1 См. Например, Кууси п. Этот человеческий мир. М., 1988.

В этих условиях неоценимое значение приобретает единое планетарное сознание, которое стихийно формируется на психологическом уровне как первичное отражение новых для человечества характеристик социального бытия, но требует больших усилий для своего становления на более осознанном и (в этом смысле) идеологическом уровне. Идея формирования единого планетарного сознания очень долго и болезненно пробивала себе дорогу в отечественном обществознании. Многие годы даже сама мысль о возможности и целесообразности такового воспринималась как крамольная, как своего рода идеологическая диверсия со стороны оппонентов из противостоящего социализму лагеря. Хотя, казалось бы, в возникновении планетарного сознания есть своя железная логика: так же как наличие важных национальных проблем находит свое отражение в национальном самосознании, так и система глобальных проблем конца XX века с неизбежностью порождает самосознание общепланетарное.

Каковы же наиболее существенные черты планетарного сознания?

348

Во-первых, доминантой планетарного сознания является приоритет общечеловеческих ценностей над более частными (региональными, национальными, классовыми). Стоит этой доминантой пренебречь, и планетарное сознание теряет свой смысл. Данная закономерность обусловлена тем, что даже выработав планетарное сознание, мировое сообщество продолжает оставаться разношерстным и противоречивым. Сохраняются геополитические и экономические коллизии между так называемыми великими державами; острые, грозящие вылиться в опаснейшие конфликты, противоречия между Севером и Югом; не исчезла межклассовая и межэтническая напряженность во многих странах и регионах. Планетарное самосознание не способно ликвидировать эти объективные противоречия - его задача заключается в том, чтобы отвести их на задний план и обеспечить конструктивное сотрудничество всех стран и народов в деле разрешения глобальных проблем, нависших дамокловым мечом над человечеством. Принцип "пусть погибнет весь мир, но восторжествует справедливость!" всегда был лишен гуманистического смысла, но сегодня, когда мир действительно повис над пропастью, следование этому принципу превращается в преступление. Мир сначала должен быть спасен таким, каков он есть, - справедливым и не очень, прекрасным в одних проявлениях и безобразным в других. Именно эта великая задача вызвала к жизни планетарное сознание, или, как его часто называли недавно, новое политическое мышление. Если вспомнить, что на международной арене любой вопрос взаимоотношений (экономический, экологический и т.д.) превращается, по сути дела, в политический, то употребление этого синонима вполне допустимо. И все же термин "планетарное сознание" точнее, ибо подразумевает его необходимую массовидность, а не принадлежность только профессионалам-политикам.

Во-вторых (и это вытекает из сказанного), планетарное сознание вызывает существенную коррекцию в общественном сознании отдельных народов и стран, а также в индивидуальном сознании. Космополитическая ментальность, ощущение себя гражданином мира, ранее нередко подвергавшиеся осмеянию и даже остракизму, сегодня превращаются в органический элемент политической культуры. В связи в этим происходят принципиальные подвижки в соотношении индивидуализма и коллективизма как социокультурных ценностей, которыми человек и общество руководствуются в своей практической деятельности. При этом приоритет все больше сдвигается в сторону планетарного коллективизма в противовес господствовавшему веками индивидуализму государств и народов. Иначе и быть не может: чтобы спасти мир, планетарная солидарность из факта сознания должна превратиться в общечеловеческую практику. Кстати, как отмечалось на XIX Всемирном философском конгрессе (Москва, 1993), заметные подвижки в пользу коллективизма ощущаются сегодня в развитых странах Запада и в

349

связи с продвижением к новой ступени цивилизации и процессом социализации общественных отношений. Нетрудно заметить, что подвижки эти и в своем международном, и в своем внутреннем варианте однонаправлены. Причем речь идет не о новом витке подавления индивида коллективом. Об этом приходится сказать особо, ибо опасения на сей счет существовали и продолжают существовать в общественном сознании. Тайяр де Шарден зафиксировал их следующим образом: "Сосредоточиться на себе, быть в состоянии сказать "я" - это в конечном счете рассматривается нами как привилегия (или скорее недостаток) индивида в той мере, в какой он, замыкаясь от остального, становится антиподом целого. Двигаясь в обратном направлении, к коллективу и универсуму, то есть к тому, что наиболее реально и прочно в мире, "Ego", думается нам, идет на убыль и аннулируется" [1]. В действительности же, как показал де Шарден, налицо продвижение к "дифференцированному единству", в котором индивидуальность не теряется и не смешивается, а еще более совершенствуется.