессов восприятия и узнавания, ответы. Неоднозначные фигуры позволяют выявить и осознать существование интерпретаций в качестве обязательного эле­ мента процесса узнавания. Таким образом, процесс интерпретации фрагментов изображения при его узнавании играет существенную роль не только в ходе восприятия людей, прозревших после врожденной сле­ поты, но и у здоровых людей в нормальных условиях видения.

6.2. Неоднозначная геометрия

Пример «неоднозначной женщины» довольно сложен для рас­ смотрения: он содержит большое количество фрагментов, некоторые из них имеют одинаковую трактовку в обоих вариантах опознания, другие разную. Давайте теперь для чистоты эксперимента рассмот­ рим более простые изображения. При этом эффект «подмены» одно­ го изображения другим, возможно, станет еще более разительным. Это напоминает результат действий фокусника высокого класса, ко­ торый обходится в своей работе без сложного реквизита, оперирует

26

всего лишь одним листком бумаги, сворачивает его в кулек, вынима­ ет из кулька разные вещи и опять разворачивает кулек в небольшой листок бумаги.

Наиболее простой объект представлен на рис. 6, а. Опыты с этим объектом лучше впечатляют, когда проводятся, так сказать, в натуре. Возьмите полоску бумаги, согните ее пополам, и экспериментальный объект готов. Поставьте его на стол вверх сгибом, как крышу домика, и посмотрите на этот пространственный угол немного сверху, одним глазом и так, чтобы линия взора шла вдоль сгиба. Буквально через не­ сколько секунд Вы увидите, что объект воспринимается уже не как «лежащий» горизонтально расположенный двугранный угол, а как угол, имеющий вертикальное расположение. Как это происходит? Ес­ ли аккуратно и терпеливо попытаться анализировать ситуацию, то можно осознать, что процесс заключается в переменном приписыва­ нии одним и тем же фрагментам разных характеристик. Например, при «вставании» объекта точки 1 и 2 «меняют» свои координаты в про­ странстве, сам угол «выворачивается» и грани его также «принимают» вертикальное положение.

Вот таким образом наша мыслительная деятельность создает то или другое видение реального объекта, по существу создает разные ва­ рианты видимого мира.

Может быть, еще более «простой» вариант этого опыта показан на рис. 6, б. Здесь можно не делать реальный объект и обойтись самим ри­ сунком. При недолгом его рассматривании возникает ощущение, что двугранный угол попеременно становится то выпуклым, обращенным к нам своим ребром EG, то вогнутым. Ребро угла при этом «претерпе­ вает» передвижение по глубине и «тянет» за собой отрезки LE, EO, MG и GD; отрезки же LM и OD при этом своего положения не меняют. Очень лаконичный пример переосмысливания или, если угодно, пере­

27

метим вершины куба и будем записывать, как изменяется положение в пространстве различных граней. Вариант 1: плоскость abed расположена ближе к наблюдателю, плоскость mhnk — дальше; плоскость mhac — боковая, причем внешняя (не за­ слоненная другими плоскостями); пло­ скость knbd— боковая, заслоненная; пло­ скость ahnb — верхняя незаслоненная, плоскость medk — нижняя.

При переходе к варианту 2 картина ме­ няется во многих отношениях. Плоскости в новом кубе остаются теми же, но их рас­ положение уже другое: ближняя становит­ ся дальней и, наоборот, дальняя ближней; верхняя плоскость теперь заслонена, за­ слонена и ранее открытая боковая. Все это дает перемену ракурса, под которым виден

куб. Может быть, эти впечатления ловкого трюка подмены одного вида куба другим или же — впечатления волшебного превращения (в зависи­ мости от характера испытуемого) являются лучшим показателем эф­ фективности процесса интерпретации: один и тот же исходный зритель­ ный материал может быть «прочтен» нами столь различно!

Эффект «двойственности» и неоднозначности восприятия под­ черкивается также наличием дополнительных деталей, содержащих­ ся на изображениях. Например, если считать, что сердечко нарисова­ но на поверхности куба Неккера, спрашивается, на какой грани оно находится?

6.3. «Ваза или два профиля?»

До сих пор мы рассматривали изображения, узнавание которых в основном было связано с тем или иным истолкованием части фрагмен­ тов некоторой фигуры. Теперь же проанализируем процесс узнавания изображений другого вида; их восприятие связано с разделением одной и той же картины без остатка на разные части: на фигуру и фон, на кото­ ром эта фигура расположена. Классическим примером изображений та­ кого типа является рис. 8. При одной его трактовке мы видим вазу, при другой контур вазы распадается и из его элементов образуются два но­ вых фрагмента, два профиля. Таким образом, получается, что узнавание связано не только с процессом истолкования фрагментов, выделенных из исходного паттерна распределения света и тени некоторым стандарт-

28

ным путем. Оказывается, са­ мо разбиение паттерна на ча­ сти не является однознач­ ным, система восприятия может перебирать способы разбиения, так же как и спо­ собы интерпретации полу­ ченных фрагментов.

данном случае решение о классе фигуры зависит от способа разбие­ ния всей сцены на части, но, главное, от того, какую часть мы при­ мем для себя за фигуру и какую — за фон.

29