Немецкая куртуазная лирика

Куртуазная поэзия в Германии, получившая название миннезанга (букв. «любовная песня»), возникла в середине XII века и активно развивалась вплоть до середины XIII века. Поэты этого направления соответственно назывались миннезингерами и, в отличие от провансальских трубадуров, принадлежали, как правило, достаточно узкой прослойке рыцарей, состоявших на службе у крупных феодалов и непосредственно от них зависевших. В их обязанности входило и сочинение песен в честь своих господ. Поэтому в лирике миннезанга силен элемент условности, следования некоему официальному канону. Но на этом фоне возникают и яркие поэтические индивидуальности, составившие славу этой школы.

Поэзия немецкого миннезанга дошла до нас в виде многочисленных песенников – рукописей, украшенных миниатюрами, которые свидетельствовали о чрезвычайной популярности этой поэзии.

Вальтер фон дер фогельвейде

(ок. 1170 – ок. 1230)

Вальтер фон дер Фогельвейде – крупнейший поэт немецкого миннезанга, обладавший яркой поэтической самобытностью. Он был сыном обедневшего рыцаря и прожил скитальческую жизнь, объездив всю Европу. Долгие годы он находился на службе у австрийских герцогов. Будучи свидетелем раздиравших Германию смут, он выступил с идеей объединения нации и создал ряд стихотворений общественно-политического содержания («шпрухов»), в которых обличал феодальный сепаратизм и политику папства.

Любовная лирика Вальтера фон дер Фогельвейде, хоть и вобравшая опыт трубадуров, отличается выраженной самостоятельностью тем и мотивов. Вальтер фон дер Фогельвейде впервые воспевает «низкорожденную», отказываясь от культа условной донны. В его поэзии начинает звучать тема счастливой супружеской любви, несовместимая с куртуазным каноном.

***

Любимая, пусть бог

Благословит твой каждый час.

Когда б сильней сказать я мог,

Сказал бы, верь мне, сотни раз.

Но что сказать сильней, чем то,

Что весь я твой, что так любить тебя не будет уж никто.

От многих слышал я упрек,

Что, мол, низкорожденную пою.

Но кто сказать такое мог,

Тот не любил, я слово в том даю.

Да, не любил, я повторяю вновь, –

Кто жаждет только обладанья да красоты, – какая тут любовь!

Красотки oй как часто злы!

Мила не та, кто хороша,

Но те красивы, кто милы,

И красоты куда важней душа:

Пусть женщина добра, чиста,

А красота – пустое дело, пустое дело красота!

Что мне их пересуды, смех!

Советы их – на кой мне ляд?

Ты для меня красивей всех,

Так пусть болтают, что хотят.

Я за тебя их всех отдам,

И за твое стеклянное колечко – все золото придворных дам.

С тобой ни горя, ни забот,

Ты постоянна, ты верна.

И мне никто не подмигнет:

Мол, штучка у тебя жена!

А если стал я слеп, любя,

Так лучше б я тебя не знал, – не дай мне бог страдать из-за тебя!

***

Беседуя, лежал

В объятьях милой рыцарь,

Но вот рассвет на небе забрезжил голубой,

И перед ним редеет и отступает тень.

«Проклятый этот день!

Опять он помешал, –

Вздохнув, сказала дама, – блаженствовать с тобой!

Любовью боль назвать – кто мог так ошибиться!»

«Моя любовь, мой друг,

Не плачь, судьбу кляня,

Для нас обоих лучше, коль я уйду сейчас.

Уже настало утро, и на дворе светло».

«О милый, тяжело

С тобой расстаться вдруг.

Не делай сердцу больно, как делал много раз,

Или к другой спешишь ты? Иль разлюбил меня?»

«Ну что ты, госпожа!

Я навсегда с тобой,

Но лишь открой, что сердце твое мне повелит:

Как выйти, чтобы стражу и завтра обмануть?»

«Мой милый, труден путь,

Но боль острей ножа:

Пока с тобой не лягу, тоска мне грудь сверлит.

Приди ж как можно раньше, дай верить мне: ты мой!»

«Ужель хочу иного?

Мне тяжко самому.

И день с тобой в разлуке мне горек, госпожа.

Коль в сердце ты со мною, но сердцем я с тобой».

«Мой друг, иди за мной,

И вместе будем снова,

Коль вновь без колебаний придешь ты, мне служа.

Увы, сияет солнце, и день рассеял тьму».

«Что мне в букете роз,

Когда я ухожу?

Любимая! Подруга! Противны мне цветы,

Как бесприютной пташке суровая зима».

«О, я сойду с ума,

День горе мне принес,

И я еще не знаю, когда вернешься ты.

Побудь еще минуту, порадуй госпожу!»

«О госпожа, прости!

Я твой, в твоей я власти,

Оставь же подозренья и мне уйти позволь!

С дневною песней сторож обходит третий круг».

«Тогда пора, мой друг,

Пора тебе идти.

Но твой уход лишь горе мне принесет и боль.

Пускай тебя всевышний хранит от злой напасти!»

И рыцарь прочь идет,

Терзаемый тоской.

Идет, в глубоком горе оставив госпожу.

Она глядит в окошко, и горько слезы льет,

И молвит: «Проклят тот,

Кто песню дня поет.

Уже прошло все утро, а я в слезах сижу.

Ушел, ушел любимый и отнял мой покой!»

***