
- •Грамматические отношения
- •Отношения между предложениями
- •Неоднозначность
- •Грамматика как теория
- •Языковая способность и языковая активность
- •Вероятностные, марковские модели
- •Грамматика непосредственно составляющих
- •Трансформационная грамматика
- •Психолингвистические исследования грамматики
- •Восприятие структуры непосредственно составляющих
- •Запоминание предложений
- •Объем памяти
- •Хранение в памяти синтаксической информации
- •Психологическая реальность глубинной структуры
- •Перекодирование в памяти
- •Теоретические проблемы
- •Понимание предложений
- •Языковое развитие ребенка
- •Развитие грамматики
- •Двусложные предложения
- •Иерархические конструкции
- •Регуляризация
- •Трансформации
- •Что такое «правило»?
- •Теории овладения языком
- •Развитие фонологии
- •Проблемы значения
- •Структурные подходы к значению Значение слова
- •Значение предложений
- •Язык и познавательные процессы
- •Язык, речь и мышление
- •Язык и память Словесное кодирование
- •Детская амнезия
- •Язык и когнитивное развитие
- •Лингвистическая относительность и детерминизм
- •Дж. Грин. Психолингвистика. Хомский и психология. Психологические эксперименты. Сущность психолингвистических исследований Введение
- •Языковая способность и языковая активность
- •Лингвистические данные
- •Исследования, основанные на теории хомского (вариант 1957 г.) Введение
- •Экспериментальное исследование трансформаций
- •Исследования семантической функции
- •Информационные модели
- •Оценка трансформационной гипотезы
- •Исследования, основанные на теории хомского (вариант 1965 г.) Введение
- •Трансформационные модели глубинной структуры
- •Нетрансформационные модели глубинной структуры
- •Модели поверхностной структуры: теория Ингве
- •Модели поверхностной структуры: теория Джонсона
- •Глубинные структуры или поверхностные структуры?
- •Оценка моделей порождения речи
- •Подводя итоги: до и после революции, вызванной теорией хомского
- •Библиография
Развитие фонологии
Нет возможности полностью рассмотреть вопросы фонологии в этой книге. И все-таки мы можем остановиться на некоторых наиболее важных проблемах фонологии и развития, кратко рассмотрев овладение ребенком звуковой системой родного языка.
Фонология — это сложная область науки, смыкающаяся с физикой, когда речь идет об акустической фонетике, и с физиологией и анатомией, когда встают проблемы артикуляторной, или моторной, фонетики. В настоящее время среди лингвистов нет единодушия в отношении структуры фонологических систем, как, впрочем, и относительно основополагающих лингвистических принципов вообще (ср., например, Gleason, 1961; Chomsky, Halle, 1968). Здесь я не буду излагать какую-то конкретную фонологическую теорию, а скорее сформулирую важнейшие психолингвистические проблемы, возникающие в связи с овладением ребенком фонологией, то есть в связи с его развивающейся способностью воспринимать различия между звуками речи и использовать эти различия для речевой коммуникации.
Вы, вероятно, знаете, что в языке существуют классы звуков, отчасти представленных буквами алфавита. Возможно, вы слышали термин «фонема», который служит одним из способов характеристики таких классов звуков. После недолгого размышления вы поймете, что классы звуков че полностью соответствуют буквам алфавита. Например, буквы с и k. Обе могут передавать один и тог же звук в одинаковых позициях (например, в начальной позиции в словах carrot и karat), но с может также передать звук s (как в слове recess). Для передачи некоторых звуков требуется две буквы, например sh и ch. Но при всем своем несовершенстве система письма построена на возможности обозначать класс звуков одним символом.
Эти классы звуков, иногда называемые фонемами, видимо, являются «психологически реальными» для носителей языка, хотя между членами любого класса звуков имеются ощутимые акустические различия. Приведу довольно эффектный пример, чтобы сделать эти понятия более ясными. Вы думаете, вероятно, что буква р в английском языке обозначает один звук. Большинство людей, говорящих по-английски, воспринимают звуки р в словах pin и spin как идентичные и поэтому без всякого труда привыкают обозначать эти звуки одной буквой. Но при помощи очень простого эксперимента, который вы можете проделать сами, можно убедиться, что эти звуки на самом деле сильно отличаются друг от друга. Поднесите к губам зажженную спичку и произнесите spin: с пламенем не произойдет никаких изменений. А теперь скажите pin — и спичка погаснет! Когда вы произносите pin, звук сопровождается сильным потоком воздуха. Это аспирация. В английском языке с аспирацией произносятся звуки р, t и k (глухая смычка), если они находятся в слове в начальной позиции, но эти же звуки произносятся без аспирации, если они входят в начальное сочетание согласных.
Этот пример показывает нам, что классы звуков в любом языке характеризуются некоторыми дифференциальными признаками, такими, как аспирация. Другие дифференциальные признаки связаны с тем, является ли данный звук гласным или согласным, необходима ли для его произнесения вибрация голосовых связок, продолжительный это звук или лишь единичное движение воздуха и т. д. Эти дифференциальные признаки, уже давно используемые Романом Якобсоном, очевидно, представляют собой лингвистические универсалии. Это означает, что существует сравнительно небольшой набор дифференциальных признаков, используемых во всех языках, что, возможно, является следствием анатомической структуры человеческого артикуляторного аппарата и связанных с ним мозговых образований. Ребенку необходимо узнать, какие фонологические признаки используются в его языке и каким образом они используются для создания контрастов между звуками.
Важно отметить, что в различных языках по-разному используются фонологические признаки. Например, в языке хинди аспирация используется для различения звуков в начале слова, то есть на хинди слово, подобное английскому pin, может быть произнесено двумя способами, с аспирацией первого звука или без нее, в результате чего получаются два слова с разными значениями, точно так же, как в английском слова pin и bin имеют разные значения. Различия между языками сводятся не к тому, что существуют звуки, более «легкие» или «трудные» для произнесения. Дело просто в том, что все языки пользуются универсальным набором дифференциальных признаков для формирования различных категорий звуков.
Если сравнивать аспирацию в хинди и в английском языке, то в хинди существует больше различий. В других случаях в английском языке больше различий, чем в некоторых иных языках. Рассмотрим, например, контраст между глухим согласным s и звонким z. Человеку, говорящему по-испански, трудно различить эти два звука в английской речи, потому что в испанском языке они принадлежат к одному классу. Испанцы используют в речи оба эти звука, как и англичане, но их появление определяется другими звуками слова. Поэтому такие слова, как rise и rice или ice и eyes, могут быть практически неразличимы для испанца. Очевидно, люди научаются устанавливать четкие различия между акустическими признаками, если эти признаки играют систематическую роль в фонологической системе языка (см. Liberman et al., 1967). Снова можно сказать, как мы отмечали при рассмотрении грамматики, что роль человека, воспринимающего речевое сообщение, не сводится к роли пассивного записывающего устройства. Скорее, при этом человек пропускает звуковое сообщение через призму собственных внутренних структур.
Как же эти структуры развиваются в детстве? В этой связи понятие дифференциальных признаков приобретает большое значение (см. Brown, 1965, р. 196—205; Jakobson, 1968). Очевидно, ребенок овладевает сначала простым и глобальным различением гласных и согласных, не воспринимая различий между звуками внутри этих классов. По мере развития эти классы неоднократно делятся, поскольку в систему входят все новые и новые контрасты. Все время ребенок использует универсальный принцип различения классов звуков по дифференциальным признакам, но проходит несколько лет, прежде чем ребенок овладевает полным набором звукоразличительных признаков в своем родном языке.
Рассмотрим, например, признак глухости-звонкости. Любой согласный звук может быть произнесен с вибрацией голосовых связок или без таковой. Сравните следующие пары согласных: b—р, d—t, g—k, z—s. Для произнесения обеих согласных пары позиция языка и зубов одинакова. Единственное их различие в том, что при произнесении первого согласного пары голосовые связки вибрируют, а при произнесении второго — нет.
Понятно, что при изучении какого-то конкретного языка (это может быть иностранный язык или язык ребенка) мы хотим знать, каким образом используются дифференциальные признаки для различения звуков. Если рассмотреть теперь пример, который нам уже встречался, со словами bin и pin, то видно, что эти два слова по звучанию абсолютно идентичны, за исключением звонкости первого согласного. Это говорит о том, что признак звонкости является дифференциальным признаком в английском языке. Допустим, что ребенок произносил бы звонкое b только в начале слов, а глухое р только в конце; тогда не было бы возможности определить, что эти два звука употребляются контрастно. Следовательно, нельзя было бы сказать, является ли звонкость дифференциальным признаком для этого ребенка. Ребенок может использовать слово bа для обозначения ball (мяч) и pie (пирог), а словом gup называть как сир (чашка), так и cub (детеныш). Это напоминает нам рассуждения о грамматике в раннем возрасте; анализируя речь ребенка, необходимо установить, какую роль играют определенные звуки или определенные слова в системе данного ребенка. Присутствие какого-то элемента необязательно означает, что он принадлежит к той же категории, что и в речи взрослых. Так, в случае pivot-предложений, хотя в них и имеются слова речи взрослых, классифицируемые как существительные, прилагательные или глаголы, нет оснований считать, что эти же классы присутствуют в системе ребенка; точно так же в приведенном выше примере наличия в речи звуков р и b еще недостаточно, чтобы утверждать, что признак звонкости-глухости является глубинным дифференциальным признаком для ребенка, потому что этот признак не используется для различения слов с разными значениями.
Приведем реальный пример особой фонологической системы ребенка. Вот несколько образцов произношения из речи девочки, которые записала ее мать — лингвист Велтен (Velten, 1943):
«ВЗРОСЛОЕ» СЛОВО |
СЛОВО РЕБЕНКА |
had |
bat |
cut |
dat |
cup |
dap |
lamb |
bap |
Отметим, что этот ребенок не противопоставляет звонкие и глухие согласные звуки: звонкие согласные bud используются только в начале слов, а глухие put в конце. Это значит, что для этого ребенка существует только два класса согласных («согласных фонем») на данном этапе развития: b—d и р—t, в то время как в английском языке взрослого таких классов четыре. Впоследствии звонкость станет контрастным признаком, что позволит ребенку удвоить свой запас классов согласных. Интересно, что дифференциальные признаки появляются в речи ребенка систематически. Когда эта девочка научилась противопоставлять р и b, она научилась также противопоставлять t и d, s и z. Иными словами, она научилась использовать дифференциальный признак глухости-звонкости сразу для нескольких релевантных классов звуков. И снова мы можем только удивляться стремлению ребенка к организации системы своей речи. Ребенок быстро движется вперед не потому, что повторяет, как попугай, и не за счет постепенного обучения. Скорее, он схватывает общие принципы и применяет их ко многим аспектам своей языковой системы. В данном случае идеи современной лингвистики снова могут помочь нам попять, какого рода организацию создает ребенок.
Как и при анализе проблемы овладения синтаксисом, положения теории научения мало чем могут нам помочь. Очевидно, что никакое подкрепление не может дать ребенку информацию о том, как изменить свою речь, чтобы приблизить ее к нормам произношения взрослых. Никакое подкрепление не может объяснить нам, почему ребенок проходит определенную последовательность этапов, присоединяя все больше и больше контрастных дифференциальных признаков к своей фонологической системе, прежде чем прийти к полной системе речи взрослого.
Когда речь идет о фонологии, ясно, что ребенку даже необязательно уметь произносить звуки, чтобы воспринимать необходимые контрасты. Примером этого может служить такой разговор лингвиста с ребенком (Miller, 1963) Recently a three year old child told me her name was Litha. I answered «Litha?» — «No, Litha.» — «Oh, Lisa.» — «Yes, Litha».
Совершенно ясно, что эта девочка владеет контрастом между s и th. Она отвергла взрослую имитацию своего произношения, хотя сама еще не умеет выразить этот контраст в собственном произношении.
Кроме того, исследование неговорящего ребенка, проведенное Леннебергом (1962), служит наиболее убедительным свидетельством против того, чтобы считать имитацию и подкрепление обязательными и неизбежными факторами овладения языком. Напомним, что этот ребенок был не в состоянии производить нормальную, артикулированную речь. И тем не менее он прекрасно разбирался в сложностях английской фонологии и синтаксиса. Он мог понимать рассказы и отвечать на вопросы по этим рассказам, показывая на соответствующие картинки или кивая головой, он мог выполнять сложные инструкции и т. д. Исследования таких детей («детей-анартриков») показали, что они нормально воспринимают фонологические контрасты. И это несмотря на то, что эти дети никогда не имитировали речь и не получали никаких подкреплений своей речи. Очевидно, человеческий мозг способен производить весьма тонкую обработку информации и ее анализ, в результате чего получается цельная лингвистическая система. Пока мы имеем далеко не полное представление о психологических и физиологических механизмах, участвующих в этом процессе. Будем надеяться, что в ближайшие годы психолингвистика развития принесет нам много волнующих открытий.