Мотив Белинского у Тургенева

Итак, сам Тургенев описывает Рудина как Базарова. Но между Рудиным и В. Г. Белинским в изображении Тургенева также есть сходство.

В «Воспоминаниях о Белинском» Тургенев описывает ряд впечатлений о Белинском.

В 1836 г. вся молодежь зачитывалась Бенедиктовым, когда вышла критическая статья Белинского, которая возмутила всех. Однако даже при пристрастном чтении мысли «критикана» стали общим местом, и с ними нельзя было не согласиться. Белинский – человек, который может бескорыстно ненавидеть, в быту терялся и был скромным, ходил в поношенной одежде. Но он был страстным и искренним человеком, исключительно преданным правде, вел жизнь монашескую. Это делает его аналогом таких героев как, Рудин, Михалевич.

Тургенев познакомился с Белинским позже, был в их отношениях эпизод, когда Тургенев, приехавший из Берлина, помогал Белинскому, не знавшему ни одного иностранного языка, разобраться в гегелевской философии. У Белинского было трудолюбие, но не было систематического знания. Однако, по словам Тургенева, он был центровой натурой и его сердце близко понимало народ. То есть он был человек ученый, но не образованный, так как в сороковые годы XIX в. в России не было людей образованных.

Центральная фигура Белинского проявляется во всех романах Тургенева, показана как ключевая и необходимая деталь русской духовности. Она проявляется в новой форме и в Соломине в «Нови». Однако Соломин, в духе шеллинговой концепции, есть синтез всех форм.

И все же Тургенев тяготеет не к типу Белинского, а к дворянской перспективе преобразования бытия русского духа в усадьбе. Тургенев сравнивает Белинского с Лессингом, который для него германская центровая фигура. Главная идея Белинского-критика состояла в сближении русской литературы с народом. Идея же Тургенева иная. Белинский сам понимал, по словам Тургенева, несвоевременность свою для России, и в Соломине дан уже Белинский своевременный.

Белинский приветствовал дар Пушкина, но видел в нем недостаток гражданского начала, которое находил в противовес Пушкину в Лермонтове и его протесте, а также в гоголевской сатире. Белинский придерживался идеала западничества, но в то время, когда он писал, многое говорить было запрещено. Тургенев придерживался средней позиции, но все же в большей степени идеала славянофильства.

В этом плане противопоставление Лаврецкого как славянофила и Паншина как западника отражает, с точки зрения Тургенева, противопоставление его Белинскому. Несмотря на народность, Белинский был западником.

Одно из важных качеств Белинского, совпадающее со стилем критики Рудина ‑ серьезность отношения к предмету критики, попытка не издевательства, а объективности, попытка не закрыть тему, а развить ее. Также перекликается с образом Белинского такое качество неждановских стихов, а также стихов Михалевича: в них мало поэзии, но много чувства.

Все это говорит о сложности отношения Тургенева как к образу Белинского, так и к тем героям, которые отражают его образ в романах. Также сходство есть с Губаревым в том, что сам Тургенев пишет, что ходил к Белинскому отвести душу, послушать, подпитаться протестом. Также проявляется в романах Тургенева такая черта Белинского, как вывод в люди литераторов. Когда Тургенев был знаком с Белинским, последний на него особых надежд не возлагал, зато носился с Некрасовым и Достоевским.

Еще одна особенность Белинского состоит в том, что он был горд, а, по мнению Тургенева, самолюбие и гордость несовместимы. Саму смерть Белинского в 1848 г. Тургенев называет своевременной. Он увидел реализацию своей мечты, но не видел ее крушения. Рудин также погиб на баррикадах.

Итак, два мотива Тургенева – усадьба и человек из народа – отражены в романах двумя линиями героев, но, кроме романов, тема Белинского отражена в образах людей из народа, например в «Рассказах охотника». Синтез этого происходит у Тургенева уже в «Рудине», когда Лежнев, отражающий тип человека усадьбы, пока еще не развернутого, но оцененного как удачный, встречается с Рудиным и благодарит того за то, что он сделал. Кроме того, более конкретный синтез двух направлений осуществлен в Соломине в «Нови». В этом контексте Нежданов – олицетворение западнической, а Маркелов – славянофильской тенденций.

В целом следует иметь в виду, что, несмотря на многие аналогии Рудина и Белинского, ситуация, в которую попадает в начале романа Рудин, для Белинского невозможна. Рудин ‑ это художественная игра с фигурой, аналогичной Белинскому, но это – не Белинский.

Относительно анализа романа «Рудин» важно коснуться критики, которая этот роман сводит к роману о лишнем человеке. Например, Лотман дает две характеристики: во-первых, Рудин якобы дан Тургеневым как аналог анархиста Бакунина, но если это Бакунин, то только внешним образом. Во-вторых, в «Рудине» звучит гамлетовская тема. Получается, что Рудин – это русский Гамлет и одновременно Бакунин, отсюда, кстати, следует, что и в Бакунине есть гамлетовская тема.

Вообще такого рода оценки способны подменить собственную ценность произведения. Беда романа «Рудин» в неясности идейного содержания.

Ключевым критерием для Л. М. Лотман остается тема любви. Она приводит слова одного из критиков Тургенева, что первая любовь – это революция. Однако сам Тургенев любовь описывает по-разному, в частности, переживания Лаврецкого в «Дворянском гнезде» соединяют любовь и смерть. Лаврецкий, влюбившись, вспоминает свое прошлое, перемены, которые при этом происходят в нем, касаются всего строя его жизни, касаются переосмысления прошлого. Если первая любовь чаще ассоциируется с любовью страстью, то любовь-смерть – с любовью-доверием.

У Лотман прослеживается связка: любовь – молодость – дети – новые люди¹. То есть любовь свойственна только молодежи, но у нее преобладает любовь-страсть. Лотман находится под впечатлением романа «Отцы и дети» Тургенева. Это противостояние литературовед принимает как ключевое для его творчества. Хотя и Рудин, и Лаврецкий из «Дворянского гнезда» уже не являются молодыми, но они главные герои-любовники Тургенева. Более того, отождествление любви и молодости делает невозможным исследование такого истинно русского момента, как любовь-доверие. Между тем вскрытие этого феномена и противопоставление его любви-игре и любви-страсти – тема, которая лежит ближе к так называемой главной теме Тургенева-художника.

Лотман отчасти отталкивается в поиске прототипа героя Тургенева от самих исследований Тургенева, в частности от его статьи и речи «Дон Кихот и Гамлет». С нашей точки зрения, ключевым моментом противопоставления двух важнейших героев европейской культуры является альтруизм и эгоизм. Тургенев подчеркивает одновременность появления этих двух героев. Дон Кихот потому и выглядит смешным, что он отторгает индивидуализм западного мира. Его подвиги кажутся глупыми, ведь он не преследует собственных целей. Гамлет же страдает, выбирая, между долгом и счастьем, смертью и бессмертием. Его выбор опирается, по мнению Тургенева, на укоренившийся эгоизм, на индивидуалистическое отношение к себе и своему месту в мире. Подробности можно посмотреть в статье Тургенева. Однако теоретические искания Тургенева скорее показывают, что для героев своих романов он не кладет героя западного образца, а ищет русского, особенного героя. Этот поиск альтернативы, неиндивидуалиста раскрывает направление поиска. В теории Тургенева специфика его героя раскрывается от противного. Он выбирает таких людей, которые несамодостаточны. Это чисто русская черта. Вырванный из рода, общины русский человек задыхается, как рыба на суше, в Европе, которая, кажется, дает ему рай на земле. Этим и обуславливается, с одной стороны, специфика героя Тургенева, с другой – непонимание его поисков критиками советского периода. Его интересует тот герой, который, по его мнению, отражает русский характер в целом. Лотман же находит гамлетовские, фаустовские мотивы как перенос европейской традиции на русскую почву. Процесс сложнее. Следует также отметить, что такая позиция Тургенева ближе всего примыкает к славянофильской парадигме.