Кризисы общества и кризисы исторической науки. Почему происходит смена парадигм на рубеже XX – XXI веков?

Развитие науки сопровождается кризисными ситуациями, которые имеют сложную природу, включая в себя и кризис господствующей парадигмы. Разрешение кризисов в науке необходимо связано с зарождением новой парадигмы. Её появление свидетельствует не об ошибочности предыдущей парадигмы, а о движении научного знания.

XX век породил новые противоречия. Мир утратил устойчивость, жизнь меняется слишком быстро для человека: люди оказались не готовы к тем изменениям, которые принёс научно-технический прогресс. Резко возросла роль случая и роль личности в общественной жизни.

Сегодня многие ставят вопрос о том, насколько психологически приспособлен человек к ситуации быстроменяющегося мира. В прошлом социальный цикл зачастую соотносился с культурным. Сегодня на жизни одного поколения окружающая культура может измениться несколько раз в связи с резким сокращением сроков от изобретения до массового внедрения достижений техники. Человек не чувствует себя уверено ни в культурном, ни в профессиональном плане. В мире всё больше становится людей вырванных из лона семьи, из привычного ландшафта, утративших привязанности и ощущение стабильности. С одной стороны становится больше степеней индивидуальной свободы, с другой – становится всё больше неврастеников, потерявших способность ориентироваться в окружающей жизни, способность разумно управлять событиями. Преображается социальное и культурное бытиё.

Оторвите человека от родной культуры и бросьте в совершенно новое окружение, где ему придётся мгновенно реагировать на множество совершенно новых представлений о времени, пространстве, труде, сексе и т.п., и вы увидите, какая поразительная растерянность овладеет им. А если вы ещё отнимите у него всякую надежду на возвращение в знакомую социальную действительность, растерянность перерастёт в депрессию. Психологическое онемение – жуткий синдром нашего времени. ¹

Пример тому – Россия в 90-е годы XX века, когда за кратчайшее время кардинально изменилась и культурная среда и система ценностей: молодёжь резко отличается от старшего поколения. Мы имеем противоречия не только социальные, но и противоречия между поколениями. Подобные изменения происходят во многих странах мира. Нормой становится, когда вчера ещё респектабельный индивид вдруг становится изгоем. Тот, кто привык к земле предков, оказывается беженцем. Православный попадает в исламское окружение. Человек, который всю жизнь взращивал в себе нравственность, неожиданно обнаруживает, что выжить можно, только придерживаясь, правил поведения воровской шайки. Человеку, который впал в нищету, предлагают оплачивать жильё по западным стандартам. За десять лет либеральных реформ либеральная модель потускнела. События 11. 09. 2004 года показали, что нет никакого конца истории: конфликты приобрели другой характер и другую форму, западная либеральная модель оказалась неприемлемой для значительной части человечества. Надежды на то, что Запад поможет создать условия для сытой и безмятежной жизни рассеялись. Любовь ко всему западному сменилась национализмом в разных формах, подаваемого как патриотизм. Страх перед будущим, как правило, порождает стремление искать защиты в родном стаде.

История как наука прямо связана с проблемой самоидентификации общества. Всё, что происходит в обществе отражается в сознании историков, которые сознательно или бессознательно ищут способы налаживания коммуникативной функции общества. Изменение социальной дифференциации и способов накопления и передачи информации становится исходной позицией для смены теоретической модели. В сложных дифференцированных обществах огромные количества информации должны ещё быстрее течь между официальными организациями субкультурами, которые образуют целое, и между слоями и подструктурами внутри них.

В западных обществах такие изменения приобрели лавинообразный характер во второй половине XX века.

Как писал Э. Тоффлер: «Политическая демократия, вовлекая всё больше и больше людей в принятие социальных решений, облегчает обратную связь. И это именно та обратная связь, которая существенна для контроля. Чтобы взять на себя контроль над ускоренными переменами, нам понадобятся ещё более передовые – и более демократичные – механизмы обратной связи»².

Этим определяются революционные изменения в исторической науке последней трети XX века. Они направлены на исследование максимально широкого спектра механизмов межчеловеческой коммуникации, которым ранее просто не придавали значения. Но сегодня они становятся определяющими для сохранения стабильного развития общества.

Главная задача исторической науки – обеспечить самоидентификацию общества и через это – его консолидацию. В XIX веке средством консолидации общества была линейная память, основанная на общей для большинства населения социальной памяти. В исторической науке проявлением линейного восприятия исторического опыта был исторический метарассказ, основанный на единых правилах изложения и аргументации. У человека того времени ещё было ощущение могущества человеческого разума способного понять историю человечества как единый процесс. Поэтому люди того времени могли уверенно глядеть в будущее, будучи уверены в возможности понять, объяснить и предсказать развитие общественных процессов. Современный человек постоянно сталкивается с многообразием, а это вызывает психологический стресс, чувство неуверенности в собственных силах, сомнение в способности понять то, что происходит в обществе. Отдельные истории, которыми пичкает человека телевидение и другие средства массовой информации, не связанные в одну систему, – благоприятная среда для манипуляции единичными воспоминаниями (проверить их с точки зрения единой теории нельзя, а знать всё попросту невозможно). Это стало возможным в результате отказа от метарассказа в ситуации постмодерна. Произошёл отказ от линейных и стадиальных построений истории.

Мобильность современного человека порождает необходимость самоопределения: «найти себя в череде поколений». Современный человек идентифицирует себя не в определённой временной точке, а в определённой культуре. Отсюда возникает ощущение прекращения движения, отсутствия в истории смысла. С концом идеологического противостояния и распадом СССР возникло ощущение «конца истории» (Ф. Фукуяма). Действительно складывается такая ситуация, в которой исчезли многие привычные ориентиры. Это произошло не только в политической жизни; начиная с середины 1960-х годов распространяются качественно новые явления повседневной жизни, основанные на протесте против устоявшихся норм поведения, определяющие повседневное поведение людей: общение через Интернет, стиль «унисекс» в моде, хиппи, экологическое движение и движение антиглобалистов и т.п. Все эти явления сопровождались стремлением к отрицанию предшествующей модели межчеловеческой коммуникации. Россия тоже переживала нечто подобное после революции 1917 года. В своё время Маркс говорил о конце предыстории человечества. Может быть, его пророчество начинает сбываться? Пока ясно одно: человечество переходит из стадии, в которой главным ограничителем свободы воли были условия окружающей среды, в стадию, в которой основным фактором, создающим границы воображения человека, становится искусственная среда обитания.

Кризис любой исторической парадигмы выражается в её неспособности на современном уровне дать понимание как «вечных» проблем, связанных с основополагающими идеями парадигмы – идеями движения, общности человечества, так и специфических, связанных с конкретно-историческим воплощением данных идей, например, идеями цикличности, изменения для циклической парадигмы, идеями линейности, развития для линейно-поступательной. Методологическими причинами кризиса являются устаревшие гносеологические основания господствующей парадигмы: циклизм для циклической парадигмы, стадиально-линейное развитие для линейно-поступательной парадигмы.

Предпосылками качественных преобразований в парадигме выступают аномалии. Аномалия появляется обязательно на фоне существующей парадигмы и подвергает сомнению суть ее фундаментальных идей. Так, в недрах циклической парадигмы появилась идея линейного развития, которая явилась своеобразным усложнением идеи изменения, существующей в рамках этой парадигмы. Под развитием подразумевается приобретение нового качества при достижении определенного предела и переходе на следующую ступень своего развития. А в рамках линейно-поступательной парадигмы вызревает идея нелинейности, усложняющая идею линейного развития возможностью многовариантной истории ¹.

При смене исторических парадигм не утрачивается их преемственность. Её легче выявить на втором уровне проявления данных парадигм, где явно действуют идеи, теории, подходы, методы, формы исследования, применяемые для интерпретации вторичных текстов. Данная преемственность заключается в существовании основополагающих идей любой из рассматриваемых парадигм - идей движения общности человечества. Они имеют свое конкретно-историческое содержание в каждом типе парадигм. Так, идея движения в циклической парадигме отражает простое изменение, круговорот, «полезность» истории, помогающую потомкам избежать ошибок предшествующих поколений, в линейно-поступательной парадигме – развитие, качественное изменение, прогресс истории. Идея общности человечества в циклической парадигме включает представление только о географическом единстве отдельных народов и стран, в линейно-поступательной парадигме – также и об историческом единстве всего человечества в циклической парадигме сводился, в основном, к «перекрестному допросу» очевидцев, а в линейно-поступательной – к фактологической логической, филологической и другим экспертизам источников.

В содержание хронологического, субстанциального, рационального подходов к предмету историографического исследования каждая парадигма также вносила свои особенности. Так, циклическая парадигма ограничивала применение хронологического подхода определённым периодом времени. Историки не пытались проследить историю какого-либо общества за довольно длительный период. Подобное ограничение (с точки зрения Коллингвуда) объяснялось тем, что ретроспективная граница поля видения историка определялась границами человеческой памяти.

В период господства циклической парадигмы субстанциальный подход заключался в рассмотрении конкретных тем, вопросов, явлений. Для историков, руководствующихся данной парадигмой, не существовало проблемы развития предметов исследования. Последние представлялись неизменными, раз и навсегда данными. Область истории (согласно Коллингвуду) ограничивалась только описанием того, как действуют люди и объекты, природа же их самих оставалась вне поля видения историка ¹.

В основу рационального подхода к прошлому была положена вера силу интеллекта и воли человека, тенденция искать причину всех исторических событий в личности, действующей в истории. Особенности, вносимые каждым типом парадигмы, были связаны с пространственно временными границами применения данного подхода. Циклическая парадигма ограничивалась рассмотрением событий времени и места, ближайших к историку. Линейно-поступательная парадигма, в свою очередь, распространяла данный подход на явления всемирно исторического масштаба.

Появление новой парадигмы не приводит к отбрасыванию старой, лишь ограничивает её. Появление алгебры не отменило арифметику и таблицу умножения.

Так, в период становления и господства линейно поступательной парадигмы в историческом знании циклическая парадигма утрачивает статус доминирующей и определяющей облик науки, образца для интерпретации. Сфера её деятельности ограничивается в этом случае уровнем рассмотрения малых общественных систем – конкретных наций и государств. Их развитие представляется как циклическое движение от зарождения через расцвет к упадку. Вместе с тем, общество как совокупность множества культур рассматривается развивающимся поступательно прогрессивно. В свою очередь, парадигма, складывающаяся вслед за линейно-поступательной, уже не трактует как, безусловно, прогрессивный процесс развития человечества в целом. Новая парадигма позволяет говорить о прогрессе в развитии лишь отдельных культур, причём в определённых временных границах. А развитие всего человечества она представляет как процесс, характеризующийся многовариантностью ².