§ 9.5. Стилистические возможности местоимений

Стилистические особенности личных местоимений. Личные место­имения обычно употребляются при соответствующих глагольных формах:

А что я мог рассказать? Что видел ее днем на улице с мужчиной. И все? Но я

видел, как они шли, я видел их лица. И после этого мы принимали ее.

• Тебе давио следовало это сделать...

• Уходит не она, я ухожу, ие бойся...

• Я всегда знал, что вы разойдетесь.

(Ю. Нагибин)

Употребление личных местоимений при глаголах 1-го и 2-го лица не обязательно, так как личные окончания последних выполня­ют ту же семантическую роль, указывая на предлагаемый субъект Действия: — Проигрываешь, наверное? — Вы...игрываю; —Только вякни кому — убьем! — пообещал мне вслед Вадик (В. Распутин). Отсутствие личного местоимения придает повествованию определенную дина­мичность и в то же время разговорный оттенок. В официально-дело­вом стиле нормой является употребление личных форм глагола без личных местоимений. Например, в приказах, распоряжениях ис­пользуются такие формулировки, как Приказываю...; Предлагаю...; Утверждаю... .

В обычной речи неупотребление личных местоимений 2-го лица чаще встречается при глаголах повелительного наклонения: Плыви себе по течению, поглядывай на зеленые бережки. Против течения спо­собны грести только сильные характеры; Прикажи пробиться к звез­дам, или в морскую глубь, или повести в атаку батальон — поведет, пробьется, приказ выполнит (А. Андреев). Личные местоимения ис­пользуются для придания мягкости приказанию. Ср. выделенные формы: — Возьмите себя в руки, — сказала она строго. — Вы... Вы лучше уйдите'.. (А. Андреев).

Обращение на ты или¹на вы отражает отношения между людьми, часто по-иному не выразимые. Поэтому употребляемые персонажа­ми формы обращения авторы нередко комментируют, раскрывают сложность взаимоотношений, характеров, обстоятельств. Например, персонажи романа С. Залыгина «Тропы Алтая», замдекана Реутский и аспирант Лопарев, вдвоем были направлены в горный маршрут:

К вечеру первого же дня Реутский оказался на побегушках у Лопаревл, и Ло­парев окончательно перешел с ним на «ты»: «Подсчитай-ка, Лев, всходы на мет­ровке!». «Разбей, Лев, делянку десять на десять и опиши подлесок!», «А ну-ка, поиши хорошенько мышиные норы, Лев, много ли их здесь?!» ...

Переход между хорошо знакомыми людьми с ты на вы может быть связан с размолвкой, ссорой, с прекращением дружеских отно­шений, появлением какой-то внутренней преграды и обычно сопро­вождается психологическим воздействием одного собеседника на другого, как это показано у С. Антонова:

• ТУ пожил, погулял. Старый. А она молодая, румяная. И спеть ей охота, и потанцевать...

• Да я в этих валенках десяти председателям отслужил! — закричал вдруг Авдей. — Десяти отслужил и тебя переживу! <...>

• Я еше твоими костями в бабкн играть буду! Равноправие, общественная работа! Заморочили людям голову! <...>

• Давно я наблюдаю за вами, Рудаков. Ночная у вас душа...

Как только председатель назвал его по фамилии и на «вы», Авлей Андреич страшно перепугался.

• Ты мне коитру не шей! — закукарекал он. — Сейчас культа нет.

Личное местоимение мы может использоваться не только для обозначения группы лиц, в которую входит и субъект речи. Так, в научной, а в некоторых случаях и публицистической речи оно упо­требляется в значении 1 -го лица единственного числа: Рассматривая

комедию Островского «Свои люди — сочтемся», мы обратили внимание читателей на некоторые черты русского, преимущественно купеческого быта, отразившиеся в этой комедии (Н. Добролюбов). Некоторые считали такое употребление мы архаичным: Читатель в наши дни привык, приучен к авторскому «я» в публицистике. Еще не так давно шли по этому поводу споры, многим это казалось нескромным, многие предпочитали в публицистике «мы». Сейчас спора нет, сейчас все пишут «я»: «я приехал, я увидел, я думаю» (А. Аграновский). В пуб­лицистике благодаря либерализации нашей жизни это в известной степени и так (хотя многое зависит от авторитета этого «я»). Одна­ко в научном стиле, например в авторефератах, трудно найти автор­ское «я».

В предложных сочетаниях с местоимением мы говорят и по нам, и по нас, но последнее сочетание носит просторечный характер: — Ах гадкий фриц! Ни черта в музыке не разбирается. Петь не дает! — Неу­жели это били по нам? — По нам, конечно (В. Чудакова).

Местоимение мы вместо я употреблялось в дореволюционной России в обращениях от лица монарха: Мы, Николай II...

В разговоре врача с пациентом встречается еще так называемое «докторское мы», для подчеркивания сочувствия к кому-либо:

• А, милый юноша! — встретил его доктор. — Ну, как мы себя чувст­вуем? (А. Чехов).

Личное местоимение употребительно после именительного пред­ставления. В этом случае смысловая роль предшествующего сущест­вительного не просто подчеркивается, а усиливается при помощи местоимения:

Хамство чиновника... Оно происходит от духовного, прежде всего, несоответ­ствия человека своему чиновному месту, от искажения духа и буквы служебного положения, когда служение превращается в услужение и самообслуживание, от гражданскоП неполноценности, от нетвердости, скачкообразности общественных распоряжений и благодушия общественного возмездия (В. Распутин).

Такое употребление личного местоимения — своеобразный сти­листический прием в публицистике, но он часто используется и в ораторской, и в поэтической речи.

В классической литературе личное местоимение 3-го лица мно­жественного числа они встречается в значении единственного числа ^с почтительно-подобострастным оттенком: Виталий Петрович — че­ловек самых благородных правил; от во всякую малость входить не станут (А. Островский); В присутствии члена управы и попечителя Школы она [учительница] встает, не осмеливается сесть и когда гово­рит про кого-нибудь из них, то выражается почтительно: «они» (А. Чехов). Употребление современными писателями местоимения

они в этой роли архаизирует речь: — Мы папашу больше не пустим, как хотите, Иван Егорович. Они человек пожилой (Ю. Герман).

Личные местоимения имеют обобщенный, абстрактный характер и могут относиться к любому предмету или лицу, к любому событию. Поэтому, выражая мысли устно или письменно, надо быть предель­но точным при повествовании, использовать, например, уточнение после употребления личных местоимений: — Вот она, дама-то. За­памятовали, матушка, — засмеялся победитель и придвинул все фишки к себе (Б. Акунин). Действительно, что или кто «она»? Проясняет си­туацию только уточнение, что речь идет о карте. Без такого уточне­ния могут возникать двусмысленности, недопонимание между собе­седниками, наподобие тех, которые обыгрываются, например, С.Залыгиным в романе «Тропы Алтая»:

Сеня стал высказывать еще не обычные для него суждения.

Сказал однажды:

• Мало мы знаем друг друга...

• Кто мы? — спросил Рязанцев.

• Люди... Радио, телевидение, кино — все это показывает людей вширь. Ко­личественно. Внешне. Но теряем один примитив: старый, добрый, испытанный веками жанр — жанр дружеской беседы.

Переход разговора с производственных тем на философские так­же невольно породил вопрос у одного из собеседников: «Кто мы?»

Иногда писатели сознательно представляют такой текст, из кото­рого неясно, о ком или о чем идет речь, чем достигают комического эффекта. В том же романе С. Залыгина:

Лопарев, стоя на взгорке, осмотрелся и спросил Реутского:

• Ну, а что она теперь будет делать?..

• Кто? Кто она?

• Я про лиственницу спрашиваю!

• Не знаю. Не знаю, не знаю...

К личным местоимениям 3-го лица прибавляется начальное н, если они употребляются: а) после простых (первообразных) предло­гов (без, в, для и т.д.); б) после наречных предлогов (типа возле, во­круг, впереди), управляющих родительным падежом: В окно смотрел кусочек голубого неба с двумя звездами на нем (М. Горький); Примчал­ся к ней, к своей Тотьяне, Мой неисправленный чудак (А. Пушкин); Мимо них медленно протарахтел милицейский мотоцикл (А. Адамов).

Употребление личных местоимений 3-го лица с перечисленными выше предлогами без начального н, свойственное писателям про­шлого, в настоящее время представляется разговорно-простореч­ным: — Вот так-то, браток!. Все бабы одинаковы, — с воодушевлени­ем философствовал Сыркин дальше. — У всех у их одно на уме—

(Ю. Скоп); — Так вот, стало быть, — начал он, — едем мы с им в ва­гоне (В. Астров).

Параллельные формы личных местоимений 3-го лица (с началь­ным н и без него) допустимы, если употребляются:

а) после предлогов с определительным местоимением весь (подо всеми ими — подо всеми ними, за всеми ими — за всеми ними)] б) после некоторых отыменных предлогов (в отношении ее, насчет него мнения разделились).

Личные местоимения 3-го лица употребляются без начального н:

а) после наречных и отглагольных предлогов с дательным падежом (навстречу им, благодаря ему): Медленно двигалась вереница людей, со­гнувшись над тачками, нагруженными камнем, и навстречу им шла другая с порожними тачками (М. Горький); б) после сравнительной степени прилагательных и наречий: Завидовавший всем, кто стоял выше его по служебной лестнице, он все-таки надеялся, что его оста­вят мастером (В. Ворошилов).

Стилистические особенности неличных местоимений. Употребле­ние возвратного местоимения себя, указывающего на отношение действующего лица к самому себе, и притяжательного местоимения свой, указывающего на принадлежность кого-, чего-либо лицу-субъ­екту в данном предложении, требует особого внимания, так как они могут относиться к любому лицу: Директор приказал референту нахо­диться в своем (у себя) в кабинете. Двусмысленность предложения обусловлена тем, что воспринимающему это распоряжение референ­ту остается неясным, где он должен находиться: в своем собственном кабинете или в директорском. В таких случаях говорящему необхо­димо так построить фразу, чтобы двусмысленность ее исчезла, на­пример: Директор приказал, чтобы референт оставался в своем каби­нете (не покидал своего кабинета) и Директор приказал, чтобы референт зашел к нему и находился в его кабинете.

Параллельно местоимению свой употребляют притяжательные Местоимения мой, твой и др. Так, в предложении Чем кончу длинный мой рассказ (А. Пушкин) местоимение мой можно заменить без Ущерба для смысла местоимением свой. В других случаях такая заме­на возможна, но нежелательна: она не соответствует общепринятому Употреблению, сочетаемости этих местоимений, лексическому окру­жению. Например: Угощение было свое, некупленное; хлеб свой, овощ ^всякий свой, птица разная своя... одним словом, все было свое (Д. Ма- ^Мин-Сибиряк) и Вот у меня хата. Сам строил. Стол взять — я его делал. Стул взять — моя работа (Б. Горбатов). На первый взгляд со­четания угощение свое и угощение мое, моя работа и своя работа оди-

наковы по смыслу, но в данных контекстах эти сочетания должны быть именно такими, какими они представлены. В принципе место­имения свой и себя не следует включать в предложения, в которых речь идет о двух разных равноправных субъектах действий. В таких предложениях их нужно заменять другими местоимениями, если по­зволяет контекст: Я предложил ему взять свою книгу (лучше мою или его в зависимости от ситуации).

В то же время в выражениях представлять собой, представлять себе не следует опускать местоимение; правильно говорить: Эти све­дения не представляли собой никакого научного интереса; Участники экспедиции не представляли себе всех трудностей, которые им встре­тятся в пути. Нельзя говорить представлять из себя (вместо пред­ставлять собой), какой-либо из себя (вместо какой-либо собой).

Близки по значению, но не взаимозаменяемы определительные местоимения всякий, каждый, любой. В соответствии с определения­ми, данными в Толковом словаре русского языка С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой:

ВСЯКИЙ. I. Каждый, кто угодно из всех, любой. Всякий раз одно и то же.

2. Разный, всевозможный. Всякие книги. 3. Какой бы то ни было. Отсутствие всяких желаний.

КАЖДЫЙ. 1. Всякий, любой из себе подобных. Каждые пять дней. Каждые сутки. Каждый третий — отличник.

ЛЮБОЙ. Какой угодно; всякий, каждый. В любое время. Любой ценой добить- .ся успеха. В любых условиях.

Ни в одном из приведенных словосочетаний нельзя употребить все три местоимения. Например, можно сказать Всякий (или каж­дый) раз одно и то же, но нельзя сказать Любой раз одно и то же\ можно сказать Каждые (или любые) пять дней, но нельзя Всякие пять дней. Сочетаемость и смысловые оттенки в контекстах данных мес­тоимений разные. Поэтому надо быть осторожным при их употреб­лении.

Следует различать определительные местоимения сам и самый. Как отмечается в Словаре русского языка под ред. А. П. Евгеньевой, местоимение сам употребляется: а) при существительном или лич­ном местоимении и обозначает, что именно это лицо или предмет непосредственно участвует в действии: Отец сам вез Тему (Н. Га­рин-Михайловский), б) для выделения какого-либо лица, предмета в значении «даже, даже и»: В самом несчастии видим мы одну поэтиче­скую сторону (В. Белинский). Местоимение самый употребляется при указательных местоимениях тот, этот для их уточнения в зна­чении «именно, как раз»: В эту самую минуту сильный порыв ветре раздвоил тучу (Д. Григорович) — или при существительных, обозна­

чающих место и время, указывая на пространственный или времен­ной предел действия: Была самая середина лета (JI. Толстой).

Определительное местоимение женского рода сама в винитель­ном падеже единственного числа имеет две формы — современную саму и устаревшую (к тому же имеющую книжный характер) самое: Ленинградская зима запомнилась мне странной... не похожей ни на ка­кую другую, да мало похожей и на саму зимуй, (Н. Дементьев); Можно будет переодеться в свое шелковое платье, снова стать похожей на са­мое себя (Б. Полевой).

Определительное местоимение все в значении «взятое в полном объеме» не только не имеет четких семантических границ, распро­страняется на неограниченное количество субъектов, но его обобща- юще-расплывчатое значение аккумулировано в большом количестве устойчивых выражений, пропитывающих наше речевое обобщение и давящее на наше сознание: Все за одного, один за всех; Любви все воз­расты покорны и т.п.

Интересные возможности предоставляют писателю указательные местоимения. Например, местоимение это С. Залыгин использует, чтобы раскрыть душевный мир своей героини:

Она не могла себе представить, что так случилось с нею, Ритой Плонской, которая обладала чем-то необыкновенным. Его, это необыкновенное, нельзя было узнать, нельзя было увидеть, но так и должно быть — самое необыкновен­ное и должно быть невидимым. И не зная, что же это такое, чего нет и не может быть ни у кого, она в это верила. Она «этому* радовалась, «этим* гордилась, и даже все, что было вокруг нее хорошо и что было плохо, все «этим» оценивала, «элшлг» ощущала.

Дымком таинственности оказалось покрытым у писателя указа­тельное местоимение это, возведенное в ранг непознанного, хотя и присущего данной человеческой натуре. Интересно, что автор не на­шел конкретного названия «этому», и для него оказалось удобнее, размышляя о девичьем самоутверждении и своенравии, употребить слова с абстрактным смыслом, с указанием конкретных проявлений чувств и переживаний девушки.

П. Дашкова в романе «Эфирное время», повествуя об отношени­ях между членами одной семьи, пишет: В определение «странный ре­бенок» дачные родственники вкладывали всю силу своей нелюбви к На­дежде Сергеевне и Лизиным родителям. Бабушку они считали подменной эгоисткой, маму и папу называли не иначе как «эти».

Трудности может вызвать употребление местоимения друг дру- ^га• Следует помнить, что склоняется только его вторая часть и Предлог ставится только перед ней: друг за друга, друг к другу, а не ^Эа друг другом, к друг другу. Например: Противники стояли шагах в сорока друг от друга (JI. Толстой); Мы шли гуськом друг за другом (В. Арсеньев).

Некоторые разговорно-просторечные формы местоимений ис- пользуются в художественной литературе для речевой характеристи­ки действующих лиц: — Вот, говорят, ты своих очередников размести в новостройке, а на ихнюю площадь пересели жильцов с Жуковской (К. Федин); — Да ведь ты и не поговоришь со мной никогда... — А про чего с тобой говорить? — удивленно спросил он. Она растерялась: и вер­но — «про чего» (Г. Николаева).