Современный читатель Тургенева

Сравним Тургенева с миром современного искусства, которое борется за внимание к актуальному. Это актуальное уже перегрузило читателя в мире, и читатель ищет отдыха от него, ищет альтернатив и светлого. Лирика и романтика Тургенева обременена серьезными проблемами. Его герои любят и живут с серьезными задачами. Они не развлекаются, они борются и ищут выход для России. Это прямо противоречит современной жизни, когда кино – иллюзион и дает отдых.

Таким образом, современный читатель читает Тургенева совершенно не так, как его читали современники писателя. Современники проживали героическую жизнь его персонажей, сочувствовали им и перенимали эстафету их поисков. Осмысливали серьезность задач героев и принимали на себя решение этих задач. Современный читатель и зритель не принимает на себя задач и проблем персонажей произведений искусства. Цель и смысл героя, в которого вживается зритель, существует в зрителе условно. Современный читатель и зритель имеет предубеждение против литературы тургеневского типа. Проживание и чувствование того, что чувствовал читатель-современник Тургенева, – особая методическая задача.

Другое сравнение с современным искусством касается динамики самого искусства. Кино дает сюжет и показывает события в ритме, намного превышающем скорость течения обыденной и естественной жизни. Человек, попадая в ритм такой динамики проживания жизни и жизнедеятельности, оказывается в состоянии игры или страсти. Можно это сравнивать с любовью-игрой и любовью-страстью, потому что аналогичное проживание возникает. В самом деле, герой живет быстрее, страсть заставляет героя жить быстрее.

Но благодаря первому сравнению понятно, что такое сверхбыстрое проживание в современном зрителе нейтрализовано условностью искусства, воспринимающегося как несерьезное и развлекательное, и те проблемы, которые в фильме встают, разрешаются.

Попытаемся смоделировать восприятие фильма тем читателем, который читал Тургенева. При чтении романа Тургенева у читателя возникала тайная формула увлечения персонажами. В некотором смысле герои Тургенева «зомбировали» читателей выбирать тех, а не иных героев из их собственного окружения, опасаться тех или иных поступков, идей и относиться к людям по-новому. Такой читатель, посмотрев фильм, проживал бы аналогичное страсти чувство.

Итак, современный читатель Тургенева защищен от страсти по отношению к тексту и посредством текста. В то время как современник страстью при чтении Тургенева наполняется. Современник же Тургенева не видел его исследования, хотя на уровне подсознания проживал аналогичную автору духовную эволюцию. Такое проживание для современного читателя и зрителя возможно только при проживании всего пакета романов Тургенева, но для этого следует признать, что темп жизни в его романах медлителен. Тургенев пишет роман, как жизнь. Чтение нескольких романов сразу для большей части читателей, даже современников, недоступно. Романы настолько меняют восприятие человека читателем, что их надо читать последовательно, но не сразу. При таком темпе знакомства с Тургеневым и современный читатель может получить тот же заряд, который получали читатели-современники писателя.

Итак, современный читатель, привыкший относиться к художественной литературе как к легкой, иллюзорной, которая дает отдых и поэтому не должна касаться серьезных тем. Эти темы неожиданным образом появляются при чтении Тургенева, его читают скорее как художника романтика, нежели исследователя-философа.

С содержательной стороны то, что Тургенев дает в своих романах, формирует у читателя некую мудрость в отношении дворянского рода. Мудрость эта призывает не спешить с выводами насчет определенных качеств человека, при определенной огранке черты характера могут вылиться как в доброе, так и в злое, а обращать внимание на способ антропологического моделирования и проектирования. Этому всему читатель, увлекающийся романтическим сюжетом Тургенева, подспудно учится у писателя.

Мудрость спокойствия и мудрость понимания через доверие собственно и формирует иной, доверительный тип отношений между людьми вообще. При этом очевидно, что Тургенев делится с читателем всем этим сознательно, специально формирует подсознательное у читателя отношение описанного типа и протягивает руку помощи для желающего идти его путем.

Однако в современном отношении к Тургеневу, пожалуй, самое страшное – это пренебрежение его философско-антропологическим контекстом, его идеями русской антропологии, которые заложены в романах. Следует его романы рассматривать как особый тип пути, возникающий при их чтении спонтанно, правильный и истинно русский путь правды к любви-доверию. Чтение его романов производит впечатление, сопоставимое по типу с чтением жития святых. Если человек, знающий свой род, через такое чтение погружается в понимание того, что природа в него вложила, то сам процесс чтения, анализ рода, предыстории героя и сопоставление того, что в героя вложено с тем, чем он стал, – все это дает Путь. Такой тип чтения делает Тургенева едва ли не евангелическим в отношении русского духа писателем. То есть человек, разочаровавшийся России и своей жизни в России, в чтении тургеневских романов может найти не отдых, но понимание пути, который ему предстоит пройти, погрузится в русский тип образования и мудрости, который суть не право, но – правда, не просвещение, но – просветление.

В этом свете нужно новое понимание Обломова. Преодоление «обломовщины» лежит не только на пути Штольца, активизм которого проблемы, как показывает вся наша история, не решает. Тургенев предполагает иной путь решения проблемы Обломова. Нужна не страсть, а любовь-доверие.