III. Открытие Москвы

Каждое утро, сидя в автобусе, каждый из нас мысленно, а то и вслух повторяет слова из известной песни: “Здравствуй, столица!”, “Здравствуй, Москва!”

Выйдем из автобуса. Хотя бы четверть часа постоим на обзорной площадке возле университета.

Прекрасен отсюда наш город. Неоглядная панорама его смягчена легкой дымкой, тающей в отдалении... На переднем плане – круглая чаша Большой спортивной арены. Слева матово поблескивают, будто запотевшие на холоде, золотые купола Новодевичьего. Голубоватые стрельчатые силуэты высотных зданий.

И вот – Пушкин в печальной, величавой задумчивости... Он возвышается над одной из самых многолюдных, самых шумных площадей Москвы.

Налево – огромный козырек кинотеатра “Россия”. Направо – липовая аллея Тверского бульвара. Прямо – плавный спуск вниз, по улице Горького, с одного из Московских холмов... А дальше, там, в далекой перспективе, – за светло-серой громадой гостиницы “Москва”, за остроконечными башенками Исторического музея, за угадываемым простором Красной площади, -- похожие на бутоны сказочных цветов купола Василия Блаженного.

Все это – издавна знакомое. И неожиданно новое, удивительное, будто только что увиденное.

Стремительно летящая к высоким белым облакам стрела – первый воздвигнутый жителями Земли памятник в честь освоения космоса. Справа от него – знакомые, как любая принадлежащая лично тебе вещь, будто отлитые из темного серебра мухинские “Рабочий и колхозница”. Слева – тоже уже ставшая обязательной для Москвы – игла Останкинской телевизионной башни.

Да, это – Москва!

(По Б.Евгеньеву)

IV. История Москвы

Сквозь угрюмые стены нынешнего ГУМа как бы просвечивает прелестная ампирная колоннада торговых рядов С.И.Бове, на месте которых строил Померанцев. Бове строил на месте грандиозных гулких галерей, возведенных Екатериной. Та строила, сломав “дивные каменные Государева гостиного двора ряды”, возведенные еще при Федоре Иоанновиче и достроенные при Михаиле. Их строили, сломав деревянные ряды – “иконные, ветошные, чесночные, зелейные, обжорные, самопальные, жемчужные”... В ряду стригунов слой волоса застилал улицу и по нему, как по войлоку, ехали телеги.

Ряд этот назывался “вшивым”.

Перестраивались не только ряды. Великий визави – Кремль, огражденный кирпичной стеной с “ласточкиными хвостами” зубцов работы Антонио Солари и Марка Фрязина постоянно ломал прошлые палаты, возводя новые. Вот что пишет дореволюционный исследователь: “Но другое бедствие, столь же стихийное, не раз обрушивалось на кремлевскую старину. Это бедствие – глубокое непонимание ценности исторического прошлого, стремление бюрократической России везде наводить “порядок”, т.е. разрушать своеобразную и прекрасную старину и заменять ее холодной казармой”.

Николай I снес терема, чтобы позабавиться казарменной линейкой. Наполеон велел взорвать Блаженного, это понятно. Хуже, когда наши соотечественники пытались взорвать его. К счастью, исследователь не видел Дворца съездов. Возражающий против его постройки главный архитектор Москвы Чечулин сразу впал в немилость. Когда-то и мне, что греха таить, нравилась идея построить на холме что-то новое...

(А.Вознесенский)