23. Историческая основа романа Достоевского "Бесы". Проболематика и система персонажей

ОбычныйТерминСписокопределенийАдресЦитатыФорматированныйконецформыначалоформыВ 1871 г. Достоевский под сильным впечатлением процесса над нечаевщиной написал роман "Бесы". В нем проявились социально-политические черты и характер его мировоззрения, отвергающего политический авантюризм, разрушительный нигилизм, западничество. Желание Достоевского поставить точку в споре с социалистами, революционными демократами, анархистами, либералами выражено в письме Н. Страхову 24 марта 1870 г. "Нигилисты и западники требуют окончательной плети" (Там же. Т. 29. Ч. 1. С. 113). Это была реакция писателя против ложного сознания, ложной свободы и действий людей, находящихся в разладе с основными этическими принципами, которые пока не поддерживаются в той или иной мере государством, властью, законодательством, Церковью. Исходя из фактов судебной хроники и личных наблюдений, на основе многолетнего опыта исследования тайны человека, Достоевский не только создает собирательный образ главных бесов – “сверхчеловеков", но и как писатель-реалист раскрывает разнообразные типы, характеры бесовщины, показывает, каким образом они возникли в современном обществе. Бесовщина - социально-политическое явление, самый разрушительный тип нигилизма, представленный в философских произведениях Ф. Ницше, и ставший выражением его собственных воззрений. Достоевский раньше немецкого философа и глубже всех тех, кто занимался проблемой свободной личности, “сверхчеловеком", раскрыл социально-психологическое и политико-идеологическое содержание сознания “сверхчеловека", квалифицируя его как "болезнь беснования" культурного слоя интеллигенции, оторвавшегося от национальной почвы и превратившегося в мерзость. Достоевский в романе выводит целую плеяду нигилистов, революционеров-разрушителей, классифицируя их по типам: чистые социалисты, кабинетные теоретики-книжники, борцы "за правду", за "великую цель", практики - политические авантюристы и мо­шенники. Он подверг критике течение крайне левых революционеров (бланкистов, анархистов), их проект устройства будущего вульгарно-казарменного, тота­литарного общества. В романе выразителем и авто­ром такого проекта представлен П. Шигалев - фана­тик-честолюбец, организатор "земного рая", общества беспрекословного поведения и стадного равенства. Формула его общественного политического устройства проста: общество делится на две неравные час­ти - одни получают личную свободу и безграничное право над остальной частью, другие, т. е. основная часть, влачат рабское существование. Это общество насилия, беззакония, нетерпимости к равенству, к образованию, к религии, к инакомыслию. Доноситель­ство, клевета, убийство - важные средства в техно­логии власти господ. А главное, стадное равенство меньшей части общества - рабов. "Рабы должны быть равны: без деспотизма еще не бывало ни свободы, ни равенства, но в стаде должно быть равенство, и вот шигалевщина", - говорит главный герой романа Петр Верховенский (Там же. Т. 10. С. 322). Петр Верховенский, человек решительного дей­ствия, союзник и единомышленник Шигалева, пыта­ющийся на практике реализовать его проект обще­ственно-политического устройства, применяя самые зверские способы и методы. Это человек - не отяго­щенный никакими нравственными нормами, циник, политический авантюрист, с откровенностью заявля­ющий, что он не социалист, а мошенник. Его главная политическая цель - захват власти и беспощадное развращение и разрушение общества. Вот как Дос­тоевский описывает тактику Верховенского: "Мы умо­рим желание; мы пустим пьянство, сплетни, донос; мы пустим неслыханный разврат; мы всякого гения потушим в младенчестве. Все к одному знаменате­лю, полное равенство... Полное послушание, полная безличность, но раз в тридцать лет Шигалев пускает и судорогу, и все вдруг начинают поедать друг друга, до известной черты, единственно, чтобы не было скуч­но... Но одно или два поколения разврата необходи­мо; разврата неслыханного, подленького, когда чело­век обращается в гадкую, трусливую, жестокую, се­бялюбивую мразь, вот чего надо!" (Там же. С. 323, 325). Возникает вопрос: на какие силы опирается тай­ная революционная организация, ее руководство, кто является их пособником в борьбе за власть? Досто­евский в романе называет эту новую силу. Это разно­образные представители той части разлагающейся интеллигенции, о которой он неоднократно говорил как о продукте гниения дворянского сословия, чинов­ничьей власти и всей политической системы обще­ства, государства 70-х гг. В состав новых сил, на кото­рые делает свою ставку главный бес революции, вхо­дят: учитель-атеист, смеющийся с детьми над их бо­гами, адвокат, защищающий образованных убийц, присяжные, оправдывающие преступников, прокурор, трепещущий в суде, что он недостаточно либерален, обслуживающие власть администраторы, литерато­ры - все эти люди, по словам П. Верховенского, "наши", то есть "не те только, кто режут и жгут да де­лают классические выстрелы или кусаются, такие только мешают", а те, которые пригодны только на раз, и могут быть использованы лишь как средство, рычаг, чтобы землю поднять" (Там же. С. 324, 325). Тайная организация располагала и своими идеологами. Одного из таких типов идеологов Достоевский создает в образе Николая Ставрогина, сподвижника Петра Верховенского, самого сложного и яркого представителя из демонов революции. Человек с прекрасной внешностью, аналитическим умом, большой внутренней силы, с юности "бросивший вызов лицемерным устоям общества, пустился в разврат, не желая разврата". Оторвавшись от народной почвы, потеряв ощущение различия добра и зла, свершил ряд гнусных преступлений. Жертвой его становится ребенок, по его вине загублены жизни Хромоножки, Лизы Дроздовой. Ставрогин, осознавая свое ничтожество и мерзость и не утратив совсем привычек порядочного человека, вынашивал мысль "убить себя, смести себя с земли как подлое насекомое". Это внутреннее борение совместимых в его натуре начал добра и зла и понимание им того, что к человеческому достоинству возврат невозможен, толкало его на новые преступления. Он не случайно оказался членом тайного общества революционеров, его главным теоретиком, идеологом. По замыслу Петра Верховенского, Ставрогин "по необыкновенной способности к преступлению" мог бы "сыграть роль Степана Разина" или выполнить функцию политического вождя и стать "знаменем" реорганизации общества по новому плану. Обращаясь к Ставрогину, Верховенский говорит: "Вы, красавец, гордый как бог, ничего для себя не ищущий с ореолом жертвы... ведь я и схватился за вас, что вы ничего не боитесь... ваш счет теперь слишком велик и не могу же я от вас отказаться! И нет на земле иного как вы... Без вас я - Колумб без Америки" (Там же. С. 326). Будучи членом центрального комитета тайного общества и составителем его устава, в целях предотвращения провалов Ставрогин выдвинул иезуитскую идею "повязать кровью членов политического кружка" ("пятерки"), подговорив четверых убить пятого под предлогом, что тот доносит. По его логике "все четверо тотчас становятся рабами" вождей тайного общества и уже "не посмеют бунтовать и отчетов спрашивать" (Там же. С. 299). В заключительной части романа, в последнем письме, подводя итог своей преступной жизни, он признал, что "истощил в ней свои силы", отступив от нравственности, от Бога и от всего того, что связывает человека с почвой, землей, народом. Духовно опустошенный, но не потерявший рассудок, Ставрогин добровольно уходит из жизни. Трагически сложилась судьба молодых гуманистов А. Кириллова, И. Шатова, вовлеченных в процесс разрушения старых ценностей, но ориентированных на лучшее будущее человечества. Кириллов - "человек ужасных фантазий", свершивший "идеологическое" самоубийство. Он был убежден, что причина бедности, несчастья, страданий человеческих заключалась в страхе людей перед небом, в страхе проявить своеволие. "Человек - только и делал, что выдумывал Бога". Вера в выдуманного Бога лишала его воли и свободы, а сама общественная, политическая жизнь, ее законы - "ложь и дьяволов водевиль". "Осознав" первым, что Бога нет ("Бог умер''), Кириллов пытался доказать всем эту мысль. Он считал, что только победа над страхом смерти может спасти все человечество, сделав его свободным и независимым. Более того, кто "первый победит боль и страх, тот сам Бог будет. А тот Бог - не будет". Мысль о смерти прежнего Бога рождала соблазн обретения свободы путем самоубийства. Это означало остановить время и сделать шаг в новую эпоху всемирной истории чело-векобожеством. На примере Кириллова Достоевский пытался показать, насколько опасен в своем безумстве крайний индивидуализм, противопоставляющий себя миру необходимости и саморазрушающейся ложно понятой идее свободы. Вместе с тем Кириллов представлен в романе в образе страдающего гуманиста, готового пожертвовать своей жизнью во имя общей свободы и счастья людей. В контрасте с бесовщиной Достоевский создает близкий ему по духу другой трагический образ - студента Ивана Шатова, ставшего главным объектом политического убийства. Шатов пришел в тайную организацию из низов с целью изменить существующие социально-политические условия разложившегося общества. По складу характера, как описывает его автор романа, Шатов "целомудрен, стыдлив до дикости", выше всего считал честность, а "убеждениям своим предавался до фанатизма". Цель всего движения народного он видел в искании Бога. В его представлении "Бог есть синтетическая личность всего народа, взятая с начала его и до конца... у всех или у много народов был один общий Бог, но всегда у каждого был особый. Чем сильнее народ, тем особливее его Бог” (Там же. С. 199). Ставрогин замечает ему в одной из бесед: "Вы Бога низводите до простого атрибута народности?". Шатов возражая, говорит: "Напротив, народ возношу до Бога. Народ тело божие... Только единый из народов и может иметь Бога истинного, хотя остальные народы имели своих особых и великих Богов. Единый народ "богоносец" - это русский народ" (Там же. С. 200). Эти мысли Шатова созвучны идее Достоевского о воссоединении народов под православной верой России и оздоровлении погрязшей в безнравственно и потерявшей Христа буржуазной Европы. Распознав истинные намерения вождей заговорщицкой организации, Шатов решил порвать с ней, и по решению центрального комитета тайного общества был приговорен к смерти. В откровении своей сестре Марии он так аргументирует причину выхода из организации: "Кого же я бросил? Врагов живой жизни, устарелых либералишек, боящихся собственной независимости, лакеев мысли, врагов личности и свободы, дряхлых проповедников мертвечины и тухлятины! Что у них старчество, золотая середина, самая мещан, подлая бездарность, завистливое равенство, равенство без собственного достоинства, равенство, как сознает его лакей или как сознавал француз девяносто третьего года... А главное везде мерзавцы, мерзавцы и мерзавцы!" (Там же. С. 442). В этих хлестких словах Шатова - обличение автором всей мерзости политического авантюризма либералов, крайне левого революционизма, главных представителей "освободительного движения". Убийство Шатова в романе Достоевский изображает как начало возмездия, разгрома преступной организации, превратившейся из политической организации в уголовную. По его замыслу, зло должно быть наказано. "Пресечь силой навсегда злодейство”, по Достоевскому, есть выражение идеала русского народа, волновавшего целые поколения. "За преступлением обязательно следует наказание" - таков должен быть закон всякого нормального общественного устройства. Этому категорическому императиву великий писатель-реалист следовал всю свою жизнь. Кстати, формула "преступление - наказание" не была понята Л. Толстым с его учением "о непротивлении злу", резко контрастирующим со взглядами Достоевского. Таким образом, распознав болезненные и опасные политические тенденции 60-70-х гг., Достоевский не только сделал активную попытку развенчать окончательно политический авантюризм, революционный экстремизм, их опасность для общества (и, естественно, обреченность их), но и показал, к чему могут привести идейно-политические блуждания той части интеллигенции, которая оторвала себя от Бога, от Христа, от христианских нравственных норм, от народа. Через все свои произведения Достоевский проводит мысль, ставшую центральной в его социально-политических взглядах: что причину социально-политического разлада общества следует искать в духовных основаниях самого человека, в тайниках его души. Особенно это наглядно он проиллюстрировал в своем романе "Бесы". Именно в этом произведении, как ни в каком другом, Достоевский со всей откровенностью и четкостью выразил свои политические взгляды, свое отношение к русской революции и различным движениям (народничеству, анархизму, либерализму с его крайним индивидуализмом и другим организациям и движениям) с позиции политического консерватизма, консерватизма особого, перемешанного с революционностью, но революционностью другого плана и направления. В "Бесах", писал Н. Бердяев о Достоевском, "он является пророком русской революции... он революционер духа. Он хочет революции с Богом, с Христом... Достоевский враг атеистического социализма, как соблазна великого Инквизитора, как предания свободы духа во имя хлеба и счастья.. Он тоже социалист на почве православия, социалист со Христом. Он строил теократическую утопию, которая есть отрицание старого мира, отрицание государства и буржуазного хозяйства. В этом он очень русский"