Нормальность (normality)

Понятие, используемое, несмотря на свою неоднозначность, при попытках раз­личения ток называемого здорового и па­тологического поведения. Многочисленность и разнообразие определений нормально­сти в различных дисциплинах приводит к концептуальной путанице, что существенно усложняет применение этого понятия в пси­хоаналитической теории и практике- Ста­тистические нормы отличаются от того, что имеется в виду при рассмотрении нормаль­ности как идеала или того, что должно было бы быть. При определении нормальности должны быть разрешены или обойдены вопросы развития, культуры, морали (ценно­стные суждения). Попытки определить нор­мальность с точки зрения здоровья оказы­ваются связанными с кругом проблем, воз­никающих при определении понятия здоро­вья. Гартманн (1939) попытался разрешить эту дилемму, предложив рассматривать здо­ровье не просто кок отсутствие болезни и симптомов, но как витальное совершенство. Приняв эту идею, психоаналитики были склонны рассматривать все поведенческие проявления в континууме от патологии до идеала нормальности, или здоровья. Такие попытки были подвергнуты критике из-за того, что различия между патологией и нор­мальностью, или здоровьем, оказались све­дены к минимуму.

Нормальность (или положительное пси­хическое здоровье) определяется на осно­ве изучения психических структур и функ­ций индивида, о также эффективности ис­пользования им своих способностей. Такие динамически ориентированные исследова­ния имеют преимущество перед сугубо ста­тическими, феноменологическими описани­ями, поскольку решение вопроса о том, яв­ляется ли тот или иной феномен симпто­мом, зависит от его места в структуре и функционировании индивида. С этим, по-ви­димому, связан и тот факт, что большинство попыток описания нормальности испытыва­ет значительное влияние со стороны психо­анализа.

Считается, что психически здоровые лич­ности относительно более рациональны и уравновешены в своих установках и пове­дении. Адаптивное функционирование Я должно доминировать над хаотическими влечениями Оно, но это доминирование не должно быть выражено в крайней степени. Я должно распознавать иррациональную природу других форм психической активно­сти и осуществлять контроль над ними, но при этом обладать способностью исполь­зовать их в целях развития. Таким образом, цель психоанализа релевантна тому, что называется здоровьем в идеальном смыс­ле представлений о нормальности. Герман Нунберг (1954) считал, что психоанализ дол­жен способствовать увеличению подвижно­сти энергии Оно, толерантности Сверх-Я, освобождению Я от тревоги и улучшению синтетических функций Я. Определяя нор­мальность, Анна Фрейд (1965) подчеркива­ло, что Я должно достичь большей гармонии между Оно, Сверх-Я и силами внешнего мира. Эрнест Джонс (1931) полагал, что пси­хологическая норма предполагает не только эффективность психической деятельности, но также счастье и положительные социальные чувства. Все эти характеристики здоровья, или нормальности, выражены тезисом Фрей­да: "Где было Оно, должно стать Я".

Гартманн (1964) предположил, что часть психической энергии не является изначально энергией влечений, а с самого начала при­надлежит Я, обслуживая его функции посред­ника между силами психики и среды. Од­нако позже (1982) это представление о первичной автономии Я и свободной от конфликтов сфере было оспорено Бреннером. Он приводит клинические донные в пользу того, что конфликт вездесущ и что признаком психического здоровья являют­ся успешные, адаптивные компромиссные образования, пусть даже и содержащие некоторый конфликт.

Достижение полной гармонии челове­ческой мотивации сомнительно; с учетом этой оговорки здоровье можно определить в соответствии с тем, насколько часто пове­дение базируется на оптимальном равно­весии. Это равновесие поддерживается удачным сочетанием инстинктивных влече­ний Оно и позитивной ориентацией на иде­ал Я. Психологическое равновесие всегда нестабильно, но чем большую прочность обретают функции Я, тем успешнее после­днее справляется с требованиями Оно и ригидностью Сверх-Я.

С точки зрения развития необходимо признать, что многие индивиды, не облада­ющие достаточным равновесием/ не могут все же рассматриваться как отклоняющи­еся от нормы или психически больные. У детей и подростков проявляются свойства, которые у взрослого были бы сочтены па­тологическими. Нарушение равновесия у взрослого может вызывать регрессия, тогда как за детскую лабильность отвечает неза­вершенность развития. Таким образом, пси­хически здоровый ребенок может быть описан как существо, чей прогресс не тор­мозится и завершится так, как к этому рас­полагает биологическое созревание.

Конфликты возникают в ходе развития, поскольку трудно гармонизировать инстин­ктивные потребности и стремление инкор­порировать ценности, предлагаемые куль­турной средой. Побуждения могут быть слишком сильными, а среда слишком жест­кой в своих требованиях. Возникающая при этом тревога может существенно препят­ствовать перцепции и ценностным суждени­ям Я. В этой ситуации гибкая адоптация к конфликтам должна быть сочтена здоровой или нормальной, если реакция предохраняет фундаментальные инстинктивные потребно­сти, позволяет индивиду выдержать необхо­димые фрустрации и тревогу и дает возмож­ность беспрепятственно продвигаться в направлении зрелой адоптации. Механи­ческая адаптация не считается признаком психического здоровья. Свободная аллопластическая адаптация допускает времен­ный отрыв от реальности, если это необхо­димо для обретения лучшего впадения собой. Адаптация предполагает также воз­можность выбора или создания новой сре­ды. Таким образом, психоаналитическое определение нормальности должно вклю­чать также способность преобразования собственного поведения и среды.

Фрейд (1937) отмечал, что исход психо­аналитического лечения может быть огра­ничен конституционально детерминирован­ной интенсивностью влечений, остротой инфантильной травмы и уровнем связанных с защитой изменений Я. Принимая во вни­мание возможность этих ограничений, целью психоаналитической терапии является уси­ление Я и обретение им большей незави­симости от Сверх-Я, расширение сферы его действия и организации, чтобы иметь воз­можность совладать с новыми частями Оно. Эти качества также характеризуют психи­ческую жизнь нормально развивающейся личности.

См. адаптация, анализ, конфликт, метапсихопогия, психический аппарат, структурная теория, функция Я, характер, Я.

[131,233,409,419,463,517,641]

НОЧНОЙ СТРАХ (PAVOR NOCTURNUS)

См. сновиденье, сновидения.

ОБРАЩЕНИЕ ПРОТИВ СЕБЯ (TURNING AGAINST THE SELF)

См. защита.

ОБСЕССИЯ (НАВЯЗЧИВОСТЬ) (OBSESSION)

Обсессивно-компульсивный невроз (Obsessive-Compulsive Neurosis)

Обсессивный характер (Obsessional Character)

Эти термины относятся к явлению, при котором мысли, чувства, поведение индиви­да направляются навязчивой идеей, обра­зом, желанием, искушением, запретом или требованием. Под обсессиями понимают­ся Я-дистонные мысли, возникающие поми­мо вопи индивида. Варианты обсессии — "умственная жвачка" и "высиживание". К "умственной жвачке' относятся навязчивые размышления, рефлексирование, проговаривание, обдумывание. Так, обсессивные па­циенты могут быть склонны к неясным по­вторяющимся размышлениям на философ­ские темы ('что такое жизнь?', 'кто я на са­мом деле?'). 'Высиживать' в собственном смысле означает сидеть на яйцах, укрывая их, как это делает птица, соответственно, 'высиживание' означает постоянное, молча­ливое и одновременно тревожное размыш­ление о какой-то проблеме. Все перечис­ленные психические феномены включают попытку разрешить эмоциональный конф­ликт с помощью размышлений, но решения или заключения индивид избегает, и про­цесс повторяется вновь и вновь.

Компульсии и ритуалы представляют собой постоянное и неустанное желание выполнять бессмысленные действия; они выступают в качестве моторного эквивален­та обсессивных мыслей и — при обсессивно-компульсивном неврозе — часто сопро­вождают их. Последний характеризуется также магическим мышлением, нерешитель­ностью и сомнениями, склонностью отсту­пать, бессвязностью, детализацией, склонно­стью 'откладывать на потом*, отказываться от своих слов и повторением. Человек, стра­дающий таким неврозом, как правило, зна­ет, что его действия и мысли нецелесообраз­ны, но ничего не может с этим поделать.

Симптомы невроза в типичном случае возникают на фоне обсессивного характе­ра. К этой диагностической теории могут быть отнесены многие типы личности: на одном полюсе континуума находятся орга­низованные, продуктивные, совестливые и трудолюбивые индивиды, мыслящие логично и способные осуществить свои идеи; на другом, патологическом, — страдающие острым расстройством лица с ярко выро­женными признаками обсессивного харак­тера (крайняя педантичность, скупость, уп­рямство), имеющие явные трудности мышле­ния, не способные к конструктивным дей­ствиям в связи с амбивалентностью, нере­шительностью и склонностью откладывать 'на потом'.

Основные конфликты при обсессивно-компульсивном неврозе и типе характера предполагают исходящие из Сверх-Я тре­вогу и чувство вины в связи с фаллически-эдиповыми импульсами, аффектами и идея­ми, обретающими форму фантазии. Возни­кает защита от неприемлемых фантазий, в результате образуются фантазии и конф­ликты негативного эдипово комплекса. Ин­дивид регрессирует к анально-садистскому уровню, что лишь усиливает чувство вины в конфликте между Оно и Сверх-Я, особенно в отношении анально-садистских побужде­ний. Этот конфликт в дальнейшем усилива­ется магическим мышлением; многие обсессивные индивиды сознательно или бес­сознательно верят, что желание означает совершение, а подумать о чем-то значит сделать это. Поэтому обсессивные невро­зы удачно именуются также неврозами вины. Сверх-Я жестко обращается против соответсвующих побуждений, аффектов и представлений. Эти конфликты вместе с вырабатываемыми Я защитными механиз­мами (особенно изоляцией, смещением, ин­теллектуализацией, реактивными образова­ниями и аннулированием) приводят к ком­промиссным образованиям, проявляющимся в неврозах и описанных чертах характера.

См. защита, компромиссные образова­ния, конфликт, ритуал, эдипов комплекс. [203,262,632,684]