Институциональная инфраструктура

67. Институционализм

«Институты имеют значение» – заметил как-то Дуглас Норт, нобелевский лауреат 1993 г. В этих словах – вся институциональная экономика. Однако для того, чтобы использовать теорию, одного понимания того, что институты имеют значение, явно недостаточно – нужно еще знать, какие институты и какое именно значение.

Продолжающееся развитие институтов человеческого общества и природы человека, как и достигнутый в этом плане прогресс, можно в общих чертах свести к естественному отбору наиболее приспособленного образа мысли и процессу вынужденного приспособления индивидов к окружению, постепенно изменяющемуся с развитием общества и социальных институтов, в условиях которых протекает человеческая жизнь.

Социальные институты не только сами есть результат процесса отбора и приспособления, формирующего преобладающие или господствующие типы отношений и духовную позицию; они в то же время являются особыми способами существования общества, которые образуют особую систему общественных отношений и, следовательно, в свою очередь выступают действенным фактором отбора" (Торстейн Бунде Веблен. Теория праздного класса). По мнению Веблена основой деятельности человека или организации в экономике являются правила. При покупке картошки на рынке мы руководствуемся заданным раз и навсегда для самих себя правилом, которое можно сформулировать примерно так: поскольку покупка картошки – это далеко не самое судьбоносное решение в нашей жизни и продукт это не слишком дорогой, то максимум, что мы можем сделать для минимизации альтернативных издержек покупки картошки (т.е. потерь из-за того, что мы купили картошку дороже, хотя на соседнем прилавке она была дешевле) – это сравнить цены у двух-трех соседних продавцов. Новаторство Веблена состоит именно в том, что он первым обратил внимание экономистов на изучение не соотношения спроса и предложения, а именно правил, по которым ведется игра. Свою книгу он посвятил правилам, которые руководят людьми, так сказать, изнутри (он называл их инстинктами): любопытство, забота о детях, привычки, желание получить нечто полезное, что-то приобрести и т.д.

Сейчас, конечно, этот набор очень сильно расширен, однако суть остается одна и та же: для того, чтобы правильно понимать экономику, нужно изучать правила, по которым она функционирует. Сейчас институционализм как теория популярен в экономической науке. Слова Дугласа Норта «институты имеют значение», стали своего рода манифестом институционализма. В свое время еще Альфред Маршалл указывал на культурную определенность поведения экономических агентов, а экономисты новой немецкой исторической школы — на роль национальной правовой системы и обычаев. Проблема заключалась в невозможности измерить воздействие конкретных институтов и тем самым сделать теорию считаемой. Институционализм рассматривает человека как актора, но пытается исследовать те факторы, которые определяют его выбор в условиях нестабильной среды, неполной информации. Актор — человек, сознательно действующий, принимающий значимые для себя и других решения.

В последние годы кардинально меняется инструментальная картина экономиста. Экономическая теория из царства непрерывных кривых спроса-предложения превращается в дерево возможностей (или, точнее, в пучок возможностей). Институты перестают быть непреодолимыми, раз и навсегда заданными препятствиями для инвестора или политика: на институты теперь можно целенаправленно воздействовать и оценивать эффективность такой стратегии по сравнению со стратегией следования действующим институтам. Институционализм позволяет выделить «скелет» экономического выбора многих людей: это структуры, внешние по отношению к акторам (институты, сети, контракты), а также экономическая культура, которая существует в виде их ментальных конструкций (знаний и ценностей) и соглашений (таких, например, как язык общения или общее знание, ограничивающее возможности вступления в сделку).