Раздел 9 потенциал гражданского согласия

9.1. Формирование гражданских ценностей

Нормативная пирамида общества имеет длительную истории. Ее начало связано с формированием архаичных норм «табу» и «талион» в условиях мифологической культуры страха. По мере становления общества и общественного человека на нормы архаики накладываются нормы морали, религии, нравственности; нормы обычного и естественного права. Завершается эта «пирамида» нормами позитивного права в условиях индустриального общества как эпохи модерна с ее ставкой на «формальную рациональность». Базовые ценности права представлены жизнью, собственностью, свободой, формальным равенством и справедливостью. Эти ценности являются производными миропорядка, его структурной организованности. Проекция cosmosa (порядка) на общество находит свое выражение в nomose (законе). Если космосу противостоит хаос, то закону — беззаконие, беспредел, аномия. И в этом смысле закон выступает «дисциплинарной матрицей» социума. Но он практически ничего общего не имеет с литерным законом, скрепленным подписью и печатью, который апеллирует не к высшей справедливости, а к силе, предпочитая вместо содержания форму.

Характер базовых ценностей права безусловный. Их источником является само мироздание. Человеку эти ценности представлены уже фактом его рождения. Именно они делают его правоспособным, а уже потом через социум, в своем социальном измерении он становится дееспособным и деликтоспособным.

Но на уровне позитивного (государственного) права ценности жизни, собственности, свободы, формального равенства и справедливости только декларируются. Они проходят по реестру демократических ценностей, ориентированных быть скорее идеа-

421

лом, а не отправной точкой развития и совершенствования общества. При случае, авторитет власти к ним апеллирует, при необходимости — прикрывает свою сущность. Для него они средство, а не самоценность.

Иная картина складывается в гражданском обществе, доминантой которого выступают не отношения по вертикали, а отношения по горизонтали. В условиях коммуникативных отношений ценности жизни, собственности, свободы, формального равенства и справедливости заявляют о себе как идеал и как средство. Они являются идеальным средством разрешения проблемных ситуаций, базовым основанием формирования гуманистического мировоззрения и гражданского согласия. Эти ценности делают физическое лицо подлинным субъектом права. Оно становится гражданином общества, а не социальным атомом «черной дыры»¹. Гражданин демонстрирует социальную активность и готовность защищать себя и свою семью от любых форм экспансии в его адрес. Он не разделяет точку зрения «молчаливого большинства» о том, что политику делают единицы и их пиар. Но один в поле не воин. Ситуацию можно кардинально изменить только через формирование гражданского согласия, где субъектом политики участия выступает субъект своего Отечества, малой или большой Родины, с готовностью проявить всю меру ответственности за себя и тот мир, в котором он живет.

Перестройка 80-х годов и возникновение постсоветского пространства породили надежду на формирование правового государства и становление гражданского общества, что повлекло за собой необходимость осуществить «инвентаризацию» ценностей тоталитарного режима. Предстояло пересмотреть прежние ориентиры и выбрать те, которые проходят по реестру демократических ценностей.

Известно, что способом существования общества и человека выступает деятельность в различных модификациях, а движущей силой развития общества являются ценности, имеющие смысло-жизненное значение. Благодаря им формируются разного уровня мотивы и цели людей, определяются средства их обеспечения.

¹ См.: Бодрийар Ж. В тени молчаливого большинства. Екатеринбург, 2000.

422

Ценности являются регуляторами человеческой жизнедеятельности, служат критериями оценки поступков других людей. Несмотря на то, что аксиология (как учение о ценностях) возникла всего лишь во второй половине прошлого века, в результате усилий И. Канта и его последователей Г. Латце и Г. Риккерта, сегодня трудно представить социально-политическое развитие без ценностных ориентиров, составляющих стержень практической философии. Распад старых форм жизни приводит к распаду старой шкалы ценностей, что обусловливает необходимость поиска новых социальных ориентиров адекватного «ответа» на «вызов» времени и обстоятельств.

Убеждение в приоритетной значимости ценностей стало для XX в. аксиомой, хотя остаются открытыми вопросы об онтологических основаниях ценностей. Являются ли они принадлежностью общества или составляют атрибутивность личности (индивидуальности); являются ли они постоянными, с претензией на статус общечеловеческих ценностей, или они выступают ориентиром конкретной эпохи, ее причиной и ее следствием? Независимо от теоретического решения этих вопросов, практика СССР 80—90-х годов показала, как быстро идет процесс распада общества в случае потери шкалы ценностей: как актуализируется вопрос о ценностных ориентирах, когда люди знают «откуда они», но не знают «куда они». В этих условиях люди, как правило, сбиваются на осуществление принципа «здесь и только сейчас», теряют перспективу. Неопределенность будущего вызывает социально-психологическую напряженность на уровне общества и неврозы на уровне индивида.

Сложившаяся ситуация и рождает интенсивное социальное брожение, которое находит свое выражение в поиске ценностей, устраивающих как общество XXI в., так и его личность. Речь идет о формировании шкалы гражданских ценностей. Этот процесс актуален как для стран новоевропейской цивилизации, так и для стран постсоветского пространства. Для первых поиск новых ориентиров связан с осознанием, что старая шкала ценностей перестала отвечать требованиям современности. О глобальных проблемах спорят, их обсуждают, но они не решаются с позиций старых ориентиров, хотя от решения этих проблем напрямую зави-

423

сит перспектива человечества. Для вторых, поиск новых ориентиров связан с надеждой найти свое место в цивилизованном мире, обрести основание достойного образа жизни.

О поиске свидетельствуют многочисленные конференции, серии дискуссий и семинаров, сборники статей и ученых записок, монографические исследования¹

Поднимая вопрос о формировании гражданских ценностей, следует определить основания отбора этих ценностей, разделяя складывающуюся точку зрения о том, что ценность не тождественна пользе, ибо сущность ценностей... — в их значимости, а не в их фактичности. Ценность обозначает «человеческое, социальное и культурное значение определенных явлений действительности²». «Ценность является не свойством какой-либо вещи, а сущностью и одновременно условием полноценного бытия объекта»³.

И, наконец, ценность является выражением воли к жизни человека, который предпочитает суждению «этот человек мне полезен» суждение — «этот человек мне дорог».

Не тождественна ценность и цели (идеалу), ибо цель (идеал) это техническая и технологическая установка на результат деятельности, а ценность — определенное смысловое значение, база идеологии с ответом на вопрос «зачем», а не «как». Эта идеологическая значимость и востребуется в социальном плане в форме правовых, политических, нравственных, эстетических и религиозных ценностей.

Усложнение социальной структуры общества обусловило инверсию власти авторитета в авторитет власти и потребовало такого регламента отношений, которого не знала община. Таким регламентом стало законодательное оформление правовых отношений, определявших обязанности и права представителей каждой этнической, сословной, половой, возрастной, профессиональной группы. Тем самым сложилась и была формализована особая система, включающая правовые и политические, религиозные, этические и эстетические, а также межличностные и личностно-коллективные ценности.

¹ См.: Каган М. С. Философская теория ценности. СПб., 1997. С. 22—24, 35—42.

² См.: Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 765.

³ См.: Краткая философская энциклопедия. М., 1994. С. 507.

424

Правовые ценности заявляют о себе в форме общественного порядка, права, законопослушания, преступления и наказания. Они закрепляются законодательно и обеспечивают деятельность государства как совокупного субъекта этих ценностей.

Политические ценности заявляют о себе в форме патриотизма, партийной дисциплины и солидарности, гражданственности, национальной гордости и достоинства. Эти ценности являются сверхличностными и совокупным субъектом их выступает определенная общность людей на базе конкретной программы с ориентиром быть консервативной, конструктивной или разрушительной силой, обеспечивая реакционную, реформаторскую или революционную практику.

Религиозные ценности заявляют о себе через веру и ее догматы. Они восполняют дефицит информации о мире, дарят надежду людям, а посему носят общечеловеческий характер.

Этические ценности заявляют о себе через добро, альтруизм, благородство, бескорыстие, самоотверженность. Эти ценности проявляются в поступках людей и обеспечивают их мотивацию с ориентиром на добро или зло.

Эстетические ценности заявляют о себе в форме красоты, величия, великолепия, грациозности. Они задают проекцию восприятия окружающего мира, включая мир людей, через категории прекрасного и безобразного.

Если правовые и политические ценности можно определить как социально-организационные, то религиозные, этические и эстетические можно определить как общечеловеческие, хотя это не исключает, а даже предполагает иерархию ценностей и их различие на уровне региональных и национальных культур. Например, для западной культуры несущественными ценностями являются скромность, уважение к старшим, гостеприимность, ответственность, но первостепенное значение имеют индивидуальность, мужество, деньги, пунктуальность, первенство, равенство, образование, религия, эффективность, качество. Тогда как для восточной культуры несущественными ценностями являются индивидуальность, миропорядок, первенство, сохранение среды, равенство женщин, но первостепенное значение имеют иерархия,

коллективная ответственность, патриотизм, уважение к старшим, мужественность¹.

Если правовые и политические ценности делают индивида носителем определенного ансамбля общественных отношений, исполнителем определенных социальных ролей, то общечеловеческие ценности несут человеку культуру, делают его человечным, формируют меру ответственности за себя и тот мир, в котором он живет; меру участия в жизни общества, в том числе и в сфере политики, обеспечивая становление правового государства и развитие гражданского общества.

Среди интегральных ценностей гражданского общества особое место занимает ценность жизни и ее смысл. Традиционно сложились три варианта отношения к жизни:

— Подчинение обстоятельствам и отказ от поиска смысла жизни на том основании, что смысл жизни в самой жизни. Живи как живется. Не лукавь, будь искренним и ответственным.

• Эскапизм, неприятие абсурда жизни, когда она задает дилемму ужасного конца или ужаса без конца.

• Поиск собственного смысла жизни, когда ее осмысление означает первый шаг к освобождению. Смысл жизни не выводится из жизни, а привносится в нее нашим сознанием в рамках осознания противоречия между сущим и должным (достойным).

Только в третьем варианте жизнь заявляет о себе как подлинная ценность гражданского общества, ибо она сопряжена с такими ценностями как свобода, справедливость и солидарность.

Свобода демонстрирует возможность самоосуществления через реализацию своей воли, предполагает варианты выбора и меры ответственности за сделанный выбор.

Солидарность ~- это та ценность, которая свидетельствует об отсутствии рассогласованности общественного бытия на индивидуальном, групповом и общегосударственном уровнях. Солидарность является идеалом социального устройства, а посему всегда сохраняется актуальность поиска условий ее возможности и средств ее достижения. Отсутствие солидарности свидетельствует о хроническом недомогании общества, является признаком соци-

См.: Каган М. С. Философская теория ценности. С. 144—147.

426

альной патологии. Только в солидарном обществе люди находят реальную поддержку, понимание, сочувствие и справедливость.

Солидарное общество отличается отсутствием принципиальных разногласий по основным вопросам бытия и мышления, согласованностью в поступках и совместной ответственностью за последствия коллективных действий. Основа для солидарности может быть различной. Семья солидарна кровнородственными отношениями; представители одного этноса солидарны потому, что живут на одной территории и говорят на одном языке; выпускники престижного вуза проявляют солидарность перед лицом единой alma mater и т. д. Но чем больше по объему общность людей, тем тоньше узы солидарности, тем сложнее воспринимается эта общность как солидарное «Мы». Отсюда напрашивается вывод, что общество как солидарное целое невозможно, но зато возможна солидарность в относительно небольших локальных социокультурных образованиях, где культурная несоизмеримость не является актуальной, а еще одна ценность гражданского общества — справедливость заявляет о себе как норма.

Справедливостью является то, что имеет ориентир на равенство. Требования равенства и справедливости во взаимоотношениях людей — это требования естественного права, ибо они обусловлены самой природой человека с претензией на статус разумного и свободного существа, сотворенного по образу и подобию божьему.

В отношении справедливости просматривается та же закономерность, которая проявляется и в случае солидарности. Возможность ее осуществления находится в прямой зависимости от объема и структуры социального пространства как формы проявления бытия конкретного общества, как одного из уровней структурно организованного бытия мира. Проблема заключается в том, что для осуществления справедливости необходимо принимать во внимание всю совокупность существующих интересов людей и ценностных ориентиров конкретной общности. И чем больше это множество, тем труднее решить задачу согласования наличных интересов. Ситуация усугубляется еще и тем, что справедливость требует равенства и внимания к индивидуальному, а общественное благо оказывается возможным только через игнорирование

ATI

индивидуального (особенного). И вновь о себе заявляет мысль античного философа о том, как обеспечить гармонию индивидуальной добродетели и общественной справедливости.

Исторически первое решение заявленной проблемы было предложено в эпоху «формальной» рациональности. В политико-правовой модели либерализма справедливость понималась как формальное равенство возможностей, воплощенное в одинаковых для всех законах, осуществление которых гарантировалось силовыми ведомствами государства. Такое понимание справедливости (формальной) было обусловлено относительно слабой дифференциацией социума, устойчивой зависимостью личности от общества и ограниченностью ее свободы. В этих условиях общественная справедливость котировалась на порядок выше групповой или индивидуальной. Позитивное право, опираясь на силу государства, обеспечивало тот минимум справедливости, который «вмещался» в отраслевую норму права, сглаживая противоречия общего и частного интересов. Государство рассматривается как единственный институт, гарантирующий справедливость, понимаемую как равенство возможностей для всех, кто проживает в общем социальном пространстве и одновременно обеспечивает общественную солидарность. Но ограниченность либеральной концепции стала очевидной в условиях XX в., когда общество продемонстрировало не только усложнение социальной системы, но и реальный социокультурный плюрализм.

В новой ситуации справедливым считается не формальное равенство возможностей всех участников социального конкретного действия, а реальное внимание к различиям, по которым они себя идентифицируют. Отныне вера в то, что государство может гарантировать справедливость, является признаком безнадежного романтизма. В условиях децентрализации общественного бытия позитивное право уже не в состоянии удовлетворять справедливые индивидуальные или групповые требования из-за своей чрезмерной формальности и абстрактности. Любые попытки игнорировать специфику групповых интересов в условиях социокультурного плюрализма или подводить их под «общий знаменатель» оборачиваются серьезными конфликтами вплоть до столкновений на этнической, политической или религиозной почве. К ана-

428

логичному результату приводит и предоставление локальным социокультурным образованиям полной автономии, безмерного суверенитета.

Нынешний этап развития общества постсоветского пространства демонстрирует состояние трансформации. И эти трансформационные процессы обусловливают необходимость не столько набора общих демократических ценностей, сколько адекватной системы политических ценностей как предпосылки формирования гражданских ценностей. Нынешняя государственность нуждается в тех конструктивных ценностных ориентирах, которые выводят систему за рамки вчерашнего авторитарного режима, не ограничиваясь «сменой декораций» и принимая во внимание, что перемена слагаемых не влияет на их сумму, сохраняет старое качество. Общество нуждается не только в конструктивной системе политических ценностей, но и в добротном механизме их осуществления, ибо политические ценности — это основа вероятной гражданской идентичности.

В отличие от ценностей, которые проходят по реестру общедемократических, политические ценности — это не только идеи, но и нормы с претензией на статус одного из регуляторов социальной жизни через осуществление интегративной, мотивацион-ной, директивной, контрольной и инструментальной функций.

Интегративная функция политических ценностей обеспечивает социально-политическую целостность тех, кто адаптировал и принял конкретные политические ценности как основание своего мировоззрения.

Мотивационная функция политических ценностей состоит в том, что они задают определенный мотив жизнедеятельности людей, ориентируют на осуществление определенных целей и решение конкретных задач.

Директивная функция политических ценностей обеспечивает их императивность в форме политических постановлений, которые носят общеобязательный характер для членов конкретной партии.

Контрольная функция политических ценностей обеспечивает базу выработки стандартов, оценки политических действий и полученных результатов.

429

Инструментальная функция политических ценностей определяет стратегическую линию политики и тактику ее обеспечения.

А все вместе заявленные функции обусловливают осуществление результативной функции политических ценностей. Эта функция обеспечивает регуляцию политических отношений людей в социальной жизни.

Стабильность политической системы жизни общества находится в прямой зависимости от содержания политических ценностей. Низкий рейтинг политических ценностей является одним из факторов ослабления политического режима. Мера рейтинга —■ это степень доверия населения, адаптация им политических идей. Среди политических ценностей, которые значительно повышают рейтинг доверия населения, а также создают предпосылки политической идентификации, следует отметить идеи народного суверенитета и идеи ограничения государственной компетенции.

Народный суверенитет предполагает определенную меру народного участия в политических акциях, а также в институтах представительной демократии, где наиболее полно реализуются такие ценности как патриотизм, кооперация, социальные обязательства, честь, долг и т. д. Каждая из означенных ценностей имеет свою направленность и свои возможности, а в совокупности они могут достаточно эффективно обеспечивать народный суверенитет и задавать границы государственной компетенции, если эти ценности адаптированы на уровень индивидуального сознания, если они стали «рабочей матрицей» формирования политической культуры и политического сознания как на уровне индивида, так и на уровне общества. Все зависит от эффективности механизма освоения политических идей, который включает семью, школу и свою социальную группу.

В свою очередь, эффективность составляющих механизма освоения политических идей зависит от деятельности средств массовой информации, а также от сложившегося общественного мнения. Общество переживает свой период трансформации. Идет поиск новых идентичностей. Новый механизм социализации, составляющими которого выступают акт идентификации, а также

430

операция закрепления смысла идентичности в определенных символах, предполагает и набор новых политических ценностей. Эти ценности можно рассматривать как «ответ» на «вызов» сложившейся проблемной ситуации. И эта ситуация может быть разрешена только в случае адекватного достойного ответа.

На сегодня проблема политических ценностей является одной из самых актуальных. От уровня этих ценностей зависит социальная активность населения, их гражданская идентичность, гражданское согласие, а стало быть, и становление гражданского общества, без которого правовое государство возможно только на бумаге.

Социологические исследования отмечают дефицит дееспособных политических ценностей и потерю доверия к старым политическим ценностям. Попытка переноса западных политических ценностей в этих условиях обречена на провал. Они не будут адаптированы населением. Они не станут фактором гражданской идентичности и гражданского согласия. Ценности (идеи и их нормативная база) являются продуктом исторического развития конкретного общества, результатом развития их культуры. Если какие-то внешние политические ценности и могут получить «прописку» в обществе, то только те, что отвечают ментальное™ обывателя.

Процессы трансформации современного общества ориентированы на переход к иной модели развития. Эти процессы сопровождаются массовой десоциализацией, потерей старой идентичности и поиском новой идентичности, перехода людей из одних социальных образований в другие. Сложившуюся ситуацию вполне можно определить как маргинальную, ибо она характеризуется пограничным промежуточным положением, в котором оказалось общество. Поскольку маргинальность является производным трансформационных процессов, то она нашла свое выражение как в системе общественных отношений, так и в сознании людей, вступающих в эти отношения. Хотя феномен маргинальности является естественным состоянием эволюции общества, но в условиях возникновения бифуркации он становится фактором дестабилизации, ибо маргинал обречен одновременно существовать в разных (чужих) социокультурных пространствах.

431

Как справедливо отмечает Т. Шибутани, культурная маргинальность порождает социально-политическую, ролевую и др. маргинальность¹. Индивид обостренно осознает различие между социальными мирами, когда он оказывается перед лицом противоположенных требований, которые одновременно нельзя осуществить. Поскольку маргинал — это пограничная личность, то в социальном плане он не воспринимается как полноценная личность. Поскольку ни одна группа не рассматривает его в качестве своего, то в нем формируются негативные признаки. Он начинает сомневаться в своей ценности и самоценности. У него появляется боязнь быть отвергнутым, формируется болезненная застенчивость или агрессивность, обида на весь мир. Ему присуща чрезмерная мечтательность и излишнее беспокойство о своем будущем. В нем формируется ложная уверенность в несправедливости мира, который его окружает.

Дилемма, которая встает перед индивидом в статусе маргинала, заключается в том, что независимо от того, как он поступит, кто-то будет им недоволен. Он пытается оправдать свои поступки, но тщетно. В результате его не покидает чувство вины, перерастающее в раздражение и недовольство собой и другими. Для того, кто уже стал чужим самому себе, такие кризисы ведут к формированию невроза. Отчуждение от других и от самого себя может завершиться состоянием деперсонализации, снятия с себя любой ответственности за свои поступки. Теряя свою целостность, индивид теряет не только целостное представление о мире, но и способность соизмерять часть и целое, согласовывать свое поведение с целостностью мира.

В отечественных исследованиях советского периода маргинал отождествлялся с деклассированными элементами. Но с конца 80-х годов, в условиях так называемой перестройки, феномен маргинала заявил о себе как одна из актуальных проблем общественного развития². Учитывая многоаспектный характер пробле-

¹ См.: Шибутани Т. Социальная психология. М., 1969. С. 473—479.

² См.: Маргинальность в России. М., 2000; ЛантухА. П. Марпнальна людина в систем! координат украшського суспшьства // Сб. науч. тр. Харьковского нацио нального университета им. В. Н. Каразина. — Харьков, 2002. С. 235—240.

432

мы, возникло предложение создать специальную отрасль научного знания под общим названием «социомаргиналистика»¹.

Для маргинала неприемлемы сложившиеся ценности и их нормативная база, а выработать свои ценности и облечь их в нормы, он не может, ибо по своей природе он не легитимен. Подли-ное «я» маргинала корректируется доминирующей социокультурной средой, заставляет сменить идентичность, сменить погранич-ность определенностью в условиях выбора без выбора. В этих условиях маргинал, как правило, демонстрирует либо покорность судьбе, переживая свою неполноценность, либо ориентир на изменение среды, проверяя свой потенциал. Во втором случае это может быть негативный экстремизм и даже терроризм, ибо маргинал воспринимает свободу не столько «для», сколько «от», что чревато аномией и девиантностью, разрушением и саморазрушением.

Феномен маргинальное™ — это социальное явление, которое может заявлять о себе не только через трагедию одного лица, но и быть драмой общества. Процесс маргинализации общества условно можно разделить на три фазы. Первая — связана с распадом отдельных социальных групп и их люмпенизацией. Вторая — связана с лавинным процессом распада общества, когда аномия воспринимается как норма. Третья — связана с рождением новой системы. После этой фазы процесс маргинализации общества редуцируется до единичных проявлений, где и пребывает в латентном состоянии. Поскольку маргинальность порождается кризисом общества, а после сама становится источником кризиса, то незавершенная маргинальность представляет опасное явление, ибо «недолеченная болезнь» ведет к гибели целого, разрывает связи между личностью и обществом, провоцирует индивид на негативный экстремизм.

К факторам маргинализации современного общества относят:

• снижение экономического роста;

• рост безработицы в условиях низкой заработной платы;

• миграцию в город деревенских жителей;

АтоянА. И. Социомаргиналистика. Луганск, 1999.

433

• расширение социальной базы преступного мира;

• деградацию социальной сферы, что проявляется в снижении качества образования, здравоохранения, науки;

• кризис старой шкалы ценностных ориентиров.

Все отмеченные проблемы несут на себе печать переходного периода от постсоветского пространства в неопределенное пространство, когда обостряется борьба за власть распоряжаться государственной экономикой, контролировать финансовые потоки, сырьевую базу и энергоресурсы. В этих условиях в сознании граждан происходит инфляция политических ценностей. Они сохраняют веру только в незыблемые ценности неба и земли, верят только тому, что прямо и непосредственно обеспечивает их жизнь и недоверчиво относятся к обещаниям и декларациям.

Отсутствие добротных идей и социальная пассивность населения создают ситуацию порочного круга. Идеи не могут быть привнесены извне, ибо они не «прорастут» в сознании людей. С другой стороны, конструктивные идеи не могут быть продуктом пассивного сознания. И все же этот круг можно разорвать усилиями интеллектуального меньшинства. Но и оно, как дети и пенсионеры, нуждается в государственной защите в условиях «диких» рыночных отношений. Рынок, за которым стоит физическая сила, первоначальное накопление капитала — это составляющие враждебной среды для интеллигенции. Чтобы выжить, она вынуждена разменивать себя в родном Отечестве или эмигрировать, забывая о своем статусе — быть «солью» Отечества, ферментом его культуры, духовными скрепами общества.

До сих пор, пока государство кардинальным образом не изменит свое отношение к интеллигенции, ожидать конструктивных идей (политических ценностей) не приходится. Кризис общественного сознания будет продолжаться. Хотя общество как никогда нуждается в достойных политических ценностях, основанных на гуманизме, социальной и национальной справедливости, веротерпимости и отечественном патриотизме. Приходится констатировать, что общественное мнение пока не состоялось как фактор социальной регуляции и контроля. Общество не располагает основополагающими, судьбоносными идеями как базовыми цен-

is Зак. 3514

434

ностями для идентификации своих граждан, для обеспечения гражданского согласия.

Решение отмеченной проблемы лежит на стыке оптимального сочетания своего и чужого, общенационального и регионального опыта функционирования системы политических ценностей. Следует принять во внимание, что проблема формирования новой России напрямую связана с изменением типа политической культуры, а, стало быть, и политических ценностей.

Политическая культура — это исторически сложившаяся форма взаимоотношения личности и общества, способ включения индивида в общественную жизнь через ценности, которые обусловливают общественное сознание и предопределяют индивидуальное и групповое поведение.

На ценностях основывается образ политики страны, формируется ее жизненный смысл. Ценности способны изменяться в ходе политической практики. Но при этом остается нечто такое, что обеспечивает целостность общества, направленность его развития даже в условиях кризиса. Это «нечто» есть подтверждение не сиюминутности политической культуры, а органической связи с историей общества. Если история складывается в пользу приоритета целого над частью, то желаемый консенсус текущего момента остается только желанием, ибо народ своей историей подтверждает свою государственность, а не политичность. Он ориентирован на вертикаль власти, а не на горизонталь коммуникативных отношений. Ориентация на символы центра, патернализм остается основной характеристикой российской политической культуры, в силу чего идентификация граждан с обществом подменяется идентификацией населения с сильным государством. Символ национального единства подменяется символом «центра».

Однако не следует забывать, что ценности не только определяют развитие общества, но и зависят от его развития. Они создаются обществом в процессе его развития, а затем превращаются в фактор его развития, но не сразу, а только через апробацию на практике, через гражданскую идентификацию. Когда ценности (идеи и их нормативная база) адаптируются сознанием масс, они

435

становятся подлинно материальной силой, фактором общественного развития.

9.2. Адаптация гражданских ценностей через механизм социализации

Центральным звеном механизма социализации является идентификация. Возникнув в психологии (Г. Тард, 3. Фрейд, Э. Эриксон), понятие идентичности разрабатывается в таких науках как социальная философия, социология, политология. Этой проблемы так или иначе касались как зарубежные исследователи (П. Альтер, Ф. Барт, П. Бергер, 3. Бауман, Э. Геллнер, Э. Гидденс, Е. Гофман, Р. Дженкинс, Т. Лукман, Д. Мид, К. Симонс-Симоне-вич, А. Турен, Т. Шибутани и др.), так и исследователи на постсоветском пространстве (А. Атоян, Т. Воропай, Е. Зубкова, В. Лапшина, Е. Мирошниченко, Н. Победа, И. Попова, М. Руткевич, Е. Стариков, О. Филиппова и др.).

Работая с публикациями по проблеме идентичности, подчас ловишь себя на мысли, что авторы «играют» с термином «идентичность» как дети с новой игрушкой. Посему, как рекомендовал в своей майевтике Сократ, надо бы вычленить общее понятие, определить «что есть что», а потом уже оперировать понятием как средством, инструментом освоения проблемной ситуации.

В Краткой философской энциклопедии, изданной в Москве в 1994 г., с претензией, что это оригинальное издание адаптировало опыт лучших философских словарей Германии, США и Англии, можно прочесть: «Идентичность (от лат. idem — тот же самый) означает полное совпадение чего-нибудь с чем-нибудь» [3, с. 170]. Но тут же авторы статьи оговаривают, что строго говоря, любое явление может быть идентичным только самому себе. Между явлениями может существовать подобие или условное равенство в случае совпадения в существенных признаках. По большому счету, даже отдельно взятое явление не является идентичным самому себе, если вспомнить гениальное замечание античного мыслителя о том, что «в одну и ту же реку нельзя войти дважды», что все стремится к своей противоположности», ибо все в мире находится в состоянии перманентного изменения. Что касается человека, то

436

он — существо многоаспектное и структурно организованное. В нем можно видеть по меньшей мере три уровня «Я», где каждое «Я» с позиций предрассудка, рассудка и разума способно осваивать мир через акт протоидентификации, идентификации и самоидентификации. И в каждом случае об идентификации можно говорить скорее условно, чем безусловно.

И тем не менее «идентичность» прочно поселилась в социальной психологии, а ныне она обретает прописку в социальной философии, социологии и политологии, заявляя о себе в качестве ядра механизма социализации человека.

В обществе каждый оказывается привязан к определенной «дисциплинарной матрице» коллективной жизни в зависимости от того, как он сам себя определяет. Решив проблему сознательного самоопределения, индивид принимает соответствующие права и обязанности, получает определенный статус в своей группе, чьим мнением он дорожит. Благодаря акту идентификации он знает свое место и узнается другими. Сознательное самооопреде-ление обеспечивает и сознательное поведение. В свою очередь сознательное поведение является не столько проявлением того, каков человек на самом деле, сколько результатом представлений человека о себе самом. Каждый человек должен прийти к соглашению с самим собой точно так же, как прийти к соглашению с другими людьми, но своего мира. Другими словами, речь идет о поведении человека как участника определенной группы. Вне этой группы человек испытывает состояние психологического дискомфорта и беспомощности. Он не может заявить о своей адекватности и своей самости вне отношения со своей группой.

Только механизм социализации, который включает момент проекции на другого (других), идентичности с этими другими и закрепление идентичности определенными символами, обеспечивает людям возможность адаптироваться в социокультурной среде и через эту среду сформировать представление о своем месте в мире, построить мир своей субъективной реальности (свою башню из «слоновой кости»), где человек обретает чувство своей уверенности и востребованности¹.

Эриксон Э. Идентичность: Юность и кризис / Пер. с англ. — М., 1996. С. 60—92.

437

Неопределенность понятия идентичности вызывает вопрос: «Может, мы придумали себе идентичность и она всего лишь уловка нашего разума? Может быть, это не до конца то, в чем нуждается наш разум?» Но, несмотря на ее неопределенность, люди включили идентичность в механизм своей социализации и активно эксплуатируют с ориентиром на достижение психологического комфорта.

Важность и значимость идентификации для человека подтверждает феномен уже рассмотренной маргинализации. Когда теряется социальная идентичность, человек чувствует апатию, ему присуща социальная безответственность, что может привести к дезорганизации социального организма. Только благодаря идентичности, человек свой среди своих, ибо худо-бедно идентичность дает ответ на вопросы: «кто я, куда я иду и кто рядом со мной?» Полученное знание обеспечивает включенность в мир, помогает осознать свою необходимость, обрести круги солидарности на уровне семьи, корпорации, общества. Человек всегда нуждается в том, чтобы познать самого себя. И это желание он может осуществить только через другого, кого он считал своим на основании подобия, равенства, симпатии.

Ситуация резко изменяется в условиях переходного периода, когда обрушилась старая шкала ценностных ориентиров, а новая еще не сложилась, когда люди знают откуда они, но еще не ведают — куда они. И вот тогда реальностью становится феномен «массовой патологии идентичности». Люди переживают свою беспомощность, бессилие, отчуждение от всего и даже от самого себя.

По меткому замечанию одного из исследователей проблемы идентичности 3. Баумана, заявленная проблема «стала превращаться из проблемы как выбрать, в проблему какую идентичность выбрать и как вовремя ее изменить»¹. За этими размышлениями кроется косвенное свидетельство о том, что акт идентификации предполагает определенную шкалу ценностных ориентиров. Без соответствующего набора ценностей решение проблемы идентичности невозможно.

Бауман 3. Индивидуализированное общество / Пер. с англ. — М., 2002. С. 185

438

Идентичность вводит человека в определенные социальные нормы, задающие ему канон, образ его жизни. Это своеобразная призма социальной жизни, как справедливо отмечает творческий тандем П. Бергера и Т. Лукмана в работе «Социальное конструирование реальности»¹. Через эту призму можно рассматривать, изучать и оценивать социальную действительность. Ценность этой «призмы» многократно увеличивается, когда речь идет об обществе социокультурного плюрализма, где так нужен свой «фонарь Диогена». Ибо представление о своем месте в социокультурном мире подразумевает и знание социокультурной организованности этого мира.

Каждый индивид обладает своей индивидуальностью, когда о нем можно сказать, что он похож только на самого себя. Это обстоятельство не только мешает ему согласовать свое поведение с поведением других людей, но и заставляет идти через идентичность на поиск своей соразмерности с контрольной группой «своих». Поиск «своих» в условиях социокультурного плюрализма осуществляется через «других». И «другие» рассматриваются как «чужие». Это еще один тезис исследования идентичности. Безобидный «фонарь Диогена» может превратиться в средство демаркации, а не в инструмент интеграции. Это негативная сторона идентичности, которую следует принимать во внимание, чтобы после не пожинать ее отрицательные результаты.

Зачастую идентичность востребуется исключительно в одномерной проекции, забывая о том, что человеческий индивид существо не только многоуровневое, но и многоаспектное в своем отношении с окружающим миром. Стало быть, надо учитывать всю систему координат и только тогда можно вступать с идентичностью в диалог, только тогда она расскажет «кто есть кто» и какова подлинная роль социальных регуляторов в диапазоне от политики до религии, какова истинная ценность взаимосвязи, взаимодействия и взаимообусловленности людей данной группы.

Утрата представлений о своем месте в обществе ставит под сомнение соразмерность личности и общества, ведет к потере согла-

¹ Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности / Пер. с англ. — М., 1995. С. 278-280.

439

сованности в системе коммуникативных отношений. Социальная жизнь предстает в состоянии всеобщего отчуждения, что рождает скорее отторжение, чем желание обрести новую идентичность. Складываются предпосылки «массовой патологии идентичности» в форме всеобщей неудовлетворенности людей средой своего обитания и своей жизнедеятельности. В пассивной форме обыватель заявляет о своем нежелании связывать свою жизнь с судьбой сомнительного социального устройства. Все силы он затрачивает на решение проблемы выживаемости, испытывая ностальгию о потерянных возможностях.

Если идентификация приумножает слагаемую волю, превращая социальную идентичность в мощный фактор гражданского согласия, то отсутствие желания решать проблему своей идентичности резко сокращает базу социальной активности.

Только идентификация с каким-либо социальным образованием дарит индивиду чувство защищенности, избавляет от психологической напряженности. Когда человек в кругу своих, он избавляется от страха быть непонятым. Идентичность, формируя образ «своих», включает механизм репродуктивного отношения к миру, формирует устойчивый стереотип, избавляет от невроза.

Рассмотрев pro et contra идентичности, можно дать ей определение. Идентичность — это комплекс представлений осознанного самоопределения, смысловая конструкция субъекта, закрепляющая его роль и место в социальной структуре «своих».

Включение механизма идентификации инициирует активность субъекта, направляет его действия, обеспечивая сослагательную волю «своих». Утрата гражданской идентичности ставит под сомнение стабильность и перспективу не только сообщества «своих», но и общества в целом. Примером утраты идентификационных оснований можно рассматривать распад СССР. Он стал возможен, когда большинство граждан Союза стали называть свое государство «страной дураков» или «полем чудес», хотя при этом никто не считал себя дураком или чудаком.

Пример свидетельствует о том, что идентичность является конституирующим фактором социальной жизни. Она является «скрепами» жизни общества, ибо потенциал любой идеи может быть реализован только в том случае, когда идея укоренена в

440

структуре личности через ее идентичность. В условиях «массовой патологии идентичности» у людей исчезает экзистенциальная потребность укорениться, встроить себя в определенную социальную реальность. Исчезновение этой потребности означает распад социальной ткани общества.

Первичная фаза постсоветской трансформации общества была связана с разрушением оснований советского строя, что существенным образом отредактировало жизненные возможности людей. Возникли новые жизненные шансы и новые формы социальной активности. Оправившись от шока, люди бросились выживать, формируя временные представления о взаимодействии с другими. В новых условиях начала складываться структурная дуальность идентичностей в форме сращивания старых и новых представлений осознанного самоопределения. Все это свидетельствовало о желании выжить в нестандартных условиях переходного периода, приспособиться к новым реалиям, сохраняя демаркационную линию между личным бытием и внешним миром.

В границах осуществления частной жизни индивид ориентируется на ценности семьи и ближайшего окружения. В границах осуществления публичной жизни индивид обращается к ценностям переходного периода, адаптируя новые условия. В результате, идентичность людей на уровне частной жизни сохраняет свой безусловный характер, а на уровне публичной — демонстрирует условность и ориентир на трансформацию общества (с определенной мерой рефлексии по поводу своей принадлежности к новым реалиям). Складывается гражданская идентичность как своеобразное завершение идентификации индивида в обществе на основе его профессиональной, социокультурной, тендерной, политической, религиозной и другой идентичности. Процесс этот проходит с определенными осложнениями, ибо зависит не только от условий протекания, но и от факторов его осуществления.

Продолжается поиск своей идентичности и на индивидуальном уровне. Предопределенность социального положения осталась в далеком прошлом. Ныне ее место заняло обязательное самоопределение. И проблема состоит не столько в том, как обрес-

441

ти идентичность, сколько в том, какую идентичность выбрать и как вовремя это сделать, если прежняя идентичность теряет свою привлекательность.

Решение этой проблемы связано с необходимостью преодолеть в себе образ отчужденного мира, включив механизм критики сущего и рефлексию должного. Только после этой «операции» индивид обретает способность размыть стереотипы отношения к чужому миру, увидеть условность этой чуждости, понять, что жизнь в обществе — это великое искусство компромисса, которому следует учиться, культивируя в себе человеческое и меру социального.

Свою дорогу должно пройти и общество, формируя благоприятные условия для осуществления идентичности. Вряд ли необходимо возрождать обряд инициации. Суть этого архаического обряда заключалась в том, что неофит расставался с прежней жизнью. Через инициацию он «умирал», прощаясь с прошлым, и «рождался» в новой жизни с ориентиром на будущее. По сути это и был акт протоидентичности, в результате которого индивид становился другим как в глазах соплеменников, так и в собственном представлении¹. Инициацию готовило общество, а идентификация — это прерогатива человека, составляющая механизм его социализации. Этот механизм включает:

а) проекции на объект интереса, в ходе которого уточняется интерес через призму наличных ценностей, осуществляется срав нение;

б) идентичность через осознанное самоопределение и конст руирование субъективной реальности в форме положительного представления;

в) закрепление этого представления определенными симво лами, что способствует формированию положительных стереоти пов и оформления психологической установки на отношение к своим и другим.

За уровнями механизма социализации скрывается категориальный анализ ценностной ориентации, сравнительный анализ и формирование психологической установки с четко выра-

¹ Элиде М. Мифы. Сновидения. Мистерии / Пер. с англ. — М., 1996. С. 228-229.

442

женной целью, операциональностью и смыслоопределенно-стью.

Все это позволяет сделать вывод о том, что идентичность является важнейшим элементом механизма социализации. Но как категория социальной философии идентичность нуждается в существенной проработке, ибо претензия на одинаковость (тождественность) в изменяющемся мире имеет скорее условный, чем безусловный характер.

И тем не менее это понятие активно используется при исследованиях человеческого поведения, признающих значимость личной определенности. Благодаря акту идентичности индивид решает проблему со-знания, как соотнесения знания о себе и знания об окружающем мире. Через идентичность индивид не только решает проблему со-знания, но и конструирует образ социальной реальности «своих» с последующей адаптацией не только образа реальности, но и самой реальности.

С помощью механизма социализации индивид постигает себя в качестве члена семьи, подданного государства, гражданина конкретного общества. Идентичность обеспечивает индивиду возможность состояться, заявить о том, что он человек своего мира, ибо идентичность — это не столько перечень личностных характеристик, которые приписывает себе индивид через проекцию своего отношения к обществу, сколько ценностная интерпретация этих характеристик.

Проблема идентичности актуализируется в кризисных ситуациях, когда индивид утрачивает представление о своем месте, что ведет к потере согласованности в системе коммуникативных отношений. Социальная жизнь превращается в состояние всеобщего отчуждения, демонстрируя предпосылки «массовой патологии идентичности», возникновения потребности поиска гражданской идентичности, без которой стабильность и перспектива общества ставится под сомнение.

Гражданская идентичность в современной России определяется рядом факторов. На нее оказывает влияние тенденция глобализации мира и вьт"у^-™нной эмиграции активной части населения страны. Политики сейчас апеллируют не к гражданственности людей, а к их этничности. Россия представлена не только

443

разными социальными образованиями, но и разными культурами. И удовлетворение потребностей представителей всех культур может грозить дезинтеграцией общества. В настоящий момент следует сменить доминанту этнической идентичности на идентичность гражданскую, поскольку совпадение границ политического и культурного является условием образования национального государства.

В основу общества должен быть положен гражданский принцип солидарности. Внутри отдельного общества и в международном плане нужно иметь систему общих принципов, без которых невозможно примирить общность интересов и культурные различия. Гражданская идентичность совершенно необходима. Вопрос состоит в том, чтобы найти ее пределы. Но не надо думать, что можно прийти к окончательному решению этого вопроса, потому что напряжение между культурной идентичностью и другими формами идентичности, от которых зависит существование общества, всегда было и останется. Всегда придется сталкиваться с проблемами, которые не имеют простого решения. Всегда будут возникать пограничные ситуации.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что идентичность как комплекс представлений осознанного самоопределения субъекта закрепляет его роль и место в социальной структуре «своих», выполняет адаптирующую функцию, включает его в механизм социализации. Индивид и общество должны совместно участвовать в формировании благоприятных условий для осуществления идентичности, иначе в обществе могут начаться дезорганизаци-онные процессы. Логическим завершением социальной идентификации индивида является гражданская идентичность. В условиях трансформации современного общества на процесс идентификации оказывает влияние множество факторов. Но из этого не следует, что гражданская идентичность является псевдопроблемой. Обеспечивая ответы на вопросы «кто мы, куда мы идем и что будет с нами?», гражданская идентичность заявляет о себе как инструмент гражданского согласия.