16. Проблематика Чернышевского "что делать". НОвые люди.

ОбычныйТерминСписокопределенийАдресЦитатыФорматированныйконецформыначалоформыРеалистический роман, в котором Чернышевский в образной форме выразил свой социальный идеал, был сознательно ориентирован на традицию мировой утопической литературы и явился новаторским переосмыслением и развитием жанра утопии. Роман содержит наиболее полное и всестороннее изложение социальных идеалов Чернышевского. Говоря об утопизме “Что делать?”, мы имеем в виду не “мечтательность” идеала и даже не то, что Чернышевский не видел роли пролетариата, а был идеологом крестьянской революции, а художественную форму, в которой автор излагает и пропагандирует систему взглядов. Утопическое произведение, будучи выражением идеи, дает реальное воплощение этой идеи в образах, т. е. становится первым ее осуществлением, как бы мысленным экспериментом. Чернышевский — крупнейший экономист, философ и политик России 60-х годов — остался философом и в своем беллетристическом романе. Роман доказывал разумность идеи социализма, ее соответствие потребностям и устремлениям человечества, утверждал ее осуществимость. Но главное — что социализм предстал на страницах романа как исторически уже возникший и неотвратимо нарастающий процесс переустройства общества. Из всей утопической европейской традиции роман Чернышевского выделяет тот факт, что автор рисует не только картину современного “социализма”, но и пути приближения к будущей социальной гармонии. Путями, которыми, по мнению Чернышевского, человечество движется к социализму, являются пути социализации идеологии людей и путь политической борьбы за переустройство общества. Оба пути в романе проторенные. Автор показывает, каким образом активно и деятельно идут “новые люди” обоими путями. Чернышевский стоял на позициях социально-исторического объяснения деятельности людей. “Если все люди существенно одинаковы, то откуда же возникает разница в их поступках? Для нас теперь ясно, что все зависит от общественных привычек и от обстоятельств”, — писал Чернышевский. Распространение социалистических идей в России он связывает с изменением исторических условий. Чернышевский утверждал, что, когда созреют исторические условия, народ быстро начнет умнеть. И главной предпосылкой он считал изменение социального состава интеллигенции, т. е. вооружение знаниями людей, кровно связанных с народом. Герои романа “Что делать?” — действительно разночинцы, люди умственного труда, естественные люди. Всю свою жизнь Чернышевский был просветителем и считал, что людям надо разъяснять свои взгляды. Однако в силу цензурных условий ему приходилось о многом писать “эзоповым языком”, впрочем понятным читателям того времени. Лопухов — активный пропагандист новых идей среди молодежи, общественный деятель. Студенты называют его “одною из лучших голов в Петербурге”. Сам он считает работу в заводской конторе очень важной. “Разговор (со студентами) имел практическую, полезную цель — содействие развитию умственной жизни, благородства и энергии в моих молодых друзьях”. Естественно, что такой человек на заводе не мог ограничиться простой просветительской деятельностью (обучением грамоте). Чернышевский намекает на революционную работу Лопухова среди рабочих: “И мало ли что такое делает Лопухов на заводе, кроме обучения грамоте”. Что значило для тогдашних читателей упоминание о воскресных рабочих школах? Еще свежа была память о 10 июня 1862 года, когда указом правительства были закрыты воскресные школы. Да и было чего опасаться! Революционные демократы 60-х годов проводили усиленную пропаганду революционных идей на заводах. Удобнее всего делать это было в воскресных школах, которые посещали взрослые люди. Правительство стремилось направить работу в этих школах в религиозное русло. В них предписывалось изучать Закон Божий, чтение, письмо, начала арифметики — и никаких общественных наук. При каждой школе был священник, контролировавший благонамеренность. Кстати, таким священником в “лицее всевозможных знаний” Веры Павловны должен был быть священник Мерцалов, который, однако, готовился читать запрещенную русскую и всемирную историю. Самую активную работу в рабочей среде вели прогрессивные студенты Петербургской медико-хирургической академии (Хохряков, Бемеволемский). Они читали прокламации, объясняя рабочим слова “либерал”, “революция”, “деспотизм”, “кризис”. Лопухов “подобрал надежных преподавателей” для этой цели и объяснил им, “как учить грамоте”. Просветительская деятельность “новых людей” предполагала приближение будущего, а в творчестве Чернышевского она определила переход к персонажу — человеку рабочему, к теме научного социализма. Пожалуй, самой знаменитой и самой явной философской теорией в романе является теория разумного эгоизма. Что же такое разумный эгоизм? В романе часто говорится об эгоизме как о внутреннем побудителе поступков человека. Наиболее примитивный эгоизм Марьи Алексеевны, которая не делает никому зла без денежных расчетов. Гораздо более зловещ эгоизм обеспеченных людей. Заботы об излишествах, стремление к праздности — вот почва, на которой растет их эгоизм (фантастическая почва). Пример — Жан Соловьев, разыгрывающий любовь к Кате Полозовой из-за ее наследства. Эгоизм “новых людей” тоже строится на расчете и выгоде отдельного человека. “Каждый думает больше всего о себе”, — говорит Вере Павловне Лопухов. Но это принципиально новый моральный кодекс. Суть его в том, что эгоизм “новых людей” подчинен естественному стремлению к счастью и добру. Личная выгода человека должна соответствовать общечеловеческому интересу, который Чернышевский отождествлял с интересом трудового народа. Одинокого счастья нет, счастье одного человека зависит от благосостояния общества. “Разумные эгоисты” в романе свою выгоду, свое представление о счастье не отделяют от счастья других людей. Лопухов освобождает Верочку от принудительного брака, а когда убеждается, что она любит Кирсанова, — “сходит со сцены”. Кирсанов помогает Кате Полозовой, Вера организует мастерскую, Рахметов помогает разрешить драматическую ситуацию. Радужным проявлением морального кодекса является активное участие в улучшении и преобразовании общества. Итак, “разумный эгоизм” героев романа не имеет ничего общего с себялюбием, своекорыстием, индивидуализмом. Почему же тогда “эгоизм”? Дело в том, что Чернышевский, опровергая мораль старого общества, отрицал божественное происхождение нравственных законов, так как оно использовалось в интересах господствующих классов. Он же строил свою систему, опираясь на философский материализм, а именно, на антропологизм. В центре — не Бог, а человек. Выдвигая на первый план расчет, права человека, Чернышевский тем самым отказывался от религии во имя счастья человека. Следовать теории разумного эгоизма — значит избрать этически безукоризненную линию поведения, чтобы под влиянием личной заинтересованности не нарушить справедливости общества, не ущемить чужих прав. С этой целью герои Чернышевского занимаются самоанализом, объективно оценивая чувства и положения, т. е. разума. Итак, как мы видим, роман Чернышевского “Что делать?” необходимо рассматривать в первую очередь не как художественное произведение, а как философский трактат. Форма же романа позволяла автору продемонстрировать или даже “осуществить” свои идеи на практике.

«Новые люди» в романе

Проследив жизненный путь Веры Павловны и ознакомившись с ее четвертым сном, мы лучше понимаем место и назначение Лопухова и Кирсанова в романе. Это обычные люди, не герои, а способные и честные разночинцы базаровского типа, которые стали студентами-медиками, тоже резали лягушек, терпели всяческие лишения ради серьезной науки. Они благородны и помогают ближним, бесплатно лечат бедняков, выручили Веру Павловну из дурной семьи и дали ей возможность развиваться, трудиться, создать швейную мастерскую, указали путь к общему делу Кате Полозовой. Чернышевский прямо говорит, что они похожи друг на друга даже внешне (что делает не совсем понятными трагические метания между ними Верочки) и что он хотел дать в них единый тип «нового человека».

Словом, это деятельные интеллигенты практического склада, но помимо деятельного общеполезного труда у них есть скрытая цель, тайная вера – общее дело, и о нем Лопухов в самом начале их знакомства говорит Верочке: «Раньше или позже мы сумеем же устроить жизнь так, что не будет бедных». Мы и сегодня ждем выполнения этого утопического обещания… То есть «новые люди» хотят изменить жизнь общества путем социальной борьбы. Это делает их идейными союзниками профессиональных революционеров Рахметова и Чернышевского. Ибо вождям и идеологам нужны послушные исполнители, нужна среда, пресловутая масса.

В научно-фантастическом сне Веры Павловны мы видим в подробностях это идеальное общественное устройство и новых счастливых людей, упоминаемый разночинцами Золотой век. Лопухов, Кирсанов, Вера Павловна и Катя Полозова будут трудиться, просвещать, развивать, бороться за общее благо, идти к Золотому веку. Теория разумного эгоизма помогает им не распылять свои силы, понимать и уважать независимость и желания друг друга. Не случайно сам автор романа в конце своей книги появляется именно в их идейном демократическом кружке, где правильно поняты и приняты к практическому воплощению все его просветительские и революционно-освободительные идеи. Это организованная и направляемая идеологами среда, собрание единомышленников, готовых бороться за свои идеи и принципы любыми средствами, такая среда была создана Чернышевским и его товарищами по борьбе с помощью журнала «Современник» и других средств пропаганды и безоговорочно поддерживала их общественную и революционную борьбу, активно участвовала в ней.

Но у любой борьбы, тем более, у революции есть не только среда, массы, рядовые исполнители, но и свои герои и идейные вожди. В книге Чернышевского их двое: сам автор, все эти идеи высказавший и объяснивший (эти авторские обстоятельные отступления для писателя-пропагандиста характерны) в романе, и Рахметов, очень способный и понятливый ученик Кирсанова, далеко опередивший в развитии и деяниях своего учителя. Это бывший дворянин и богатый помещик, порвавший со своим классом и воспитавший из себя нового человека огромной идейной убежденности, физической силы и железной воли (характерно его испытание себя многочасовым лежанием на гвоздях). Он с семнадцати лет начал готовиться к борьбе за справедливую жизнь и счастье всех людей, с этой целью учился на нескольких факультетах и развивал себя самообразованием, пошел в народ с целью его изучить и был даже бурлаком, предельно ограничил круг своих потребностей, помогал людям делом и деньгами.

Автор романа говорит, что таких богатырей и могучих убежденных борцов мало, но они изменят жизнь. «Рахметовы – это другая порода; они сливаются с общим делом так, что оно для них необходимость, наполняющая их жизнь; для них оно даже заменяет личную жизнь», – подтверждает Вера Павловна. Общее дело требует всего человека, и потому в России со временем появились профессиональные революционеры, подпольщики и эмигранты. «Особенный человек» Чернышевского – их прообраз, предшественник.

Путь Рахметова – революционная борьба и самопожертвование, и именно поэтому этот герой романа, кажущийся лишним и ненужным, Чернышевскому необходим, показал всем, что борьба с самодержавием неизбежна и что к ней надо готовиться. Автор прямо намекает, что его путешествующий по миру герой вернется в Россию скоро, «года через три-четыре», когда придет время революции. В реальность Рахметова и серьезность его намерений, близость революционного освобождения передовая интеллигенция поверила, ему стали подражать.

Надо понимать, в какой невероятной спешке (за пять месяцев!) и духовном напряжении узник Петропавловской крепости писал урывками свой роман, ежедневно ожидая суда и отправки в каторжные работы. Отсюда многочисленные промахи, ошибки в языке, в логике характеров, фразы не очень высокого вкуса, невероятные и раздражающие подробности. Видно, что автор – не профессиональный романист, не владеет техникой повествования и построения характера, его язык неправилен, иногда похож на неуклюжий перевод с иностранного. Он часто сам рассказывает о своих героях, а не показывает их.

Эту уязвимую, местами очень слабую в своей публицистической художественности книгу очень легко критиковать как беллетристику невысокого уровня: чего стоят один спокойный приезд фиктивного «самоубийцы» (а ведь это уголовно наказуемое деяние и для него, и для его жены, и для венчавшего ее при живом первом муже священника) Лопухова в Петербург, где его, врача и профессора, знают сотни студентов, больных и знакомых, под видом американца Чарльза Бьюмонта и открытая жизнь там, завершающаяся разумной женитьбой на удачно подобранной ему супругами Кирсановыми прогрессивно мыслящей молодой невесте. Да, это не «Война и мир» и не «Дворянское гнездо». Перед нами совсем другая литература, не только художественность, но и цели ее иные.

Потом Достоевский дал в «Дневнике писателя» за 1876 год обобщенный портрет демократического литератора «из новых людей» школы Чернышевского: «Он вступает на литературное поприще и знать не хочет ничего предыдущего; он от себя и сам по себе. Он проповедует новое, он прямо ставит идеал нового слова и нового человека. Он не знает ни европейской литературы, ни своей; он ничего не читал, да и не станет читать. Он не только не читал Пушкина и Тургенева, но, право, вряд ли читал и своих, т.е. Белинского и Добролюбова. Он выводит новых героев и новых женщин…» Это, конечно, публицистический памфлет и сатира, но демократическая литература со времен Белинского так и создавалась: полуобразованными фанатичными идеологами, с какой-то классовой ненавистью к подлинной культуре и художественности, в полном разрыве с классической традицией и нравственными исканиями русских писателей подлинного реализма.

Но всем читателям и критикам «Что делать?» надо помнить, что Чернышевский спешил дать нарождавшейся революционно-демократической интеллигенции понятный и эффективный учебник «общего дела», оказавший огромное влияние на общественное сознание и изменивший мысли и жизнь многих поколений русских людей. Этот идеологический, социально-утопический роман великого мечтателя остается главным документом, по которому мы можем сегодня судить о революционно-демократической интеллигенции, ее быте, облике, характере и идеалах. На книгу Чернышевского так или иначе откликнулись многие русские писатели, причем они отвечали ее автору не публицистическими статьями, но также романами (см. «Преступление и наказание» Достоевского). И не забудем, что это единственная русская утопия, воплотившаяся в жизнь. Пока все наши судорожные, неизбежно кровавые попытки вырваться из страшного «четвертого сна» были безуспешными. У людей с «новой» нравственностью (а точнее, с полным отсутствием таковой) оказалась железная хватка.

Перечитывая сегодня роман «Что делать?», мы понимаем, пусть не все и не сразу, что проблемы, столь четко обозначенные революционным мечтателем Чернышевским и отраженные многими русскими прозаиками, отнюдь не стали историей, нашим прошлым. И чтобы увидеть всю их своевременность и острую современность, надо знать судьбу идей писателя в их исторической динамике, в мировоззрении поколений, в самодвижении русской художественной прозы, ее истории и поэтики. Тогда странная, уязвимая книга Чернышевского о «новых» людях перестанет, наконец, восприниматься как скучное обязательное чтение суконного идеологического документа для школьников и студентов и будет, наконец, читаться как роман, станет понятной и поучительной для всех нас, запутавшихся в той же паутине «роковых» вопросов.