1. Незавершенное настоящее и абсолютное прошлое

«Незавершенное настоящее» — это настоящее как незакон­ченное для нас (открытое в неизвестное нам будущее) движе­ние истории, как момент непрерывного и однородного, ли­нейного и необратимого, бесконечного временного потока. Понятно, что такое настоящее связано с особой точкой зрения воспринимающего время субъекта: это позиция внешнего на­блюдателя, притом что мы считаем себя самих частью исто­рического процесса. Это противоречие проистекает из двой­ственной оценки взаимоотношений человека с историей: она, конечно, определяет нашу жизнь и судьбу, а также наше ми­ропонимание; но в то же время в любой момент ход истории может быть изменен нашими действиями и даже высказыва­ниями. Мы и субъекты истории, и объекты ее: всегда возмо­жен выбор реального исторического будущего, но мы и наши потомки всегда пожинаем плоды нашего выбора. Таково при­сущее человечеству в последние два-три столетия понимание исторического времени.

С точки зрения наших представлений о времени, никакого «абсолютного» прошлого просто не может быть. Любой мо­мент прошлого находится на линии непрерывного и необра­тимого движения времени, «становления»; ему предшество­вало «свое» прошлое, а то, что последовало за ним, является прошлым для нас, а с «тогдашней» точки зрения было буду­щим.

Итак, все моменты времени относительны. Но подобное представление о времени в истории культуры — далеко не единственное, и возникло оно достаточно поздно: основы кон­цепции исторического времени, по Бахтину, были заложены

эпоху Возрождения. Исторически же исходной была совер­шенно иная модель времени. Концепция времени, характер-$&ая длядоифов, например для скандинавской мифологии, при-|щсывает--ему свойства, прямо противоположные всем пере­доенным: оно конечно, прерывно и обратимо (циклично)¹, эта концепция в трансформированном виде сохраняется в сение многих веков.

С такой точки зрения время имеет начало и конец; нача-10 __ это создание мира, а конец — его гибель. Оба эти момен-лежат вне хода времени, в плоскости вневременного, вне-эмного и надчеловеческого бытия. Поэтому эпическое «вре-начал, героев, основателей государств и родоначальников» всем обычным ходом времени не имеет ничего общего. От )й эпохи «первых и лучших» осталось, по мнению создате­ли и слушателей эпопеи, все, на чем строится их жизнь: грана, государство, законы, ремесла и т.п., но никакого пря-юго перехода от людей того времени к людям современным !ет. В ту эпоху действовали главным образом боги и полубо-i; в современной жизни полубогов нет, а боги в нее непо-гдственно не вмешиваются.

Это означает, что между эпическим прошлым и текущей шременностыо находится непереходимая грань; эпическое >шлое в этом смысле абсолютно, так же как грань, о кото->й идет речь. Идея М.М.Бахтина заключается в том, что ip романа соприроден историческому времени (конечно, Цшо, по мысли ученого, в разные эпохи понимается не одина-вово, есть процесс углубления в его сущность, от чего мы в Ццанном случае отвлекаемся), тогда как эпопея строится в ос-ювном на мифическом понимании времени.

Примером первого может служить образ времени у Турге-1ева, в частности, в романе «Отцы и дети». В судьбах и миро-$ущении героев этого романа от начала к концу все меняет-[:< разрушается или, наоборот, прочно устанавливается. Ав->р стремится укоренить героя в том или ином культурно-юторическом слое (такова одна из функций вставных биогра-щй, предыстории). Устойчивые формы приобретает жизнь гогих героев в эпилоге. Но вместе с тем даже и предыстории ггы под знаком перемен, свидетельствуют о неумолимом соде времени и содержат жизненные катастрофы, настоящее |ке целиком занято процессом перестройки жизни. Роман как 1;елое прежде всего создает образ времени, единого и сложно-исторического движения, по воле которого могут быть мощ-|ко развернуты или, наоборот, ограничены масштабы челове-1ческой личности и судьбы. С этим связано разделение поверхности жизни и ее глубины. Процесс постоянного обновления то может проявиться в смене «научных» интересов Кукшиной, то сказывается в смутном ощущении «широкой жизненной вол­ны, непрерывно катящейся и кругом нас, и в нас самих».

В таком смысле незавершенное настоящее — форма време­ни, типичная и основная для русского классического романа. Конечно, она предстает в сочетании с другими, инородными ей формами. Например, в «Войне и мире», в так называемых философско-исторических авторских отступлениях, ход исто­рии предстает не изнутри, а извне с вневременной точки зре­ния. Или когда в «Бесах» один из героев Достоевского говорит другому: «Мы с вами — два существа, сошедшиеся в беспре­дельности», — смысл встречи сознаний и позиций в незавер­шенное настоящее явно не вмещается. И все же главные собы­тия романов всех названных авторов представляют собою мо­менты выбора героями реального исторического будущего.

Прошлое эпопеи «абсолютно» (термин, возникший в пере­писке Гёте и Шиллера) в силу его сходства с прошлым мифа: «...мифическое время предполагает не эшелонирование собы­тий в глубину прошлого, но, наоборот, их телескопирование в неопределенное "некогда", т.е. в эпоху, в которой вообще нет "до" или "после"». «Миф переносит в эпоху, когда все при­обретало свое естество, когда создавалось все то, что продол­жает существовать, т. е. в максимально реальную эпоху. <...> Мифическое прошлое вневременно потому, что оно так же реально, как настоящее, т.е. максимально реально»¹. Или, в другой формулировке: «Священное время по своей природе об­ратимо, в том смысле, что оно буквально является первич­ным мифическим Временем, преобразованным в настоящее. Всякий церковный праздник, всякое Время литургии пред­ставляют собой воспроизведение в настоящем какого-либо свя­щенного события, происходившего в мифическом прошлом, "в начале"»².

Подобно этому, прошлое, в котором свершаются события эпопеи, также не имеет ничего общего с линейно текущим настоящим, не переосмысливается в связи с событиями на­стоящего, оставаясь всегда равным себе (в этом и состоит его «абсолютность»), т.е. существует по отношению к ходу ис­тории вне времени (этим радикально отличаясь от относитель­ного, существующего лишь как момент непрерывного процес­са, прошлого исторического романа)³. Но, с точки зрения со1телей произведений этого жанра, оно обладает такой же [ьностыо, как настоящее, и к тому же неизмеримо боль-;й ценностью: „оно сакрально, тогда как настоящее обыкно-

юй жизни профанно. Циклическая замкнутость эпопейного времени в себе по шению, например, с летописным временем, включающим линейную последовательность разнообразных «ано- ш и казусов»¹, связана с космически-вневременным ха- стером главного события: посредством боя и победы герой ганавливает миропорядок государственно-природный, ибо нарушение увязывается сразу с возможной или осуще- пвившейся потерей и царства, и жены (олицетворяющей юдородие, как Сита и Елена). Как показали исследования LM. Фрейденберг и П.А.Гринцера, именно такую семантику юет сюжетообразующий комплекс мотивов древней эпопеи: ^исчезновение—поиск—нахождение» или «утрата—поиск — >ретение»². С