Ограничение свободы женщины.

Ограничение свободного доступа женщины в общество мужчин, для неу чуждых (ажнаби), также имело свой здравый смысл и свою цель. Как 7-я заповедь закона Моисеева запрещает прелюбодеяния (зина), также строго запрещается оно и Кораном. Но воздержаться и соблюсти эту заповедь, при свободном доступе молодых женщин в общество мужчин и при свободной беседе как бы с равными, женщин с мужчинами, люди ученые в Исламе сочли невозможным или, по крайней мере, трудным, и лучшим средством избавиться от искушения и от этого зла, разрушителя всего семейного счастья, признали необходимым ограничение свободы женщин. Аравитяне сравнивают женщину со зрелым яблоком; они говорят: если румяное яблоко, окропленное бисерин­ками утренней росы, опустится через ограду над про­ходящими, оно будет всякого соблазнять и всякий пожелает сорвать его и скушать.

Запрещение женщинам доступа в общество мужчин с точки философского взгляда совершенно разумно. Каж­дому понятно, что этот свободный доступ женщины всюду — ни что иное, как проповедь соблазна и подго­товка почвы для посева любви. В природе есть законы, которые стоят вне или по крайней мере слишком вы­соко над волею человеческой; человек, однажды отведав этой сладкой отравы, делается ребенком и лишается нравственной точки опоры. Тут нет места для рассудка и мышления, тут человек готов на всякое преступление. Потому то аравитяне и говорили (аль-ишка ёуми ва юсым): любовь слепа и глуха.

Признание полной свободы женщины влечет за собой распространение и проповедь соблазна, искушения, прибли­жаясь к которому уже нет возможности избегнуть оков любви: огня маслом не залить. Таков был взгляд на этот предмет в Исламе.

Справедливость требует сказать, что взгляд этот был правилен, оправданием ему служат очевидные действительные факты. Что же мы видим в XIX веке, чем дарит нас свобода, предоставленная женщинам? Все похвальные, называемые школой, театры с пышней, богатой обстановкой дают иногда результаты лишь про­тивоположные означенным целям. В большинстве представлений женщина выходить в ролях, возбуждающих к ней жалость и вызывающих снисхождение к её проступкам. Заранее заручается она здесь сочувствием и расположением общества и стоит ей лишь увлажить глазки своими слезами, она изглаживает все свои ошибки, и общество мало помалу свыкается и смотрит на её не­достатки и ошибки со снисхождением, как на детский проступок и так мало помалу устанавливается легко­мысленный взгляд на её назначение.

К удивлению, в наш век прогресса можно смело сказать, что повсюду и везде встречаешь проповедь со­блазна и pacширение почвы чувственной любви. Художество выбирает для своих сюжетов соблазнительные фантастические позы красавиц, обнаженных с головы до ног; скульптура и другие искусства шествуют по тем же следам, как сама жизнь, так и воображение и теория одинаково ослеплены этой идеей. В самой ли­тературе царить порнография. Таким образом, не ищем ли мы духовно-нравственного воспитания там, где его совсем нет?

На современном цивилизованном обществе лежит грандиозный труд и великая задача достичь и найти средства прекращения этого зла и в тоже время устано­вить более или менее удовлетворительные правила, которые бы руководили в обоюдных отношениях обоих полов. Сделать это современное общество должно и может при таком обширном развитии наук; иначе совре­менное человечество мало, чем отличалось бы от обще­ства животных, у которых нет священных семейных союзов, а есть только свободные стаи самцов и самок. Сколько бедствий было бы устранено, статистика дала бы нам меньшее количество душевнобольных и самоубийц.

Магомет, основательно изучивший натуру человече­скую, запретил женщинам доступ и свободное посещение общества чужих ей мужчин. В нашем цивилизованном веке, при современных понятиях о граждан­ственности, конечно нельзя, безусловно, запретить женщинам посещать общество, но вместе с тем необходимо настолько поднять общественную нравственность, чтобы правила её, равносильные закону, охраняли честь и доб­рое имя женщины от дерзких посягательств. Необходим закон, до некоторой степени ограничивающей и са­мую свободу молодых девиц, подающую повод людям развратным увлекать их; относительно же замужних женщин, не ограничивая их свободы, необходим не­умолимый, карающий закон, дабы за малейшее нанесение обиды кем либо личному ей достоинству или достоинству её мужа налагалось строгое наказание.

Установила же юрисдикция законы о нарушении чужой собственности. Не будь наложено наказания за кражу со взломом, мы увидели бы массу промышленников, располагающих чужою собственностью. Неужели в наш обра­зованный век наши жены уже окончательно утратили свое достоинство? Разве они, дешевле драгоценных металлов и движимости? Почему же образованный мир так индифферентно, чуть ли не с усмешкой относится к тем оскорбления, которым подвергается ежедневно достоинство мужей, вследствие их равнодушия к во­просу об ограждении женщин от обид. По нашим убеждениям, как самые условия быта современных европейских женщин, так и погрешности современного воспитания женщин и общественного строя заслуживаюсь самого серьезного и неотлагательного внимания нравоучителей и людей передовых. Призвание женщины — брак, состоянием в котором на нее возлагаются святые обя­занности матери, хозяйки, подруги мужа, воспитательницы своих детей. Современное же воспитание девиц отнюдь не подготовляет их к деятельности этого рода.