Компромат и «информационные войны»

Роль компромата в истории еще до конца не выявлена. Между тем отдельные факты говорят о том, что она бывает очень значительной. Известно, например, что в падении правившей в России царской ди­настии Романовых немаловажную роль сыграла книга-фотоальбом под названием «Царица и "Святой черт"», изданная за границей М. Горь­ким на деньги будущего члена Временного правительства В. Пуришкевича и продававшаяся по бросовым ценам на Невском проспекте перед отречением Николая Второго от престола.

Книга представляла собой сплошной фотомонтаж, снабженный вырванными из контексфрагментами переписки царя, царицы, Распутина и других высокопо­ставленных персонажей. Это был «черный ПР» по высшему разряду. Правда, потом к власти пришли большевики, так же активно исполь­зовавшие «черный ПР» — чего стоит одна история про А. Керенского, якобы «бежавшего из Зимнего дворца в женском платье».

В последние годы устоялась фраза: «Компромат в России не рабо­тает». Так, да не так. «Не работает» компромат традиционный, лишен­ный творческой жилки. Это как «наперсточники» — вначале они «за­шибали» большие деньги, пользуясь нашей доверчивостью, а потом просто всем надоели и... обнищали.

Так и в политических ПР-манипуляциях. Мужчина-политик в обществе девиц легкого поведения — это старо и неинтересно. Да еще и долго доказывать надо, что это тот самый политик, а не просто «человек, похожий на генерального про­курора». Однажды, в истории с министром юстиции В. Ковалевым, данный прием «сработал», да и то не столько из-за сексуальной подо­плеки, сколько из-за полукриминального характера «банных связей». Однако потом, сколько ни кричали о «похождениях» то Ю. Скурато­ва, то Б. Немцова, то Е. Киселева, ничего «черного» к ним почти не приставало.

«Девочки» в России — уже не компромат. Как и водка. Как и большие деньги. Как и преступное прошлое — даже в телесериалах (например, сериал «Бригада», показанный на РТР осенью 2002 года) откровенный бандит, который рассуждает «о справедливости», спосо­бен выиграть выборы в Государственную Думу. Для массового созна­ния все это стало привычными фактами, на которые люди уже не реа­гируют.

Компромат бывает нескольких видов. Основная его форма — «ком­прометирующий материал» в буквальном смысле. Это реальные фак­ты биографии, компрометирующие политика и потому скрываемые им от аудитории. Здесь все достаточно понятно. Кроме такой основной формы компромата, существуют несколько ее разновидностей. Полу­правда — смесь реальных фактов с интерпретацией и/или придуман­ными фактами. Неправда — правдоподобная, очень похожая на дей­ствительность информация, которая вполне могла иметь объективное подтверждение. Ложъ — откровенная дезинформация, имеющая мало общего с реальной действительностью или не имеющая с ней ничего общего вовсе.

.

История политического компромата в России уже имеет свои эта­пы, стадии и наиболее характерные признаки. Первый этап развития российского компромата (1991-1992 годы) был направлен против но­вой демократической власти. Тогда основным центром распростране­ния оппозиционного компромата была оппозиционная газета «День». Компромат того периода носил в основном антикоррупционный ха­рактер. Его смысл состоял в демонстрации того, что новая власть не соответствует собственным обещаниям (например, «борьба с приви­легиями»), а напротив, занята строительством дач. Это было направ­лено против ближайшего окружения президента Б. Ельцина. Основ­ные сюжеты того времени: «гонорары Ельцина за его воспоминания», «нарушения в ходе приватизации», «аферы помощника Шумейко Романюхи», «строительство дачи Филатова на деньги от продажи старой "Победы"» и т. п.

Второй этап развития политического компромата в России (1993-1994 годы) был связан с борьбой двух ветвей власти — президентско­го окружения и хасбулатовского Верховного Совета с примкнувшим к нему вице-президентом А. Руцким. Компромат носил уже более раз­нообразный и интенсивный характер.

Основные сюжеты со стороныантипрезидентских сил: «чемоданы компромата Руцкого», «плохое здоровье и алкоголизм Ельцина», «загранпоездки жен министров Дунаева и Баранникова», «продажа Курильских островов японцам», «Гайдар, даривший гостиницы своим охранникам на свадьбы» и т. д.

Основные сюжеты со стороны пропрезидентских сил: «номенклатур­ный реванш», «траст Руцкого», «история с "Сеабеко"», «наркокурение Хасбулатова», «татарский сепаратизм», «великоханские амбиции Илюмжинова» и т. д.

Центральным персонажем в «войне компроматов» того времени был Д. Якубовский, тесно связанный со многими высокопоставленными лицами.

Благодаря ему появился но­вый прием — публикация в средствах массовой информации конфи­денциальных телефонных разговоров высших должностных и просто влиятельных лиц.

Третий этап развития компромата в России (1995-1996 годы) был связан с избирательными кампаниями того времени. С одной сторо­ны, это была борьба пропрезидентских сил в рамках «зачистки поли­тического пространства» для обеспечения победы Б. Ельцина на пре­зидентских выборах. Наиболее яркие воспоминания — «первый тур» борьбы против медиамагната В. Гусинского и группы «Мост», якобы готовивших предвыборную кампанию Ю. Лужкова. С другой стороны, это внутренняя борьба в среде проельцинских сил по линии А. Чу­байс — А. Коржаков, завершившаяся историей с «полумиллионом долларов» в «коробке из-под ксерокса».

Данный этап завершился пиком развития российского компро­мата. Уже в 1997 году наметился спад интереса к нему. Постепенно компромат превратился из инструмента воздействия на массовое сознание в орудие сведения счетов внутри правящей элиты.

Четвертый этап (1997-1998 годы) связан с активной борьбой Б. Бе­резовского за влияние в российской политике, в частности, на Б. Ельци­на и его семью. Особенность данного этапа — тесная связь политики с экономикой. Захват и передел собственности стал целью, политиче­ское влияние — средством. Одним из объектов борьбы «группы олигар­хов», считавших, что именно они обеспечили переизбрание Б. Ельцина на второй срок, тогда стал А. Чубайс.

Пятый этап развития компромата в России (1999-2002 годы) за­вершил бурную фазу развития этой ПР-технологии и обозначил пери­од относительной стабилизации. Сутью этого периода и стала борьба за стабилизацию. Ее конкретное выражение — борьба консолидиру­ющейся новой элиты против «олигархов» ельцинского периода (преж­де всего, Б. Березовского, но также, отчасти, против В. Гусинского и некоторых других, менее известных персонажей).

Политика все более пе­ремещалась в виртуальную сферу — соответственно, за ней последо­вало и государство, постепенно овладевая новыми современными по­литическими инструментами. Совершенствовались методы и приемы.

К лобовым «новорусским» атакам добавилось нестареющее мастерство вышедших из тени представителей «старой школы». Воскресло искус­ство политического намека в ПР-акциях.

Однако основные сферы использования компромата, сюжеты и даже центральные фигуры по преимуществу повторялись. Новое дыхание приобрела на данном, уже завершающем этапе «борьба с олигарха­ми» — стали вскрываться сюжеты о злоупотреблениях и возбуждаемых уголовных делах. Очередной раунд пережила предвыборная борьба — опять возникли сюжеты о Ю. Лужкове, а также теперь уже экс-пре­мьере Е. Примакове.

.

Современный, уже шестой этап развития российского политиче­ского компромата характеризуется значительным снижением накала и интенсивности использования данного инструмента ПР-борьбы. Ситуация стабилизировалась, к компромату привыкли, научились им пользоваться, контролировать и даже предотвращать. С одной сто­роны, он стал предельно доступным (целый набор таких сайтов, как «Сотрготаг..ги» в Интернете) и, потому, малоинтересным — он пере­стал быть сенсацией.

Сегодняшний «компромат» — бледная тень былых времен. Если же компромат появляется в заметных масш­табах, ныне это означает только одно: что за ним стоят властные струк­туры.

Постепенно, в политической среде меняется и отношение к комп­ромату. Если в 1990-е годы он воспринимался как сравнительно лег­кое и недорогое средство достижения желаемого политического или экономического результата, то с изменением общей политико-эконо­мической ситуации появились и новые средства достижения целей.

Таким образом, в «большой политике» ис­пользование компромата стало контролируемым и, прежде всего, го­сударственным, а в политике «малой» он стал просто не нужен.

Обычный политический компромат сегодня возникает именно как реакция на неумную и откровенно лживую «позитивную рекламу» при явном сокрытии конкурентами теневых сторон своего прошлого. Ра­зумеется, мы заведомо исключаем из рассмотрения откровенную ложь просто как прием, не имеющий отношения к ПР. Подчеркнем это: ПР — это не ложь, а ложь и клевета — это не ПР.

Современный российский политик решается на компромат в основ­ном тогда, когда у него чешутся руки и язык рассказать всем, что он знает о конкуренте и что соперник скрывает или даже утверждает пря­мо противоположное. Компромат в политике — это чаще всего реак­ция на лживость позитивной рекламы. И тут действует общее прави­ло: ложь может порождать ложь, как зло порождает зло..

Однако, если в компро­мате действительно имеет место жестокая правда, некоторые люди, устыдившись своего прошлого, уходят с политической арены. Если же это не так, то наилучшим способом противодействия подобным при­емам считается публичное оглашение фактов шантажа и (якобы)

сфабрикованного компромата. Таким образом «оружие» выбивается из рук шантажистов.

«Покончив» с компроматом, обратимся к еще одному весвма специ­фическому компоненту современной жизни — к «информационным войнам». Искать оптимальное определение, полагаем, нет необходи­мости; всюду, где есть информация, где есть разнонаправленные инте­ресы, там есть противостояние, латентная или явная борьба, в которой используются различные виды «вооружений».

Информация в поли­тике — оружие, причем весьма серьезное. Сразу оговоримся, что авто­ры не склонны рассматривать «информационные войны» как желан­ный компонент ПР-деятельности. Здесь важнее иное: надо выявить истоки и формы «боевых действий» с применением «оружия инфор­мационного уничтожения», а также возможные варианты защиты от него.

При этом ин­формация существует не сама по себе, она аккумулируется, в первую очередь, средствами массовой информации, которые, как уже отмечалось, обретают вполне реальную управленческую силу. Но это управление особого рода: СМИ способны оказывать воздействие на формирова­ние общественного мнения и общественных настроений, опосредован­но влиять на социальное поведение индивидов и целых социальных групп. Фактически информация, производимая и транслируемая СМИ, оказывает психологическое воздействие на социум.

Можно с определенной долей уверенности утверждать, что поня­тия «информационные войны» и «психологические войны» практи­чески тождественны. И то и другое самым тесным образом связано с пропагандистским воздействием на потребителя информации, а це­ли достигаются с использованием средств массовой информации.

«Войны» с использованием СМИ можно условно разделить на две категории. Во-первых, информационные баталии между вещателями, целью которых является обеспечение господства в эфире. Многолет­нее противостояние в радиоэфире советского Иновещания и разного рода «голосов» — наглядный тому пример. Конечно, и та и другая сто­рона обеспечивали политические интересы руководства своих стран, но налицо было и столкновение информационных потоков, опровер­жение информации противника, селективный подход к самим инфор­мационным сообщениям.

Во-вторых, использование подконтрольных средств массовой информации для дискредитации своих политиче­ских конкурентов. (Выше уже приводился пример «медиа-киллерства» С. Доренко на каналах Б. Березовского.) Учитывая, что в информаци­онных войнах частенько используются слухи и сплетни, рассмотрим этот феномен общественной жизни чуть подробнее.