14 Сентября 1937 года постановление цик ссср ещё больше расширило категорию уголовных дел, которые следовало вести ускоренным порядком.

Совершенно очевидно - все эти меры резко сокращали процессуальные гарантии для обвиняемых и подсудимых, что расширяло возможность вынесения необоснованных приговоров, которые нельзя уже было исправить.

В сентябре 1937 г. подобные меры были распространены и на дела о вредительстве и диверсиях (действия диверсионных групп (подразделений) или отдельных лиц в тылу противника по выводу из строя военных, промышленных и других объектов, нарушению управления войсками). Правда, с некоторым смягчением. Новое постановление ЦИК СССР допустило все-таки ходатайство о помиловании, но при отклонении его приговор приводился в исполнение немедленно.

Жесткие условия, в которые ставились следователи, часто приводили к тому, что они старались добиться признания обвиняемого в совершении преступления любой ценой, полагая в то же время признание царицей доказательств. Даже столь не щепетильный юрист, как А.Я. Вышинский, в 1937 г., выступая на февральско-мартовском Пленуме ЦК ВКП(б), заявил о недопустимости такого подхода к следствию. Он отметил, что основной недостаток в работе следователей НКВД и прокуратуры - стремление "построить следствие на собственном признании обвиняемого"

При всей жесткости названных законов главная беда была, однако, не в них. Куда хуже было применение репрессий вообще без суда - уже упоминавшимся особым совещанием, а также "тройками" и "двойками". В этих органах отсутствовали всякие процессуальные гарантии. А именно по пути использования названных органов и пошла репрессия с середины 30-х гг.

Обстановка, при которой были допущены грубейшие нарушения законности, станет более ясной, если учесть, что 10 июля 1934 года при НКВД создаётся Особое совещание – орган, который мог сам рассматривать и выносить приговоры по государственным преступлениям, не считаясь с нормами судопроизводства. На местах действовали специальные «тройки». Создание таких чрезвычайных органов не отвечало требованиям времени, в СССР было построено социалистическое общество, ликвидированы эксплуататорские классы и причины, их порождающие, поэтому не было никакой необходимости создавать орган, проводящий открытые репрессии. Судебное рассмотрение уголовных дел почти по всем категориям государственных преступлений заменялось административным решением, что являлось нарушением принципов социалистического правосудия. Даже годы тяжелейшей гражданской войны, в условиях острой классовой борьбы ВЧК, как правило, не могла сама карать преступников, а передавала законченные следствием дела трибуналам и соответствующим судам. Следовательно, с середины 30-х годов органы безопасности начали выходить из под контроля партии. В рассматриваемый период политические авантюристы Н.И.Ежов, Л.П.Берия и их подручные, захватив руководящие посты в НКВД, совершали грубейшие нарушения социалистической законности, проводили массовые репрессии. Они мало считались с органами прокуратуры и судебного контроля. Деятельность Особого совещания и «троек» приняла широкие масштабы, хотя по Конституции правосудие могло осуществляться только судом.

Применение недозволенных приемов следствия грубо нарушало уголовно-процессуальное законодательство. Все эти отрицательные явления, порожденные культом личности, были, впоследствии, самым решительным образом осуждены на XX съезде партии.

Крупными актами уголовного права этого периода были Указ от 10 июля 1940 года «Об ответственности за поставку недоброкачественной и некомплектной продукции и за несоблюдение обязательных стандартов промышленными предприятиями». Санкция, допускаемая по этому Указу, составляла 5-8 лет тюремного заключения. Указ способствовал тому, что администрация предприятий стала нести большую ответственность за выпускаемую продукцию. Тем не менее, закон был достаточно суровым, если даже брать нижнюю часть санкции.

Под страхом уголовного наказания указом от 10 февраля 1941 года руководителям предприятий запрещалось продавать, обмениваться, отпускать на сторону демонтированное или излишнее оборудование. Это приравнивалось к расхищению государственной собственности. Усиливаются санкции за мелкие кражи на производстве и за хулиганские поступки (год тюрьмы). Возраст привлечения к уголовной ответственности несовершеннолетних наступал, как правило, с 14 лет, если же лицо совершало кражу, убийство, насилие, увечье, то в таком случае можно было привлекать к ответственности и 12-летних. Эта норма плохо согласовывалась с принципом гуманизма советского права. Чрезмерная суровость санкций не всегда была оправдана. Роль общественности в перевоспитании правонарушителей практически игнорировалась. В октябре 1936 года А.Я.Вышинский заявил: «Старая болтовня о мобилизации общественного актива, групп содействия – это все уже должно куда-то отойти... За шумихой общественных форм работы, мы настоящее существо своей работы забываем».

По закону от 8 июня 1934 года за самое тяжкое злодеяние – измену Родине виновный подлежал расстрелу с полной конфискацией имущества. Если преступник совершил перелёт или побег за границу, и в этом ему содействовали родственники или если они только знали о готовящемся преступлении и не донесли властям, то и они наказывались лишением свобода на срок 5-10 лет с конфискацией всего имущества. По этому же закону подлежали лишению избирательных прав и ссылке в отдаленные районы Сибири также совершеннолетние члены семьи изменника, проживавшие совместно с ним и его иждивенцы. В этом случае вводилось «объективное вменение», то есть, к ответственности привлекались лица, не виновные и ни коим образом не причастные к совершенному преступлению.

Уголовный процесс. В день убийства С.М.Кирова 1 декабря 1934 года Президиум ЦИК СССР издал постановление «О порядке ведения дел о подготовке или совершении террористических актов», согласно которому по такой категории уголовных дел вводился особый порядок их рассмотрения. Сроки следствия не должны были превышать 10 дней, обвинительное заключение вручалось лишь за 24 часа до судебного заседания. Дела рассматривались без участия сторон, кассационное обжалование приговоров и подача ходатайств о помиловании не допускались. Амнистия по таким приговорам не проводилась, приговор даже к расстрелу приводился в исполнение сразу же после оглашения. Постановление существенно изменило ряд важнейших статей общесоюзного уголовно-процессуального законодательства. Установленный порядок рассмотрения дела сильно ущемлял право обвиняемого на защиту.

По закону о судоустройстве 1938 года, президиумы местных судов были упразднены. С тех пор ошибочные приговоры мог исправить только Верховный Суд Республики или Союза СССР. Эти инстанции были завалены грудами жалоб, рассмотреть и проверить их было невозможно. Дела накапливались, а справедливые требования граждан оставались без ответа.

Обстановка, при которой были допущены грубейшие нарушения законности, станет более ясной, если учесть, что 10 июля 1934 года при НКВД создаётся Особое совещание – орган, который мог сам рассматривать и выносить приговоры по государственным преступлениям, не считаясь с нормами судопроизводства. На местах действовали специальные «тройки». Создание таких чрезвычайных органов не отвечало требованиям времени, в СССР было построено социалистическое общество, ликвидированы эксплуататорские классы и причины, их порождающие, поэтому не было никакой необходимости создавать орган, проводящий открытые репрессии. Судебное рассмотрение уголовных дел почти по всем категориям государственных преступлений заменялось административным решением, что являлось нарушением принципов социалистического правосудия. Даже годы тяжелейшей гражданской войны, в условиях острой классовой борьбы ВЧК, как правило, не могла сама карать преступников, а передавала законченные следствием дела трибуналам и соответствующим судам. Следовательно, с середины 30-х годов органы безопасности начали выходить из под контроля партии. В рассматриваемый период политические авантюристы Н.И.Ежов, Л.П.Берия и их подручные, захватив руководящие посты в НКВД, совершали грубейшие нарушения социалистической законности, проводили массовые репрессии. Они мало считались с органами прокуратуры и судебного контроля. Деятельность Особого совещания и «троек» приняла широкие масштабы, хотя по Конституции правосудие могло осуществляться только судом.

Применение недозволенных приемов следствия грубо нарушало уголовно-процессуальное законодательство. Все эти отрицательные явления, порожденные культом личности, были, впоследствии, самым решительным образом осуждены на XX съезде партии.