Тема 12. Философия и будущие человечества.

12.1. Философские основания современных футурологических прогнозов.

Дж. Форрестер// Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. С.787-788.

1) Какие проблемы волнуют современное человечество?

Мировая система сталкивается с новыми трудностями. Под «мировой системой» мы понимаем человека, его социальные системы, технологию и естественную окружающую среду. Взаимодействие этих элементов определяет рост, изменения и напряженность. Существование серьезных проблем в социально-экономико-природной среде не является новостью. Но только совсем недавно человечество начало осознавать силу этих противоречий, которые не могут быть разрешены исторически сложившимися путями — миграцией, экспансией, экономическим ростом, технологическими преобразованиями.

Явным выражением напряженности в мировой системе являются рост населения, возрастающее загрязнение и различие в уровнях жизни. Однако растущее население, загрязнение и экономическое неравенство— это симптомы или причины. Можно ли на них воздействовать с целью улучшения ситуации непосредственно, или причины стресса нужно искать в другом месте мировой системы?

2) Какие параметры динамического развития общества принимает Дж. Форрестер за основные характеристики модели этого развития?

В настоящий момент все более осознается тот факт, что попытки, направленные на ослабление стрессовых ситуаций в наших социальных системах, часто предпринимались ретроспективно, подавляя только симптомы и не затрагивая основных причин. Элементы мировой системы становятся все более тесно взаимосвязанными. Воздействие на один сектор системы может вызвать последствия в другом. И часто последствия непредвиденные и неприятные. Если мы хотим быть уверены, что наши действия будут приводить скорее к улучшению, чем к ухудшению ситуации, то нам нужно понять связи, посредством которых основные факторы влияют друг на друга в планетарном масштабе.

Наши знания и предположения относительно компонент систем (даже таких сложных, как наша социальная система) могут быть проверены на основе методов, развитых в течение нескольких последних десятилетий. Это достигается посредством организации индивидуальных концепций в некоторую модель, что позволяет раскрыть и внутреннюю противоречивость наших предположений, и фрагментарность наших знаний. Такая проверка может способствовать улучшению понимания мировой системы, одним из элементов которой мы являемся.

3) К каким последствиям приводит экспоненциальный рост мировой системы?

Растущее население вызывает рост индустриализации, рост потребности в продуктах питания и распространение населения по все большей территории. Но рост производства продуктов питания, промышленных товаров и занимаемой территории способствует не только поддержанию, но и увеличению количества населения. Рост населения с сопровождающими его индустриализацией и загрязнением является следствием циклических процессов, в которых каждый сектор способствует росту других секторов и обеспечивает свое развитие за их счет. Но со временем рост наталкивается на пределы, налагаемые природой. Почва и природные ресурсы истощаются, а способность биосферы Земли разлагать загрязнения не беспредельна. Дремлющие до поры до времени в мировой системе силы на протяжении жизни одного поколения могут проявиться и начать регулирование процесса. Падающая обеспеченность продуктами питания, возрастающее загрязнение и уменьшающееся жизненное пространство — все эти причины в их тесной взаимосвязи вызывают давления, достаточные для того, чтобы понизить коэффициент рождаемости и повысить коэффициент смертности. По мере приближения к окончательным пределам негативные силы в системе накапливаются до тех пор, пока их не окажется достаточно, чтобы остановить процессы роста. В одно мгновение выясняется, что строгий закон экспоненциального роста слабеет в силу взаимосвязанности природных процессов.

4) В чем заключается необходимость создания машинной модели развития социальных систем?

Мысленная модель — не строгая, а «размытая». Она несовершенна. Она неточно формулируется. Более того, даже у одной и той же личности мысленная модель изменяется со временем, например в течение беседы. Компьютер «инструктируется» заданной ему моделью. Модель – это набор предписаний, которые сообщают вычислительной машине о том, как функционирует каждая часть системы. Это и делает возможным создание реалистичных «лабораторных» моделей социальных систем. Такая модель, конечно, есть упрощение действительно существующей социальной системы, но она может быть значительно более детальной, чем мысленные модели, которые мы обычно используем как основу для обсуждений социальной политики.

И. Ютанов, С. Пересленгин// Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. С.791-792.

1) В чем заключаются достоинства и принципиальные недостатки концепции Дж. Форрестера и его сотрудников?

Они несут ответственность за природоохранительную истерию газет, парламентов и лабораторий. Именно «Римский клуб» построил и «зажег» информационную голограмму экологической катастрофы.

Основные претензии к принятой тогда «Римским клубом» схеме моделирования сводятся к следующему:

• отсутствует определение и формальное описание исследуемой системы;

• выбранное число параметров недостаточно для содержательного анализа этой системы;

• обратные связи между параметрами и потоками (уровнями и темпами) задаются искусственно и не отражают ни общесистемных закономерностей, ни свойств конкретной исследуемой системы.

Как результат, границы применимости глобальных системных моделей не определены, статус возникающих в них расходимостей совершенно неясен, а прогнозы и рекомендации к действиям носят все черты «подгонки» под заранее заданный ответ.

Э. Ласло// Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. С.793-797

1) В чем заключаются принципиальные недостатки современных прогнозов будущего развития человечества?

Простейший и самый распространенный ответ состоит в том, что будущее следует из настоящего и не может радикально отличаться от него. Как говорят французы, plus ca change, (чем больше меняется, тем больше остается тем же самым). В конечном счете мы имеем дело с людьми и природой человека, и завтра они очень и очень во многом останутся такими же, как сегодня. В более изощренном варианте этого широко распространенного взгляда добавляют, что происходящие ныне долговременные процессы вызовут некую толику изменений и породят некоторые различия завтра. Такие процессы обычно принято рассматривать как тренды, тенденции, Тренды локальные или глобальные, микро- или мега- вводят некую долю различия: по мере развертывания трендов одних вещей становится больше, других — меньше. Мир остается прежним, только одни люди становятся лучше, а другие хуже. Такой точки зрения обычно придерживаются футурологи, предсказатели и вообще те, кто занимается анализом трендов. Хорошим тому примером служит широко известный доклад Национального совета разведок США «Глобальные тренды 2015: диалог о будущем с неправительственными экспертами». Тренды развиваются во времени, но они могут также разрушаться и порождать новые тренды и новые процессы. Но в конце концов ни один тренд не действует бесконечно долго, его развитие имеет свои пределы. Эти пределы могут быть естественными, обусловленными ис-черпаемостью ресурсов и запасов, или человеческими и социальными, обусловленными насилием и войной, созданием иных систем ценностей, новой морали и новых ожиданий. Когда большой тренд достигает таких пределов, мир изменяется, и новая динамика вступает в игру. Экстраполяция существующих трендов не помогает нам определить момент, когда наступает это изменение. Нам необходимо точно знать, что происходит, когда тренд нарушается. Для этого требуется более глубокое постижение истины. Нам необходимо выйти за рамки наблюдаемых трендов и проследить за их ожидаемым путем. Нам необходимо узнать нечто о динамике развития системы, в которой тренд появляется и затем исчезает. Такое знание носит теоретический характер, но оно убедительно и находится в нашем распоряжении. Источником этого знания служит теория сложных систем, широко известная как «теория хаоса».

2) Каковы основные характеристики технократического стиля мышления?

Первый миф: «Природа неисчерпаема». В индустриальной цивилизации, распространившейся по всей Земле, использующей мощные технологии, вера в неисчерпаемость природы не только заведомо ложна, но и чрезвычайно опасна. Она открывает широкий простор для нанесения чрезмерного ущерба природным ресурсам планеты и безумной чрезмерной нагрузки на способности биосферы к самовосстановлению. Если мы будем упорствовать в этом заблуждении, то наш коллективный «экологический след» будет по-прежнему превосходить биологическую продуктивность планеты и ее способность поглощать загрязнения. В это случае нас ожидает жалкий конец: деградирующая окружающая сред не способная удовлетворять потребности все возрастающего населения.

Второй миф: «Природа устроена, как механизм». Второй вредный миф ведет свое начало с первых лет Нового времени, проходит через галилеевско-ньютоновское мировоззрение, согласно которому простые причины обусловливают непосредственные и простые следствия.

Однако индустриальная цивилизация XX века — цивилизация современного Логоса — упорно настаивает на рассмотрении ее технологий и окружающей природной среды как своего рода механизма, управляемого людьми или природой, но механизма, который может быть спроектирован и перепроектирован. Результат — быстрая и во многом непредвиденная деградация воды, воздуха и почвы и прогрессирующее ухудшение локальной и континентальной экосистем. Миф о природе как механизме, существует всего лишь столетия, а не тысячелетия, но он уже устарел и стал явно контр продуктивен.

Третий миф: «Жизнь — это борьба за выживание». Этот миф родился в XIX веке как отголосок популярности теории естественного отбора Дарвина. Он утверждает, что в обществе, как и в природе, «выживает наиболее приспособленный». Это утверждение надлежит понимать в том смысле, что если мы хотим выжить, то должны быть более приспособленными, чем те, кто нас окружает. Применительно к человеческому обществу это означает, что жизнь должна быть острой конкурентной борьбой за драгоценные и иногда скудные ресурсы. Государства и целые народы низведены до роли клиентов и потребителей, и если они оказываются бедными, то их «сбрасывают со счетов», как бесконечно малые величины в уравнениях, определяющих успех в борьбе за место на мировом рынке. Во взаимосвязанном и взаимозависимом мире социал-дарвинизм — не меньшая опасность, чем попытка покорить «отсталые» народы.

Четвертый миф: «Рынок выравнивает прибыли». Этот вредный миф непосредственно связан с третьим, которому он в действительности служит своего рода моральным оправданием. К сожалению, этот миф не учитывает положение, уже отмеченное классическими экономистами: рынок распределяет прибыли только при условиях совершенной конкуренции, когда все игроки начинают с более или менее равного «числа фишек». Никто и никогда не наблюдал «совершенного рынка» — в отличие от теории в реальном мире игровое поле никогда не бывает равным для всех игроков и дает преимущество победителям за счет проигравших. Это отчетливо видно по распределению доходов в современном мире, где на долю 40 процентов беднейшего населения приходятся 3 процента мирового богатства, тогда как несколько сотен миллиардеров имеют годовой доход, равный годовому доходу половины населения земного шара.

Пятый миф: «Чем больше вы потребляете, тем лучше живете». Чрезмерное потребление отрицательно сказывается на физическом здоровье и на душевном равновесии людей. Тем не менее миф о том, что тот, кто большим владеет и больше потребляет, — лучше других (а в действительности — так даже превосходит), сохраняется.

3) Каковы основные противоречия либеральной морали?

В современном мире классический либерализм выступаете роли искаженной формы толерантности. Разрешая каждому жить, как ему заблагорассудится, лишь бы он держался в рамках закона и не вторгался «на чужой задний двор», либеральная мораль приводит к серьезному риску. Мы не можем более держать других подальше от нашего «заднего двора» — мы живем в перенаселенном и взаимозависимом мире. Предоставлять каждому возможность жить, как ему угодно, становится опасным. Богатые и сильные могут потреблять непропорционально большую долю ресурсов, на которые мы также имеем вполне законные притязания, к тому же богатые и бедные могут причинять невосполнимый вред окружающей среде, который нам придется разделять с ними. Кроме того, либеральная этика не столь либеральна на практике. Она делает маргиналами тех, кто не может или не будет конкурировать за место на рынке, и способствует установлению «двухъярусного» мира, в котором «современные» люди занимают верхний ярус, а «отсталые» люди располагаются в нижнем ярусе.

Нам необходима не столько этика, основанная на принципе «живи и давай жить другим», сколько планетарная этика, столь же интуитивно осмысленная и инстинктивно привлекательная, как этика либерализма, но лучше приспособленная для обеспечения мира и справедливости на нашей планете. Такая этика заменила бы этический принцип либерализма «Живи и давай жить другим» на этический принцип Махатмы Ганди «Живи проще, чтобы другие могли жить просто». Что касается последней идеи, то она требует уточнения, поскольку речь идет не о внутренней простоте образа жизни, а о влиянии образа жизни на общество и природу. Образ жизни людей должен быть таким, чтобы его потребности не превышали способностей нашей планеты доставлять необходимое для всех ее обитателей. Следовательно, мы можем заключить планетарную этику в следующий принцип: «Живи так, чтобы все другие могли жить столь же хорошо».