Лекция 4. Путь Бальзака к реализму

Если Стендаль не был известен, или был, но очень узкому кругу ценителей (в том числе и Бальзаку), то Бальзак имел признание, славу, пусть и несколько скандального свойства: вызывали насмешки его привычки, его одеяния, его лицо, его трость, его девизы. Но именно Бальзак и был избран родоначальником французского реализма писателями следующего поколения. Именно традицию Бальзака избрали, в общем, не очень значительные писатели, как Шанфлери, но ее учитывал и Флобер. То есть Бальзак – это создатель классического реализма 19 века. И главную традицию видели и в его творчестве. И именно в его произведениях увидели то главное и общее, что составляло суть реализма, - аналитический интерес к современности, понимание человека в зависимости от его социальной среды, историзм, умение понять эпоху в ее мелочах и в ее самых существенных закономерностях. Главная установка Бальзака сформулирована в его предисловии к «Человеческой комедии», которое он написал к изданию 1824 года: дать картину французского общества современности в ее целостности. Он говорил: «Не я пишу романы, романы пишет французское общество; я – лишь только секретарь французского общества». Впрочем, он называл также себя и доктором социальных наук и ориентировался на традицию естествоиспытательской мысли: внимал Кювье и Сен-Илеру, которому посвятил свой роман «Отец Горио′». И недаром он заявляет в начале предисловия: «Идеи этого произведения родилась из сравнения человеческого общества с животным миром». То есть научный подход, научный анализ, интерес к фактам. Конечно, повлияла и романтическая историография того времени, труды Тьере, Гензо, Мювье. Они повлияли на становление реалистического романа. Причем Бальзак наметил и свой особый путь, и в данном случае мы можем так сказать: Стендаль – родоначальник психологического реализмв, Бальзак – социального. Хотя, на самом деле, и у Стендаля есть социальный реализм, и у Бальзака есть психология, но тем не менее вот так схематически мы наметили два пути реалистического романа: один путь – вовнутрь, в психологию современного человека, другой путь – вовне, в социальные связи и контакты его. Бальзак не видел никакого стилистического образца для своих произведений, и потому провозгласил своим кредо литературный эклектизм. То есть он брал все у предшественников. Он стилизовал рассказы Боккаччо, Маргариты Наварской и Рабле. Его замечательный цикл – «Озорные рассказы». И это выдающиеся образцы. Недаром он считал, что это лучшее, что он написал. А это имитация возрожденчества, скабрезный налет. Он брал свое у Стерна, у классических писателей 17 века, учитывал опыт Вольтера, и Дидро, и Мольера, конечно же. Он в одной из своих статей, «Этюде о Бейле», противопоставил литературу идей (по преимуществу рационалистической литературы эпохи просвещения) и литературу образов (а это, конечно, романтизм). Хотя он видел литературу идей у Стендаля, а литературу образов у Гюго. А сам он заявил: я иду посередине, совмещаю в себе и то, и другое – и краску и рисунок, и идею и образы. Вот этот безумный путь посередине – это стремление смешать все стили, использовать их там, где они нужны: синтез различных традиций, синтез эпоса и драмы, философского и социологического трактата и романа, субъективного и объективного повествования – вот эта огромная, оглушительная пестрота и стала стилем Бальзака. Совмещение различных возможностей.

Нужно сказать и о жизни Бальзака. Я обязательно коснусь ее, потому что смотрю на литературу как на проявление личности в слове. Есть такая традиция, скажем, в литературоведении, которая заключается в пристальном внимании к анализу художественного текста, и только текста. Я, филолог по образованию, конечно, мог бы и этим заняться, это меня привлекает. Но все-таки в литературе нас интересует, как говорил Лев Николаевич Толстой, что же это за человек, что он может новое нам сказать. И вот эта личность человека, бытовой человек, писатель, который жил в определенное время, который имел определенный темперамент, вкусы, рост, вес, пристрастия – он тоже нас должен интересовать.

Оноре Бальзак родился 20 мая 1799 года, то есть почти одновременно с Александром Сергеевичем Пушкиным (тот тоже родился в мае – правда, по юлианскому календарю, и сейчас мы отмечает его день рождения 6 июня), а умер он в ночь с 18 на 19 августа 1950 года. 50 с небольшим лет прожил этот человек. Родился он в городе Туре в семье крестьянского происхождения, и само развитие фамилии Бальзаков в революционную эпоху может свидетельствовать о тех переменах, которые пережила французская нация. Дед Бальзака, ловкий и предприимчивый крестьянин, который отличался крепким здоровьем, звался просто Balssa. Это была простонародная фамилия. А уже отец будущего создателя «Человеческой комедии», Франсуа Бальзак, изменил свою фамилию, добавив z и c на конце. Фамилия стала благообразной, более того – она стала дворянской. И потом отец добился и того, что и он стал носить дворянскую частицу «де». Бальзак-младший пошел еще дальше: он, кстати, начал употреблять частицу «де» гораздо раньше своего отца и даже добавлял к этому дворянский титул рода Бальзаков, маркиз д’Антрень. Да, кстати, был такой писатель, Жан-Луи Гёз де Бальзак в 17 веке – стилист, мастер прозаического стиля, и о нем помнил Бальзак, но тот ему не приходился родственником.

Бальзак, конечно, собирался стать радикальным. У него дома на камине стоял мраморный бюст Наполеона – достаточно ходкая вещь в то время. И на этом мраморном бюсте он начертал: «Что он не закончил мечом, я довершу пером». Вот он масштаб, на который себя мерил этот человек и писатель.

Отец Оноре родил своего сына уже в изрядном возрасте – ему было около 50 лет. Вообще он отличался очень сильным здоровьем (дожил до 83 лет), в отличие от самого Оноре. Он был чиновником, помощником одного из финансовых деятелей тогдашней Франции и переехал из провинции в Париж. Сам-то Бальзак родился в городе Туре, а в 1807 году, когда ему было 8 лет, его отдали в Андомский коллеж – а это был религиозное училище. Его держали монахи-артерианцы, дисциплина там была строжайшая: никаких каникул не было, посещение родителей – крайний случай, лишь изредка, на Рождество. И за 6 лет, которые Оноре провел в этом заведении, он видел родителей крайне редко. Кроме того, ему писали письма с наставлениями: он, конечно, не отличался усидчивостью и просил мать забрать его, но та его вечно ругала. То есть это было несчастливое детство, и у него было ощущение, что он брошен матерью. Он был обижен на мать.

Его забрали из училища только потому, что он тяжело заболел в 1813 году. Потом его семья переехала в Париж, его отдали в один частный пансион. Сразу оговорюсь: пансион - это то заведение, где ученики живут и получают питание – потому есть выражение «на полном пансионе». И этим оно отличается от пансионата. Обычно говорят: отец Горио познакомился с Растиньяком в пансионате, и это неправильно – в пансионе.

В основном Бальзак получал классическое образование. Его хотели сделать или юристом, или финансистом. Он пошел учиться в Парижский университет на юридический факультет (который до 1802 года носил название Сорбонны, а Наполеон запретил упоминание этого имени). И по воле родителей он даже закончил образование, получил степень бакалавра и тут же заявил, что он не хочет идти по юридической стезе. Хотя во время учебы он работал переписчиком, помощником, секретарем то у нотариуса, то у адвоката. То есть он знал кухню изнутри, но ему стало интересно другое – писать. И он заключил с родителями осенью 1819 года письменный договор о том, что они дадут ему заниматься творчеством в течение двух лет и дадут ему денежное содержание. И он в течение двух лет, поселившись на 6 этаже на мансарде, начал писать. Что он мог писать? Конечно же, классическую трагедию – «Кромвель». И когда семья перечитала эту трагедию, она решила, что из Оноре писателя не выйдет. Никого этот текст не заинтересовал, даже ближайших родственников. Но тем не менее отрава творчества уже проникла в его сознание, он плюнул на все и стал писать ради денег. С 1821 по 1825 год он выпустил, как он сам говорил, 30 томов кошмаров. Он писал под псевдонимами, как правило, звучными: лорд Рооне, Орас де Сент-Обен. Бальзак позднее не признал свое авторство на произведения с такими звучными названиями, как «Наследница Бирага» и так далее. Он сказал: «Все это – не я». Он хотел разбогатеть. Как и многие молодые люди тогда, он понял, а затем и выразил в своих произведениях главную мысль: основное орудие, Бог его времени – это деньги. И он решил заработать. В этот момент, когда ему было 23 года, он знакомится с одной дамой, мадам де Берни. Ей было 45, она была вдвое старше его, относилась к нему как-то по-матерински и стала его любовницей и главным кредитором. Она дала ему первую сумму денег на издательское предприятие (10000 франков?). Он выкупил издание однотомников французских классиков: уже был Лафонтен и готовился к выпуску Мольер. Впрочем, за год купили только 20 экземпляров, и молодой предприниматель начал прогорать. Бальзак был человеком упорным. И за два года он образовывает три или четыре товарищества, покупает целую типографию. Можно задать вопрос: как? Конечно же, в долг. Кто главные кредиторы? Конечно же, мадам де Берни (она дала тысяч 50-60) и родители, которые денег были лишены, но поручительства давали. И он за несколько лет стал должником – одним из самых известных и самых значительных должников Парижа. Он задолжал около 100 тысяч франков и до конца жизни так и не смог расплатиться с этим долгом. Он пускался во все тяжкие: думал разрабатывать серебро в Ламбардских рудниках, думал стать депутатом, торговать мукой и хлебом из Одессы… Но мало что получалось. А вот с творчеством получилось.

Первый роман, который принес ему известность и который он подписал собственным именем, сейчас называется «Шуан, или Бретань в 1799 году». Правда, в первом издании он назывался «Последний Шуан, или Бретань в 1800 году». Был издан в 1829 году. Обычно говорят, что это - первый шаг к реализму. Всякий, кто читал этот роман, с этим тезисом не согласится в корне.

Что такое «Шуан»? Это исторический роман в духе Вальтера Скотта. Вальтер Скотт был кумиром и Стендаля, и Бальзака, и многих других французских писателей. Ему подражали. И именно этот жанр во многом повлиял на становление реалистического романа. Я, забегая вперед, сразу скажу, что, как мне кажется, особую роль сыграли три жанра: исторический роман Вальтера Скотта, физиологический очерк (одним из создателей которого, безусловно, можно считать Бальзака, ведь он создал моду на физиологии) и, наконец, жанр, сыгравший очень большую роль в эту эпоху перехода от романтизма к реализму, – это жанр новеллы. Но о каждом придется сказать особо.

Во-первых, исторический роман Вальтера Скотта. Что изобрел этот великий писатель, который сейчас стоит на полке для детей? Это широкий охват эпохи во всех ее различных появлениях, на разных этажах общества. Помните, Король Ричард Львиное сердце встречается с монахом или Робин Гудом, то есть разные социальные сферы. А вместе с тем это интерес к исторической эпохе к как таковой. Обычно в литературоведении это называют исторический пейзаж: исторический интерьер, костюмы и так далее. Но самое главное: в этом романе затронут ключевой конфликт данной эпохи – борьба двух противоборствующих сил. У Вальтера Скотта в самых первых романах это, прежде всего, борьба двух этносов. Самым главным для него было понять эпоху через борьбу двух общественных образований. Шотландцы борются с отпрысками знатных английских фамилий, или же захватчики норманны борются с саксами. И что здесь было важно? Историческая дистанция. Помните, какое название было у самого первого романа Вальтера Скотта? «Уэверли, или 60 лет назад». Вальтер Скотт уже тогда положил себе эту границу – 60 лет назад, то есть три поколения назад – значит, об этом уже никто не помнит. Это как если сейчас писать о Второй мировой войне. Вот граница исторического романа. И вот это множество героев, разных линий, множества площадок действия – вот это движение надо было как-то организовать, и Вальтер Скотт ничего лучше не придумал, как взять старинный любовный сюжет. Пара героев – он и она, молодые, прекрасные и знатные, как правило, принадлежат противоборствующим лагерям. И оттого их судьба чревата различными приключениями. Как правило, эти герои блеклые, малоинтересные. Как сказал Шкловский по поводу этих героев, «а что, если герои – это нитка? И нитка эта серая, а иголка – сюжет». Тут, конечно, самое главное было показать эпоху. А любовный сюжет был второстепенен для Вальтера Скотта. И, как правило, это самые неинтересные герои и самая скучная часть. Это все произвело сильнейшее впечатление, потому что роман стал средством анализа исторического процесса, и это делает Бальзак. И его роман вполне в духе Вальтера Скотта. Он насквозь романтический, там, собственно говоря, нет ничего реалистического. Взята исторически переломная ситуация – борьба революции и контрреволюции. Это восстание в Вандеи. Бальзак, чтобы написать этот роман, ездил в Фужер, в эту провинцию, знает, кто такие шуаны – а это на жаргоне означает партизан, контрреволюционер, который самым странным образом одет. Бальзак с удивительнейшей подробностью описывает их одеяния живописнейшие, их имена (а у них клички: Крадись-по-Земле, Хватай-Каравай, Налей-Жбан…). Это борьба революционеров и контрреволюционеров. И, конечно же, здесь есть пара героев. Мари де Верней зовут ее, и она побочная дочь герцога де Вернея и мадемуазель де Катеран, которая ушла в монастырь после совершения греха. И герцог, будучи уже в достаточно пожилом возрасте, принял свою дочь незаконную, дал ей хорошее воспитание. У нее была несчастная судьба. Ей попался на дороге покровитель, уже пожилой человек, семидесятилетний герцог де Ленанкур. Она была супругой Дантона, выполняла поручения Фуше, начальника полиции, и приехала в этот контрреволюционный регион затем, чтобы следить за восставшими. И они влюбляется в предводителя этих восставших, которого зовут маркиз де Монторан, но чаще называют кличкой Молодец. Ему 25 лет, и я мог бы процитировать портреты. Они все романтически преувеличены, тут исключительно романтические характеры, пейзажи, совершенно необычные события, где есть поэтика тайн, характерная для готического романтического романа, где есть подземелья, где есть таинственные голоса, где есть даже привидения – впрочем, мнимые. Здесь есть преданность и предательство, герои и злодеи. И Бальзак не разменивается – ад или рай. Вот его максимы. Это чисто романтический стиль, увлечение запредельным, антитезы «бог-дьявол» и символическое преувеличение мира. Язык основан на контрастах, несколько стертый и вместе с тем здесь есть то, что французы называют couleur locale – местный колорит (Констан ввел этот термин). И вот через этот местный колорит Бальзак пытается осознать взаимозависимость героя и среды. Что тут нового по сравнению с Вальтером Скоттом? Очень многое.

1. Резко изменяется дистанция. Вместо 60 лет – 30 лет назад. Это значит, что можно было опросить людей, ведь были живы участники этого Вандейского восстания, и Бальзак их видел. И таким образом прошлое приближается к современности. Оно связано с современностью.

2. Бальзак унаследовал от Вальтера Скотта интерес к материальному быту, к одежде, интерьеру, пейзажу. Все это есть. Но есть идея, что все это воздействует на человека. Среда определяет характер человека. Или, как определяет писатель в романе «Шуаны», «ничто не может лучше обрисовать страну, чем состояние ее материального быта». И на целой странице он может описывать дилижанс, который вышел из моды, одежду, портреты. И это интерес к материальным причинам.

3. И, наконец, раз есть интерес к материальным причинам, то появляется осознание того, что историей управляет личный эгоистический интерес. Как сказано здесь о героине, «с высот поэзии она упала в быт действительности». И вот это стремление с высот поэзии спуститься в мир действительности как идея в этом романе появляется.

То есть Бальзак был хороший ученик. Он научился у Вальтера Скотта показывать эпоху широко, в основных своих противоречиях, взаимодействиях, и пришел к выводу, что человека нельзя понять вне исторической ситуации, социальной среды и местности, его породившей. Этот принцип здесь провозглашен. Хотя, конечно же, он только провозглашен. Здесь есть характерные для романтического письма интерес к человеку страстному, деятельному, предприимчивому, но у Бальзака есть и стремление понять его через причинно-следственные связи, или, как один из героев формулирует, «искусно пользоваться страстями мужчин и женщин как пружинами, приводя их в движение на пользу государства, поставить на свое место все колесики той огромной машины, которую называют «правительство», включив в ее механизм самые неукротимые чувства, и с наслаждением управлять рычагами, — разве это не значит творить, подобно богу, быть средоточием целого мира!». То есть управлять людьми – вот поставленная задача.

Но это был первый приступ. Исторический роман оказался еще насквозь романтическим. Вторым приступом стало создание жанра физиологического очерка. Что такое физиология? Это от греческого слова «физис» - «тело, материя». Отсюда две совершенно разные науки: физика, изучающая материю, движение и энергию, и физиология, изучающая тело человека. Так вот физиология в те времена значила отнюдь не интерес к телу человечекому, но к телу социальному. Вот что такое физиология на языке времен Бальзака. Он написал целый ряд очерков. Фельетонов, участвует в нескольких газетах и так далее. И это физиологический очерк, который является неким синтезом нравоописания, где автор будто бы применяет научный подход, хотя это, конечно, прежде всего юмористика, легкая шутливость, и вместе с тем здесь есть стремление к типизации, к обобщению. Что такое физиология? Физиология на языке Бальзака и его эпохи – это синоним всего внутреннего, сокрытого, того, что прячется за повседневностью. Это сама натура, с которой автор физиологического очерка совлекает кожу, чтобы показать внутренности, и отсюда физиология – это стремление рассказать о том, как живет современный мир, но в очень узком кругу. Это статичный жанр, жанр очерка. Физиологизм требует конкретности, детальности, а вместе с тем ясности и полноты – по крайней мере, в рамках выбранной темы. Ну а в идеале, конечно, физиология стремится объять всю Францию с ее департаментами, как формулировал современник Бальзака. Вот одним из создателей такого жанра и был Бальзак.

Что для него характерно:

1. Локализация во времени и в пространстве. Все очень точное и достоверное. То есть это уже не местный колорит, а какое-то явление, которе описывает Бальзак очень подробно, и вот темы его очерков(30-31 года), к примеру: «Бакалейщик», «Праздный труженик», «Министр, «Великосветская картинка», «Банкир», «Клакёр» (человек, которому платят за то, чтобы он либо восторгался, либо освистывал пьесу в театре)… Он писал физиологию брака, физиологию парижских бульваров и так далее.

2. Что такое его фельетоны? Это не только локализация, но и вторая очень важная черта – классификация, стремление распределять. То есть классифицировать и типизировать современное общество. Здесь нет имен, сюжетов, зато есть профессии, какие-то занятия, или какие-то места. Потом появятся «Лавочник» Массона, «Тряпичник» Бразье, «Наборщик «Бера», «Парижские адвокаты» Альтароша, или «карманные физиологии» - физиология чиновника, портнихи, молочницы, ткача… Что это значит? Поначалу, первые несколько очерков он стоит в таком ёрническом, ироническом ключе. Ну вот, например, начало его очерка «Бакалейщик»: «Существо возвышенное, существо непостижимое, источник жизни и отрады, света и наслаждения, образец безропотности! Все это совмещаешь ты в себе, о бакалейщик, и в довершение своих достоинств сам о них не подозреваешь! <…> О бакалейщик, ты царил бы среди нас, не будь ты подвержен банкротству!». Вы сразу чувствуете по форме. Что это иронический панегирик, то есть прославление бакалейщика. Все это насмешка, но насмешка, которая легко переходит в серьезность, и потому Бальзак мог бы стать великим сатириком, по мнению его исследователей. Или вот «Нотариус», уже гораздо более серьезный очерк: «Перед вами низенький, толстый, упитанный человек, одетый в черное, самоуверенный, почти всегда чопорный, наставительный и прежде всего важничающий» (обязательно несколько синонимов – Бальзак таков). Описание того, что такое ростовщик – не какой-то один ростовщик, а всякий ростовщик, всякий бакалейщик как профессия, как занятие в современном обществе.

Физиология, по мнению одного из французских исследователей, вырастала из описания одного обычая, одной привычки, традиции – то есть это было наблюдение общества под одним углом зрения. И Бальзак довольно быстро от юмористических очерков переходит к очеркам довольно серьезным, где он ставит перед собой целью увидеть перед собой воплощение человека внутреннего. То есть какие перчатки носит человек (а в то время аристократы меняли перчатки на дню несколько раз, и нельзя было показываться вечером в утренних перчатках) – какие-то мелочи, на которые обращает внимание Бальзак. Кто приходит на парижские бульвары, как они выглядит, какие костюмы носят, как отличаются они друг от друга, как проводит, к примеру, рантье выходной день или будний – вот это все интересует Бальзака. Это жанр обобщающий, и вместе с тем он содержит в себе что-то очень важное: попытку обрисовать социальны характер человека. И постепенно в этот очерк проникает индивидуализация.

Весной 1830 года (в феврале – ну, в Париже это весна) он публикует очерк «Ростовщик» в журнале «Монд», а в апреле появляется еще одно произведение, которое называется «Опасности беспутства» (или, как еще можно перевести, «Опасности порочной жизни»), и эти две вещи слились в одно. Это и есть «Гобсе′к».

Итак, что такое вот этот физиологический очерк, вы уже поняли: это такая исследовательская, почти научная установка на анализ определенного явления. Конечно, здесь есть и ёрничание, и ирония – не без этого. Но главное для Бальзака – показать современный, будничный мир, каждодневное незначительное событие, тусклую современность в ее деталях, в ее проявлениях, в поведении людей. И в данном случае это очень важный момент.

3. То есть здесь есть еще одна черта, кроме локализации и типизации – это интерес к конкретным деталям, материальным проявлениям человеческого характера.

4. И вместе с тем здесь есть и такая черта, как описательность.

Это жанр статичный, в нем нет динамики, в нем нет, как сказали бы мы сейчас, сюжета. А откуда берется сюжет? Ну конечно, был и такой жанр – сюжетный. Искусство сюжета в его наиболее чистом виде – это, разумеется, жанр новеллы.

Что такое новелла? Это исключительный случай, или, как лучше всех сформулировал Гете, «новелла – это удивительный и неслыханный случай». То есть случай реален – и вместе с тем он исключителен. Поэтому новелла развивается обычно в переходной эпохе.

В основе новеллы – анекдотическая жизненная история, которая может дать, а может и не дать, очерк характера. Во всяком случае, это еще один авантюрный жанр. Вообще Бальзак любил всякого рода необычные вещи. В 1830 году он печатает несколько рассказов: «Эликсир долголетия» - о сыне, который не пожелал воскресить своего отца (сюжет совершенно фантастический, гротескный, язык выспренный, романтический); или «Сарразин» - странный сюжет, в известной доле экзотический, написанный в оперном стиле (берет историю некого скульптора, который влюблился в кастрата, принял его за женщину и в итоге погиб, и дописывает конец такой: Сарразин был убит, а кастрат прожил долгую жизнь, заработал кучу денег и, конечно, должен был оставить наследство своим родственникам – в общем, окончание сухое, банальное и реалистическое; но, опять-таки, здесь нет никакого реализма! Здесь есть только увлечение этими экзотическими, необычными сюжетами). Или же «Песнь любви», в которой рассказывается о том, как сама Клеопатра влюбилась во француза, отставшего от египетской армии Наполеона – такой дивный, совершенно фантасмагорический сюжет. Более, казалось бы, близкий к реальности – «Красная гостиница». Здесь, кстати, рассказано о том, откуда взялось богатство барона Нуссингена, за которого выйдет дочка Горио Дельфина, ставшая впоследствии любовницей Растиньяка. И это как раз предыстория (1831 год). Действие происходит в Германии; более того, сразу же в начале он говорит о Швабских пейзажах между Майнцем и Кельном, что, конечно, вызывает смех, потому что Швабия – это другая немецкая область. Но Бальзаку это было все равно.

Так о чем эта новелла? И пейзажи стерты, и язык довольно выспренний. А главная идея очень проста: «Что сталось бы с нашим обществом, если бы мы вздумали доискиваться происхождения всякого богатства?». То есть идея простая: в основе всякого богатства лежит преступление. Форма рассказа не очень удачная, но пока авантюрность здесь присутствует, и это важно. Мне кажется, эти два жанра – физиологический очерк и авантюрная новелла – столкнулись, встретились в одном произведении в движении Бальзака к реализму, в его первом настоящем шаге к реализму. Эта новелла сейчас называется «Гобсек».

Нам известно, что первоначально был опубликован очерк «Ростовщик». К сожалению, его не перепечатывал ни один сборник собрания сочинений. Скорее всего, это очерк и стал первой главой новеллы «Гобсек». Потому что в первом издании апреля 1831 года, когда явился рассказ «Опасности порочной жизни», он делился на три главы: «Ростовщик», «Адвокат», «Смерть мужа». И заканчивался этот рассказик (или повесть, если хотите – по-французски можно перевести и так, и так) первоначально благополучно, о Гобсеке в эпилоге было сказано так: «Он ангел, он демон – но чаще демон, чем ангел. Прежде я видел в нем могущество олицетворенного золота, теперь он принял мечтательный образ судьбы». То есть нет человека, а есть эмблема, символ. И все же этот рассказ – первое реалистическое произведение Бальзака. Когда мы его начинаем читать, то сразу же отмечаем важные черты:

1. Точная дата. Причем дата недавняя. Это не просто не прошлое, а еще не завершенное настоящее! «Как-то раз зимою 1829–1830 года в салоне виконтессы де Гранлье до часу ночи засиделись два гостя, не принадлежавшие к её родне. Один из них, красивый молодой человек, услышав бой каминных часов, поспешил откланяться». Ну и в гостиной остаются: сама виконтесса, ее брат, ее юная дочь, влюбленная в графа де Ресто, который как раз и покинул гостиную, и еще один человек посторонний – друг семьи. И этот друг семьи и рассказывает историю. Зачем она нужна, эта история? У мамаши возникает простой и понятный вопрос: а есть ли у молодого человека деньги. Понятно, что любовь – это хорошо. Но она говорит: «Послушайся меня, детка, если веришь нежной моей любви к тебе, позволь мне руководить тобою в жизни. В семнадцать лет девушка не может судить ни о прошлом, ни о будущем, ни о некоторых требованиях общества. Я укажу тебе только на одно обстоятельство: у господина де Ресто есть мать, женщина, способная проглотить миллионное состояние, особа низкого происхождения — в девичестве её фамилия была Горио, и в молодости она вызвала много толков о себе». И вот вопрос бытовой и очень важный и для мамаши, и для дочки. Кто может дать на него ответ? Бальзак утверждает: специалист, который знает происхождение денег. Эта новелла очень искусна: здесь есть сюжет, здесь есть напряжение, здесь есть конфликт, необычный случай, и вместе с тем это очерк характеров, где индивидуальное и типическое для определенной профессии объединяется в образе Гобсека. Перед нами – довольно сложная конструкция, в которой есть рамка и три повествователя. Первый повествователь – нейтральный рассказчик, объективный, фиксирующий события и слова других людей, «секретарь французского общества, летописец современной жизни». Появляется в начале и в конце очень коротко. Есть и второй рассказчик, который и говорит виконтессе: «Пора мне, виконтесса, рассказать вам одну историю, которая заставит вас изменить ваш взгляд на положение в свете графа Эрнеста де Ресто». И эта история, по его словам, совершенно романическая: «Сегодняшний вечер напомнил мне об одной романической истории, единственной в моей жизни…». То есть он рассказывает удивительную историю.

Кто это такой? Господин Дервиль, стряпчий, то есть адвокат. Чем он интересен для семьи Гранлье? Он своими знаниями закона, своей деятельностью сумел вернуть семье огромное богатство, утраченное во время революции. Вот что он сделал для этой семьи, и об этом сказано: «Стряпчий Дервиль случайно обнаружил формальные неправильности, допущенные в своё время Республикой при продаже особняка Гранлье, и заявил, что этот дом подлежит возвращению виконтессе». Но все это – предыстория. А дальше следует история, которая и заключает в себе третьего повествователя, у которого странное имя. Он голландец, потому фамилия его звучит Го′бсек. Но по-французски он Гобсе′к, что означает «живоглот» - то есть даже имя его говорящее. И вот это и есть герой новеллы. Характер Госбека и составляет основу этой небольшой повести. И он и является третьим рассказчиком, потому что ему предоставлено слово в новелле. Живет этот человек совершенно одиноко, он очень стар, Гобсек – его настоящая фамилия, ему 76 лет. «Он родился в 1740 году в предместье Антверпена; мать у него была еврейка, отец — голландец, полное его имя было Жан Эстер ван Гобсек». Он юнгой попал на корабль и скитался 20 лет. Он жил без родственников, был то ли беден, то ли богат. И тут Дервиль рассказывает странную историю: однажды у него из кармана выпала монета – двойной наполеондор, то есть золотая монета стоимостью в 40 франков. Это значительная сумма для человека, живущего в бедном пансионе, самостоятельно готовящего себе кофе в железной печурке, обед которому приносили из близлежащего ресторана (причем «ресторан» по-французски – это совсем не то, что у нас принято считать, у нас это любая забегаловка), и так далее. И сразу же идет его портрет из 18 фраз. На эти 18 фраз - 20 сравнений и метафор. Потрясающий портрет, который вызывает удивление. Начинается он вполне романтически: «Не знаю, можете ли вы представить себе с моих слов лицо этого человека, которое я, с дозволения Академии, готов назвать лунным ликом, ибо его желтоватая бледность напоминала цвет серебра, с которого слезла позолота. Волосы у моего ростовщика были совершенно прямые, всегда аккуратно причёсанные и с сильной проседью — пепельно-серые. <…> Острый кончик длинного носа, изрытый рябинами, походил на буравчик, а губы были тонкие, как у алхимиков и древних стариков на картинах Рембрандта и Метсу. <…> все его действия были размеренны, как движения маятника. Это был какой-то человек-автомат, которого заводили ежедневно…». И этот портрет завершается роскошной метафорой: «Иногда его жертвы возмущались, поднимали неистовый крик, потом вдруг наступала мёртвая тишина, как в кухне, когда зарежут в ней утку». И он спокойно режет этих уток и собирает денежки. Это потом мы узнаем, что у него было 17 миллионов франков, и что он был одним из самых богатых людей Парижа, но здесь он предстает каким-то странным существом. Его сердце – слиток металла, его неожиданно сравнивают с Кожаным Чулком из романа Купера, потому что у него ноги сухопарые, как у оленя. И недаром Дервиль говорит, что не раз спрашивал себя, какого же Гобсек пола: «Ростовщики, верно, принадлежат к разряду бесполых». Бальзак знал ростовщиков, знал, как от них убегать. Прятался обыкновенно в той комнате съемной квартиры, которая ближе всего к черному ходу. В его двери обязательно стучались каким-то условным стуком, иначе никого не пускали, и если приходил ростовщик, то он тут же сбегал. То есть он знал ростовщиков и знал, что они не дают деньги без залога – чудовищного процента. И что же рассказывает это герой? А Гобсек излагает философию золота: «Нет на земле ничего прочного, есть только условности, и в каждом климате они различны. <…>Незыблемо лишь одно-единственное чувство, вложенное в нас самой природой: инстинкт самосохранения». Вы заметили исходную установку: рассказ заботливой мамаше, что у графа де Ресто есть деньги, начинается с описания характера. И тут автор, а вслед за ним и его орудие, Дервиль, предоставляет слово самому Гобсеку. Одни кавычки – это Дервиль, другие кавычки – это Гобсек в пересказе Дервиля: мы получаем слово Гобсека через третьи руки! И это очень важный прием, когда каждое слово, даже романтическое, может быть поставлено в кавычки, и тогда оно становится продуктом своей эпохи, ее речевой характеристикой.

Гобсек, в свою очередь, рассказывает две истории: «Нынче утром, — сказал он, — мне надо было предъявить должникам два векселя, — остальные я ещё вчера пустил в ход при расчётах по своим операциям…». И так далее, и тому подобное. Одна дама – очень знатная, богатая, другая – белошвейка Фанни Мальво. И вот в уста Гобсека вкладываются слова о Фанни Мальво. Кто такой Гобсек? Он не нанимает фиакра, он по Парижу всюду ходит пешком, через весь город, и, конечно, башмаки у него грязные. А он это превращает в такой философский тезис: «Я люблю пачкать грязными башмаками ковры у богатых людей, — не из мелкого самолюбия, а чтобы дать почувствовать когтистую лапу Неотвратимости». «Неотвратимость» по-гречески «ананке» - рок, фатальность. Он философ богатства. Он не пользуется деньгами, но создает то, для чего он может ими воспользоваться. Он говорит: «А что касается нравов, — человек везде одинаков: везде идёт борьба между бедными и богатыми, везде. И она неизбежна. Так лучше уж самому давить, чем позволять, чтобы другие тебя давили <…> Да и наслаждения повсюду одни и те же, и повсюду они одинаково истощают силы…». Наверное, человек в 76 лет может так говорить. Но проблема в другом: Гобсек ощущает себя правителем мира. Он говорит: «я владею миром, не утомляя себя, а мир не имеет надо мною ни малейшей власти». Он даже понимает особенным образом свою социальную роль, говорит: «Я появляюсь как возмездие, как укор совести». Но потом появляется еще один персонаж, не менее замечательный – любовник графини де Ресто. Дервиль говорит: «И я прочёл на его лице всю будущность графини. Этот белокурый красавчик, холодный, бездушный игрок, разорится сам, разорит её, разорит её мужа, разорит детей, промотав их наследство, да и в других салонах учинит разгром почище, чем артиллерийская батарея в неприятельских войсках». То есть смотрите: эти живописные сравнения всегда вложены в уста героев, это атрибут их стиля, это принадлежность к их сознанию, а Бальзак это как бы передает. И тут человек, имя которого небезызвестно – это Максим де Трай, и его характеристика является перифразой дантовского образа: помните, в девятом кругу ада были вмерзшие люди – иные стоя, иные верхом… И как раз у Максима де Трая душа и сердце из льда. Прием это все больше романтический, но история реалистическая, современная, и постепенно она переходит от идеализации, от экспрессии, от живописных сравнений, от гротеска к быту. Да, Дервиль говорит: «Этот высохший старикашка вдруг вырос в моих глазах, стал фантастической фигурой, олицетворением власти золота. Жизнь и люди внушали мне в эту минуту ужас. «Неужели всё сводится к деньгам?»-думает Дервиль». И все это он рассказывает, хотя его не просили делиться своими соображениями о природе богатства, и вообще, всю эту историю он рассказывает так долго, что, наверное, ему для того нужно было всю ночь провести в гостиной госпожи де Гранлье. Вот открытие Бальзака: он создал фигуру типическую, фигуру нашего времени, фигуру ростовщика, которая не столько Кожаного Чулка напоминает, сколько скупца, и вместе с тем философа богатства. Для него деньги важны только как знак его власти над миром. Его развлечение он формирует так: «заглянуть в самые сокровенные изгибы человеческого сердца <…> проникнуть в чужую жизнь и увидеть её без прикрас, во всей неприкрытой наготе». Более того, он добавляет: «У меня взор, как у господа бога: я читаю в сердцах». Вот его кредо: «Я достаточно богат, чтобы покупать совесть человеческую, управлять всесильными министрами через их фаворитов, начиная с канцелярских служителей и кончая любовницами. Это ли не власть? Я могу, если пожелаю, обладать красивейшими женщинами и покупать нежнейшие ласки. <…> Таких, как я, в Париже человек десять; мы властители ваших судеб — тихонькие, никому не ведомые. Что такое жизнь, как не машина, которую приводят в движение деньги?». Казалось бы, все начиналось с простого, понятного и бытового вопроса: есть ли деньги у графа де Ресто? Дервиль отвечает на этот вопрос: деньги есть, потому что Гобсек помог так составить завещание (не без помощи Дервиля), что Анастази де Ресто не может разорить своего сына. Казалось бы, один характер. Но на самом деле за характером Гобсека встает характер Дервиля, спокойного, рассудительного. Бальзак вообще любит рисовать фигуры тех, кто занимает в жизни особую, независимую позицию. От него зависят люди, а не он от них, и потому он способен объективно-аналитически рассказать о мире, понять его. Он не заинтересован в истории с Гобсеком. Да, тот познакомил его с Фанни Мальво, и Дервиль попутно рассказывает об этом. Есть тут и третий характер – графини де Ресто. И есть, наконец, характеры Максима де Трая, мужа Ресто, и целая цепочка характеров и эпизодов, нанизанных на одну главную тему: этим миром управляет одна сила – деньги. И в итоге виконтесса де Гранлье получает ответ на свой вопрос, а читатель получает вполне реалистическое художественное произведение, в котором, во-первых, отражена самая суть революционной эпохи. А что такое революция? Это грандиозный, решительный передел собственности, перераспределение богатства, и это показывает Бальзак. Причем главное, что он это показывает как-то невзначай. Это взаимодействие различных социальных слоев, зависимость их друг от друга, зависимость самых знатных французских аристократов от совсем неприметного адвоката, который хорошо знает закон и может их сделать богатыми. А ведь он и сам зависит от кого-то другого! И это всеобщее сцепление человеческих судеб, зависимость человеческой судьбы от неумолимого хода времени (конкретно – исторической эпохи) – вот, что важно у Бальзака. И мы видим:

1. Бальзак идет от необычности, от исключительных случаев к ординарному, будничному. Да, финал здесь совершенно другой – не такой счастливый, как в первом издании. Бальзаку нужен был сильный образ в конце, и Дервиль рассказывает о смерти Гобсека, когда его скупость превратилась в «лишенную всякой логики страсть». Дело в том, что Гобсек разбирался с делами колонии, и ему приносили всяческого рода подношения: копченую рыбу, паштеты, кофе, и прочее. Он вместо того, чтобы это быстро продать, пытался выгадать на копейках. И что после него остается? «В комнате, смежной со спальней покойного, действительно оказались и гниющие паштеты, и груды всевозможных припасов, даже устрицы и рыба, покрывшаяся пухлой плесенью. Я чуть не задохся от смрада, в котором слились всякие зловонные запахи. Всё кишело червями и насекомыми. Подношения, полученные недавно, лежали вперемешку с ящиками различных размеров, с цибиками чаю и мешками кофе». И там перечисление, даже целый каталог – Бальзак любит каталоги, он сам был одним из самых известных покупателей кофе в Париже. Финал жизни Гобсека – картина, символ. Самые дорогие продукты испорчены, никому не нужны. Этот финал и эффектный, и достоверный.

2. Бальзаку удалось скрестить физиологический очерк, весьма статичный и конкретный, о ростовщике с живописной новеллой и нарисовать причудливый, может быть, гротескный, очень яркий характер Гобсека, индивидуальный и фокусирующий олицетворение власти золота. Он воплощает философию нового века, управляемого деньгами. От прошлого к современному, с вопроса о любви к материальному объяснению, и вообще к материальной стороне жизни, от внешнего к внутреннему. Вы заметили, что от метафор и живописных сравнений он постепенно переходит к точным деталям и к метонимическим образам, прозе жизни, которая отражает суть эпохи. Это и было открытием Бальзака в 1830 году.

Но Бальзак не остановился на этом, он пошел дальше. А дальше было несколько произведений: «Шагреневая кожа», «Евгения Гранде».

Что такое «Шагреневая кожа»? В данном случае это произведение – как бы попытка задержаться в романтической эпохе, усвоив в ней главное: умение понять суть и персонажа, и конфликта, и сюжета. Это роман-притча, роман-символ, в котором достигнуто максимальное обобщение. Недаром Бальзак говорил: «В «Шагреневой коже» все миф и символ». И он ее отнес к философским повестям. Вроде бы, реальность: точные детали, очень конкретные. Молодой человек заходит в казино. Опять точное время – конец октября 1829 года, точное место- игорный дом. На самом же деле, он описан довольно обобщенно: обшарпанные стены, «на стенах, оклеенных обоями, засаленными в рост человека, нет ничего, что могло бы освежить душу». И, конечно, как истинное дитя романтической эпохи, Бальзак обязательно добавит какую-нибудь резкую риторическую фразу: «Нет даже гвоздя, который облегчил бы самоубийство». «Паркет обшаркан, запачкан. Середину зала занимает овальный стол». Убогая действительность, и тут этот молодой человек, на котором был отличный фрак, а галстук слишком плотно прилегал к жилетке – это означало, что под ней нет белья, рубашки. «Его руки, изящные, как у женщины, были сомнительной чистоты, — ведь он уже два дня ходил без перчаток». То есть это взгляд реалиста, который разбавлен романтической риторикой. И есть тут замечательная идея: современные драмы, тихие, мало кому заметные, и потому надо ориентироваться на них, замечает Бальзак, и на язык газеты.

«Всплывет ли в океане литературы книга, которая по своей волнующей силе могла бы соперничать с такою газетной заметкой:

«Вчера, в четыре часа дня, молодая женщина бросилась в Сену с моста Искусств»?

Перед этим парижским лаконизмом все бледнеет — драмы, романы, даже старинное заглавие: «Плач славного короля Карнаванского, заточенного в темницу своими детьми» - то есть вот он, стиль, который ищет Бальзак.

Конечно же, здесь сказывается желание понять жизнь в самом корне. Бальзак не только намеревался написать «картину современного французского общества», но и открыть философские законы человеческого поведения. Он раздумывал написать «Трактат о воле и желании», и он вкладывает эти ненаписанные, неудавшиеся трактаты в свои романы. Иногда это трудно читать, потому что вместо событий идут размышления страница за страницей, но не то, конечно, в «Шагреневой коже»: здесь сочетание символики и реальности, точных деталей быта и потоков живописной роскошной риторики и совершенно реалистическое понимание героя по имени Рафаэль де Валантен, человека знатного, но оставшегося совершенно без денег и подумывающего о самоубийстве. И вот этому человеку вдруг встречается совершенно особый, я бы сказал, квазиромантический персонаж. Рафаэль попадает в лавку древностей. И вот как это описывается (вспомните начало «Нотариуса»): «Представьте себе сухонького, худенького старичка, облаченного в черный бархатный халат, перехваченный толстым шелковым шнуром». Что это за старичок?

А это волшебный старичок, который открывает великую тайну человеческой жизни. И следует целое философское рассуждение: «Все формы этих двух причин смерти сводятся к двум глаголам «желать» и «мочь». Между этими двумя пределами человеческой деятельности находится иная формула, коей обладают мудрецы, и ей обязан я счастьем моим и долголетием. «Желать» сжигает нас, а «мочь2 — разрушает, но «знать» дает нашему слабому организму возможность вечно пребывать в спокойном состоянии».

Конечно, все это эпикурейство – и больше ничего. Но главное, что этот старичок дарит Рафаэлю кусок шагреневой кожи (шагрен – кусок кожи дикого осла). И эта кожа будет исполнять его желания, что бы он ни пожелал, но с каждым желанием (в зависимости от его размера) она будет уменьшаться. И потом, когда она закончится, наступит смерть. Вот такое начало. Конечно, совершенно фантастическое и условное. Своего рода волшебная палочка. А дальше начинается самое странное. Читатель неожиданно из этой лавки древностей, этого романтического мира исполнения желаний вдруг попадает в реальный мир на собрание по поводу создания новой газеты. Эта газета будет дурачить современную публику, как обычно это делают газеты, она создается на определенные деньги банкира, ушедшего от дел господина Тайфера (в «Красной гостинице» рассказывается об источнике его богатства), - и это все появляется здесь. И каков сюжет? Что происходит в этой части?

Все это напоминает сюжет «Фауста». Бальзак читал, правда, только первую часть – вторая только в 1831 году была. Но он знает главное: сделку Фауста с Мефистофелем. И это тоже своего рода сделка, искушение. Сюжет, вроде бы, такой простенький, модельный: здесь две женщины, Феодора и Полина, и одна – это воплощение света (Феодора – светская красавица), в которую влюблен Рафаэль, а другая его любит, а он на нее не обращает внимания, потому что она рядом, она здесь. И когда он ее открывает, кончается жизнь. То есть вся жизнь прошла. Она сожжена в этих желаниях героя. Главная цель этого романа – дать разрез всего французского общества на разных этажах и показать выбор современного молодого человека: любовь или деньги, приспособление к этому миру или борьба с ним – вот и все. И, конечно, желания сбываются по воле этой кожи, но эту кожу не сделаешь больше. Пытался Рафаэль ее растягивать механически, просил консультацию у химиков, но ничего не мог сделать. И он умирает в последнем движении к той девушке, которую не замечал всю жизнь.

Конечно же, это притча. Но вокруг реальный мир. В этом мире «власть перешла из Тюильри к журналистам, а бюджет переехал в другой квартал — из Сен-Жерменского предместья на Шоссе д'Антен . Но вот чего ты, может быть, не знаешь: правительство, то есть банкирская и адвокатская аристократия, сделавшая родину своей специальностью, как некогда священники — монархию, почувствовало необходимость дурачить добрый французский народ новыми словами и старыми идеями, по образцу философов всех школ и ловкачей всех времен. <…> Словом, основывается газета, имеющая в своем распоряжении добрых двести-триста тысяч франков, в целях создания оппозиции, способной удовлетворить неудовлетворенных без особого вреда для национального правительства короля-гражданина». В этой оппозиции принимает участие Рафаэль, и вся его жизнь внезапно перескакивает из фантастического в совершенно реальный мир. Опять-таки, это шаг от причудливой фантастики, которая помогает понять суть жизни, помогает обобщить, помогает понять закон, перейти к конкретным примерам этого закона. Таков путь Бальзака к реализму. Но он продолжался. Ведь есть еще несколько шагов: это, конечно, романы «Евгения Гранде′» и «Отец Горио».

Что такое «Евгения Гранде»? Вообще, это одна из ключевых тем бальзаковского творчества: женщина, совершенно разочарованная в современном браке. Он написал об этом «Этюд о женщинах», «Тридцатилетнюю женщину», «Супружеское согласие», «Силуэт женщины», «Покинутая женщина». То есть если Стендаля больше привлекала тема молодого человека, который совершает свой выбор в современном французском обществе, то Бальзака больше привлекала, с одной стороны, тема денег, а с другой, неудовлетворенной, разочарованной женщины. Вообще он любил общаться с женщинами, 9/10 его писем адресованы женщинам. Он охотно откликался на все письма своих читательниц – а, как правило, это и были такие тридцатилетние женщины. Ему вообще всегда хотелось найти в женщине опыт, ум, знание света, и поэтому он тяготел обычно к женщинам старше себя и возрастом, и в социальном положении. Да и с госпожой де Берни он лет 11 был связан, потом была герцогиня де Кастри. То есть судьбу женщин он хорошо знал. И один из своих шедевров он посвятил как раз этой идее разочарования женщины. Это, может быть, главный, важнейший шаг Бальзака к реализму. Это великое завоевание, самая суть нового направления.

Скучная, блеклая провинциальная жизнь, торговая среда, буржуа и предприниматели, события крайне редкие инее особенно живописные. Это роман о провинции. Действие происходит в городочке Сомюр. Бальзак знал Францию очень хорошо, много по ней путешествовал. Н описал многие департаменты Франции. И вот Сомюр. Как описывает его Бальзак?

Он начинает с вещей, с предметов. Это потом, в «Предисловии к «Человеческой комедии», он скажет, что его интересует: женщины, мужчины, вещи. Потому что вещи окружают людей. Манера описывать человека у Бальзака достаточно простая: надо начинать с его окружения: улица, дома, в которой живет героиня, - то есть та окружающая среда, в которую он втягивает читателя. Через вещь, через предметы – то, как понимается жизнь здесь. Это история Евгении Гранде начинается с отца. Что он такое?

Читатель, который ожидает двух главных крючков романного жанра (а романный жанр изначально держался на двух крючках – любви и приключениях), видит, что, казалось бы, любовь будет. Во время именин Евгении Гранде, дочери местного богача, о сотсоянии которого догадываются граждане Сомюра, но точно знают только те, кто ведает его делами (он потом оставит 19 млн – побольше, чем Гобсек). Он бочар, делал бочки, затем три наследства принесла ему жена, он скупал виноградники, теперь сдает земли в аренду… И вот с этого начинается роман – с этой скучной, прозаической темы. На самом деле, любовь есть. Она входит в роман со стуком постороннего. Появляется парижский житель – роскошный, яркий, с 300 кг багажа, где всякие модные вещи. Это кузен Евгении, Шарль Гранде, сын брата богача из Сомюра. Отец отослал его из Парижа, потому что решил покончить жизнь самоубийством. И возникает любовь. Но у Шарля нет денег, а он не знает, что деньги есть у Евгении Гранде. И он отправляется в мир на поиски денег. Автор романа вместо того, чтобы описывать, как Шарль Гранде в этой Вест-Индии, которая находится вовсе не там, где Индия, а там, где Карибское море, добывает золотой песок, сколачивает свое богатство, состоит в переписке с Евгенией Гранде. И тут Бальзак изобретает нечто невообразимое: на место вот этих двух главных предметов романа – любви и приключений – он ставит нечто иное. Это «минус-событие» (?): любви нет, потому что Шарль далеко, а девушка чахнет и долгих семь лет ждет молодого человека, а он, вернувшись в Францию, пишет, что у него другие планы, так что вместо любви состоявшейся показывается любовь несостоявшаяся. И вместо приключений в какой-нибудь Вест-Индии рассказаны истории о деньгах, где и как заработал папаша Гранде. Страсти спрятаны где-то глубоко, они в сердце юной девушки, которая постепенно становится девушкой в очень уж возрасте, и вот это потрясающе. На место двух главных сюжетов романа Бальзак ставит две темы: деньги и разочарование в жизни героини-женщины. Все остается за кадром. А главный сюжет – как делают деньги. И деньги здесь – ключевая тема. Об этом я расскажу уже на следующей лекции.

ЛЕКЦИЯ №6

Продолжение лекции о Бальзаке.

Стремление Б. нарисовать масштабную картину общественной жизни приводит его к эпосу и циклизации романа

(«Утраченные иллюзии» и «Человеческая комедия»)

Бальзак в начале 30-ых понял свою задачу: он хотел нарисовать широкую картину современной жизни во Франции. А это под силу только эпосу.

Учителем и предшественником его в этом был Вальтер Скотт. Но Скотт писал о прошлых эпохах, которым можно давать оценку извне. А Б. имел дело с живой действительностью - когда все развивается на наших глазах, никто не знает, куда пойдет жизнь.

Б. долго искал свою художественную систему. В итоге нашел и попытался даже сформулировать:

1840 год – в своей газете «Парижская хроника» издает «Этюд о Бейле» (настоящее имя Стендаля). В этой статье Б. дает деление современной литературы:

• литература образов:

лирика, эпопея, все, что порождается элегическим, вдумчивым восприятием мира.

Гюго, Ламартин, Шатобриан, Барбье, Готье – романтики, восходит к народной традиции.

• литература идей:

«Существуют натуры активные, которым нравится стремительность, движение краткость»

Стендаль –выдающийся мастер, Мариме, Мюссе, Беранже. Восходит к просветительской традиции

• «литературный эклектизм»

иные цельные люди, двусторонние умы, объемлют все, ищут лирики действия, драмы и оды, полагают, что совершенство требует полного обзора явления

В.Скотт, Купер, Санд, ОН САМ

В основе этой так называемой школы - совмещение различных возможностей, рисунка и колорита, идеи и образа, худ. приемов и средств, жанровых разновидностей – все можно соединить в одно! Идея сцепления, синтеза, СОПРЯЖЕНИЯ («словечко Льва Толстого, которое мне очень нравится»). Реализм провозглашает полную свободу, отрицает готовые правила.

Центральная задача Б. – объять все общество, показать глубокую взаимосвязь людей в обществе. Представить жизнь Франции в определенный исторический период – посленаполеоновская Франция, 1815-1830 (Июльская Революция). И представить эту эпоху не саму по себе, а как она вытекает из предшествующей революционной эпохи (проследить судьбу Папаши Горио до событий революции, которые сделали его хозяином, и продолжить судьбу Растиньяка вплоть до 30ых, когда он станет министром).

Широкая историческая картина показывается с помощью сцепления эпох. Таким образом роман движется к эпосу. Ведь важна целостность не данного момента, а историческая, связь эпох.