325

Кубарев в.С. Психология субъективности: опыт неклассического осмысления человека. Психотехническая теория смысла жизни

УДК 159.9

ББК 88

К88

Кубарев, В.С.

К 88 Психология субъективности: опыт неклассического осмысления человека. Психотехническая теория смысла жизни: монография / В.С. Кубарев. – Омск: Изд-во ОмГТУ, 2010. – 236 с.

E-mail автора: kubikss@yandex.ru

Монография представляет собой попытку неклассически осмыслить не только проблему смысла жизни и то, как она ставится в современной науке и философии, но через нее обратиться к методологическим основам психологии с целью обнаружения в них возможности построения психотехнической теории, которая бы отвечала не только научным критериям рациональности, но и основой практической деятельности психолога. Причем последняя рассматривается не столько в опреационально-техническом аспекте, сколько в смысловом, то есть как особая рефлексивная практика амплификации сознания в опыте инициального переживания. В этом плане предметом теоретического осмысления автора выступает не сама по себе практическая деятельность психолога, в качестве каковой берется психотерапия, но практика понимания Себя, разворачивающаяся в диалоге человека с психологом, и конституирующая инициальное переживание. Последнее рассматривается как единица опыта сознания, в котором происходит переосмысление человеком себя и своей жизни, в результате чего она начинает переживаться как осмысленная.

Содержание

Введение	4
1. Концептуальные основы понимания человека	12
1.1. Онтология смысла	12
1.2. Феноменология смысла	37
Выводы по главе 1	74
2. Проблема смысла жизни	82
2.1. Проблема понимания смысла жизни	82
2.2. Онтологический подход к проблеме смысла жизни	98
2.3. Экзистенциальный подход к проблеме смысла жизни	112
2.4. Неклассическое понимание смысла жизни (итоговые обобщения по проблеме смысла жизни)	129
3. Практика понимания смысла жизни	140
3.1. Метод и предмет исследования практики понимания	140
3.2. Объективация Себя в понимающем тексте	145
3.3. Феноменология инициального переживания в практике понимания Себя	177
Заключение	209
Список литературы	227

Введение

Проблема смысла жизни возникла перед человеком с того самого момента, когда он начал осознавать себя как отдельное от мира существо и встал перед вопросом о своей сущности, понимание которой дает ему чувство укорененности в бытии. В современном мире она стала наиболее актуальной ввиду того, что традиционные религиозные основы культуры, которые исторически и отвечали на вопрос о смысле, рассматривая его как Божественное основание жизни человека, приобщаясь посредством религиозных форм к которым человек чувствовал свою причастность к бытию, теряют свою сакральность и символичность (М.К. Мамардашвили [75], С. Московичи [81], А.М. Пятигорский [75], М. Элиаде [130], К.Г. Юнг [140]), в результате чего у человека возникает так называемая духовная нужда (К.Г. Юнг [149]) или нужда по смыслу, которая в крайних своих вариантах приводит к ноогенному неврозу (В. Франкл [113, 114]), являющимся, по мнению многих авторов, «неврозом» нашего времени (М.М. Бахтин [10], М.К. Мамардашвили [75], С. Московичи [81], А.М. Пятигорский [75], В. Франкл [113, 114], Э. Фромм [118], М. Хайдеггер [123], К.Г. Юнг [149] и др.). То есть базовая историческая ситуация развития современного человека заключается в потере культурных форм, позволяющих приобщиться и испытать на себе действительность духовных или смысловых оснований жизни, в результате чего возникает такой феномен современного человека как отчуждение. В этой связи К.Г. Юнг отмечает, что современный человек «… перерос рамки своей локальной западноевропейской религии, то есть когда форма его религии не может больше охватить всей полноты его жизни» и «душа начинает становиться фактором, к которому при помощи обычных средств подступиться уже невозможно» [150, с. 299]. Собственно в связи с этим, по его мнению, в 20 веке и получила развитие психология и в частности такая ее прикладная область как психоанализ. В некотором смысле именно психология сегодня призвана, так сказать, временем решить эту проблему и помочь человеку ответить на вопрос о смысле своего существования. И человек осознает, что ответ этот находится и не в мире, и не в обществе, а в нем самом, его душе и что отвечать на него придется каждому так сказать собственной жизнью. Как пишет С. Московичи «… индивид не без оснований … ищет способы извлечь как можно больше из собственного Я, отстраняясь от общества, законы которого столь противоречат его природе… и его изоляция, даже отвращение к единообразию означает, что он берет в свои руки собственное отдельное существование» [81, с. 488]. Об этом же писал и К.Г. Юнг: «… нет ничего удивительного в том, что современный человек неизбежно обращается к своей душевной реальности и ожидает от нее определенности, в которой отказывает ему внешний мир» [150, с. 309]. Психология и является сегодня той культурной областью, которая должна обеспечить человека культурными формами, которые ему позволят найти ответы в Себе, понять себя или, говоря словами М.К. Мамардашвили [74], понять кто он, и что с ним происходит.

Это в свою очередь предъявляет и особые требования самой психологии. И базовое из них – практическая применимость. Это означает не просто разработка неких технических приемов, которые позволят решать те или иные прикладные задачи, но создание такой психологии, которая бы выступала основой культурных практик амплификации сознания, то есть, говоря словами А.А. Пузырея [92], не просто психотехникой, но психагогикой, как средством, позволяющим человеку осуществлять себя в качестве свободного духовного существа. Фактически это означает, что она должна превратиться из классической психологии познавательных процессов в неклассическую психологию личности. Именно в этом ключе мы предлагаем рассмотреть проблему смысла жизни в данной работе, обозначив ее как «Психотехническая теория смысла жизни». Это название предполагает следующие основные смысловые узлы, в контексте которых мы и ставим проблему смысла: а) наша теория выступает, пользуясь различением Ф.Е. Василюка [24], не академической, но психотехнической, то есть теорией осмысляющей не столько объект, сколько практику, в которой сам объект конституируется как ее феномен и вне самой практики не существует; б) соответственно смысл жизни мы рассматриваем не как независимый от исследователя объект наблюдения, но как феномен, производящийся внутри практики его осмысления, то есть смысл для нас не существует вне процесса его понимания и выступает как понимаемый феномен; в) поэтому наше теоретическое осмысление касается не самого по себе смысла жизни, который можно было бы объективировать в тех или иных характеристиках и рассмотреть как независимый объект, но практики понимания смысла жизни, которой он и производится.

Проблема понимания смысла жизни заключается в том, что смысл рассматривается в психологической литературе как объективная характеристика или составляющая жизни человека. Из поля зрения исследователей (А. Адлер [3, 4], К.А. Абульханова-Славская [1], Р.А. Ахмеров [54], А.А. Бодалев [103], А.А. Кроник [54], Д.А. Леонтьев [67], В. Франкл [113, 114], В.Э. Чудновский [128]) выпал процесс понимания, а его результат (осмысленность и ее различные параметры) исследовался автономно от этого процесса. Так, смысл жизни выступает то как объективная смысловая направленность личности (Л.С. Выготский [33], Д.А. Леонтьев [67]), то как цель или задача (А. Адлер [3, 4], К.А. Абульханова-Славская [1]), то как мотив (В. Франкл [113, 114], Р.А. Ахмеров [51], А.А. Кроник [51]), то как связь меньшего (индивидуальной жизни) с большим, то есть вечной, божественной жизнью (Б.С. Братусь [16, 17, 18, 19], С.Л. Франк [110], К.Г. Юнг [140, 151]) и т.д. Как ни странно, говоря об осмысленности и смысле жизни, авторы никогда не давали собственно ее теории. Осмысленность у них выступала именно как объективные характеристика, свойство или структура, которые сами по себе теоретически не мыслились. По нашему мнению, это связано с тем, что в отрыве от процесса понимания, такую теорию построить крайне затруднительно ввиду того простого факта, что классически предметно-содержательно смысл жизни определить никак нельзя из-за того, что ни смысл, ни жизнь не являются натуральными объектами наблюдения, то есть потому, что смысл жизни – это феномен (и в этом смысле он имеет символическую, а не знаковую природу), а не явление, которые вслед за М.К. Мамардашвили [72] мы разделяем. Но это можно сделать, если подходить к нему не как некой объективности, которая бы существовала сама по себе, а как к феномену (то есть субъективности), который приобретает то или иное объективированное выражение в результате его понимания и переживания. Смысл жизни, таким образом, должен выступить как форма осмысления и переживания человеком своей жизни. Исследовать смысл или осмысленность жизни можно лишь в процессах его понимания, но не сами по себе. То есть, нет некоего предзаданного объекта, который можно было бы назвать осмысленной жизнью, но есть определенная практика понимания себя и жизни для себя, которая конституирует такой квазиобъект как осмысленная жизнь.

В контексте обозначенной проблемы еще одним ее аспектом является недостаточное внимание исследователей к практикам понимания, в которых жизнь начинает для человека быть осмысленной. Поэтому мы не просто рассматриваем смысл жизни как понимаемый феномен, и в этом плане вообще как феномен, но и выделяем те конкретные формы, в которых эти понимания осуществляются. Это означает, что своей целью мы ставим не описание тех или иных параметров осмысленной жизни, но конституирование осмысленности в практике понимания человеком себя и жизни. Отсюда практическая актуальность данной работы определяется тем, что, как указывают многие современные мыслители, основная проблема современного человека заключается в его отчужденности от своих собственных смысловых оснований. Исследование же осмысленности жизни в контексте ее понимания открывает возможности выделения конкретных практик, позволяющих человеку сделать для себя свою жизнь осмысленной и преодолеть отчужденность. Теоретически же работа представляет собой попытку неклассического исследования субъективности человека и направлена на осмысление возможностей создания психотехнической теории смысла и, таким образом, сближения науки и практики (в частности психотерапевтической). Именно в этой психотехнической ориентации заключается по нашему мнению зона ближайшего развития отечественной психологии.

Мы исходим из трех методологических положений, выступающими тремя измерениями, в которых и разворачивается наше исследование:

А. Постановка проблемы смысла жизни в ее неклассическом аспекте. Научный метод (Л.С. Выготский [31]) психологии предполагает три компонента: а) теоретические основания, то есть на основании чего мы исследуем; б) мотив, проблема, ради решения которой проводится исследование; в) интерпретация, которая позволяет объяснить наблюдаемые в исследовании феномены в контексте теоретической модели. В качестве теоретической основы в нашем исследовании выступает неклассическая концепция человека, в которой он конституируется как самоопределяющееся бытие; проблемой, на решение которой она направлена – проблема осмысленности жизни; интерпретация заключается в рассмотрении проблемы смысла жизни в неклассическом аспекте, то есть рассмотрение смысла жизни как понимание смысла.

Б. Построение психотехнической теории, которая будет выступать инструментом для осуществления практики осмысления жизни. Создаваемая нами теория должна быть психотехнической (Ф.Е. Василюк [24]), а мысль практичной (М.М. Бахтин [10]). То есть теория должна быть практичной в том смысле, что теоретические конструкты должны выступать в качестве средств обеспечивающих собственно психологическую практику. Как отмечает П.Я. Гальперин [37], мы только тогда можем познать сущность явления, когда мы сами его и сформировали. Таким образом, для нас понять смысл жизни означает «понять, как он конституируется» и в этом плане сконструировать, произвести его своею мыслью (конечно посредством текста) и осуществить произведенное в практике понимания человеком себя. Соответственно психотехническая теория выступает теорией психологической практики, посредством которой мы, работая с человеком (в психотерапевтической ситуации – клиентом), помогаем ему осмыслить себя и через это свою жизнь.

В. Метод нашего исследования может быть обозначен, как метод продуктивной амплификации сознания, основы которого были заложены Л.С. Выготским [30], а осмыслен он в качестве особого неклассического метода исследования сознания А.А. Пузырем [92]. Базовая особенность этого метода состоит в том, что он не просто является техникой воздействия одного человека (исследователя) на другого (исследуемого), но практикой себя (М. Фуко [121, 122]), которую на себе сам производит человек, амплифицируя при этом собственное сознание и в этом смысле трансформирует себя, делая себя Другим. То есть предметом нашей практики является не предмет окружающего мира, но сознание и опыт его амплификации, который человек сам производит на себе. Именно с этим связано наше обращение к психотерапии как в ее теоретическом, так и в практическом аспекте.

Наша работа состоит из трех частей. В первой части мы рассматриваем концептуальные основы осмысления человека современной отечественной психологией. Целью анализа этой части, является выделение пространства смыслообразования и смыслоосознания, реализующегося на основе воображения (Л.С. Выготский [30]) и практик себя (М.Фуко [121, 122]) и утвердить его в качестве отправной точки в осмыслении человека как сознательного существа. Другими словами мы говорим о необходимости различить два пространства опыта человека: а) опыта деятельности в мире (онтологическая система человек – жизненный мир) и б) опыта сознания и самосознавания (онтологическая система человек для себя). Основной проблемный контекст в этой части – обнаружение тех мест онтологической картины человека в отечественной психологии, в которых с одной стороны можно осуществить различение двух видов опта и с другой показать необходимость обращения к опыту сознания, в котором происходит порождение смысла, как основы свободы человека от натуральной данности жизненной ситуации и для возможности воплощения Себя.

Далее мы обращаемся к осмыслению возможностей исследовать опыт сознания, как особый опыт, не сводимый к опыту деятельности человека в мире и на высших уровнях развития сознания независимый от него. То есть мы ставим вопрос о возможности исследовать собственную опытную реальность сознания. В качестве философского аналога такого метода мы предлагаем метод феноменологической рефлексии (Э. Гуссерль [41]), понимаемый нами как духовная практика (С.С. Хоружий [126, 127], К.Г. Юнг [137, 143]), в которой человек в диалоге производит понимающий текст, трансформирующий форму его самосознания из объективно-ситуативной, в которой человек не отделяет Себя от жизненной ситуации, в субъективно-феноменальную, конституирующую это разделение и позволяющая ему осуществить Себя. Исходной единицей и основой для этого является символ, выражающий собственно опытную реальность сознания, которую человек для себя разворачивает посредством текста, переживая при этом себя и трансформируя существующую форму самосознания. Таким образом, символ выступает первичной динамической единицей жизни сознания. Вторичной или рефлексивной же такой единицей является инициальное или интенциональное переживание, то есть переживание, опосредованное символом и произведенное в пространстве-времени понимающего текста.

Во второй части работы мы осмысливаем собственно смысл жизни как феномен опыта жизни сознания, раскрываемого посредством феноменологической рефлексии. Смысловая реальность рассматривается нами как сакральная, то есть натурально не наблюдаемая, но лишь символически выражаемая и осмысливаемая посредством феноменологической рефлексии интенциональная реальность сознания, не сводимая к объективированным предметным содержаниям последнего и, следовательно, недоступная для наивной рефлексии (Э. Гуссерль [41]), но выражающаяся «в» и «посредством» текста сознания. Мы показываем, что смысл в качестве субъективной реальности не предстоит человеку в качестве объективного представления, но конституируется как форма для переживания себя. Отсюда в качестве проблемы понимания смысла жизни обозначается сведение его к объективированным предметным содержаниям превращенных форм сознания, натурализирующихзся на предметах жизненного мира, то есть рассмотрение его как объективную реальность мира, а не переживаемую реальность субъективной динамики сознания, имеющей свою сакральную законосообразность, выражая которую, человек реализует Себя. В этом контексте смысл рассматривается как возможность осуществления человеком Себя, Самости (К.Г. Юнг [143, 153]). То есть в контексте субъективности или феноменологии сознания смысл жизни – трансцендентное Себя человека, Другой в себе, призывающий к его выражению посредством трансформации наличной формы самосознания и осмыслению себя на более высоком уровне сознания. Таким образом, смысл жизни в контексте проблемы сознания – это возможность (обнаруживаемая символом) события сознания, приглашающая (В.П. Зинченко [49, 132], Б.Д. Эльконин [131, 132]) человека к трансформации его наличной формы самосознания в иную, более полную. Само сознание нами рассматривается как живая реальность, трансформирующая себя в опыте самосознавания. Иное (как основа смысла), таким образом, выступает не объективной реальностью внешнего мира, и не ментальной реальностью божественного мира, но Другим сознанием или бессознательным, обнаруживаемым в первичных символах как феноменальное (М.К. Мамардашвили [75]) измерение сознания.

В этом контексте нами выделяются два подхода к проблеме смысла жизни – онтологический и экзистенциальный. Первый полагает в качестве инаковости смысла объективный мир и рассматривает проблему смысла как проблему осуществления человека в мире, а второй, ментальный божественный мир, рассматривая проблему смысла как проблему приобщения человека к божественным основам жизни. Недостаток обоих подходов заключается в отождествлении смысла с предметными содержаниями самосознания, то есть с объективациями его превращенных форм и, вследствие этого, с игнорированием феномена самообмана, основой которого выступает наивная рефлексия. В конечном счете, в качестве единицы осмысления смысла жизни мы предлагаем рассматривать событие жизни сознания, а в качестве метода его исследования феноменологическую рефлексию, как духовную практику (понимания) себя, производящую, конституирующую само событие сознания и таким образом осуществляющая акт его жизни. Собственно только жизнь, опосредованная сознанием, может называться осмысленной, то есть в своем существовании предполагающая выражение Себя для себя и через это осуществление Себя. Единицей такой жизни может считаться поступок (М.М. Бахтин [10]) или свершение (К.Г. Юнг [144]).

В третьей части работы мы осмысливаем саму практику понимания смысла жизни. Основной контекст в данном случае – психотерапевтическая ситуация. Другими словами мы рассматриваем практику понимания в контексте психотерапевтической беседы. В качестве предмета осмысления выступают основные компоненты психотерапевтической ситуации. Это: а) построение человеком (клиентом) совместно с психологом рассказа (текста), которым они осмысляют происходящее с ним и в его жизненном мире; б) собственно проблема клиента и то каким образом она осмысливается в контексте практики понимания смысла жизни; в) принципы и методы, которыми происходит построение понимающего текста, объективирующего человека в том или ином качестве; г) позиции, из которых человек осмысливает Себя, пере-живая наличные формы самосознания; д) этапы и особенности трансформации самосознания, происходящей в процессе осмысления человеком Себя посредством понимающего текста. Если обозначить базовые аспекты, в контексте которых рассматривается практика понимания, то в качестве таковых выступает с одной стороны принципы и формы объективации человеком себя в тексте-рассказе о себе, конструируемого в психотерапевтической беседе, и с другой стороны реконструкция происходящего с самим человеком, субъективная механика инициального переживания и этапы его разворачивания, производящаяся и испытываемая посредством конституирования понимающего текста и обнаруживаемая в содержании его сюжетов. Другими словами с одной стороны мы можем сказать, что рассмотрим практику осмысления человеком себя посредством построения понимающего текста и закономерности тех преобразований, которые происходят с самосознанием в этом процессе. С другой же стороны мы провоцируем определенные переживания (инициальный опыт), осмысление которых требует обращения к понимающему тексту, имеющему определенные интерпретационные формы, посредством которых сам опыт будет осмысливаться и разворачиваться как переживание себя. Подчеркнем, что сама практика понимания будет нами рассматриваться как практика себя (М.Фуко [121, 122]), практика самосознавания, практика построения органа самосознавания, разворачивая на себе которую (или конституируя для себя который), человек испытывает опыт инициального переживания (опыт сознания), в котором с одной стороны трансформирует себя, имеющиеся формы самосознания, и с другой производит событие жизни сознания, обнаруживая ее сакральную законосообразность, чувство которой придает его жизни глубокую осмысленность, а самому человеку дает возможность быть свободным и осуществлять Себя, следуя, как говорит К.Г. Юнг [141], глубинному закону его жизни, а не требованиям окружающего мира.

И последнее, что мы бы хотели отметить. Выстраивая наш текст, мы в первую очередь пытались произвести саму мысль или орган мышления, который позволил бы особым образом посмотреть на проблему смысла жизни и теоретически (но не эмпирически! – В.В. Давыдов [41]) ее осмыслить. В этой связи мы следовали не принципу предметной упорядоченности содержания текста, как это принято в классических научных работах, но принципу выражения мысли, которая бы, будучи не была непосредственно и заранее обозначена и понятна, но постепенно выстраивалась в процессе понимания текста. Сам наш текст – это попытка выразить мысль, показать путь ее построения, и лишь вторично объективное описание той реальности, которая благодаря этой мысли открывается. В этой связи некоторые повороты в тексте могут показаться необоснованными с точки зрения внешней логики и связанности содержания, так как наш текст направлен не на некий объективный предмет, который можно было бы натурально наблюдать и описывать, но на практику мышления, производя которую человек может обнаружить некую реальность или точку зрения, которая конституируется самим текстом и натурально не наблюдаема. Другими словами мы предлагаем читателю рассматривать этот текст как средство для работы со своим пониманием, не сводимое к его содержанию, хотя через него и осуществляемое. Заранее просим прощения за этот вынужденный недостаток.