Из архива ппГрицаенко

Заключение эксперта как доказательство в судопроизводстве

Общие принципы

В соответствии с ч. 1 ст. 73 УПК («Обстоятельства, подлежащие доказыванию»), при производстве по уголовному делу подлежат доказыванию:

1) событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления);

2) виновность лица в совершении преступлений форма его вины и мотивы;

3) обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого;

4) характер и размер вреда, причиненного преступлением;

5) обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость деяния

6) обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание;

7) обстоятельства, которые могут повлечь за co6oй освобождение от уголовной ответственности и наказания;

8) обстоятельства, подтверждающие, что имущество, подлежащее конфискации в соответствии со ст. 104.1 УК РФ, получено в результате совершения преступления или является доходами от этого имущес­тва либо использовалось или предназначалось для использования в качестве орудия преступления либо для финансирования терроризма, организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации).

Из приведенного перечня при помощи судебно-медицинской экс­пертизы в той или иной мере обычно устанавливают и доказывают событие преступления (п. 1), виновность лица, совершившего пре­ступление (п. 2), а также характер и размер вреда, причиненного преступлением (п. 4). Если экспертизой будет доказано, что вред здоровью возник по иной причине (т.е. не связанной с расследуемым преступным деянием) либо в иные сроки, вина подозреваемого в при­чинении вреда здоровью установлена быть не может. Выявление в ходе экспертного исследования индивидуальных особенностей организма потерпевшего, предопределивших наступление вреда здоровью, при отсутствии признаков наличия умысла обвиняемого на причинение этого вреда предполагает необходимость признания того, что он при­чинил вред невиновно.

В судопроизводстве по делам о причинении вреда здоровью или смерти пациента в ходе оказания медицинской помощи, только на основании заключения эксперта могут быть решены вопросы об объективной возможности осознания и предвидения наступле­ния вреда здоровью при тех или иных действиях или бездействии врача, о достаточности оснований в его расчете на предотвраще­ние наступления вреда здоровью и об объективной возможности выполнения необходимого действия в условиях конкретной обста­новки. В этих же случаях на основании выводов судебно-медицин­ской экспертизы устанавливаются обстоятельства, исключающие преступность деяния (п. 5) — крайняя необходимость (ст. 39 УК РФ) и обоснованный риск (ст. 41 УК РФ) — или смягчающие наказание (п. 6) (В.В. Альшевский, 2004).

В.П. Решетень (2001) на основании статистических данных показал, что заключение эксперта занимает ведущее место среди доказательств в формировании судебных решений по криминальным событиям при посягательствах на жизнь, здоровье и половую неприкосновенность человека. Особенно большое значение судебно-медицинская экспер­тиза принимает в случаях, когда отсутствуют свидетели (очевидцы).

Однако из 220 исследованных В.В. Альшевским (2004) заключений лишь 39 (17,73%) могли быть признаны корректным доказательством в уголовном судопроизводстве в условиях состязательности сторон. В остальных случаях выводы эксперта были основаны на недостаточ­ных, недопустимых или недостоверных сведениях.

Чтобы заключение эксперта могло выполнять свою главную функ­цию — служить корректным доказательством в судопроизводстве, оно должно соответствовать общим требованиям к доказательствам, предписанным законом.

Для дачи заключения судебно-медицинский эксперт использует информацию из двух источников. Первым источником информации является собственное исследование, проведенное им непосредствен­но. Вторым источником информации служат исследования (или иные действия), осуществленные другими лицами до начала проведения экспертом собственных исследований (предварительная информа­ция) или после него по ходатайству эксперта (дополнительная инфор­мация).

Нарушение предписанного УПК РФ порядка получения и исполь­зования экспертом дополнительной информации на основании п. 3 ч. 2 ст. 75 УПК РФ влечет за собой признание экспертного заключения недопустимым доказательством.

Под допустимостью у юристов понимается разрешенная законом возможность использования того или иного источника доказательс­тва в качестве средства доказывания с точки зрения соблюдения про­цессуального порядка его получения и фиксации вовлечения в уго­ловное дело. Доказательства, полученные с нарушением требований УПК РФ, являются недопустимыми. Недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обви­нения или использованы для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных статьей 73 УПК РФ.

Доказательства считаются полученными с нарушением закона, если при их собирании и закреплении были нарушены гарантирован­ные Конституцией и процессуальным законом права, свободы и охра­няемые законом интересы человека и гражданина либо не был соблю­ден установленный процессуальным законом порядок их собирания и закрепления, а также, если собирание и закрепление доказательств осуществлено ненадлежащим должностным лицом или органом либо в результате действий, не предусмотренных процессуальными нормами (п. 16 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 31.10.1995 № 8).

Например, согласно ст. 57 УПК РФ, эксперт не вправе самостоя­тельно собирать материалы для экспертного исследования. В ч. 3 этой статьи сказано, что если имеющиеся в распоряжении эксперта мате­риалы недостаточны для дачи заключения, ему необходимо:

— в соответствии с п. 6 отказаться от ответов на вопросы поста­новления (определения);

— на основании п. 2 заявить ходатайство о предоставлении допол­нительных материалов или о привлечении к производству экс­пертизы других экспертов.

Исходя из текста ч. 2 ст. 74 УПК РФ («Доказательства»), этими материалами могут быть только допускаемые в уголовном судопроиз­водстве доказательства:

— вещественные доказательства (п. 4);

— показания подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего или свидетеля (п. 1, 2);

— протоколы следственных или судебных действий (п. 5);

— заключение эксперта (п. 3) или иные документы (п. 6) в части, относящейся к предмету экспертизы.

В число «иных документов» входят и медицинские, а под заклю­чениями эксперта понимаются, среди прочих, процессуальные доку­менты, фиксирующие результаты судебно-гистологической, судебно-химической, судебно-биологической и прочих экспертиз.

Труп или повреждения на теле свидетельствуемого в этом перечне доказательств могут соответствовать только понятию «Вещественное доказательство». Такая трактовка допустима, поскольку, согласно комментарию к УПК РФ, вещественными доказательствами могут быть признаны любые предметы и признаки окружающего мира, если они могут служить средством доказывания обстоятельств соверше­ния преступления.

Источником предварительной информации для эксперта являют­ся собранные к моменту проведения экспертизы материалы дела. На практике судебно-медицинскому эксперту наиболее часто предостав­ляют медицинские документы, содержащие сведения о проявлениях той или иной патологии, имевшей место (иногда задолго) до возбуж­дения уголовного дела.

Нередко помимо медицинских документов в распоряжение экс­перта предоставляются и иные материалы дела. Согласно п. 1 ч. 3 ст. 57 УПК РФ («Эксперт»), право эксперта знакомиться с материалами дела ограничено материалами, относящимися к предмету судебной экспертизы. В.В. Альшевский (2004) утверждает, что решение воп­роса о том, какие материалы дела относятся к предмету экспертизы, а какие нет, отнесено к компетенции того лица, которое знакомо с материалами дела в полном объеме и наделено правом назначения экспертизы, однако в тексте закона подобных указаний нет. Не существует и запрета лицу, назначающему экспертизу, предостав­лять эксперту право самому выбирать изо всех материалов дела те, которые относятся к предмету экспертизы. Напротив, такая практи­ка часто оправдана, поскольку, как признает сам В.В. Алыпевский, современный уровень квалификации дознавателей, следователей, прокуроров и судей не позволяет им извлечь из материалов дела те сведения, которые интересуют эксперта как имеющие значение для производства экспертизы. Четкая формулировка экспертом требо­ваний к объему и характеру необходимых ему сведений, рекоменду­емая В.В. Алыиевским, здесь не поможет хотя бы потому, что эксперт не может заранее знать, какие сведения имеются в тех материалах дела, которые ему недоступны. И, конечно, совершенно утопичес­кой выглядит рекомендация автора организовать «получение экс­пертом всей необходимой ему информации в описательной части постановления (определения)», поскольку составление подобной описательной части без специальных познаний в судебной медицине невозможно.

На основании п. 3 ч. 3 ст. 57 УПК РФ эксперту предоставлено право «участвовать с разрешения дознавателя, следователя, прокурора или суда в процессуальных действиях и задавать вопросы, относящиеся к предмету экспертизы». Среди перечисленных в УПК процессуальных действий, в которых может принимать участие эксперт, для воспол­нения пробелов в предварительной информации имеет практическое значение только его участие в допросе. В этом случае эксперт должен знать, что в соответствии с ч. 2 ст. 189 УПК («Общие правила про­ведения допроса») «задавать наводящие вопросы запрещается». Под термином «наводящий вопрос» понимается такая его формулировка, в которой содержится подсказка или намек на ответ. Следует признать, что используемые в медицине при опросе больных формулировки воп­росов в большинстве своем являются наводящими, и эта форма пос­тановки вопросов прочно усваивается будущими экспертами в период получения базового медицинского образования. Данное обстоятель­ство требует от эксперта тщательного обдумывания формулировки вопросов при подготовке к участию в допросе. Пренебрежение этим чревато опасностью признания заключения ненадлежащим доказа­тельством в случае использования в нем информации, полученной в ответ на наводящий вопрос.

Кроме того, при необходимости допроса врача по сделанным им в медицинском документе записям, представляется необходимым огра­ничиваться лишь уточнением, а не дополнением зафиксированных сведений (особенно в делах о причинении вреда здоровью пациента в ходе оказания медицинской помощи), поскольку установить досто­верность дополнительных сведений невозможно. Наличие неустрани­мого сомнения в достоверности сообщенных в ходе допроса сведений делает недопустимым использование их в обосновании экспертного вывода.

В.В. Альшевский (2004) предложил систему проверки и оценки информации, содержащейся в медицинских документах, учитывая важность последних для решения вопроса о степени тяжести вреда здоровью. Приводим его рекомендации в модифицированном виде.