Каменьский

Генрик Каменьский (Kamienskt, 1813—1865) как мыслитель развивался в атмосфере левогегелъянских исканий. Родился в Варшаве, принял участие в национально-освободительном вос­стании 1830—1831 гг., был ранен и находился под полицейским надзором. Приняв снова участие в политической жизни, он вы­ступает с критикой шляхетской половинчатой политики руково­дителей восстания и развивается в направлении к революцион­ному демократизму. За арестом его царской полицией следует пятилетняя ссылка (1845—1850) в Вятку, после чего Каменьский эмигрировал в Западную Европу.

Наиболее выдающиеся произведения были им написаны в 40-х годах: «Философское понимание политической экономии, или, правильнее, материальной экономии общества» («Filozoficzne pojmowanie politycznej, a raczej ekonomii materijalnej spoleczen-stwa»,1842), «О жизненных истинах польской нации» («Oprawdach Sywotnych narodu polskiego») и «Демократический катехизис...» («Ratechizm demokratyczny...», 1845). Каменьский испытал на себе влияние не только философии Гегеля, но и утопического социализма сенсимонистов, а также классической буржуазной политической экономии Смита и Рикардо. Он разрабатывает кон­цепцию человека как творческого существа, порождающего своей деятельностью все совокупные социальные институты и процессы. Его философия истории подчеркивала роль труда и производ­ственной деятельности в освобождении человека и общем социаль-

428

ном прогрессе, в ходе кото­рого преодолевается частная собственность.

Отрывки из работ Каменъ-ского подобраны И. С. Нар-ским в переводе с польского А. И. Рубина по изданию: «Избранные произведения прогрессивных польских мыс­лителей», т. II. М., 1956.

НЕСКОЛЬКО СЛОВ О ФИЛОСОФИИ ИСТОРИИ

Чем дальше человеческий дух движется в своем посту­пательном развитии, тем боль­ше свет бросает он на прош­лое, и минувшие события становятся яснее в новом освещении. Каждый момент прогресса, будучи новой точ­кой зрения, дает новое, свой­ственное ему понимание со­бытий. Старые толкования те­ряют свое значение, их место занимают новые, удовлетворяющие духовным потребностям своей эпохи, нуждам своего времени. Мертвая буква остается той же самой, целой и невредимой; но она сменяется жизненной сущностью (понятием, созерцанием) как выражением творческого движения мыслей; каждый момент человечества должен иметь свое собственное понятие о том же самом прошлом или новую его историю. Праздной и самонадеян­ной является мысль, что можно творить системы, которые были бы окончательными, дальше которых не мог бы устремиться человеческий дух и выше которых он не мог бы подняться, низ­вергая то, что устарело. Нет бессмертной истории в том смысле, что она могла бы удовлетворить всем потребностям имеющего наступить нового хода событий, ибо все время, пока человек будет оставаться творческим и самостоятельным существом, каж­дый момент человечества будет сменяться высшим и более совершенным, который оттолкнет в прошлое данный момент; тем самым отомрут созданные им понятия, на которых будущее не сможет задержаться. [...]

Итак, постижение данного прошлого означает, собственно говоря, определение его связи с миром человечества, который возникает как итог самых высших моментов прогресса. Такое историческое постижение, как мы сказали, никогда не является окончательным, поскольку человеческий мир развивается все далее и достигает высших моментов [развития]. Как только они бывают достигнуты, тогда то же самое прошлое должно быть осмыслено в связи со своей целокупностью. Таким образом, исто­рическое понимание того же самого прошлого должно оформ-

429

яяться и прогрессировать вместе с поступательным ходом чело­вечества. Нет последней исторической точки зрения, поскольку имеется безмерный простор для прогресса (стр. 799—801).

НЕСКОЛЬКО СЛОВ О ПРАКТИЧЕСКОЙ ФИЛОСОФИИ, ИЛИ О ФИЛОСОФИИ ДЕЙСТВИЯ

Творю, следовательно, существую

§ 1

В нынешнем философском мире замечается великое и всеоб­щее стремление к спасительной реформе, стремление, проявляю­щееся в широком распространении того, что можно выразить одним названием — практическая философия. Человечество на­деется на наступление новой эпохи науки, приход которой уско­ряют смелые и многосторонние стремления, желающие освободить науку от мертвых форм, сделать ее полнокровной и воплотить в общественную жизнь. Эта новая эпоха еще не имеет четких и определенных черт, ибо она все еще находится в состоянии становления, но она, несомненно, получит завершение благодаря могучим требованиям развивающегося духа народных масс. Этот имеющий наступить, но еще не наступивший момент философии поставит ее на соответствующую ступень и обеспечит ей господ­ство над всеми явлениями человеческой жизни. Сделать фило­софию практической — это то же самое, что поднять ее на ступень, на которой она будет обладать силой действия. Она станет руко­водительницей всех человеческих поступков и разрешит обще­ственные вопросы. Поднять философию на эту ступень — это то же самое, что достигнуть высшей власти для духа и расши­рить сферу его господства. Эта цель неотделима от всякого стрем­ления к практической философии, а величие ее служит естествен­ным стимулом для всех, кто старается достичь ее и прилагает усилия к осуществлению ее. Вполне возможно усмотреть и понять отношение между практической философией и общественной жизнью, а следовательно, и благие результаты, которые должны получиться от усовершенствования деятельности человека и взаимных отношений между людьми. Это не арена для сухих и скудных рассуждений, а, наоборот, нива, где должны быть посеяны и взращены прогрессивные стремления человечества (стр. 802-803).