Раздел 5. Менеджмент в россии. Будущее менеджмента

5.1. Менеджмент в россии

Менеджмент, как известно, представляет собой область знаний и профессиональной деятельности, направленных на формирование и обеспечение достижения целей путем рационального использования имеющихся ресурсов. Исходя из определения, состояние и уровень развития менеджмента следует оценивать по тому, насколько эффективно:

• формируются цели

• обеспечивается их достижение

• насколько рациолнально при этом используются ресурсы

Изучить или оценить состояние менеджмента в России означает оценить уровень навыков и умений менеджмента в формировании целей, в обеспечении достижения этих целей и в использовании ресурсов наилучшим образом.

Цели, формируемые российским менеджментом на уровне организации, как и везде в мире, ориентированы на извлечение прибыли (для коммерческих организаций) и на эффективное выполнение функций (для некоммерческих организаций).

Обеспечение достижения сформулированных целей практически всегда основывалось на принуждении и формировании у сотрудников подчинения, а не приверженности (см. раздел 4.2.1.). Российский менеджер во всех его ипостасях в первую очередь ориентируется на легитимную власть, а личная власть если не игнорируется, то имеет второстепенное значение.

Что касается использования ресурсов, то заблуждение российского менеджмента состояло и состоит в том, что российские ресурсы неисчерпаемы. Это заблуждение касалось и трудовых («незаменимых у нас нет!»), и материальных («широка страна моя родная!.. много в ней…!») ресурсов. Эффективное использование ресурсов до сих пор является проблемой российского менеджмента, которую он в полной мере не чувствует и не осознает.

Западная управленческая мысль только в последние годы стала оказывать на российский практический менеджмент заметное позитивное влияние.

1. Исторический экскурс

Все достижения менеджмента приходили в Россию с Запада и внедрялись всегда крайне непоследовательно. Не существует признанных отечественных достижений в области менеджмента (Нобелевский лауреат по экономике 1975 года, Л. Канторович не в счет, поскольку он не менеджер, не экономист, но математик!).

Всегда существовала стойкая тенденция внедрять западную технику и технологию и не внедрять западную культуру и отношение к делу.

Подъем промышленности, экономики и предпринимательства начался в период царствования Алексея Михайловича (первая половина ХVII века) и достиг своего апогея при Петре I. Увеличение объемов производства в военно-промышленном комплексе сопровождалось дикими методами управления: создавались казенные заводы, к ним приписывались посессионные крестьяне («людишки»), которые, будучи крепостными, обязаны были старательно трудиться. Практически современная для того времени технология сочеталась с рабским трудом. То же было и на крупных частных заводах типа демидовских. Доля наемного труда свободных тружеников оставалась незначительной.

После освобождения крестьян в 1861 году в России стал интенсивно развиваться капиталистический способ производства на основе наемного труда. Но до применения принципов научного менеджмента все-таки не дошло: исследователи дореволюционного периода отмечают, что отношения между рабочими и предпринимателями были очень проблемными.

В начале ХХ века прогрессивные российские общественные деятели отмечали следующие особенности российского производства, торговли и трудовой деятельности россиян.

И.Х.Озеров, профессор Императорского Московского университета, член Государственного совета Российской империи пишет: «На наших фабриках и заводах нередко придерживаются ....правила: если рабочий при сдельной работе начинает больше зарабатывать (благодаря своей энергии, ловкости), то ему понижают расценку и тем самым отбивают у рабочего желание поднять производительность своего труда» [35]. Это положение диаметрально противоположно взгляду на труд и его оплату современников И.Х.Озерова, представителей научного менеджмента, например, Ф.У.Тейлора.

Следует отметить, что и государственная власть не считала нужным создавать социальную базу для развития наемного труда и становления предпринимательства, развития рационального производства, характерного для индустриального общества. Только в этих условиях мог бы эффективно применяться и развиваться научный менеджмент Ф. Тейлора. Имперское государство, преследуя, прежде всего, политические цели, мало заботилось о развитии отечественной промышленности за исключением, как бы сейчас сказали, ВПК – военно-промышленного комплекса. Частные же заводы даже в канун первой мировой войны не имели необходимого уровня технологической культуры. Проблематично было разместить на частных заводах заказы на изготовление в частности стрелкового оружия.

А развитие предпринимательства как основы позитивных социальных изменений российскую государственную власть вообще не интересовало никогда. В результате в нашем Отечестве так и не сложился массовый тип цивилизованного культурного предпринимателя – менеджера.



Наследники тульского косого Левши,

славного оружейника, аглицкую

блоху на подковы

подковавшего!

К началу Первой мировой войны в русской армии выявился существенный дефицит винтовок: уже осенью 1914 года маршевые роты отправлялись на фронт, имея винтовок на 0,5 или 0,25 личного состава!

Ежемесячно в период военных действий требовалось 200 тыс. винтовок и 200 млн. патронов. Достичь такой производительности русские оружейные заводы просто не могли. Три оружейных государственных завода только к июню 1915 года достигли запланированной производительности в 60 тыс. винтовок в месяц.

Частная русская промышленность не обладала необходимым уровнем точности обработки и стандартизации. Винтовка требовала точности от 0.001 до 0.005 дюйма, пулемет – от 0.0005 до 0.002 дюйма, в то время как частные предприятия не понимали значения «какой-то тысячной дюйма»!

Источник: Федосеев С. От сопок Маньчжурии до позиции «Зигфрид» Вокруг света №5/2004.- с.201-209.

Д.И. Менделеев по этому поводу писал следующее:

«В былое время все чисто промышленные предприятия, от добычи руд до железных дорог, закреплялись за казною. Потом государством вызывались и особо поощрялись крупные промышленники, а общих условий и требований промышленности еще не было как ныне. И поныне промышленники страшатся монополий, даже скрытых, полной беззащитности своих важнейших интересов, налогов, специально накладываемых на все, успевшее сколько либо окрепнуть и подешеветь, неустойчивости таможенных и всяких промышленных принципов, зависимости от каприза железнодорожных компаний, словом - боятся отсутствия системы, необходимой для вызова промышленных успехов страны. Наша промышленность еще не чувствует твердой государственной почвы под своими ногами» [26, с. 27]

Низкий уровень технологической культуры на российских предприятиях способствовал отставанию России от западных стран и по уровню производительности труда – важнейшему обобщающему показателю, который характеризует не только уровень технологии, но и уровень менеджмента. Так, Н. Каблуков приводит следующие данные:

Таблица 7

Производительность труда в 1871 году в текстильной промышленности некоторых стран

Страна	Англия	Саксония	Австрия	Пруссия	Россия
Число веретен на фабриках на одного рабочего	74	50	49	37	28

Источник: Каблуков Н. О повышении производительности труда в русской промышленности. М., 1915

И в последующие годы промышленного подъема этот разрыв существенно не сократился. Средняя заработная плата русского рабочего составляла лишь четвертую часть зарплаты английского рабочего, в то время как продукты питания в России стоили значительно дороже, чем в Европе.

В России в период перехода к индустриальному обществу (конец ХХ – начало ХХ века) стали в полной мере проявляться сложившиеся в течение столетий специфические отношения в системе «руководитель-подчиненный». На преимущественно азиатский способ производства [24] накладывались черты западной цивилизации, в том числе и в менеджменте.

В результате получился весьма своеобразное сочетание западной формы и азиатского содержания, определяющее состояние российского менеджмента в ХХ столетии.

С. Гвоздев, фабричный инспектор: «Русский фабрикант считал себя благодетелем рабочих, самым умным человеком, однако на самом деле был хамом с луженой глоткой» [7, с 14]. Какого менеджмента можно было ожидать от такого с позволения сказать менеджера? Отличительной чертой отечественного фабриканта, как отмечает С.Гвоздев, была мелочность, скупость, невнимание к недостаткам, приносящим огромные убытки. С.Гвоздев также пишет о крайне плохих условиях труда и быта рабочих даже на лучших фабриках Российской империи.

Таким образом, в начале ХХ века в России не сформировалось в практически значимых масштабах предпосылок для восприятия идей научного менеджмента, самой прогрессивной на тот момент идеологии менеджмента.

А потом грянула революция…

После октябрьской революции 1917 года и гражданской войны трудовые отношения на национализированных предприятиях были далеки от большевистской идиллии. Предполагалось (по В.И.Ленину), что российский человек, будучи плохим работником при капитализме, будет хорошим при социализме, когда он работает не на хозяина, а на себя в лице государства и общества. Однако, ситуация складывалась по-другому. Для подъема разрушенной войной экономики требовался напряженный труд в производстве, высокая интенсивность труда. Это обстоятельство вступало в противоречие с идеологическим тезисом большевиков: пролетариат (производственные рабочие) при социализме – привилегированный класс. Напряженный труд – сомнительная привилегия. Возникала коллизия между идеологической трактовкой пролетариата как самого привилегированного класса при социализме и необходимостью интенсивно и напряженно трудиться. В определенный период (20-30-е годы ХХ века) большевики (с подачи В.И.Ленина) выдвинули лозунг, призывающий взять у капитализма все лучшее, в том числе и научный менеджмент, для того, чтобы сделать труд производственного рабочего более рациональным и менее утомительным. Научный менеджмент (по В.И.Ленину - «потогонная система», тейлоризм) использовался на советских предприятиях и получил название научной организации труда (НОТ). Но проблема отсутствия гармонии между человеком и трудом осталась. Ее пытались закамуфлировать с помощью идеологии, но факт остается фактом: при социализме работник подвергался большей эксплуатации (по соотношению между интенсивностью туда и заработком), чем при капитализме. Особенно это характерно для сталинской эпохи, печально известной очень жесткими мерами по отношению к нарушителям трудовой дисциплины.

Со временем (послевоенный период, 60-70-е годы ХХ века) повышать степень интенсивности труда стало все труднее, успехов в механизации и автоматизации не наблюдалось и пришлось переходить к материальному стимулированию, отстав от Ф.У.Тейлора примерно на 100 лет.

Научного менеджмента по Тейлору никак не получалось, поэтому до сих пор представления большинства руководителей о порядке на производстве не простираются дальше тейлоровского идеала, который соответствовал стадии индустриального общества.

Чтобы понять ту концептуальную основу, на которой развивается современный российский менеджмент, необходимо иметь представление об общем контексте экономической и производственной жизни в СССР. В ХХ веке (1917-1991 годы, социалистический период) жизнь России и входящих тогда в состав СССР союзных республик (ныне суверенных государств) проходила в условиях командной или плановой экономики.

В результате Октябрьской революции 1917 года, как известно, к власти пришли большевики, которые с точки зрения экономики и организации производства исповедовали идеологию К. Маркса, все зло жизни видевшего в наличии частной собственности на средства производства, которая порождает эксплуатацию трудящихся и лежит в основе экономического и социального неравенства людей. Большевики ликвидировали институт частной собственности путем ее экспроприации - безвозмездного отчуждения в пользу общества (а потом выяснилось, что в пользу государства…). Промышленные предприятия, объекты инфраструктуры перешли в общественную собственность. В конце концов, в СССР осталось два вида собственности: общественная (государственная и колхозно-кооперативная) и личная (личное имущество граждан). Регулятором экономики в этих условиях был директивный план как система команд. Государственное предприятие получало от государственных плановых органов задания по выпуску продукции в соответствии со своей специализацией. Предприятие могло самостоятельно выпускать так называемые товары широкого потребления из отходов основного производства (металлургический комбинат – чугунную посуду, мебельная фабрика – разделочные доски, оборонное предприятие – что угодно). Но на выпуск этих товаров, в конце концов, тоже устанавливался план. Основная задача предприятия состояла не в том, чтобы произвести товар, пользующийся спросом на рынке и выгодно продать его, а в том, чтобы выполнить установленный сверху план. Если план не выполнялся, то применялись санкции к директору предприятия (в так называемый «сталинский период», 1930-1953) или корректировался план в сторону уменьшения («хрущевский» и особенно «брежневский» период, 1953-1985). После корректировки план считался выполненным, а предприятие получало премию. Предприятие было не заинтересовано выпускать продукцию высокого качества, поскольку с него спрашивали за количество (так называемый «план по валу»). Поэтому все потребительские товары, от посуды до автомобилей, были, как правило, плохого качества. О случаях производства высококачественной или конкурентоспособной на мировом рынке продукции писали в газетах и рассказывали по телевизору как о большом достижении.

В таких условиях сложился весьма специфический менеджмент. Командная система предполагает жесткую иерархию, поскольку команды должны проходить сверху вниз, беспрекословно выполняться. Поэтому сложилась так называемая административно-командная система, вертикаль. Никаких других форм управления и взаимоотношений между начальниками и подчиненными не нужно, и их в командной системе нет. Вместе с тем государство считалось рабоче-крестьянским, поэтому идеологически всегда подчеркивалось, что рабочие – это люди первого сорта, они творчески относятся к делу, проявляют инициативу, только и думают о том, как выполнить и перевыполнить план (то есть соответствуют критериям человека первого класса по Тейлору или теории У по МакГрегору). Права рабочих защищал профсоюз, куда все вступали поголовно и добровольно-принудительно. Защита прав рабочих заключалась в основном в том, что администрация никак не могла уволить лодыря, пьяницу, прогульщика, поскольку считалось, что «за человека надо бороться». Таких надо было перевоспитывать, и отвечал за это менеджер, руководитель. В условиях всеобщей незаинтересованности в результатах труда на предприятиях существовала огромная избыточность рабочей силы: предприятие держало значительно больше сотрудников, чем надо при нормальной организации труда и производства. Это обеспечивало всеобщую занятость как основное социальное завоевание социализма.

Кроме того, при советской власти в нашей стране произошло становление такого феномена как этатизация (огосударствление) труда. Это проявлялось в том, что труд был так же, как и собственность, присвоен государством. В условиях командной или плановой экономики человек, достигший трудоспособного возраста, по закону обязан был трудиться. Нельзя было нигде не работать, такой человек преследовался по закону и мог быть осужден в уголовном порядке (тунеядство). То есть здоровый человек трудоспособного возраста привлекался к труду принудительно.

Общественно полезным считался труд на государственном предприятии или в колхозе (формально негосударственное предприятие, но план колхозу тоже устанавливался). На предприятии труд регламентировался достаточно жестко (формальными регламентами), но на фоне социалистического разгильдяйства можно было работать в целом плохо. В колхозе по-прежнему использовалось неэкономическое принуждение к труду, характерное для феодальной экономической формации.