Глава 1

ПРОГНОЗИРОВАНИЕ

В ПСИХИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ

ЧЕЛОВЕКА

ПРОГНОЗИРОВАНИЕ - ОДИН ИЗ ВИДОВ ОПЕРЕЖАЮЩЕГО ОТРАЖЕНИЯ

Современный подход к проблемам прогнозирования складывался постепенно. Одна из первых работ, в которой вопросы, связанные с прогнозированием, получили свое научное освещение, — книга Г. Уэллса «Предвидения», из­данная в 1901 г. В 30-е гг. XX в. наметились ростки научно обоснованного объяснения способности человека к опере­жающему отражению. Объективная возможность для науч­ного прогнозирования была создана историей развития различных областей знания, практикой прогнозирования в различных областях деятельности, психологическими исследованиями прогнозирующего человека.

Необходимость человека иметь знания о будущем спо­собствовала в XX в. формированию прогностики — науки о закономерностях разработки прогноза. Прогностика ищет общие для разных предметных областей способы получе­ния прогнозов. Экономическое, политическое, спортивное, экологическое, педагогическое и другое прогнозирование составляет отрасли соответствующих областей науки и практики.

Цель отраслевого прогнозирования — получение про­гноза, поэтому основное внимание обращено на объекты прогноза, методы его разработки и оценки. Например, по-

литическое прогнозирование направлено на получение опе­режающей информации о результатах выборов, о поведе­нии избирателей, об эффективности принимаемых полити­ческих решений, будущих действиях значимых в политическом мире фигур и т. п. Объектами прогнозирова­ния в образовании могут быть разные типы учреждений на­родного образования (школа будущего, модели специалис­тов, школы в системе других социальных институтов и пр.); содержание обучения и воспитания новых поколений с уче­том социально-экономических изменений в будущем и т. п.

В прогностике используются такие методы, как экстра­поляция, различные экспертные методы, а также разраба­тываются свои, учитывающие специфику объектов прогно­за в той или иной отрасли, например, опытно-эксперимен­тальное моделирование.

В отраслевом прогнозировании вопрос о прогнозирую­щем человеке не рассматривается. Изучение объектов про­гноза, методов его разработки как бы абстрагировано от человека. Психологический же подход к прогнозированию состоит в изучении прогнозирования как психической дея­тельности, тех свойств человека, которые влияют на успеш­ность/неуспешность прогнозирования. Это один из аспек­тов психологии прогнозирования. Есть и другой: он опреде­ляется объектами прогноза. В отраслевом прогнозировании к ним относятся объективно существующие процессы и яв­ления. Психологию прогнозировании интересует человек как объект и субъект прогноза. Например, прогнозирова­ние, которое осуществляет учитель, входит в круг психоло­гических проблем, поскольку основной объект его прогно­за — ученик. Но в то же время прогнозирующий учитель, являясь субъектом этой деятельности, проявляет в ней свои прогностические способности и умения. В настоящей книге рассмотрены оба аспекта психологии прогнозирова­ния.

Попытаемся осмыслить сущность прогнозирования че­рез систему психологических понятий-. Как известно, пси­хическое отражение наряду со свойствами активности, ди­намичности, правильности обладает свойствами опереже­ния, иначе говоря психическое отражение — опережающее

отражение. Опережающее отражение существует в различ­ных формах: предчувствия, предвидения, предугадывания, предсказания, прогнозирования и т. п. Наиболее общим понятием, охватывающим все формы проявления опережа­ющего отражения, является понятие «антиципация».

Антиципация психологами рассматривается как «спо­собность... действовать и принимать те или иные решения с определенным временно-пространственным упреждением в отношении ожидаемых, будущих событий» (Б. Ф. Ломов, Е. Н. Сурков, 1980, с. 5). В зависимости от типа решаемых в процессе деятельности задач выделяется пять уровней антиципации, по сути характеризующих уровни организа­ции психического отражения человека: сенсомоторный, перцептивный, представленческий, речемыслительный, субсенсорный (Е. Н. Сурков, 1985). При этом в каждом ан­тиципирующем процессе названные уровни участвуют, вза­имодействуя друг с другом, составляя функциональную си­стему. Специфика же их интеграции зависит от конкретной задачи, цели деятельности, направляющей опережающий поиск.

Обобщив значительный материал по наблюдению слу­чаев опережающего отражения в спортивной деятельности человека, в деятельности оператора, шахматиста и других, Е. Н. Сурков (1985, с. 23-24) составил развернутые харак­теристики антиципации на разных уровнях психического отражения (табл. 1).

Опережающее познание человеком мира, других людей и себя имеет различия как в форме получения этого зна­ния, так и в основаниях, которые используются.

Широко распространенное явление — предчувствие — говорит об опережающих чувствах, об ожидании появле­ния каких-то пока еще не пережитых чувств. Часто появле­ние предчувствия может быть не до конца осознаваемым состоянием, которое будет выражаться в изменении обыч­ного спокойного состояния, в появлении беспокойства, в желании получить дополнительную информацию о людях или обстоятельствах, в отношении которых возникает пред­чувствие. Как правило, появление у человека предчувствий имеет в качестве оснований развитые чувства, эмоциональ-

ность как свойство личности, высокую чувствительность, озабоченность и переживания в отношении соответству­ющих людей, обстоятельств или событий. Люди различа­ются по особенностям развития опережающего отражения точно так же, как и по всем другим свойствам психики. По­этому можно встретить людей, у которых очень развита способность к предчувствию; у других предчувствия нико­гда не возникают.

В качестве примера появления способности к предчув­ствиям можно привести рассказы о дочери Марины Цвета­евой Але, которая в приведенных фрагментах рассказыва­ет о себе, какой она была во времена ссылки.

Когда я была совсем маленькая, то видела в людях скрытое не только от окружающих, но и от них самих; потом это про­шло, чтобы возобновиться в годы странствий и отъединенно-стей. Помню, как несказанной северной зимой — ночью под огромными, чистыми, близкими звездами в абсолютно перво­зданной тишине я, возвращаясь с работы, остановилась на вы­соком берегу Енисея и пронзительной мыслью преодолевала времена и расстояния, впивалась в души и судьбы, оторванные от меня. Потом, когда я вернулась, никто не смог мне сказать ничего, что уже не было бы мне известно (Мария Белкина. Скрещение судеб. М., 1988, с. 396).

Предчувствие как форма опережающего отражения за­крепляется в определенных эмоциях человека, например волнении, страхе, тревоге. По своей сути тревога — эмо­ция беспокойства, волнения, иногда напряжения, которая порождается ожиданием чего-то неприятного, угрожающе­го, хотя реальных причин, которые создавали бы основу для этого, нет (Е. П. Ильин, 2001). Предчувствие может отно­ситься не только к отрицательным, но и к положительным эмоциям. Ожидаемое удовольствие, радость переживают­ся как предчувствие этих эмоций.

В понятии предугадывание заключен несколько иной оттенок. Здесь подчеркивается, что знание получено как бы случайно (гадал и отгадал). Здесь указывается не на объект, а скорее на способ получения опережающего знания. Пре­дугадывание («сложное предвосхищение») не предполага­ет специальных научных исследований и содержит прогно­стическую информацию, полученную неосознанно, часто в

Антиципация на разных уровнях психического отражения

Таблица 1

Уровень	Класс решаемых задач	Основные критерии	Разрешающий эффект антиципации
Субсенсорный	Тонические и познотонические реак­ции, не осознаваемые человеком Удержание равновесия (на неосозна­ваемом уровне) «Компенсаторные реакции» при вне­запной потере равновесия. Идеомоторные акты	Стабилизация позы «выравнивание» устойчивости перед началом действия Потенциальная и актуальная готов­ность к реализации моторных про­грамм различного уровня построения еще до их реального выполнения	Оптимизация тонуса мышц; обеспе­чение устойчивости и равновесия Эффекты по обеспечению условий для возобновления, восстановления, закрепления заученного действия (формирование навыка)
Сенсомоторный	Простые сенсомоторные реакции, реакции выбора, РДО, зрительно-моторное слежение	Своевременность реагирования Управление движениями в заданном интервале времени, темпе, ритме	Эффект своевременности реакций Сокращение латентного периода Эффект ожидания Эффект минимизации пространст­венной и временной ошибки Точность воспроизведения времен­ных интервалов
Перцептивный	Глазомерные задачи в плане опреде­ления расстояний, скоростей, уско­рений движущихся объектов Выбор наикратчайшего маршрута движения Маскировка своих действий	Точность распознавания и определе­ния нужного расстояния (дистан­ции) и скорости движения Минимизация пути по времени Уклонение от опасных столкновений и ударов Своевременное переключение на оче­редное движение или задачу действия	Эффект своевременности и точности движений в пространстве и вре­мени Эффект предпочтения в выборе маршрута из множества других Некоторые эффекты предпочтения в поиске маршрутов движения и проверки перцептивных гипотез

Окончание табл. 1

Уровень	Класс решаемых задач	Основные критерии	Разрешающий эффект антиципации
Представлений	Преодоление барьера сксоости. «Панорамное» видение	Сохранение в памяти и актуализация «карты местности» и «карты пути»	Эффект сохранения надежности действия Своевременность и плановость вы­полнения действий(координиро-ванность) Выигрыш в пространстве и времени: освобождение от опеки партнера или противника Эффект панорамного предвосхище­ния
Речемысли-тельный *	Решение задач проблемного типа. Планирование действия Упреждения тактического действия партнера (противника) во времени и пространстве Задачи рефлексивного управления. Планирование и организация кол­лективных действий	Решение задач нестандартным спосо­бом с учетом неожиданностей, с учетом сильных и слабых звеньев подготовки партнера (или против­ника) Навязывание противнику неудобного для него темпа действий Создание условий для сообщения противнику ложной информации о намерениях собственных и парт­неров	Эффект упреждающего планирова­ния Эффект инсайта Эффект вероятностного прогнози­рования Эффект разгадывания замысла Эффект групповой координации действий с упреждением действий противника Эффект прогностического понимания (разгадывания) готовности против­ника к поединку Эффект рефлексивного самоконтро­ля за успешностью реализации тактического замысла и успеш­ностью планирования

результате озарения, которому предшествовал опыт взаи­модействия с определенным предметом, сосредоточенность на нем. Догадка часто сопровождается всплеском эмоции радости, удовольствия.

Понятие предсказание также характеризует одну из форм опережающего отражения, но эта форма — словес­ное описание будущего — «сказал заранее, наперед». Од­нако семантика русского языка позволяет уловить в этом понятии элемент проявления бессознательного, интуиции. Этот термин чаще всего используется в отношении тех лю­дей и ситуаций, когда трудно объяснить, как, каким спосо­бом получен прогноз. Поэтому его часто употребляют лю­ди, которые берутся предсказывать судьбы других людей, события. Ни они сами, ни их клиенты не знают, как получе­но предсказание.

Слово предвидение — «видеть вперед» — имеет корень «вид», поэтому предвидение может быть отнесено к тем прогнозам, которые опираются на зрение (видеть). В пси­хологии широко исследуются предвидения, в основании которых лежат наблюдаемые, видимые явления. Например, зрительные предвидения в социальной перцепции или в иг­ровых видах спорта. Но анализ психологической литерату­ры показывает, что этот термин понимается и как опережа­ющее знание в более широком смысле, если считать, что в корне произошло чередование и/е, «вед» — от «ведать» — знать. Поэтому понятие «предвидение» употребляется в двух смыслах: как близкое к понятию «предсказание», ко­гда делается акцент на интуицию, неосознанность получе­ния опережающего знания, как близкое к прогнозированию научное предвидение, когда путь получения прогноза носит целенаправленный характер и осознается. «Научное пред­видение — форма конструктивной деятельности мозга, на­правленной на воссоздание картины эмпирически ненаблю­даемого явления...; имеет в качестве своего содержания информационную модель будущих событий и может высту­пать как способ научного познания» (В. А Лисичкин 1972 с. 86-87).

Примером интуитивного предвидения может служить продолжение приведенных выше воспоминаний:

Прогнозирование — вид опережающего отражения

17

Так межпланетно, межконтинентально Аля общалась с Бо­рисом Леонидовичем, стоя на берегах Енисея, а Борис Леони­дович в это время лежал в больнице в Москве, и она силой сво­его проникновения знала, когда ему хуже, когда лучше, когда он выздоровел. Так потом приснится ей «пастернаковская смерть» еще до того, как Борис Леонидович умрет. Так силой своего предвидения она знала и день своего повторного ареста. Впрочем, тогда уже пошли повторные аресты, и тут информа­ция опережала интуицию, но день все же был предсказан точ­но... (Мария Белкина. Скрещение судеб, с. 396).

И. В. Бестужев-Лада, представляя развернутую класси­фикацию процессов научного предвидения, выделяет про­гнозирование как одну из форм антиципации. Прогнозиро­вание понимается как «специальное научное исследование, предметом которого выступают перспективы развития яв­ления» (И. В. Бестужев-Лада, 1982, с. 8). В отличие от дру­гих форм опережающего отражения, прогнозирование име­ет целенаправленный характер, при этом сознательно ставится цель получения прогноза, исследуются или под­бираются основания для его построения, иногда определя­ется форма, в которой должен быть получен прогноз. Это может быть прогностическое умозаключение, образ буду­щего в виде модели, план будущего, гипотеза и т. п.

Уточним понятие «прогнозирование», взяв за исходное положение, что прогнозирование является одним из видов человеческой деятельности. Знание о будущем составляет «основной продукт» познавательной прогностической дея­тельности, а ее цель — получение прогноза. Выделим те признаки, которые составляют ее сущность как познава­тельной психической деятельности.

Во-первых, прогнозирование понимается как «процесс исследования», «анализ», «сторона познавательной де­ятельности», то есть как познавательная деятельность че­ловека. Во-вторых, прогнозирование понимается как позна­вательная деятельность, которая приводит к знанию буду­щего при определенных условиях. К последним относятся: а) создание оснований прогнозирования; преобразование оснований и соотнесение их с конкретными данными о про­гнозируемом объекте (учет текущей информации, условий проявления закономерностей и т. п.); б) форма получения

знаний о будущем («понятие», «образ», «предположение», «дедукция высказываний» и пр.). В-третьих, прогнозирова­ние определяется как познавательная прогностическая де­ятельность, результат которой имеет специфику: отраже­ние будущего с учетом вероятности его наступления и раз­личной временной перспективы. По цели построения прогноза выделяют прогнозирование поисковое, при этом в прогнозе описывается новое (будущее) состояние объек­та, и нормативное, при котором прогнозируется процесс достижения заданного конечного состояния.

Итак, в качестве существенных признаков прогнозиро­вания выделяются: родовой — познавательная деятель­ность; видовые — знания о прошлом; преобразование зна­ний; результат деятельности — прогноз, то есть знание, отражающее специфику будущего, имеющее вероятност­ный характер.

Целенаправленное систематическое изучение психо­логических характеристик опережающего отражения в отечественной психологии началось в 1960-е гг, хотя от­дельные наблюдения и гениальные догадки высказывались значительно раньше. Например, Н. А. Бернштейн (1947), изучая механизмы активности человека, предположил, что таковым является «модель потребного будущего».

К настоящему времени наблюдается некоторая нерав­номерность в рассмотрении различных форм опережающе­го отражения, приоритеты отдаются изучению научного предвидения и прогнозирования, хотя в практической жиз­ни людей значимыми оказываются не только научные про­гнозы, но и предвидения, предчувствия и т.п.

Внимание психологов привлекают те случаи, когда предшествующие прогнозированию события имеют чередо­вания, доступные для восприятия и запоминания. Появле­ние той или иной карты как козырной, чередование «орла» и «решки» при подбрасывании монеты, появление того или иного цвета при чередовании масти и т. п. При играх в кар­ты или на автоматах прогнозирование того или иного цве­та, цифры, масти, фигуры и т. п. становится основой успе­ха. Вероятность их появления прогнозирующий пытается вывести, анализируя порядок чередований. При этом ана-

Прогнозирование — вид опережающего отражения

19

лизе идет и поиск закономерностей, и ссылка на аналогии, и ставка на удачу. Этот особый вид прогнозирования полу­чил название вероятностное прогнозирование. Его отли­чительная особенность в том, что оно возможно «лишь при сохранении в памяти субъекта вероятностно упорядочен­ных следов минувших событий, вероятностно организован­ного прошлого опыта» (И. М. Фейгенберг, В. А. Иванников, 1978, с. 32). Термин, по нашему мнению, не совсем удач­ный, поскольку любой вид опережающего отражения име­ет вероятностный характер, поэтому вероятностным мож­но назвать и научное предвидение, и предсказание и т. п. Прогнозированием в соответствии с предложенным опре­делением этот случай опережающего отражения может быть в том случае, если в чередующихся событиях прошло­го устанавливается закономерность. В противном случае это будет предугадывание или предсказание. Иллюстраци­ей этого суждения может быть поведение игроков в рулет­ку, когда они ставят на «красное» или «черное», опираясь не на закономерность, а на ощущение субъективной веро­ятности (предугадывание) наступления события, исходя из знания предшествующих обстоятельств.

Я слышал еще третьего дня, — говорит Алексей Ивано­вич, — что красная на прошлой неделе вышла двадцать два раза сряду... Разумеется все тотчас же оставляют красную и уже пос­ле десяти раз, например, почти никто не решается на нее ста-пить (Ф. М. Достоевский. Л., 1973, т. 5, с. 400).

В ситуациях вероятностного прогнозирования особенно зримо высвечивается проблема соотношения закономерно­сти и случайности. Прогнозирующий должен принимать решение, предвидя его последствия, не найдя закономер­ности и полагаясь на удачу, то есть на случай. Ощущение субъективной вероятности наступления события, вера в случай формируют у некоторых людей определенное отно­шение к будущему, желание, а иногда и потребность «ис­пытать судьбу».

Для честного игрока пушкинской эпохи (а честная карточ­ная игра была почти всеобщей страетью, несмотря на офици­альные запреты) выигрыш был не самоцелью, а средством вы­звать ощущение риска, внести в жизнь непредсказуемость... Игра вносила в жизнь случайность (Ю. М. Лотман, 1994, с. 154).

Возможность учитывать вероятности наступления слу­чайных событий появилась в связи с развитием теории больших чисел. Закон больших чисел показывает соотно­шение между внешними и внутренними сторонами вероят­ности: «совокупность действия большого числа случайных событий приводит (при некотором постоянстве общих усло­вий) к результату, который выражает устойчивую тенден­цию этих событий» (Г. В. Рубанов, 1974, с. 37).

Говоря о каждом из видов опережающего отражения, мы пытались найти то, что их отличает, но при этом столь же важно помнить о том, что их объединяет: они имеют в осно­ве опережающее отражение, а поэтому в реальной жизни взаимосвязаны. Предчувствие может быть выражено как в эмоциях, так и в высказывании об ожидаемых чувствах, прогнозирование может включать в себя и предвидение, и предчувствие.

Эта общность различных видов опережающего отраже­ния имеет корни в истории развития его как свойства не­рвной системы у животных, на всех этапах онтогенеза у человека и на всех уровнях психического отражения у че­ловека. Развивая идеи П. К. Анохина (1978), Б. Ф. Ломова (1980), Е. Н. Суркова (1980,1985) о системном, многоуров­невом характере антиципации, мы хотели бы привлечь вни­мание к личностному уровню опережающего отражения. Существует множество наблюдений и данных научных ис­следований, сообщающих, что люди различаются по своей личностной организации, опосредованной свойствами их опережающего отражения: прогностическими способно­стями, временными ориентациями на прошлое, настоящее или будущее (Е. И. Головаха, А. А. Кроник, 1984), потреб­ностью «экстраполировать себя в будущее» (К. А. Абуль-ханова-Славская, 1987, 1991, 1993), фантазиями на темы будущего (Л. С. Выготский, 1965, 1967), адаптационными свойствами, позволяющими упреждать будущее (А. Тоф-флер, 1997; С. Т. Посохова, 2002), эмоциональными ожида­ниями (А. Г. Закаблук, 1986; А. В. Запорожец, Я. 3. Неве-рович, 1974) и др. Ниже мы более подробно рассмотрим характеристики личностного уровня антиципации.

Прогнозирование — вид опережающего отражения 21

Научные обобщения базируются на многообразии на-. блюдаемых в жизни и экспериментальных ситуациях фак­тах. Однако некоторые из видов опережающего отражения, например предчувствия, предугадывания, удивляют и не получили своего объяснения к настоящему времени. Вот некоторые из таких примеров предвидения, остающихся загадочными.

Примеры удивительных предвидений

В предисловии к книге «Последняя ночь Титаника» Уол­тер Лорд (1983) поведал следующую историю.

Один писатель-горемыка некий Морган Робертсон сочинил в 1898 году роман о трансатлантическом лайнере, который сво­ими фантастическими размерами превосходил все построенные дотоле суда. Сказочный корабль Робертсон населил богатыми самодовольными пассажирами. По ходу действия романа холод­ной апрельской ночью происходит столкновение лайнера с айс­бергом, и судно гибнет. Кораблекрушение это, по мысли авто­ра, должно было символизировать тщету всего земного. Книга Робертсона, выпущенная в том же году издательской фирмой «М. Ф. МЭНСФИЛД», так и называлась «Тщета».

Спустя 14 лет английская судоходная компания «Уайт стар лайн» построила лайнер, который удивительно походил на суд­но, описанное Робертсоном. Водоизмещение нового лайнера было 66 тыс. тонн, пароход из книги Робертсона — 70 тыс. тонн. Длина реального лайнера составляла 269 метров, литературно­го — 243. Оба лайнера имели по три гребельных винта и могли развивать скорость порядка 24-25 узлом. Каждый из них был рассчитан на 3000 человек, а спасательные шлюпки того и дру­гого могли вместить лишь часть пассажиров и членов экипажа. Однако никто не придавал этому значения, поскольку оба суд­на считались «непотопляемыми».

Робертсон назвал свое судно «Титаном», владельцы компа­нии «Уайт стар лайн» окрестили принадлежавший им новый лайнер «Титаник».

10 апреля 1912 года реальный лайнер отправился в свой пер­вый рейс из Саутгемптона в Нью-Йорк. Помимо прочих грузов на его борту находился бесценный манускрипт «Рубайат» Ома­ра Хайама, а путешественники, внесенные в список пассажи­ров лайнера, стоили в общей сложности 250 миллионов долла­ров. Х&подной апрельской ночью лайнер, как и его литератур­ный «прототип», столкнулся с айсбергом и тоже пошел ко дну (Уолтер Лорд. Последняя ночь Титаника. Л., 1983, с. 8).

Можно предположить, что создатели реального кораб­ля читали роман Робертсона и именно под влиянием прочи­танного создали «Титаник». Но ситуация гибели реального корабля была, по-видимому, неподвластна предвидению пи­сателя.

В предвидении, предчувствии, предугадывании прояв­ляется интуиция человека, он не может объяснить, как по­лучил знание о будущем. Эти процессы протекают на бес­сознательном уровне. Осознается только результат. Но, как известно, интуитивные знания получают люди, которые на сознательном уровне ведут большую работу по поиску информации для получения решения и при этом обязатель­но имеют высокий уровень мотивации, сосредоточенность на решаемой проблеме. Только предшествующая работа сознания может подготовить интуитивное решение. В пе­речисленных бессознательных формах опережающего от­ражения, по нашему мнению, функцию сбора и переработ­ки информации выполняет наблюдение и наблюдатель­ность человека. Не случайно корни слов предвидение и предчувствие указывают на органы чувств, которые помо­гают создать для них основания. Одна мать предчувствует те события, которые происходят с ее ребенком, она гото­вится сама и готовит ребенка к встрече с ними. Другая мать никогда ничего не предчувствует. Чаще всего различия их позиций определяются наблюдательностью.

Исследования П. К. Анохина (1962,1978) раскрыли кар­тину зарождения анатомо-физиологических предпосылок антиципации в фило- и антропогенезе. Несмотря на то что мы ведем речь об антиципации как человеческой способно­сти, истоки формирования этого свойства психики нужно искать на более ранних этапах эволюции. При таком анали­зе возможно более глубокое понимание механизмов разви­тия прогнозирования в онтогенезе на разных уровнях по­знавательной деятельности.

Действительно, поведение животных очень часто пред­ставляется как целенаправленное, спрогнозированное. Хо­зяин собирается уходить из дому, но Блек спокойно лежит. Он знает, что сейчас с ним гулять не пойдут. В другом слу­чае, когда хозяин одевается, собака «предвидит», что и она

Прогнозирование — вид опережающего отражения 23

пойдет: она выбегает в прихожую, оживлена, несет пово­док. В художественном описании животных удивляет не только то, что они действуют разумно, но и то, что они «предвидят» события, которые еще не наступили, и, осно­вываясь на этом предвидении, готовятся к ним.

Если обратиться к литературе о животных, то в описа­нии их поведения мы прежде всего встречаем анализ ин­стинктивного поведения, которое создает у наблюдателя впечатление, что животные действуют целенаправленно, прогнозируя изменения в окружающей среде или появле­ние тех ситуаций, которых в данный момент нет. Общеиз­вестно, что птицы сидят на яйцах, чтобы они не остыли, но насиживание не сводится к одному лишь сидению. Незадол­го до кладки яиц птицы выщипывают перья у себя на груди, в области так называемого наседного пятна. Именно этот, теперь уже обнаженный участок кожи, очень богатый кро­веносными сосудами и поэтому особенно теплый, соприка­сается с яйцами (Р. Бертон, 1972). В поведении птицы, вы­щипывающей перья на совершенно определенном месте еще до того, как появились яйца, налицо предвосхищение будущих событий.

Но оказывается, что аналогично «спрогнозированным» является поведение не только зрелых особей, но и только что родившихся детенышей животных и птиц. Никто не учил кукушонка выбрасывать из гнезда других птенцов. Мать-кукушка, положив в гнездо зяблика спое яйцо и пре­дусмотрительно удалив одно чужое, больше никогда не воз­вращается на это место. Тем не менее новорожденный ку­кушонок уже через два часа, не успев даже как следует обсохнуть, подползает под птенца зяблика, поддерживает его крылышками и на спине тащит к краю гнезда. Там он резко распрямляется и выбрасывает птенца из гнезда. Избавившись от «хозяйских» детей», кукушонок тем самым избавляется от конкурентов и обеспечивает себя обильным питанием (Д. А. Жданов, 1969).

Работы И. М. Сеченова, И. П. Павлова раскрыли загад­ку инстинктивного поведения животных, показали, что ин­стинкт — врожденная, видовая, шаблонная форма пове­дения, основанная на системе безусловных рефлексов.

И в более поздних исследованиях (Р. Бартон, 1972; В. Де-тьер, Э. Стеллар, 1967; А. Д. Слоним, 1967 и др.) было до­казано, что инстинкт — полезная, жизненно необходимая, но вовсе не разумная форма поведения. Даже небольшие изменения в среде, в ситуации достаточны, чтобы убедить­ся в этом. Выявив природу инстинктов, ученые все-таки не считали, что механизмы поведения животных полностью объяснены. Оставалось по-прежнему загадочным то, что инстинктивное поведение несет в себе элементы предвос­хищения: яиц еще нет, но птица выщипывает перья на на-седном месте; кукушонка еще не начали кормить, но он выб­расывает других птенцов, чтобы ему досталось больше корма; еще не наступили холода, но птицы готовятся к пе­релету; личинка жука-дровосека еще не превратилась в жука, но заранее прогрызает дверь в стволе, как будто бы предвидя, что она превратится в жука, которому не под силу будет пробить в древесине выход.

Разгадать эту загадку, по нашему мнению, удалось П.К.Анохину (1978). Зарождение, развитие и последу­ющее закрепление в инстинктах антиципации имеет следу­ющие причины: 1) приспособление живых организмов к последовательно развивающимся, повторяющимся воздей­ствиям внешнего мира; 2) временное соотношение процес­сов внешнего мира и процессов, происходящих в организ­ме, которое характеризуется «в высшей степени быстрым в цепных химических реакциях отражением медленно разви­вающихся событий внешнего мира»; 3) «создание и закреп­ление тех структур организма, которые целесообразно его приспосабливают», то есть развитие аппарата «максималь­ного и быстрейшего опережения последовательных и по­вторяющихся явлений внешнего мира» (П. К. Анохин, 1962, с. 107, 109).

Особенно наглядно этот приспособительный процесс как опережающий был продемонстрирован на примере ку­колок некоторых насекомых и использован П. К. Анохиным как одно из доказательств разработанной им теории опере­жающего отражения. Куколки насекомых по условиям жиз­ни должны зимовать на открытом воздухе. Действительно, как может куколка осы, содержащая достаточное количе-

Прогнозир'ование — вид опережающего отражения 25

Таблица 2 Классификация видов опережающего отражения

Основания классификации	Вид антиципации
По степени осознанности	Осознаваемая, неосознаваемая
По форме существования	Предвосхищающие: реакции, действия, образы, умозаклю­чения, планы, гипотезы,след­ствия
По основаниям	Научная, эмпирическая
По уровню психического отра­жения	Субсенсорная, сенсорная, перцептивная, представленче-ская, речемыслительная, личностная
По сочетанию вышеназванных видов	Предчувствие, предсказание, предугадывание, предвидение, прогнозирование

ство воды в протоплазме, устоять против зимних морозов? Оказалось, что уже первые осенние похолодания стимули­руют в протоплазме клеток, составляющих тело куколок, особый процесс: быстрое образование глицерина, который значительно снижает криоскопическую температуру кле­точных масс. «Эта способность куколок в ответ на первые похолодания накапливать глицерин, который будет нужен только еще в декабре, является наглядным подтверждени­ем опережающего отражения действительности, вырабо­танного на протяжении миллионов лет» (П. К. Анохин, 1978, с. 28).

Таким образом, в филогенезе в результате взаимодей­ствия со средой сформировались опережающие, «антици­пирующие реакции». «Исторически накапливавшиеся ко­личественные усовершенствования реакции привели к совершенно очевидному, новому качеству приспособитель­ных функций мозга. Это качество мозга выражается в его способности строить грандиозные планы на будущее» (П. К. Анохин, 1962, с. ПО).

Более подробно механизм опережающего отражения у человека описан в исследованиях В. М. Русалова (1980).

В вероятностной среде, то есть среде, требующей прогно­зирования, были изучены такие компоненты психодинами­ки человека, как саморегуляция и активность, а также осо­бенности нервной системы, влияющей на эти компоненты. Установлено, что саморегуляция в вероятностной среде характеризуется различной чувствительностью и пластич­ностью.

Активность в вероятностной среде, по данным автора, определяется фактором скорости и фактором вариативно­сти скорости психических процессов. Характеристики этих факторов даны на основе ритмов ЭЭГ: «...чем выше ампли­туда медленных ритмов ЭЭГ, тем ниже скорость, однако выше устойчивость скорости психических процессов, во­влеченных в прогностическую деятельность... чем выше ис­ходный фоновый уровень пространственно-временной со­пряженности ЭЭГ-процессов, тем быстрее протекают пси­хические процессы, хотя при этом испытуемые менее склонны видоизменять тактику вероятностного прогнози­рования» (В. М. Русалов, 1980, с. 31).

Таким образом, в фило-, антропо- и онтогенезе форми­руются структуры и свойства мозга, создающие предпосыл­ки для развития способности прогнозирования. Если осно­вываться на работах В. М. Русалова, то это число степеней свободы нейронных связей и различные ритмы ЭЭГ, по П. К. Анохину, — способность мозга к антиципирующим реакциям, по Н. А. Бернштейну, — мозговые модели «по­требного будущего».

ФУНКЦИИ АНТИЦИПАЦИИ

Познавательная и коммуникативная функции

Функции антиципации в жизни человека не были пред­метом специальных исследований, но они постоянно при­влекают внимание специалистов, изучающих различные функции психики.

Наиболее полная и всесторонняя характеристика функ­ций психики дана в работах В. Н. Панферова (2000). Его

Функции антиципации

27

классификация имеет два класса функций: имплицитные (осуществляют координацию деятельности человека) и эк­сплицитные (трансформация имплицитных функций при взаимодействии человека с окружающим миром). Импли­цитные включают: гностические, аффективные, регулятор-ные функции. Эксплицитные включают: коммуникативные, информационные, когнитивные, эмотивные, конативные, креативные. Несмотря на то что опережающее отраже­ние — фундаментальное свойство психики, а значит, име­ет системный характер, в самостоятельную функцию оно не выделено. Однако можно предположить, что именно бла­годаря его системному характеру оно включено в каждую из перечисленных функций. Далее мы сможем в этом убе­диться.

На это обратили внимание авторы обобщающего труда по психологическим проблемам антиципации Б. Ф. Ломов и Е. Н. Сурков. «Функции психики (когнитивная, регуля­тивная, коммуникативная) проявляются в феноменах анти­ципации в неразрывном единстве, что позволяет рассмат­ривать их как системные процессы, то есть специфические интегральные характеристики психической деятельности» (Б. Ф. Ломов, Е. Н. Сурков. 1980, с. 13).

Рассматривая антиципацию как неотъемлемое свойство психического, авторы анализируют проявления антиципа­ции в когнитивной, регулятивной и коммуникативной функ­циях. Когнитивная функция касается познания будущего в самых различных формах; регулятивная обеспечивает го­товность к встрече с событиями, упреждение их в поведе­нии, планирование действий. Коммуникативная функция антиципации состоит в готовности, планировании, предска­зуемости процессов общения (Б. Ф. Ломов, Е. Н. Сурков, 1980; Е. А. Сергиенко, 1997).

Когнитивная и коммуникативная функции антиципации будут подробно проанализированы в разделе «Опережа­ющее познание», где мы рассмотрели проблемы социально-перцептивного предвидения и речемыелительного прогно­зирования. В данном параграфе мы хотели, в первую оче­редь, обратить внимание на адаптационные и регуляторные возможности антиципации.

Адаптация и прогнозирование

К настоящему времени благодаря многочисленным ис­следованиям российских и зарубежных психологов сложи­лась целостная картина, раскрывающая различные аспек­ты адаптации человека (Л. В. Куликов, 1997; А. А. Реан, А. Р. Кудряшов, А. А. Баранов, 2002; С. Т. Посохова, 2001; Т. И. Ронгинская, 1995, и др.). В этой картине способность к опережающему отражению предстает как необходимое и решающее условие адаптации.

Не анализируя различные подходы к явлениям адапта­ции, попытаемся увидеть те ее стороны, которые связаны со способностью человека к опережающему отражению. Исследователи по-разному трактуют сущность адаптацион­ных процессов, но какой бы подход мы ни взяли — в меха­низмы адаптации будут включены те или иные виды опере­жающего отражения.

Если адаптация рассматривается как приспособление к изменяющимся условиям среды, то значимым оказывается анализ не только того, что есть приспособление, но и того, на что оно направлено. Изменения среды, как известно, носят динамический характер, распределены во времени и в зависимости от удаленности от настоящего потребуют от человека различных ресурсов для приспособления. Изме­нилось в данный отрезок времени место расположения объекта: адаптация будет состоять в преднастройке движе­ний, направленных на него. Изменяются требования к го­товности ребенка для обучения в школе, и родители четы­рех-, пятилетних детей должны предвидеть изменения, ко­торые последуют к тому моменту, когда придет время их ребенку поступать в школу. Изменения в области услуг за­ставляют их производителей постоянно предвидеть спрос на те или иные виды услуг. Изменения в экономическом развитии заставляют население адаптироваться к ним. Успешнее это делает тот, кто может прогнозировать харак­тер и содержание этих изменений.

Адаптационные возможности людей, эмигрировавших из России, изучены в исследовании Н. С. Хрусталевой (1996). Естественно, что в жизни эмигрантов происходят

Функции антиципации

29

огромные изменения. Выезжая из России, они должны мак­симально подготовиться к ним, а фактически предвидеть то, что их ждет, поскольку будущее выступает для них во мно­гих направлениях как неопределенное и вероятностное. В ходе адаптации, по данным Н. С. Хрусталевой, происхо­дят личностные изменения людей. Мера позитивности или деструктивности этих изменений во многом определяется полнотой и точностью картины ожидаемого будущего. Сре­ди таких изменений — «комплекс иностранца», чувство одиночества и утраты прежних социальных связей, соци­альная пассивность, агрессивность и т. п. Источник деза-даптивного поведения чаще всего лежит в деформации вре­менного поля сознания, в котором утрачены перспективы собственного будущего.

Адаптация к жизненным трудностям чаще всего требу­ет изменения самой личности, выхода «за пределы собст­венного "Я"». В качестве таких трудностей выступают бо­лезни, уход из жизни близких людей, потеря работы, раз­рыв отношений со значимыми людьми и т. п. Трудные жизненные ситуации могут назревать длительное время, и человек может, предчувствуя их, подготовиться. Но они могут возникать и внезапно, неожиданно. Адаптироваться к трудной ситуации — значит не дать ей «раздавить» себя. Резервы адаптации в этом случае — в возможностях лич­ностного роста. «Он может стать основанием для творче­ского создания субъективной концептуальной модели по­требного будущего с последующей самодетерминацией ее развития» (С. Т. Посохова, 2001, с. 163). Подтверждением данного тезиса являются экспериментальные данные, по­лученные Е. Ю. Коржовой (2002) в результате изучения ти­пов поведения людей при адаптации к условиям трудных жизненных ситуаций. Для «преобразователя жизни» — адаптирующий интернальный тип, по терминологии авто­ра, — характерны такие особенности, как разнообразие жизненных целей, стремление к самосовершенствованию, к познанию своего внутреннего мира, стремление к выделе­нию ближних, средних и далеких по'временной перспекти­ве целей, к осознанному пониманию ценности саморазви­тия и самосовершенствования. Тип поведения, который

чаще приводит к дезадаптации, «потребитель жизненной ситуации» (адаптивный экстернальный), характеризуется противоположными качествами, но все они так или иначе касаются перспективного мышления, прогностических способностей. «Жизненные цели либо отсутствуют, либо они обобщенно — прагматичны. Жизненное кредо зачас­тую отсутствует, либо в нем отражаются прагматичные жизненные установки... Самосовершенствованием почти не занимаются и не считают нужным заниматься» (Е. Ю. Кор-жова, 2002, с. 137).

Когда изменения в социально-экономической или лич­ной жизненной ситуации происходят с большой скоростью, и их много, возможности адаптироваться к ним резко со­кращаются.

Эта проблема оказалась в центре внимания Алвина Тоф-флера, который посвятил ей книгу «Футурошок» (1997). Шок от будущего наступает именно потому, что изменения в различных сферах жизни отдельного человека и челове­ческих сообществ приобретают ускоряющийся характер и затрагивают многие стороны жизни: от изменений характе­ра воздействия на органы чувств до изменений в способах общения и т. п. Роль опережающего отражения как меха­низма адаптации в этом случае возрастает, на что указыва­ет А. Тоффлер: «Рациональное поведение зависит от непре­рывного поступления данных из окружающей среды. Оно зависит от мощности, с которой индивидуум может пред­сказать с наибольшей вероятностью результат своих кон­кретных действий. Чтобы это сделать, он должен быть в со­стоянии предсказать реакцию окружающей среды на его действия. Здравомыслие само по себе, таким образом, дер­жится на человеческой способности проектировать свое непосредственное личностное будущее на базе информа­ции, поступающей извне» (А. Тоффлер, с. 284). В данной книге можно найти множество доказательств взаимосвязи успешности адаптации и возможности предвидеть надвига­ющиеся изменения. В частности, убедительно доказывает­ся, что в тех случаях, когда изменения непредсказуемы, а, следовательно, к ним нет преднастройки, готовности, они становятся причиной болезней. Изменения, особенно про-

Функции антиципации

31

исходящие быстро и в большом количестве, приводят чело­века к шоку (болезни, уход в зависимости, психические рас­стройства). Есть некоторая норма изменений, к которой человек способен адаптироваться (сенсорные, информаци­онные, событийные и другие изменения). В тех случаях, когда изменения носят планомерный и предсказуемый ха­рактер, адаптация за счет прогнозирования и готовности к встрече с этими изменениями происходит безболезненно. А. Тоффлер не одинок в своих наблюдениях. Необходи­мость новых человеческих ресурсов для развития адапта­ционных процессов видит М. Мид(1988). Она обосновыва­ет это динамикой развития культур. Современное общество вошло в ту стадию развития (префигурация), когда старшие поколения уже не могут оказать молодым максимальную помощь в подготовке их к будущей жизни. Причина в том, что происходящие изменения настолько динамичны, что старшее поколение с трудом может прогнозировать усло­вия жизни будущих поколений. «Дети сегодня стоят перед лицом будущего, которое настолько неизвестно, что им нельзя управлять так, как мы это пытаемся делать сегодня, осуществляя изменения в одном поколении с помощью кон­фигураций в рамках устойчивой, контролируемой старши­ми культуры» (М. Мид, с. 360). В поэтической форме эту же мысль выразил Халил Гибрал (Ливия):

Тпои дети — пс твои дети,

они порождены зовом, который жи:шь

обращает к самой себе.

Они приходят в мир благодаря тебе,

но не ты их приводишь.

И хотя они с тобой, они тебе не принадлежат.

Ты можешь предложить им свою любовь,

но не свои мысли, потому что мысли у них собственные.

Ты можешь дать приют их телам,

но не их душам, потому что души их

обитают в доме завтрашнего дня,

который ты не можешь посетить даже в мечтах.

Ты можешь лишь попытаться сделать их такими, как ты,

потому что жизнь не возвращается назад.

И не останавливается на дне вчерашнем.

Сложилось направление исследований, в рамках кото­рого адаптация рассматривается как стремление человека

к сохранению устойчивости (гомеостатический подход). Опережающее отражение и в терминах этого подхода вы­ступает механизмом адаптации. Если в рассмотренном вы­ше случае в качестве такового выступали прогнозы в виде преднастройки, гипотез, предвидения следствий, в этом случае основным механизмом выступает целеполагание. Устойчивое положение в среде связано с целесообразным поведением человека, таким, которое ему полезно, выгод­но, необходимо. А целесообразность требует проявления различных видов целеполагания (внешних и внутренних, близких и далеких). Достижение лично значимых и соци­ально важных целей может являться признаком установив­шегося равновесия между человеком и требованиями окру­жающей реальности. В процессе адаптации достигаются генетически предопределенные цели, сформированные на протяжении жизни или заданные извне (Е. В. Трифонов, 1984.)

Ряд авторов понимает адаптацию как реализацию лич­ностных ресурсов, когда личность рассматривается как субъект адаптации (С. Т. Посохова, 2002; Л. В. Куликов, 1997; А. А. Реан и др. 2002). В частности, С. Т. Посохова видит личностный потенциал адаптации в таких сферах, как биопластика, биография, психические образования и личностная регуляция. В каждом из этих компонентов вы­являются резервы, свойства, которые способствуют актив­ности адаптации и приводят к ее успеху за счет собствен­ных личностных ресурсов. Одним из проявлений пластич­ности нервных процессов является способность нейронов реагировать на изменения в вероятностной среде, а следо­вательно, способствовать адаптации за счет учета вероят­ности наступления стимула, раздражителя и т. п. Блок пси­хических образований представлен системой личностных образований, среди которых способности к перцептивному, речемыслительному прогнозированию, будущее как мотив активности и др.

Кратко взаимосвязь адаптационных процессов и опере­жающего отражения можно сформулировать в виде зако­номерности: чем быстрее меняется окружение, тем больше требуется чувство будущего.

Функции антиципации

33

Регулятивная функция антиципации

Резервы личностной регуляции связаны с временной структурой сознания и с проявлением способности к анти­ципации в том или ином возрасте.

Важный показатель совершенства личностной регуляции заключается в способности человека к установлению нужного соответствия между временными точками жизни: настоящим, прошлым и будущим. Низкие регуляторные возможности лич­ности прошшмотся в полной зависимости от актуального насто­ящего, что препятствует предвидению отдельных последствий событий в будущем. Личность с низкими рсгуляторными воз­можностями может строить свои действия, исходя в основном из смысла будущего, что нарушает адекватность оценки насто­ящего. Оптимальная личностная регуляция выражается в спо­собности сознательно актуализировать слабые значимости бу­дущего, преодолевать стихийно складывающиеся значимости настоящего и прошлого ради саморазвития и самопроявления (В. Г. Асеев, 1981, с. 28-37).

Оригинальное объяснение регулятивной функции пред­видения дает Дж. Келли (2000). Человек, живя в мире, име­ет его собственное видение и понимание, которое фиксиру­ет в виде конструктов — суждений, отражающих этот мир. «Они используются для предсказания будущих событий, а мир неуклонно движется вперед и обнаруживает правиль­ность или ошибочность таких предсказаний, этот факт дает основание для пересмотра конструктов» (Дж. Кслли, с. 24). Значит, формулируя предсказания в виде конструктов, про­веряя их, изменяя их под влиянием этой проверки, человек регулирует свои взаимоотношения с миром. Если конструк­ты оказываются ошибочными, то заключенное в них пред­сказание (предположение) также оказывается ошибочным, и тогда можно попасть в затруднительное положение. Предсказание не выполнило своей функции — подготовки к встрече с реальностью. В связи с этим Дж. Келли приво­дит следующий пример:

Если мой сосед относится ко мне враждебно, он будет стре­миться узнать, когда я попаду в затруднительное положение, заболею или окажусь уязвимым в чем-то другом. Я прослежу за ним, чтобы убедиться, так ли это». Следующим утром он встре­чает соседа, и тот приветствует его традиционным «Как ваши

ела?» Как тут сомневаться?! Сосед делает именно то, что пред­сказывалось в отношении враждебно настроенного человека (Дж. Келли, с. 23).

Если дается правильная оценка точности такого пред­видения, то она позволяет в дальнейшем строить нормаль­ные взаимоотношения с соседом, если она не проводится или дается неверная оценка предсказания, то отношения нарушаются.

Жизненные ориентации, существующие в виде терми­нальных образов — предельных ценностей, являясь обра­щенными в будущее, выполняют функцию перспективных регуляторов жизнедеятельности. «Предполагается, что су­ществует три группы жизненных ориентации, отличающих­ся по своей регулятивной функции в основных жизненных ситуациях, — ориентации на: а) удовольствие, б) самореа­лизацию и в) самосовершенствование по направлению к идеалам» (А. А. Грачев, 2000, с. 76.). Каждый из этих жиз­ненных регуляторов включает различные формы опережа­ющего отражения. Удовольствие как жизненная ориента­ция может выступать в виде ожидаемых, предвидимых со­бытий, людей, вещей. Оно может по своей прогностической сути быть прогнозируемой радостью от приятных пережи­ваний, мыслей (Е. П. Ильин, 2001). В реальной жизни этот регулятор поведения работает очень четко: прогнозируя удовольствие, человек стремится в те места и к тем людям, которые могут эту потребность удовлетворить. Наоборот, предвидя, что никакого удовольствия не будет, а ждет ску­ка или тревога, человек пытается соответствующие жиз­ненные ситуации избежать. Есть и экспериментальные до­казательства этого наблюдения. В диссертации А. Г. Закаб-лука (1986) предметом исследования были прогнозы учащихся п отношении своего состояния на уроке. Обсле­довались учащиеся 3, 5, 7 и 10 классов. Установлено, что из всех изучавшихся видов эмоций (страх, радость, инте­рес, волнение): а) наибольший процент учащихся каждой возрастной группы прогнозирует в ситуациях школьной жизни переживание радости и интереса; б) большинство школьников прогнозируют отсутствие страха и волнения. Вероятно, если бы школьники прогнозировали преимуще-

Функции антиципации

35

ственно страх и волнение, то посещение школы было бы весьма проблематичным. В полученных данных примеча­тельно то, что во всех возрастных группах довольно низкой оказалась точность прогнозов у школьников, ожидавших переживание страха. Особенно отчетливо этот результат иллюстрируют данные о прогнозах страха минимальной (1 балл) и максимальной (5 баллов) интенсивности. Про­гнозировали переживание страха в 3-м классе 10,5%, в 5-м классе — 15,5 %, в 7-м классе — 22,0 %, в 10-м клас­се — 8,0%. Точность этих прогнозов соответственно ока­залась только: 4,5%, 9,5%, 4,5%, 1,5% (А. Г. Закаблук, 1986). Ожидаемые (прогнозируемые) эмоции регулируют состояния, поведение через преднастройку, установки, ожидания, готовность к встрече с предстоящими события­ми, людьми.

Одним из регуляторов жизни человека выступает по­требность в самореализации. Самореализация как жизнен­ная ориентация обращена к тем сторонам «Я», которые еще не выявились, но которые предполагаются в виде потенци­альных возможностей. Человек выявляет этот свой потен­циал различными способами, проверяя, испытывая себя, подтверждая наличие потенциала или отступая, чтобы на­брать новые данные о своих пока не раскрытых возможнос­тях. Естественным в этом случае является такая организа­ция жизни, в которой регулятором выступают цели, формулируемые для себя самим человеком. Сличение ре­зультата с достигнутой целью позволяет либо повышать уровень требований к себе и ставить более сложные цели, либо развивать те качества, которые необходимы для реа­лизации поставленных, но пока еще нереализованных це­лей.

Самосовершенствование по направлению к идеалам уже по своей сути содержит образ-идеал, то есть образ бу­дущего «Я». Если он входит в сознание, принимается, то становится действительным реальным регулятором жиз­ненных ориентации. Многочисленная художественная ли­тература дает типы личностей, которые становились идеа­лами для того или иного поколения (Джек Лондон, Мартин Идеи; Николай Островский). Идеал как образ «Я», желае-

мый в будущем, порождал высокий уровень мотивации в работе над собой, приводящей к самосовершенствованию. У современного поколения в качестве идеала часто высту­пают звезды кино, эстрады, бизнеса.

Заканчивая рассмотрение вопроса о проявлениях опе­режающего отражения в адаптационных и регулятивных процессах, мы хотели бы присоединиться к авторам, кото­рые считают, что будущему нужно учить. Если опыт стар­шего поколения не может в современных быстро меня­ющихся условиях служить помощью для подготовки моло­дежи к адаптации и регуляции в новом мире, в котором им предстоит жить, то подготовка к будущему должна осуще­ствляться теми, кому жить в будущем. На первый взгляд кажется, что непонятно, чему нужно учить. Но если иметь в виду психологическую подготовку к встрече с будущим, то из написанного выше становится понятным, чему нужно учить. Это может быть показ различных альтернатив буду­щего, создание образов будущего, определение последст­вий сделанного выбора и др. Важно учить думать в терми­нах вероятностей, выявлять роль ценностей в принятии решений, проводить лекции по социологии будущего и т. д. Ограничимся только одним, недостаточно, с нашей точ­ки зрения, убедительным примером, доказывающим одно­временно и необходимость и эффективность обучения про­гнозированию. Авторы книги «Социально-психологическая реабилитация подростков» А. Л. Лихтарников и Е. Н. Чес-нокова (2001) приводят множество ситуаций, когда осуж­денные подростки собираются совершить какие-либо дей­ствия (отказаться от лечения наркозависимости, совер­шить побег и др.), не прогнозируя последствия. И одно из направлений реабилитации — обучение прогнозированию. Сколь это необходимо, иллюстрирует следующий пример.

Один воспитанник мешал учителю вести урок и провоциро­вал его своими репликами о том, что он собирается совершить побег. Другие погпитапники тоже заговорили на тему побега. Учитель не стал писать взыскание ученику за его поведение, а вместо этого начал с подростками диалог и усилил эту ситуа­цию. «Хорошо, — сказал он, — допустим, вы совершите побег. И что произойдет дальше? Что вам понадобится для дальней-

Опережающее познание

37

шей жизни?» — «Деньги и место, где можно спрятаться», — ответили ребята. «Где вы собираетесь брать деньги?» — задал следующий вопрос учитель. «И как долго вы собираетесь пря­таться или жить таким образом?» — задал следующий вопрос учитель. Воспитанники задумались. В результате обсуждения подростки пришли к выводу, что побег не имеет смысла (А. Л. Лихтарников, Е. Н. Чеснокова, с. 45).

«Когда миллионы проникнутся этой страстью к будуще­му, мы будем иметь общество, гораздо более приспособлен­ное к изменениям. Организационная задача образования — создать такую любознательность и чуткость. Образование должно переместиться в будущее время» (А. Тоффлер, 1997, с. 348).

ОПЕРЕЖАЮЩЕЕ ПОЗНАНИЕ

Опережающий характер деятельности наших органов чувств (сенсорный, перцептивный уровень отражения) про­является в своевременности и точности движений в про­странстве и времени, в выборе оптимальных маршрутов движения, в сокращении скорости реакций, маскировке своих действий и др. (Е. Н. Сурков, 1980).

Именно на сенсорном и перцептивном уровнях более об­стоятельно, чем, например, на речемыслительном, изуче­ны механизмы опережающего отражения. Они выглядят, по данным В. В. Швыркона, следующим образом:

...длительное отражение параметров стимула следует пос­ле узнавания стимула и здесь используются уже другие группы нейронов... узнавание в этом контексте можно определить как процесс сличения реальных параметров стимула с предвидимы­ми, а не просто имеющимися в памяти, что снимает вопрос об операции «поиска в памяти образца» для сличения. Процессы, приводящие к узнаванию, начинаются с операции отражения свойств стимула еще до его действия на рецепторы (В. Б. Швыр­ков, 1973, с. 167).

Характеристика особенностей антиципации на перцеп­тивном уровне отражения дана в ряде работ (В. А. Иванни-ков, 1978; Е. Н. Сурков,'1985; И. М. Фейгенберг, 1978, 1986). Здесь мы бы хотели более, подробно рассмотреть во­прос о предвидении в процессах социальной перцепции.

Социально-перцептивное предвидение

Предвидение в социальном взаимодействии имеет свое­образие, которое состоит в том, что человек должен создать основания для него за короткое время, иногда мгновение, и ответить на ряд вопросов:

1) кто есть воспринимаемый человек (пол, возраст, на­циональность, профессия, образование, семейное положе­ние, социальные роли);

2) что он делает (спектр его трудовой, бытовой деятель­ности);

3) как удачно выполняется деятельность (способности);

4) каким образом он выполняет деятельность (эмоцио­нально-волевые качества);

5) цель деятельности (потребности, интересы, мотивы);

6) как он относится к окружающему миру (спектр отно­шений);

7) в чем его особенности (черты личности).

В итоге социально-психологической интерпретации лич­ности формируется образно-понятийное суждение, оценка личности, которая «является средством прогноза социаль­но-психологических особенностей поведения человека» (В. Н. Панферов, 1983, с. 24-23).

На то, что возникновение образов-представлений в ходе социальной перцепции носит прогностический характер, указывал С. Л. Рубинштейн (1976), подчеркивая, что ин­терпретация, возникающая в процессе восприятия другого человека, становится гипотезой, которая проверяется на дальнейших его этапах. Представление об интерпретации как о своеобразном «акцепторе действия», как механизме опережающего отражения человека человеком развивает­ся в ряде работ В. Н. Панферова. Социально-психологиче­ская интерпретация развивается в ходе совместной дея­тельности познающих друг друга людей от неосознанного, неструктурированного образа-представления до устойчи­вого, осознанного дифференцированного образа, который можно представить как суждение, систему выводов о дру­гом человеке (В. Н. Панферов, 1977; 1982). Процесс фор­мирования интерпретации затрагивает все уровни психи-

Опережающее познание

39

ческого отражения — ощущение, восприятие, представле­ние, мышление — и является сложным по своей структуре (В. Н. Куницына, 1995; В. А. Лабунская, 1999).

Установление связей между наблюдаемыми внешними характеристиками людей и их внутренними состояниями характеризуется неоднозначностью и зависит как от осо­бенностей субъекта и объекта социальной перцепции, так и от ситуации, в которой происходит восприятие. Следова­тельно, построение социально-психологической интерпре­тации носит вероятностный характер.

Таким образом, социально-психологическая интерпре­тация, которая возникает на основе межличностного вос­приятия: а) выступает как суждение о личности другого че­ловека, носящее вероятностный характер; б) образуется в результате становления антиципационного образа-предста-вления; в) основана на взаимосвязи различных уровней психического отражения. Отсюда можно сделать вывод о том, что протекание социальной перцепции носит прогно­стический характер и детерминировано процессами анти­ципации от сенсомоторного до речемыслительного уровня.

«Вы плохо себя чувствуете?» — гипотеза-вопрос возни­кает на основе перцепции внешнего облика собеседника. «Вы хотите меня обидеть?» — в этом вопросе-прогнозе со­держится оценка мимики, поз и других атрибутов невер­бального поведения, сформировавших предвидение о наме­рениях партнера.

Ядром интерпретационных схем, способствующих по­строению подобных образов, являются представления о внешности человека и его поведении. Человек как объект познания может быть представлен рядом характеристик. Предметом межличностного восприятия является внеш­ность другого человека, его межличностное поведение, эк­спрессивное «Я» личности (В. А. Лабунская, 1999). Под| внешним экспрессивным «Я» понимаются устойчивые и *^; среднеустойчивые характеристики социально-психологи-^: ческих компонентов личности. К устойчивым относятся: физиогномические и индивидуально-конституциональные характеристики человека. Среднеустойчивыми являются способы оформления внешности: прическа, косметика,

украшения, одежда. Динамическими являются характери­стики экспрессивного невербального поведения, говоря­щие об общей психомоторной активности личности и ее актуальном психическом состоянии. Очевидно, предметом предвидения в процессе непосредственного общения будут выступать те из внешних признаков, которые подвержены наиболее интенсивным изменениям во времени и простран­стве, т. е. динамические элементы внешности.

На возможность предвидеть динамические элементы не­вербального поведения указывает и тот факт, что многие люди ориентируются на определенные сенсорные сигналы (паттерны) невербального взаимодействия, обладающие индивидуальным содержанием, являющиеся относительно устойчивыми в сходных ситуациях общения. Миллс метко назвал это явление мотивационным вокабулятором: «Люди различают ситуации с помощью специфических вокабуля-торов, согласно которым они предвосхищают последствия своих действий» (Р. Миллс, 1970, с. 473). Например, для Огюста Ренуара таким «вокабулятором» были руки. Он по­стоянно говорил о руках:

По ним можно судить о новом знакомце: «Ты видел этого человека... пока он открывал пачку сигарет... несомненно хам, а та женщина, как она поправляла прядь волос движением ука­зательного пальца... наверняка славная особа». Ренуар говорил: глупые руки, остроумные руки, руки буржуа (Жан Ренуар. Огюст Ренуар. М., 1970, с. 10).

На основе наблюдения за невербальными сигналами по­ведения возможен также прогноз эмоциональных проявле­ний объекта, поскольку «выразительное движение... это не внешний лишь спутник или сопровождение, а компонент эмоций, внешняя форма их существования или проявле­ния» (С. Л. Рубинштейн, 1989, с. 116). Известный герой И. Ильфа и Е. Петрова, бесспорно, обладал способностью к социально-перцептивному предвидению и верно спрогнози­ровал эмоциональное поведение своей собеседницы:

Остап сразу понял, как вести себя в светском обществе. Он закрыл глаза и сделал шаг назад.

— Прекрасный мех! — воскликнул он.

— Шутите, — сказала Эллочка нежно. — Это мексикан­ский тушкан.

Опережающее познание

41

— Быть этого не может. Вас обманули, Вам дали гораздо лучший мех. Это шанхайские барсы. Ну да! Барсы! Я узнаю их по оттенку. Видите, как мех играет на солнце! Изумруд! Изум-

РУД!

Эллочка сама красила мексиканского тушкана зеленой ак­варелью, и поэтому похвала утреннего посетителя была ей осо­бенно приятна.

Не давая хозяйке опомниться, великий комбинатор вывалил все, что слышал когда-либо о мехах. После этого заговорили о шелке, и Остап обещал подарить очаровательной хозяйке не­сколько сот шелковых коконов... (И. Ильф, Е. Петров. Двенад­цать стульев. Орджоникидзе, 1979, с. 169).

Эта сцена является прекрасной иллюстрацией факти­чески каждого положения, в котором раскрываются особен­ности социально-перцептивного предвидения.

Прогнозы, имеющие место в реальной практике взаимо­действия между людьми и представляющие собой предска­зание относительно социального поведения в конкретных условиях, позволяют говорить об их эмпирическом харак­тере.

Информация, служащая основанием социально-перцеп­тивного предвидения, приобретается субъектом межлично­стного восприятия в процессе накопления опыта общения в различных ситуациях и хранится в долговременной памя­ти в виде эталонов восприятия (социально-перцептивных стереотипов), когнитивных схем. Воспринимая динамиче­ские компоненты экспрессии, человек соотносит их с хра­нящимися в памяти эталонами и предвосхищает развитие образов и действий в пространстве и времени путем экст­раполяции.

Процесс социально-перцептивного предвидения чаще носит неосознанный характер. Процессы переработки сен­сорной информации при этом свернуты и проявляются в виде интуитивного предвидения. Результатом понимания и познания другого человека является социально-психологи­ческая интерпретация, один из компонентов которой — развернутый прогноз поведенческих, эмоциональных и по­знавательных характеристик другого человека.

Если обобщить вышесказанное, становится очевидным, что социально-психологическая интерпретация, возникаю­щая на основе межличностного восприятия: а) выступает

как суждение о личности другого человека, носящее веро­ятностный характер; б) образуется в результате становле­ния антиципационного образа-представления; в) затрагива­ет все уровни психического отражения. Иными словами, восприятие человека человеком можно представить как де­ятельность по построению прогностических образов разной структурированности и осознанности на основе наблюдае­мого образа.

В соответствии с теорией социального научения А. Бан­дуры (2000), построение антиципирующих схем восприя­тия происходит через прямой личный опыт, а также через наблюдение поведения других и его последствий для них, то есть через влияние примера. При этом незаменимым ас­пектом научения является моделирование. В процессе мо­делирования у субъекта восприятия формируются интер­претационные схемы, служащие основой для предвидения поведения. «Через посредство вербальных и воображаемых символов люди преобразуют и сохраняют опыт в репрезен­тативной форме, что является руководством для будущих действий» (А. Бандура, 2000, с. 27). При посредстве симво­лов люди могут предвидеть последствия различных поступ­ков и действий и на этой основе строить свое поведение. Механизм прогнозирования поведения строится на спо­собности человека «регулировать собственную реактив­ность на основе предшествующих событий, предсказыва­ющих определенные последствия» (А. Бандура, с. 124).

Субъект восприятия при этом наделен активностью, ко­торая проявляется как когнитивная составляющая процес­са социального научения. При помощи мышления человек конструирует антиципирующие образы, выстраивает зако­номерности, лежащие в основе наблюдаемого поведения. Наблюдаемые действия человека обобщаются и сохраняют­ся в символической форме. Мышление позволяет человеку проверять возможные альтернативные ходы действия, от­брасывать или сохранять «их на основе подсчитанных по­следствий». Наилучшее символическое решение претворя­ется в реальность.

К личностным особенностям, мешающим эффективно­му моделированию, можно отнести склонность к ложным

Опережающее познание

43

убеждениям и нежелание подвергать их эмпирической про­верке, а также ограниченность опыта, приводящую к невер­ным дедуктивным рассуждениям. Предвидение в данном случае рассматривается как процесс моделирования на­блюдаемого поведения значимого человека-модели. Реак­ция модели ведет к внутренним воображаемым реакциям наблюдателя, складывающимся в антиципационные схемы, которые, в свою очередь, служат внутренними сигналами, влияющими на внешнюю реакцию наблюдателя (А. Банду­ра, 2000).

Предвидение в социальной перцепции может быть на­правлено на самого себя: прогнозируется впечатление о своих социальных действиях и поведения в целом. Эта про­блема была главной в творчестве Э. Гоффмана, и она рас­крыта им в работе «Представление себя другим в повсед­невной жизни» (1959, 1991).

У человека в обществе других людей есть достаточно осно­ваний для того, чтобы управлять впечатлениями, которые воз­никают у участников социальной ситуации (3. Гоффман, 1991, с. 17).

Такое управление, как известно, возможно только на основе ожидаемого, прогнозируемого впечатления. Он при­равнивал социальное взаимодействие к театральному пред­ставлению, в котором каждый человек выдерживает свою «линию». «Линия» — это набор специально подобранных человеком иербальных и невербальных актов. Социальная интеракция требует, чтобы люди были в курсе тех интер­претаций, которые другие дают их поступкам. Зная роли других людей, субъект общения может предсказать репер­туар их действий и на этой основе управлять самоподачей. Пример управления впечатлением через предвидение находим у А. Моруа:

Лучшие сцены возникают преднамеренно и проводятся с большим искусством. Великие полководцы — Наполеон, Лио-тэ — впадали в гнев крайне редко и только тогда, когда считали это необходимым. Их ярость сметала все препятствия. Лиотэ в подобных случаях бросал на землю свой маршальский берет и топтал его ногами. В такие дни он приказывал еще с утра: «При­готовьте мой старый берет!» (А. Моруа. Из писем к незнаком­ке. Иностранная литература, 1974, № 1).

Установлено, что точность и глубина социально-перцеп­тивных предвидений определяется субъективными харак­теристиками прогнозиста: знаниями, опытом, личностны­ми особенностями, среди которых выделена наблюдатель­ность. Умение человека наблюдать играет важнейшую роль в процессе получения как текущей информации о прогно­зируемом объекте, так и для формирования и углубления профессиональных знаний, необходимых для построения эмпирических прогнозов и составляющих его оснований. Развитой наблюдательностью обусловлено количество, разнообразие и адекватность когнитивных схем (стереоти­пов), интуиция которых часто выступают в качестве осно­вы предвидения взаимодействия (Г. И. Кислова, 1995; Е. Н. Панферов, 1982; Е. К. Черапева, 2002 и др.). На соци­ально-перцептивном предвидении строится сцена, которая описана биографом К. Моне. В тот период, когда им факти­чески было нечего есть, Моне задумал написать вокзал Сен-Лазар.

Он не собирался писать вокзал по памяти, но хотел уловить непосредственно на месте игру солнца в клубах дыма. «Им при­дется задержать руанский поезд: освещение куда лучше через полчаса после отправления». — «Ты спятил!»

Облачившись в самый нарядный костюм, выпустив кружев­ные манжеты и играя тростью с золотым набалдашником, он приказал подать свою визитную карточку директору вокзала Сен-Лазар. Высокое лицо усадило посетителя, который непри­нужденно представился: «Я художник Клод Моне». Озадачен­ный директор решительно ничего не знал о живописи, но не смел в этом признаться. Моне дал ему немного помучиться, по­том сообщил великую новость: «Я решил писать ваш вокзал». Моне предоставили все, что ом пожелал. Поезда останавлива­ли, очищали перроны, топки набивали углем так, что они дыми­ли, как хотелось Моне (Жан Ренуар. Огюст Ренуар. М., 1970). Обобщая результаты изучения социально-перцептивно­го предвидения, Е. К. Черанева характеризует его следу­ющим образом: социально-перцептивное предвидение — это эмпирический процесс получения опережающей ин­формации о динамических компонентах экспрессивного по­ведения личности на основе их восприятия в ситуации непосредственного взаимодействия. Результат данного процесса — перцептивный образ, включающий в себя

Опережающее познание

45

новые пространственно-временные характеристики вос­принимаемых элементов экспрессии (мимики, жестов, позы, экспрессивных сторон речи).

Информация, служащая основанием социально-перцеп­тивного предвидения, приобретается субъектом межлично­стного восприятия в процессе накопления опыта общения в различных ситуациях и хранится в долговременной памя­ти в виде эталонов восприятия (социально-перцептивных стереотипов), когнитивных схем. Воспринимая динамиче­ские компоненты экспрессии, человек соотносит их с име­ющимися социально-перцептивными эталонами и экстра­полирует их на развитие взаимодействия в пространстве и времени.

Опережающие образы воображения

Образ — основной результат процесса воображения. Его характеристики многогранны и индивидуальны для каждого человека, поскольку образ отражает и особенно­сти вида чувствительности, и опыт ощущения и восприя­тия, и их эмоциональный фон, и способность памяти сохра­нить первичные представления и др. Одна из особенностей образов воображения связана с их временной направлен­ностью. Образы, созданные на основе представлений и на­правленные на воссоздание имевшей или имеющей место действительности, обращены к прошлому, они его воссо­здают. Но есть образы, которые также, основываясь на уже имеющихся представлениях, обращены к неизвестному, к тому, чего не было и нет сейчас. Эти образы, создаваемые человеком, становятся условием (фактом) творения новой реальности. Как говорил Мишель Монтень: «Сильное вооб­ражение порождает событие». Анализируя взаимосвязи искусства и жизни, Ю. М. Лотман выделяет такое их соот­ношение, которое заключается «во взгляде на искусство как на область моделей и программ. Активное воздействие направлено из сферы искусства в область внехудожествен-ной реальности. Жизнь приобретает себе искусство в каче­стве образца и спешит «подражать» ему» (Ю. М. Лотман, 1994, с. 181). Созданные в литературе, в театре образы во-

ображения, как правило, опережающие реальность, стано­вятся примерами, по которым люди строят свое поведение, речь, в конечном счете, жизненную судьбу.

Опережающие образы сами становятся причиной изме­нения настоящего. Появляются новые произведения искус­ства (кинематографические, литературные, музыкальные, изобразительные, архитектурные и др.), новые запахи, вку­сы, не имевшие места в реальности предметы быта и т. п. Но иногда созданный образ не материализуется в настоя­щем по разным причинам: нет соответствующих техноло­гий, материалов, инструментов. Такие образы могут быть описаны их создателями в виде моделей будущего (города будущего, автомобили будущего, человек XXV в. и т. д.), научно-фантастических образов. Люди, создающие образы будущего (имеющие, как говорят, богатое воображение), в отличие от тех, кто на основе своих представлений спосо­бен воссоздавать реальность, обладают пластичностью представлений, гибкостью и перспективностью мышления (Л. А. Регуш, 1985; А. Я. Дудецкий, 1974). Такие люди спо­собны разорвать сложившиеся ранее ассоциации и вклю­чить имеющийся образ в новую систему связей, создавая тем самым новые представления (Л. С. Выготский, 1967). История человечества накопила множество примеров, доказывающих, что богатство воображения человека спо­собно опередить время и заглянуть в будущее. Ярчайшие примеры — в научно-фантастической литературе. Вот толь­ко некоторые из них, говорящие о том, что благодаря вооб­ражению писатели на десятилетия и даже столетия опере­жали время, создавая образы будущей реальности.

Гиперболоид инженера Гарина, «изобретенный» А. Тол­стым и сороковые годы прошлого века, оказался предвиде­нием лазерного луча.

Луч описал петлю в воздухе и упал на носовую часть нашего пакетбота. Послышалось ужасающее шипение, вспыхнуло зе­леноватое пламя разрезаемой стали. Дико закричал матрос, сто­ящий на юте. Носовая надводная часть пакетбота обрушилась в море. Луч поднялся, задрожал в вышине и, снова опустившись, прошел параллельно над нами. С грохотом на палубу повали­лись верхушки обеих мачт (А. Н. Толстой. Гиперболоид инже- . нера Гарина. Пермь, 1977, с. 207).

Опережающее познание

47

Литератор и фантазер Сирано де Бержерак задолго до научного ракетостроения начинил фантастическую карету ракетами для фейерверка, чтобы отправиться на Луну.

Известный писатель-фантаст А. Р. Беляев «изобрел» собаку профессора Сальватора с приживленным тулови­щем обезьянки. А в 1960-х гг. мировую печать обошла фо­тография, которая могла бы стать иллюстрацией к роману Беляева. Советский медик В. Демихов приживил взросло­му псу верхнюю часть туловища щенка.

Рассказ и роман «Голова профессора Доуэля» были на­писаны, когда еще не существовало опытов не только С. С. Брюхоненко, но и его предшественников по оживле­нию изолированных органов.

В новелле А. и Б. Стругацких «Свечи перед пультом» гений ученого переносят в искусственный мозг. Пока что это сказочно. Но, по мнению академика Н. Амосова, кибер­нетика сможет помочь в хирургической пересадке головы. Наука на новом уровне возвращается к идее «Головы про­фессора Доуэля».

В романе Ж. Верна «Удивительные приключения экспе­диции Барсака» описывается город в Африке, которым пра­вит тиран, поставивший себе на службу изобретения бе­зумного человека-ученого. Прогнозами в романе являются те средства, с помощью которых учиняют засады на пути экспедиции. Изобретения, которые создал Марсель Кама-рэ, являются сейчас реальностью.

Дождь вызывается путем увеличения электрического заряда туч при помощи сконцентрированных волн Герца, направленных специальными прожекторами. Ж. Берн опи­сывает изобретение М. Камарэ «осы» — вертикальные ци­линдры с четырьмя винтами. С заданными промежутками «осы» выскакивают из ячеек, делают круг, стреляют и воз­вращаются за новым зарядом. Сегодня есть ракеты с само­наводящейся боеголовкой.

В романе А. А. Малиновского-Богданова «Красная звез­да» довольно подробно охарактеризована модель развитого социалистического общества. В эт*ом обществе существует высокая степень централизации планирования, нетоварное распределение. Один из ученых социалистического Марса(где развивается действие романа) так определяет перспек­тиву социалистической революции на Земле: в силу нерав­номерности развития общества

...предвидится не одна, а множество социальных революций в разных странах и разное время, и даже во многом, вероятно, неодинакового характера, а главное — с сомнительным и неус­тойчивым исходом... Даже там, где социализм держится и вый­дет победителем, его характер будет глубоко и надолго иска­жен многими годами осадного положения, необходимого терро­ра и военщины, с неизбежным последствием — варварским патриотизмом (3. Файнбург, Г. Козлова. Какой социализм мы строили?//Политическое образование, 1989, № 18, с. 40) А теперь заметим, что этот роман был написан в 1907 г. Мы рассмотрели один из аспектов связи воображения и отражения будущего — способность воображения созда­вать идеальные образы задолго до того, как они станут ре­альностью, и таким образом уже в настоящем «видеть бу­дущее». Эта характеристика воображения относится не только к изменению действительности, но и к организации собственной жизни и познанию самого себя.

Все будущее человек постигает при помощи творческого во­ображения; ориентировка в будущем, поведение, опирающееся на будущее и исходящее из этого будущего, есть главнейшая функция воображения... (Л. С. Выготский, 1967, с. 81). Через воображение человек создает образ себя в буду­щем. Это может быть идеальный образ «Я», профессиональ­ный образ, образ физического «Я» и т. д., но относящиеся не к сегодняшней Я-концепции, а к будущей. Каждый струк­турный элемент Я-концепции имеет динамический харак­тер, и основное направление изменений связано с буду­щим. Человек сначала воображает себя в той или иной ро­ли, которая может появиться во временной перспективе, и ориентируется на этот образ, воплощается в него и тем самым изменяется в соответствии с созданным в воображе­нии образом будущего «Я». Какие бы группы населения ни обследовали психологи (профессиональные, разновозраст­ные, разнополовые и др.), оказывается, что ни в одной из этих групп нет полного совпадения образов «Я-реального» и «Я-идеального». Всегда идеал выступает как образ «Я», желаемый в будущем. Конечно, при этом у разных катего-

Рис. 1. Средние значения выраженности профессиональных

качеств при оценке учителями «Я-реального» и «Я-идеального»

(по выборке в полом, я = 206)

рий людей в качестве желаемого будущего выступают раз­личные по психическому содержанию характеристики об­раза. Например, в исследовании Н. Л. Регуш (2002) изуча­лись образы «Я-реального» и «Я-идеального» у учителей, имеющих различный стаж работы.

Методика (тест Р. Лири) позволила получить средние значения оценок, которые приписывали учителя качест­вам, характеризующим их в настоящее время, и тем каче­ствам, которые они хотели бы видеть у себя как у профес­сионалов в будущем. На рис. 1 средние значения этих оце­нок приведены в соответствии с каждым из качеств.

Рис. 2. Отклонения «Я-реального» от образа идеала у учителей (п = 206 чел.)

Данные этого исследования показывают, что представ­ления о себе в будущем расходятся при оценке почти всех качеств. По одним — в большей мере, по другим — в мень­шей. На эти расхождения, безусловно, влияет профессия обследованных людей. Именно профессиональными осо­бенностями можно объяснить желание развить в будущем некоторые из черт, например авторитарность. Такой же ре­зультат получен при изучении учителей и в других иссле­дованиях (А. А. Реан, Я. Л. Коломинский, 1999) (рис. 2).

Если в будущем учителя видят необходимость усилить авторитарность, то по ряду других качеств (подозритель­ность, подчиненность, зависимость, агрессивность) в буду­щем высказывается желание уменьшить проявление этих качеств.

Особенно значимы различия между «Я-реальным» и «Я-идеальным» по шкале «подозрительность». Если вспом-

нить, что высокие показатели по этой шкале образуют ка­чества, которые провоцируют существенные трудности во взаимоотношениях, то понятна ориентация в идеальном «Я» на качества, снимающие подобные затруднения.

У врачей-хирургов, обследованных Т. Л. Мироновой (1999), также получены расхождения в образах «Я-реально­го» и «Я-идеального», то есть «Я» в будущем. «Создание творческой личности, устремленной в будущее, подготав­ливается творческим воображением, воплощающимся в настоящем», — писал Л. С. Выготский (1967, с. 81-82).

Если соотносить образы воображения, имеющие харак­тер предвидения, со схемой, предложенной Е. Н. Сурко­вым, то, очевидно, что они по форме принадлежат к пред-ставленческому уровню, а по механизмам получения — к речемыслительному.

Если современный индивидуум хочет справиться с измене­ниями, эквивалентными тысячелетиям, в течение срока своей жизни, он должен хранить в своей голове достаточно точные, хотя и грубые образы будущего (А. Тоффлер, 1997, с. 346).

Речемыслительное прогнозирование

Изучению взаимосвязи прогнозирования и мышления посвящены как специальные монографии (А. В. Брушлин-ский, 1979), так и работы, в которых эта связь выявляется, хотя се обнаружение и не было главной лэд.ччей автора. В основном это работы по изучению механизмов решения мыслительных задач (Э.Кестер, 1976; Ю. Н. Кулюткин, 1970; А. Ф. Эсаулов, 1979; О. К. Тихомиров, 1984 и др.).

Попытаемся описать те характеристики прогнозирова­ния, которые исследователи мышления обнаружили при анализе мыслительных задач и процесса их решения. Для этого используем данные, которые содержатся в обобщени­ях, характеризующих явление «мыслительная задача», а также исследования, раскрывающие путь поиска решения мыслительных задач.

Кроме того, мы считаем, что может быть выделен специ­альный вид задач — прогностическая задача. Основанием для этого служит тот факт, что в различных видах деятель-

ности есть задачи, цель которых — получение прогноза. Значит, к прогностическим мы будем относить те задачи, требование которых — получение прогноза в различной форме.

Прогнозирование при решении мыслительных задач

В определениях задачи выделим те признаки, которые говорили бы о ее прогностической сущности. Понятие «за­дача» разными авторами с разных позиций раскрывается неодинаково, и единого, всеми приемлемого определения задачи пока нет.

Цели нашего анализа в большей мере отвечает подход Г. А. Балла. Он приводит ряд последовательных определе­ний задач:

1. Задача есть ситуация, требующая от субъекта неко­торого действия.

2. Мыслительная задача — ситуация, требующая от субъекта некоторого действия, направленного на нахожде­ние неизвестного на основе использования связи с извест­ным.

3. Проблемная задача или проблема — ситуация, требу­ющая от субъекта некоторого действия, направленного на нахождение неизвестного на основе использования его свя­зей с известным в условиях, когда субъект не обладает спо­собом (алгоритмом) такого действия (Г. А. Балл. 1970, с. 79).

В принятом нами определении прогнозирования подчер­кивалась его действенная сущность, необходимость преоб­разования знаний о прошлом и настоящем, вероятностный характер результата. Сопоставляя приведенное определе­ние задачи и существенные признаки прогнозирования, заключаем, что такие признаки, как нахождение неизвест­ного, отсутствие заранее имеющегося алгоритма его нахож­дения указывают на необходимость проявления в ходе ре­шения опережающего отражения в самых различных фор­мах: гипотеза о величине неизвестного, о направлениях или области его поиска, план решения.

Опережающее познание

53

По представлениям Р. Говарда, задача моделирует ре­альные отношения в природе и обществе. Среду можно представить в виде трехмерного пространства. Его измере­ниями являются неопределенность, динамичность, слож­ность. Неопределенность — характеристика среды, позво­ляющая учитывать события, которые нельзя предсказать однозначно, которые имеют альтернативный характер. Ди­намика характеризует неустойчивый, меняющийся облик среды. Наконец, можно допустить, что сложность среды тем больше, чем больше переменных ее составляют. При­нимая во внимание описанный выше характер среды, Р. Го­вард предложил классификацию, в соответствии с которой каждая задача может быть отнесена одновременно к этим трем основаниям.

Эта классификация для нас интересна в том отношении, что она включает виды задач, описывающих неопределен­ную среду («вероятностные задачи»), а именно неопреде­ленность является существенной характеристикой будуще­го. Неопределенные, вероятностные задачи предъявляют и соответствующие требования к решающему: вынуждают актуализировать значительно более широкий, чем при ре­шении задач с определенным условием, круг знаний; учи­тывать неопределенность через выдвижение нескольких предположений или вводя условия, при которых решение будет более вероятным. Поиск решения связан с выходом за пределы данной информации.

«При определении способностей к предвидению мы об­наруживаем, что индивид выходит за пределы данной ин­формации, но не до такой степени, чтобы это могло быть названо умозаключением. Мы можем сказать, что испыту­емый экстраполирует. На основе данной информации он делает предположение или предвидит, например, некото­рые выводы... Чем больше вопросов задает экзаменующий­ся экспериментатору, получив задание, тем, по-видимому, больше он способен предвидеть случайные обстоятельства» (Дж. Гилфорд, 1965, с. 441).

Прогнозирование как механизм поиска решения назы­вается всеми исследователями мышления. Одни акценти­руют внимание на проявлениях прогнозирования в виде

гипотез (Ю. Н. Кулюткин, 1970), другие — на планах (К. Дункер, 1965), третьи — на регуляции поиска через ан­тиципацию (А. В. Брушлинский, 1979). В качестве приме­ра приведем анализ, который проводит Дж. Келли, харак­теризуя развитие антиципации в процессе решения задач, связанных с пониманием человеком происходящих собы­тий и ориентации в них.

Мы говорим, что процессы конкретного человека, в психо­логическом плане, направляются по тем каналам, в русле кото­рых он антиципирует события, и что эти каналы существуют в форме конструктов. В свою очередь, конструкт есть абстракция. Под этим мы подразумеваем, что конструкт — это качество, приписываемое ряду событий, посредством которого их можно разделить на две однородные группы.

...Мы сказали, что события отделяются друг от друга по­средством истолкования их повторений. Иначе говоря, мы смот­рим на текущий мимо нас нерасчлененный поток событий и пытаемся отыскать в нем что-то повторяющееся. Как только мы абстрагировали такое качество, у нас появляется основание от­резать кусочки времени и реальности и удерживать их по одно­му зараз для осмотра. С другой стороны, если нам не удается обнаружить такое качество, мы продолжаем плыть в безбреж­ном потоке, где ничто не имеет ни начала, ни конца. Таким об­разом, первый шаг в предсказании — крепко ухватить горсть того, что будет предсказываться. И это будет достигаться ис­толкованием (Дж. Келли, 2000, с. 157).

В ряде исследований, где мыслительный поиск анализи­руется как процесс творчества, уделяется внимание опере­жающим образам, которые могут носить интуитивный, не­осознаваемый характер (В.Н.Пушкин, 1967; М. Верт-геймер, 1987).

Анализируя процесс поиска решения, Ю. Н. Кулюткин подчеркивает: «Приступая к решению задачи, испытуемые не просто перебирают конечные результаты, а прежде все­го стараются опробовать тот или иной способ поиска. Имен­но он выступает в качестве гипотезы, которую необходимо верифицировать» (Ю. Н. Кулюткин, с. 94). Выделены типы людей, различающихся по стратегиям поиска решения. В основе их классификации лежат обнаруженные различия в соотношении фазы антиципации (построения гипотез) и фазы контроля (упреждающая оценка гипотез).

Опережающее познание

55

Заключая рассмотрение вопроса о прогнозировании в ходе решения задач, сошлемся на вывод, который был сде­лан А. В. Брушлинским при изучении прогнозирования в мыслительном процессе: «Всякое мышление есть прогнози­рование, но не наоборот, то есть не всякое прогнозирова­ние есть мышление... В ходе мысленного поиска решения не существует резкого, дизъюнктивного членения мысли­тельного процесса на управляющие и управляемые компо­ненты» (А. В. Брушлинский, с. 204). И далее: «Предвосхи­щение искомого в ходе живого, реального процесса мышле­ния относится к числу высших уровней психической, вообще познавательной деятельности человека» (там же).

Прогностическая задача

Те задачи, которые имеют своим требованием построе­ние прогноза, мы назвали прогностическими. Основные признаки прогностической задачи следующие. Во-первых, целью ее решения является получение знания о будущем. Во-вторых, условие задачи содержит необходимые, но не­достаточные данные для получения прогноза, предполага­ет «привнесенные данные», которые человек включает, если сочтет нужным их использование. При этом условие имплицитно содержит противоречие между возможностью и необходимостью использования совершенно определен­ных оснований — знаний для прогнозирования. В-третьих, задача отражает те отношения между данными и искомым, которые имеют вероятностный характер, и тем самым мо­делирует вероятностный характер будущего. В-четвертых, условие и вопрос задачи строго не регламентируют направ­ления поиска при решении, которое не имеет алгоритма. Наоборот, задача дает возможность каждому решающему раскрыть свою индивидуальность, проявить свои способно­сти к познанию будущего.

Ориентируясь на эти признаки, можно увидеть, что в по­вседневной жизни человек постоянно решает прогности­ческие задачи, отвечая на¹ такие вопросы, как: куда целесо­образнее поместить деньги, где получить образование, с какой фирмой заключить договор на покупку жилья, как

Рис. 3. Виды прогностических задач

должно пройти семейное торжество. Даже такой, казалось бы, эмоциональный вопрос: на ком жениться (за кого вый­ти замуж) тоже является прогностической задачей. Про­гностические задачи существуют как самостоятельные во многих видах профессиональной деятельности, когда нуж­но определять перспективы развития отрасли, планиро­вать, — одним словом, управлять. Этим видам задач посвя­щен специальный раздел книги.

Перечисленные признаки прогностической задачи бу­дут взяты нами за основу при разработке методов диагно­стики способности к прогнозированию.

Предложенные основания классификации охватывают все многообразие прогностических задач в деятельности, поскольку отражают единство ее операционной и содержа­тельной стороны, единство когнитивной и регулятивной функции прогноза в этой деятельности. Учитывая, что каж­дая задача одновременно принадлежит к каждому из выде­ленных оснований, эту классификацию можно представить в схеме (рис. 3).

Описанные проявления антиципации (прогнозирова­ния) на речемыслительном уровне не охватили всего их многообразия. Ссылаясь на данные Е. Н. Суркова, перечень прогностических задач можно дополнить такими видами,

Опережающее познание

57

как задачи на упреждение тактических действии партнера (противника), организация коллективных действий, кото­рые порождают такие эффекты антиципации, как эффект прогностического понимания, рефлексивного самоконтро­ля, реализации тактического замысла и др. (Е. Н. Сурков, 1985).

Прогнозирование в речи

Выше были рассмотрены случаи проявления прогнози­рования на речемыслительном уровне, но при этом речь выступала только как средство мышления, поэтому не была специальным объектом анализа.

Существует направление исследований, в которых изу­чаются процессы прогнозирования, осуществляемые в ре­чи. Результаты этого цикла исследований отражены в мо­нографии «Вероятностное прогнозирование в речи» (отв. ред. Р. М. Фрумкина. М., 1971).

Прогнозирование в речи стало специальным объектом изучения в цикле экспериментов, проведенных Г. Граник и С. Бондаренко (1984). В одном из опытов проверялось вли­яние прогнозирования на синтаксис в следующей ситуа­ции. Взрослым грамотным людям предлагалось написать диктант. Проводился этот диктант не совсем обычным спо­собом.

Предложение не читалось предварительно и не дикто­валось целиком. Пишущий получал текст небольшими час­тями. Например, диктовались два слова: «Деревня, где...», после чего делалась пауза. Человек, записывающий эти слова, сразу же ставил запятую после слова «деревня», пе­ред словом «где».

Что происходит?

«От того, насколько отчетливо человек, пишущий дан­ный «кусочек» предложения, помнит записанное и предвос­хищает то, что напишет, во многом зависит правильность создаваемого им текста, в том числе и правильность рас­становки знаков» (Г. Грайик, С. Бондаренко, 1984, с. 145). В создании грамотно написанного текста все время уча­ствуют предугадывание и запоминание. Это явление в син-

таксисе авторы назвали «грамматическое бюро прогнозов». Например, слова «если», «хотя», «так как» и другие служат сигналом того, что мы имеем дело с придаточной частью предложения. «Так» предсказывает «что» и соответствую­щую запятую, «тот» предсказывает «который», слова типа «подняв» или «разглядывая» сигнализируют о начале дее­причастного оборота» (Г. Граник, С. Бондаренко, с. 146). Ориентация на эти речевые сигналы позволяет человеку не просто видеть блоки предложений, но и предвидеть их и, следовательно, владеть синтаксической стороной речи.

Например, следующая грамматическая конструкция предполагает определенные предвидения: «Без хорошего владения родным языком ни один из нас не может двинуть вперед ни на шаг...».

Можно предполагать, что дальше будут перечислены те области жизни, которые нельзя двинуть вперед без знания родного языка, следовательно, можно предугадать однород­ные члены предложения с повторяющимся союзом «ни», между которыми должна ставиться запятая. И действитель­но, предложение может быть закончено так: ... ни науку, ни технику, ни искусство.

Таким образом, человек познает будущее, опираясь на различные возможности своей психической организации: и на органы чувств (сенсорно-перцептивное предвидение), и на представления (представленческий уровень отраже­ния), и на речемыслительные процессы. Опережающее по­знание развивается в процессе всей жизнедеятельности человека, помогая решать повседневные и профессиональ­ные задачи. Постоянное функционирование опережающе­го познания формирует определенные черты человека, от­ражающие организацию его жизни во времени. Если опере­жающее познание спонтанно складывается как жизненно важная и целесообразная форма бытия человека во време­ни, значит, оно выполняет важные, значимые для жизни функции.

Таким образом, антиципация включена в познаватель­ные процессы различных уровней, где благодаря ей проис­ходит преднастройка, перестройка движений, действий, мыслей или их временное упреждение.

Временные характеристики сознания

59

ВРЕМЕННЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ СОЗНАНИЯ

Время в структуре самосознания

Жизнь человека протекает во времени, и естественно, что по мере развития он начинает овладевать временем и осознавать его. Этот процесс происходит в определенной закономерной последовательности. По данным А. Гезелла (1953), П. И. Яничева (1989), имеет место такая хроноло­гия освоения ретроспективной части временного горизонта:

1,5 года — ребенок способен выполнить задание на вос­поминание об объектах, которые наблюдал в пределах на­стоящего дня;

2 года — ребенок способен вспомнить события, которые имели место в течение месяца;

3 года — ребенок вспоминает о событиях в течение года; 4-5 лет — ребенок может вспоминать о событиях двух­летней давности;

6-7 лет — дети интересуются тем, что было «до них», историей родителей.

Ф. Мальрье (1953) приводит данные о становлении пер­спективной части временного горизонта у детей:

3 года — ребенок интересуется тем, что будет делать завтра;

3,5 года — зона антиципации достигает недели;

4 года — временной горизонт охватывает несколько ме­сяцев, сезонов (зима, лето);

5 лет — зона антиципации достигает года (праздники, дни рождения);

8-9 лет — временная перспектива охватывает несколь­ко десятков лет (кем я буду, когда вырасту).

Приведенные данные интересны не только содержатель­ными характеристиками осваиваемого времени и его гори­зонтами, но и тем, что свидетельствуют об одновременном освоении прошлого и будущего времени. Тем самым уже на этих ранних этапах онтогенеза закладываются основы для становления различных видов антиципации (предвидения, прогнозирования и др.). Все они возможны только при усло­вии знания прошлого, сохранения его в памяти и воспроиз­ведения в нужных случаях.

На следующих стадиях онтогенеза человека время ста­новится важнейшим фактором развития самосознания. Уже в подростковом возрасте появляется осознание себя и своей жизни во времени. Целесообразность и необходи­мость спонтанного развития временной структуры самосо­знания определяется потребностью в сохранении устойчи­вости собственного «Я». Поэтому Я-концепция человека включает образы себя в прошлом, настоящем и будущем.

Хорошо известно, что выпадение из сознания одного из временных горизонтов жизни приводит к его нарушению. Человек, потерявший память, теряет устойчивость в жиз­недеятельности не только потому, что испытывает диском­форт от незнания своей биографии, по и потому, что лиша­ется возможности опираться на прошлое для прогнозиро­вания своей будущей жизни. В тех случаях, когда кому-то выгодно было лишить человека полноценного сознания, его лишали памяти для того, чтобы он, потеряв ее, переставал думать о будущем. Утратив образы «Я в прошлом», люди превращались в животных. Ярчайший пример подобного нарушения сознания есть в романе Ч. Айтматова «И доль­ше века длится день» (1980).

Предание начиналось с того, что жуаньжуаны, захватившие сарозеки в прошлые века, исключительно жестоко обращались с пленными воинами. Они уничтожали память врага страшной пыткой — надеванием на голову жертвы шири. Сначала им начисто обривали головы, тщательно выскабливая каждую во­лосинку под корень. К тому времени, когда заканчивалось бри­тье головы, опытные убойщики-жуаньжуаны забивали побли­зости матерого верблюда. Освежевывая верблюжью шкуру, первым долгом отделяли ее наиболее тяжелую, плотную вый-ную часть. Поделив выю на куски, ее тут же в парном виде на­пяливали на обритые головы пленников вмиг прилипающими пластырями. Это означало надеть шири. После надевания шири каждого обреченного заковывали шейной колодкой, чтобы он не мог прикоснуться головой к земле. После этого их бросали в степи со связанными руками и ногами, на солнцепеке без воды и пищи.

Погибали они не от голода и даже не от жажды, а от невы­носимых нечеловеческих мук, причиняемых усыхающей, сжи­мающейся на голове сыромятной верблюжьей кожей. Неумоли­мо сокращаясь под лучами палящего солнца, шири стискивало, сжимало бритую голову раба подобно железному обручу. Уже

Временные характеристики сознания

61

на вторые сутки начинали прорастать обритые волосы мучени­ков. Это еще больше усиливало страдания. Испытания сопро­вождались полным помутнением рассудка.

Лишь на пятые сутки жуаньжуаны приходили проверить, выжил ли кто из пленных. Выживший и был раб — манкурт.

Манкурт не знал, кто он, откуда родом-племенем, не ведал своего имени, не помнил детства, отца-матери — одним словом, манкурт не осознавал себя человеческим существом. Лишен­ный понимания собственного Я, манкурт с хозяйской точки зре­ния обладал целым рядом преимуществ. Он был равнозначен бессловесной твари и потому абсолютно покорен и безопасен. Он никогда не помышлял о бегстве (Ч. Айтматов. И дольше века длится день. Новый мир. 1980, №11, с 67-68).

Если из жизнедеятельности человека исключается бу­дущее (теряется надежда, нет радостных перспектив, буду­щее мрачно и неопределенно), то устойчивости личности также наносится ущерб. Только его выражением становит­ся невротизация, тревога, депрессия.

Например, повышенная напряженность в связи с буду­щим зафиксирована при исследовании подростков и юно­шей, живших в период социально-экономического кризиса (1991-2001 гг.) в ряде городов России (Санкт-Петербург, Челябинск, Комсомольск-на-Амуре), а также в Германии (Потсдам) (Жизненные проблемы и способы их разрешения школьниками 12-18 лет, 2000).

В соответствии с использованной методикой, о силе про­блемных переживаний свидетельствовал балл, которым подростки оценивали эмоциональные переживания в той или иной области жизни. Максимальная величина оценки составляла 5 баллов. Произведенный подсчет средних ве­личин у каждого учащегося в каждой ситуации дал пред­ставление о проблемной нагруженности в той или иной об­ласти.

Достоверных различий в результатах 1993 г. и 1996 г. ни в одной из областей жизни не получено, они есть в ре­зультатах 1996 г. и 2001 г. Самыми высокими во все годы минувшего десятилетия остаются показатели проблемной нагруженности в связи с ожиданием будущего. У современ­ных подростков тревогу вызывает неопределенность в по­исках ответа на такие вопросы, как: смогу ли я получить образование, смогу ли я найти работу, которая позволит

Таблица 3

Сравнение средних значений проблемной нагруженности

в различных областях жизни у подростков

Санкт-Петербурга, баллы

Области проблем	1993 г. ^д=404)	1996 г. (п=4ОЗ)	2001г. (л=436)
Школа	2,60	2,60	2,41
Будущее	3,17	3,16	2,98
Родительский дом	2,95	2,94	2,76
Взаимоотношения со сверст­никами	2,88	2,88	2,64
Свободное время	2,80	2,80	2,51
Отношения со сверстниками другого пола	2,66	2,66	2,40
«Я»	2,61	2,61	2,36
Общая отягощенность проблемами	2,78	2,78	2,56

Примечание: достоверно значимые различия выделены жирным шрифтом, р < 0,05.

мне достойно жить, выйду ли замуж, что будет с экологией окружающей среды и т. д. Нарушение временной структу­ры сознания искажает временную картину жизни челове­ка. Проблемы, связанные с будущим, вероятно, могут де­формировать проживание настоящего.

Результаты, имеющие устойчивый характер на протя­жении минувшего десятилетия, позволяют дать психологи­ческий портрет подростка эпохи перемен: это человек, ко­торый испытывает тревогу в отношении своего будущего; будущее не есть то светлое и лучезарное время, ради кото­рого можно терпеть неудобства в настоящем. Это человек, у которого конфликтные, проблемные взаимоотношения в родительском доме; эти отношения хотелось бы улучшить, они переживаются остро, порождая чувство одиночества и незащищенности. Это человек, основным видом деятельно­сти которого является учение, но школьные проблемы не воспринимаются как жизненно важные и значимые.

Временные характеристики сознания

63

Наоборот, наличие радостной перспективы может ме­нять жизнь человека, помогая выходить здоровым и успеш­ным из трудных жизненных ситуаций в настоящем. Ярчай­ший пример подобного влияния далекой радостной перс­пективы — работа колонии А. С. Макаренко.

Истинным стимулом человеческой жизни является завт­рашняя радость. Воспитать человека — значит воспитать у него перспективные пути. Методика этой работы заключается в ор­ганизации новых перспектив, в использовании уже имеющих­ся, в постоянной подстановке более ценных (А. С. Макаренко, 1958, с. 74, 75).

Потеря кратковременной и оперативной памяти не по­зволяет человеку проживать настоящее, приводит к беспо­мощности, потере ориентировки, невозможности выпол­нить самые элементарные действия по самообслуживанию, что, естественно, приводит к нарушению временной струк­туры сознания.

Временное поле личности

Жизнь во времени требует от человека постоянного опе­режающего отражения, которое, как уже говорилось, мо­жет проявляться в виде антиципирующих реакций, процес­сов предвидения, прогнозирования и прогностических свойств личности. «Психологическое поле», являющееся одним из понятий теории Курта Левина, характеризуется им не только пространственными признаками, но и времен­ной перспективой. Основной тезис К. Левина состоял в том, что, рассматривая жизнь человека в настоящем, необ­ходимо видеть в этом отрезке его прошлое и перспективу. Поэтому он ввел понятие временной перспективы. «Вре­менная перспектива — это и есть включение будущего и прошлого, реального и идеального плана жизни в план дан­ного момента» (Б. В. Зейгарник, 1981, с. 60). Психологи­ческое прошлое и будущее являются частями психологи­ческого поля в настоящем и составляют одно из измерений пространства, существующего в данный момент времени (К. Левин, 1943; Б. В. Зейгарник, 1981).

Временное поле личности — система личностно значи­мого прошлого, настоящего и будущего — имеет обуслов-

ленность такими факторами, как возраст, смыслы и ценно­сти. Связь прошлого, настоящего и будущего в сознании складывается в картину «жизненного пути» (С Л Ру­бинштейн, 1976; К. А. Абульханова-Славская, 1999; В. И. Ковалев, 1995 и др.). Конкретизируя это явление, В. И. Ковалев вводит понятие временной трансперспекти­вы, которое специально призвано подчеркнуть связность прошлого, настоящего и будущего в сознании каждого кон­кретного человека.

Исследуя временное поле личности, психологи откры­вают те конкретные явления, в которых существует время как компонент самосознания. Актуализируясь, оно стано­вится механизмом развития, воплощением единства устой­чивости и изменчивости. «Своими действиями я непрерыв­но взрываю, изменяю ситуацию, в которой я нахожусь, а вместе с тем непрерывно выхожу за пределы самого себя.' Этот выход за пределы самого себя не есть отрицание моей сущности, как думают экзистенционалисты, это — ее ста­новление и вместе с тем реализация моей сущности » (С. Л. Рубинштейн, 1976, с. 341).

К таким феноменам сознания, отражающим его времен­ное поле, относятся жизненные ориентации, терминальные ценности, соотношение «Я-реалыюго» и «Я-идеального» (или «Я в будущем»). Если реализации «будущего Я» ничто не мешает, в соответствующее время этот образ становит­ся реальностью (появляется «Я профессиональное», «Я се-мейно-ролевое», «Я родительское», «Я этническое» и т. д.). В тех же случаях, когда «Я-реальное» мешает реализовать­ся «Я будущему» или образ «будущего Я» не сформировал­ся, возникают проблемы. Например, человеку давно пора изменить характер общения со своим ребенком-подрост­ком. Но его «Я-образ» родителя дошкольника, младшего школьника, который все лучше знает, является непререка­емым авторитетом, хорошо выполняет свои функции, не позволил сформироваться новому образу — «Я-родителю» подростка. В какой-то мере в этой ситуации наблюдается ригидность в развитии родительского «Я», вызванная тем, что в сознании такого родителя отсутствовали представле­ния о себе в будущем, т. е. о себе как родителе подростка.

Временные характеристики сознания

65

Временным компонентом самосознания являются цели, которые ставит человек и на которые он ориентируется в организации своей жизни. Временная перспектива целей, их содержание, значимость этих целей, удовлетворенность результатами достижения составляет временное поле че­ловека.

Прогнозирование будущих событий и поведения чело­века рассматривает Дж. Келли, вводя понятие «личност­ный конструкт». Под конструктом он понимает репрезента­цию мира, использующуюся для предсказания будущих событий. Основной постулат «теории личностных конст­руктов» гласит, что поведение определяется тем, как люди прогнозируют будущие события: «Процессы конкретного человека, в психологическом плане, направляются по тем каналам, в русле которых он антиципирует события» (Дж. Келли, 2000, с. 65). Антиципация происходит на осно­ве истолкования повторяемости явлений окружающего мира. При этом каждый человек выстраивает свою систему конструктов, отличающуюся диапазоном применимости, фокусом направленности, степенью проницаемости для не­знакомых элементов, иерархичностью конструктов. Кон­структы носят дихотомический характер, они биполярны-по природе, помогают интерпретировать мир с точки зрения сходства и различий. По мере того как «антиципации или гипотезы проверяются и пересматриваются друг за другом в свете развертывающейся последовательности событий, система истолкования претерпевает прогрессивное изме­нение. Человек перестраивается. Это и есть опыт» (Дж. Кел­ли, с. 97). Если в качестве антиципирующего объекта вы­ступает другой человек, то возникает необходимость сходства взглядов, принятия его способов видения мира. Эти знания, по Келли, также входят в структуру человече­ского опыта.

Процесс прогнозирования, согласно теории личностных конструктов, строится по циклу «ориентировка — выбор — исполнение». Первоначально человек, ориентируясь в си­туации, рассматривает несколько конструктов, которые он может использовать для интерпретации наблюдаемого. За­тем, ограничивая количество альтернативных гипотез,

ленность такими факторами, как возраст, смыслы и ценно­сти. Связь прошлого, настоящего и будущего в сознании складывается в картину «жизненного пути» (С. Л. Ру­бинштейн, 1976; К. А. Абульханова-Славская, 1999; В.И.Ковалев, 1995 и др.). Конкретизируя это явление, В. И. Ковалев вводит понятие временной трансперспекти­вы, которое специально призвано подчеркнуть связность прошлого, настоящего и будущего в сознании каждого кон­кретного человека.

Исследуя временное поле личности, психологи откры­вают те конкретные явления, в которых существует время как компонент самосознания. Актуализируясь, оно стано­вится механизмом развития, воплощением единства устой­чивости и изменчивости. «Своими действиями я непрерыв­но взрываю, изменяю ситуацию, в которой я нахожусь, а вместе с тем непрерывно выхожу за пределы самого себя. Этот выход за пределы самого себя не есть отрицание моей сущности, как думают экзистенционалисты, это — ее ста­новление и вместе с тем реализация моей сущности...» (С. Л. Рубинштейн, 1976, с. 341).

К таким феноменам сознания, отражающим его времен­ное поле, относятся жизненные ориентации, терминальные ценности, соотношение «Я-реалыюго» и «Я-идеального» (или «Я в будущем»). Если реализации «будущего Я» ничто не мешает, в соответствующее время этот образ становит­ся реальностью (появляется «Я профессиональное», «Я се-мейно-ролевое», «Я родительское», «Я этническое» и т. д.). В тех же случаях, когда «Я-реальное» мешает реализовать­ся «Я будущему» или образ «будущего Я» не сформировал­ся, возникают проблемы. Например, человеку давно пора изменить характер общения со своим ребенком-подрост­ком. Но его «Я-образ» родителя дошкольника, младшего школьника, который все лучше знает, является непререка­емым авторитетом, хорошо выполняет свои функции, не позволил сформироваться новому образу — «Я-родителю» подростка. В какой-то мере в этой ситуации наблюдается ригидность в развитии родительского «Я», вызванная тем, что в сознании такого родителя отсутствовали представле­ния о себе в будущем, т. е. о себе как родителе подростка.

Временные характеристики сознания

65

Временным компонентом самосознания являются цели, которые ставит человек и на которые он ориентируется в организации своей жизни. Временная перспектива целей, их содержание, значимость этих целей, удовлетворенность результатами достижения составляет временное поле че­ловека.

Прогнозирование будущих событий и поведения чело­века рассматривает Дж. Келли, вводя понятие «личност­ный конструкт». Под конструктом он понимает репрезента­цию мира, использующуюся для предсказания будущих событий. Основной постулат «теории личностных конст­руктов» гласит, что поведение определяется тем, как люди прогнозируют будущие события: «Процессы конкретного человека, в психологическом плане, направляются по тем каналам, в русле которых он антиципирует события» (Дж. Келли, 2000, с. 65). Антиципация происходит на осно­ве истолкования повторяемости явлений окружающего мира. При этом каждый человек выстраивает свою систему конструктов, отличающуюся диапазоном применимости, фокусом направленности, степенью проницаемости для не­знакомых элементов, иерархичностью конструктов. Кон­структы носят дихотомический характер, они биполярныло природе, помогают интерпретировать мир с точки зрения сходства и различий. По мере того как «антиципации или гипотезы проверяются и пересматриваются друг за другом в свете развертывающейся поелсдопателыюсти событий, система истолкования претерпевает прогрессивное изме­нение. Человек перестраивается. Это и есть опыт» (Дж. Кел­ли, с. 97). Если в качестве антиципирующего объекта вы­ступает другой человек, то возникает необходимость сходства взглядов, принятия его способов видения мира. Эти знания, по Келли, также входят в структуру человече­ского опыта.

Процесс прогнозирования, согласно теории личностных конструктов, строится по циклу «ориентировка — выбор — исполнение». Первоначально человек, ориентируясь в си­туации, рассматривает несколько конструктов, которые он может использовать для интерпретации наблюдаемого. За­тем, ограничивая количество альтернативных гипотез,

человек делает выбор необходимых для данной ситуации конструктов. Во время фазы исполнения происходит осу­ществление действий и контроль поведения.

Таким образом, согласно взглядам Дж. Келли, человек прогнозирует все события внешнего мира, в том числе и поведение других людей, опираясь на выстроенную им са­мим систему репрезентативных схем.

Психологическое содержание будущего

Психология, в отличие от естественных наук и филосо­фии, рассматривающих время как форму существования бытия, изучает время как субъективное отражение объек­тивных временных отношений, на основе которого форми­руется целостное отношение личности ко времени собст­венной жизни.

Связь между прошлым, настоящим и будущим в струк­туре индивидуального времени может быть рассмотрена либо сквозь призму причинности (как в психоанализе и би­хевиоризме), либо через призму представлений субъекта о будущем: «То, что ребенок или взрослый ожидает, во мно­гом определяет то, что он думает или делает» (G. Allport, 1960, с. 327). Индивидуальное время отличается по своим характеристикам от объективного физического времени. Главное отличие в том, что «началом» индивидуального времени является будущее, тогда как «началом» объектив­ного физического времени — прошлое.

Объяснение этому факту было предложено А. А. Логи­новым (1979). Объективное физическое время необратимо, непрерывно и асимметрично направлено от прошлого через настоящее в будущее. По мере эволюции в биологических системах происходит «расщепление» времени на «физиче­ское» — биологическое и «индивидуальное» — переживае­мое, причем второе обладает автономностью. У человека эта автономность проявляется в осознании им таких кате­горий, как прошлое, настоящее и будущее. Для человека время течет в двух различных направлениях: онтогенез со­вершается в соответствии с течением объективного време­ни от прошлого к будущему, индивидуальное же время идет

Временные характеристики сознания

67

в противоположном направлении — от будущего через на­стоящее к прошлому.

Е. И. Головаха и А. А. Кроник (1984) вкладывают в это такой психологический смысл: «В хронологическом време­ни постановка цели всегда предшествует выбору средства, тем не менее в сознании человека событие-цель как бы про­ецируется в тот отрезок времени, который хронологически расположен за моментом реализации события-средства» (с. 67).

Насыщение будущего значимыми целями является пред­посылкой насыщения настоящего деятельностью, что, в свою очередь, приводит к наполнению прошлого инфор­мативными воспоминаниями. То, что будущее является «на­чалом» индивидуального времени, имеет большое значе­ние: время становится обратимым. Человек не властен над объективным временем, зато свое психологическое время он структурирует свободно. Будущее для человека всегда потенциально изменяемо.

Представления о будущем являются неотъемлемой час­тью жизненного пути человека, поскольку образуют субъ­ективный образ его развития. К. Обуховский (1981) назы­вает будущее формирующей действительностью. Личность должна неустанно развиваться и изменяться таким обра­зом, чтобы ее свойства и возможности были лучше «при-спосиГш-ии» к новым, более сложным задачам. Будущее дли челснкк.1 иилтпчи сферой, знание о которой конструи­руется, моделируется самим субъектом, создается на осно­ве преобразования.

«Репертуар» будущего основан на опыте прошлых собы­тий. Однако перспектива не может происходить только из событий, хранящихся в памяти. П. Фресс (1981, с. 244) приводит такой пример. Для младенца будущее — это по­вторение настоящего. Если плачущего младенца покормить из бутылочки, в другой раз он перестанет плакать при од­ном ее виде. Но если ребенок идет в другую комнату искать игрушку, пользуется ли он при этом только опытом прошло­го? Нет. В этом случае он использует не только опыт про­шлого, но и цель, которая относится к будущему. Далее он отмечает, что чем богаче у индивида опыт прошлого, тем

Рис. 4. Содержание образа будущего старшеклассников

больше будущее раскрывается перед ним. В онтогенезе представление в сознании будущего, которое находит свое выражение во временной перспективе, является более но­вым образованием по сравнению с прошлым и настоящим (Ж.Нюттен, 1985).

В исследовании О. Е. Байтингер (1998), проведенном в 90-е годы прошлого века, изучалось психологическое содер­жание будущего людей юношеского возраста. Его резуль­таты представлены на рис. 4.

В образе будущего старшеклассников было выделено восемь содержательных категорий: «учеба в вузе», «рабо­та», «семья», «хобби», высказывания о намерении разви­ваться как личности составили категорию «быть», выска­зывания о намерении владеть материальными ценностя­ми — категорию «иметь». Предположения о своем участии в жизни общества, особенностях взаимодействия с людьми вошли в категорию «я и другие», высказывания юношей о службе в вооруженных силах — в категорию «армия».

Временные характеристики сознания

69

Наибольшее количество прогнозов старшеклассников связано с продолжением образования и трудоустройством. В общей сложности юноши и девушки (164 человека) назвали 11 профессий, в числе которых врач, юрист, биз­несмен, манекенщица, экономист, переводчик. Основной мотив выбора профессии у девушек — престижность, у юношей — оплачиваемость. Само содержание работы ли­бо уходит на второй план, либо вообще не берется во вни­мание.

Высказывания девушек о будущей семейной жизни от­ражают их мечты о браке по любви, счастливой семейной жизни, материнстве. Юноши больше задумываются о вы­боре подходящей спутницы жизни и будущем отцовстве.

Кроме общего для всех респондентов желания «иметь много денег», в высказываниях старшеклассников много упоминаний о конкретных материальных ценностях, необ­ходимых (по их мнению) для благополучной жизни. Ими оказались квартира и машина. При общей направленности молодых людей на «иметь», трудно найти некое разнообра­зие в материальных ценностях, которые отражали бы их индивидуальные интересы, хобби.

Мнения старшеклассников о будущем страны и обще­ства разделились на две группы. Одни надеются на счаст­ливое будущее («Я бы ничего не пожалел, чтобы Россия стиля норной стрлпой мира»), другие не ожидают ничего хорошего («И Гнить, что строил пропрлтится в малоразви­тое государство»).

Таким образом, будущее — это своеобразное психоло­гическое образование, результат внутренней работы лич­ности, направленной на создание непрерывности личной истории, целостности «Я», перспективы жизненного пути.

В психологической литературе можно встретить боль­шое количество терминов, описывающих представления личности о будущем: «жизненные ожидания и цели», «ори­ентации на будущее», «жизненная перспектива», «жизнен­ные планы», «планирование будущего», «смысл жизни» и т. д. Эти термины различаются объектами будущего, уровнем обобщения и, вследствие этого, разным приклад­ным потенциалом. Но за каждым из этих явлений, относя-

щихся к будущему человека, стоят совершенно конкретные психические явления: переживания, жизненные планы, це­ли, ценности, уровни притязания, смысл жизни и т. д. В психологии развития этим явлениям уделяется специаль­ное внимание особенно в связи с их характеристикой как возрастных новообразований или возникающих проблем.

В юношеском возрасте, как известно, актуальной явля­ется проблема выбора профессии, формирования достаточ­но объективных представлений о себе в выбранной профес­сиональной деятельности. В исследовании И. А. Баевой, посвященном психологической безопасности образова­тельной среды, установлено, что у старшеклассников раз­мытость представлений о перспективах предстоящего бу­дущего пути может составить причину психологической опасности. Этой опасностью могут стать и наркотики, и ал­коголизм, и делинквентное поведение. Практика работы психологов в системе образования показывает, что семина­ры по обучению старшеклассников планированию жизнен­ного пути и карьеры, обучение целеполаганию (И. А. Баева, 2002; И. В. Дубровина, 1999; А. Л. Лихтарников, Е. Н. Чес-нокова, 2001 и др.) снимают проблемы с профессиональным самоопределением, снижают эмоциональную напряжен­ность в ситуации выбора профессии, формируют более кон­кретные представления о профессиональной карьере.

В пожилом возрасте, когда временные горизонты буду­щего значительно сокращаются, актуальной становится проблема смысложизненных ориентации. По данным Г. С. Сухобской и Н. М. Божко (1999), изучавших этот во­прос, пожилые люди в возрасте 60-65 лет имеют следую­щие виды ориентации (в порядке их ранговых мест по коли­честву предпочтений): познание и культура как главные ценности жизни, опека детей и внуков, продолжение жиз­ни в любых сферах приложения, продолжение профессио­нальной жизни в прежней сфере, прикладная деятельность, погружение в прошлое, накопительская ориентация, соци­альная активность, уход в религию, уход в болезнь, актив­ный отдых и получение радости от жизни, жизнь сегодняш­ним днем. В перечне смысложизненных ориентации пожилых люаей многие ориентации обращены преимуще-

Временные характеристики сознания

71

ственно в прошлое или настоящее, но будущее также не ис­ключается из сферы сознания.

Таким образом, своеобразие будущего как объекта пе­реживаний заключается в следующем. Будущее — резуль­тат внутренней работы личности. Это значит, что человек сам создает свое будущее, преобразуя свои знания, опыт прошлого в соответствии со своими целями и ценностными установками. Цель этой внутренней работы — создание непрерывности личной истории, жизненного пути.

Для человека будущее всегда потенциально изменяемо вследствие того, что его содержание не имеет законченно­го характера. Будущее — это широкий диапазон возможно­стей, задачи и цели будущего не формулируются в жесткой форме.

Познание будущего происходит в процессе прогности­ческой деятельности личности, результатом которой явля­ется создание личностью образа будущего или гипотезы, умозаключения о следствиях или планов, ориентированных на будущее.

В масштабе жизненного пути личности будущее — это жизненные цели, планы, ориентации и перспективы.

Временные децентрации

Этим tJioiKii'o'icT.iiiiioM обозначают наиболее характер­ные, i нмн'пи.и¹ дли 'ifjioiu'K.i орипгпщпи на прошлое, насто­ящее или будущее время. Как справедливо замечает А. Тоффлер: «Люди сильно различаются количеством энер­гии, которое они тратят на размышления о будущем, в от­личие от прошлого и настоящего. Некоторые вкладывают значительно больше ресурсов, чем другие, в проектирова­ние своего будущего, воображая, анализируя и оценивая будущее и вероятности. Они также различаются тем, как далеко они распространяют свои проекты. Некоторые при­вычно думают в образах далекого будущего, некоторые про­ектируют только ближайшее будущее» (А. Тоффлер, 1997, с. 342).

Преимущественная ориентация человека на определен­ное время включена в целостную личностную организацию

и, как правило, связана с интеллектуальными, эмоциональ­ными и волевыми свойствами. Например, повышенная тре­вожность характерна, как правило, для людей, имеющих временную децентрацию на будущее. Еще ничего неприят­ного не случилось, но оно ожидается, вызывая чувство тре­воги. Здесь уместно сослаться на результаты упоминавше­гося исследования О. Е. Байтингер (1998), где в качестве одной из задач было изучение психологических причин пе­реживания будущего как проблемы.

Было обследовано 160 юношей — выпускников челя­бинских школ. Изучалась их личностная тревожность и переживание будущего как проблемы, то есть ожидания, связанные с будущим. Расчет коэффициента корреляции Пирсона показал наличие связи между этими параметра­ми, что свидетельствует о следующей тенденции: при по­вышении уровня личностной тревожности степень пережи­вания будущего как проблемы увеличивается.

Децентрация в будущее связана с ответственностью, особенностью которой является предвидение последствий принимаемых решений и оценка своих возможностей при их выполнении. Решительность, как свойство человека, от­ражающее единство волевых и интеллектуальных свойств человека, также характерна для людей, ориентированных на будущее. Связь временных децентраций прослеживает­ся и с адаптационными свойствами личности (А. А. Реан, 2002; А. Тоффлер, 1997; С. Т. Посохова, 2001, и др.).

Характерные для человека временные ориентации фор­мируют определенный тип отношения к жизни, выражаясь в своеобразных жизненных стратегиях. А. Менегетти (1991) выделяет в связи с этим два типа людей. Первый от­носится к жизни как к «неосознаваемой», как таковой, с ее связями и отношениями в настоящем, с проявлением отно­шения к каждому конкретному жизненному случаю или отношению, но не к жизни в целом. Поэтому жизнь в целом он воспринимает как поток явлений, в который он включен и призван этому потоку подчиниться. Жизненная страте­гия второго типа характеризуется осознанием, осмыс­ливанием жизни в целом, в которое включен рефлексивный анализ произошедшего и происходящего. Человек осозна-

Временные характеристики сознания

73

ет свою жизнь как единство прошлого, настоящего и буду­щего, занимая активную позицию по сотворению своего будущего, думая о нем, закладывая его в настоящем.

Временные децентраций обусловлены не только комп­лексом личностных черт, но и, конечно же, возрастом. При­веденные выше примеры это подтверждают. В юношеском возрасте, с одной стороны, наблюдается ориентация на бу­дущее, в частности на отдаленную перспективу, но, с дру­гой стороны, будущее вызывает тревогу и проблемные пе­реживания.

Результаты изучения глубины временной перспективы (удаленности во времени ожидаемых событий) у людей юношеского возраста (по данным исследования О. Е. Бай­тингер, 1998) представлены на рисунке. На горизонтальной оси обозначены три временных масштаба — ближняя, от­даленная и дальняя перспективы, и на вертикальной — ча­стота упоминаний респондентов о событиях будущего, по­падающих в эти временные интервалы.

Из профиля временной перспективы видно, что в про­центном отношении к общему числу высказываний у стар­шеклассников преобладает отдаленная перспектива (пери­од обучения в вузе и начало самостоятельной, «взрослой» жизни), менее представлена ближняя перспектива (пери­од до окончания школы) и меньше всего представлена даль­няя перспектива (иыход на пенсию). Таким образом, наи­большее¹ количеа по п|ш| iiojou и ожиданий юношей и деву­шек приходится именно на период включения в различные виды общественной деятельности, что приходится на конец второго — начало третьего десятилетия жизни.

Децентрация в прошлое — характерная особенность по­жилых людей. В упоминавшейся работе Г. С. Сухобской и Н. М. Божко из смысложизненных ориентации, которые указывали респонденты, чаще упоминаются те, которые обращены к прошлому или настоящему (погружение в про­шлое, уход в болезнь, опека детей и внуков, жизнь сегод­няшним днем).

Временные децентраций можно считать в какой-то мере искажением времени жизни. Например, люди, отбывающие наказание, как правило, имеют деформированное времен-

ное сознание: пытаются исключить из сознания прошлое, живут настоящим и идеализируют будущее.

Но если человек должен достаточно быстро адаптиро­ваться к переменам, искажение времени должно быть пре­кращено. Высокая проблемная нагруженность молодежи в отношении будущего, которая на протяжении последнего десятилетия фиксируется как в российских, так и в немец­ких исследованиях (Жизненные проблемы и способы их разрешения подростками 12-18 лет), возможно, имеет сле­дующие причины: увеличивающийся темп изменений в со­циуме, временные децентрации в прошлое и настоящее в программах школьного обучения, необученность целепола-ганию и воображению. «Для образования урок ясен: его прямой обязанностью должно стать повышение... той ско­рости и экономии, с которой он может приспособиться к реальным изменениям. И чем больше скорость изменения, тем большее внимание должно быть посвящено распозна­ванию образцов будущих событий» (А. Тоффлер, 1997, с. 328).

Необходимость обучения целеполаганию осознана и психологами, и учителями. Существуют соответствующие программы обучения, которые помогают молодым обрести не только осознанность своей жизни в триединстве времен,

Рис.5. Профиль временной перспективы старшеклассников

Временные характеристики сознания

75

но и благодаря этому обрести смысл жизни. Например, Программа развития временной перспективы и способно­сти к целеполаганию для учащихся 15-17 лет (А. Л. Лих-тарников, 1998; В. И. Дубровина, 1999 и др.).

Антиципация и личностные свойства

Способность к опережающему отражению является ба­зовым свойством психики. Доказательством этого служит опережающее поведение живых существ, находящихся на разных стадиях филогенеза. Ниже мы рассмотрим особен­ности проявления опережающего отражения у человека с ранних этапов его развития и на протяжении всей жизни. В психической организации человека опережающее от­ражение проявляется, как было показано выше, на различ­ных уровнях, в разных формах. Все это приводит к мысли о том, что данное свойство психики не может не влиять на личностную организацию человека в целом. Роль антици­пации в жизни личности прекрасно охарактеризована Л. И. Анциферовой:

Основным способом бытия личности является развитие, которое выражает основную потребность человека как универ­сального родового существа — постоянно выходить за свои пре­делы... Личность постоянно экстраполирует себя в будущее, а сное отдаленное будущее проецирует в свое настоящее. Же-лйнио cuoiTo будущего и есть желлние развития. Будущее су­ществует i личности кпк ii.itipiiiuii'iuiocTii оо рхшития и пере­жимается челопском и иидо страстного стремлении к споим це­лям и идеалам, как желание выразить себя в определенной деятельности, как тяга к обогащению ценностно-смыслового пространства собственной жизни позициями и уникальными взглядами на мир других людей (Л. И. Анциферова, 1981, с. 4).

Вероятно, есть личностные образования, которые опо­средствованы особенностями опережающего отражения человека. Одним из первых на включенность временных ориентации в личностный строй обратил внимание К.-Г. Юнг. В описанных им психологических типах есть и параметр, характеризующий личностную организацию во времени. Сенсорный тип ориентирован на «здесь и сейчас», рассудочный — на будущее (К.-Г. Юнг, 1992).

Целеустремленность и антиципация

Одним из таких личностных свойств является целе­устремленность человека. Она складывается из множества параметров, которые и позволяют отличать людей по каче­ствам их целеустремленности. Это могут быть временные характеристики целей (близкие, далекие), источник появ­ления целей: «потребность выходить за свои пределы», уро­вень притязаний, идеалы, «Я-идеальное» и т. д. Например, Франк (один из первых исследователей уровня притяза­ний) видел его сущность в прямой связи с оценкой челове­ком себя в будущем и определял уровень притязаний как «уровень будущих действий при решении знакомой задачи, который индивид, знающий свой уровень прошлых дейст­вий в этой задаче, явно предполагает достичь» (Franck, 1935, с. 119. Цит. по: К.Левин и др., 1982, с. 87). Когда го­ворят о целевом несоответствии, то имеют в виду расхож­дение между целями актуальными, реальными и уровнем ожидаемого результата, который иногда может выступать в виде уровня притязаний или далеких целей.

Существуют индивидуальные различия в целеполага-нии, связанные с ориентацией в жизни на различные по временной перспективе цели. Одни люди ориентируются на перспективные цели. Эта категория людей, живя перспек­тивой, часто не замечает настоящего, плохо помнит его, как бы пробегает, не проживая, не чувствуя все грани текуще­го здесь и сейчас времени. Другие люди ориентированы на близкие цели, их жизнь во времени организована принци­пиально иначе. Близкие цели могут быть соотнесены с на­стоящим; получая результаты здесь и сейчас, эти люди име­ют возможность часто радоваться или, наоборот, огорчать­ся и чувствовать настоящее. Их проблемы состоят в том, что будущее часто наступает неожиданно и они недостаточ­но к нему подготовлены.

Хуже обстоит дело в тех случаях, когда целеполагание у человека не сформировано, когда он не умеет ни поста­вить цель, ни организовать свою жизнь для ее достижения. Психологи-консультанты, работающие с наркозависимы­ми, утверждают, что для этой категории общим является отсутствие целеполагания как временного ориентира в

Временные характеристики сознания

77

жизни. Они даже ввели для характеристики этих людей, не имеющих в жизни никаких целей, образ «пустого меш­ка, который сам по себе не может стоять». Установлено, что нарушения целеполагания ведут к временной дезорганиза­ции личности (Б. С. Братусь, 1988).

Известны два вида целей — реальные (близкие), — те, которые человек, по его мнению, может достичь в данных конкретных условиях, и идеальные, те которые в настоящее время могут не быть актуальными, но все же стоят за ре­альной целью. П. Хоппе понимал такие цели как широкие, превышающие временные границы реальных целей (Р. Нор-ре, 1930). Путаница, слипание близких и далеких целей становится причиной временной дезорганизации личности. «Недостаточное различение разноуровневых целей, их «слипание», отсутствие гибкости в целевых структурах приводит, в свою очередь, к весьма пагубным психологиче­ским последствиям: извращению двух основных функций уровня притязаний (функции регуляции конкретной такти­ки целеполагания, ориентации в быстроменяющихся усло­виях реальной жизни и функции защиты самооценки, свое­го "Я"» (Б. С. Братусь, 1988, с. 200).

Где же искать ключ, вскрывающий тайники личной жизни и секреты взаимоотношений людей между собой?

...Таким ключом является основная жизненная цель, кото-||,ш |)уко1к)Д11Т кнждмм hi сталкивающихся между собой лиц. '•in цель инлиекн ночным источником хотений человека, его ( ipcMflPiiHH, главной причиной «го дейстнин. В сомом деле: жить кпждою челопекл ншф.-шляется его желаниями и стрем­лениями по линии основной жизненной цели (К. С. Станис­лавский, 1948, т. 1, с. 325).

Эмоции и антиципация

В эмоциональные особенности личности также встраи­вается ее своеобразие как носителя опережающего отраже­ния. Это может проявляться в эмоциональных ожиданиях, которые представляют собой либо предчувствия, либо предвидения, а возможно, и прогнозы. Характерные, типич­ные для человека формы эмоциональных ожиданий закреп­ляются в виде эмоциональных свойств. Наиболее изучена

в этом отношении связь прогнозирования и тревожности. Например, в исследовании Н. Л. Сомовой (2002) изучалась связь между показателями способности к прогнозированию на речемыслительном уровне и личностной тревожностью. После обработки данных была обнаружена высокая степень корреляционной связи между соответствующими показате­лями (г = 0,75).

Саморазвитие и антиципация

Активная позиция человека по отношению к своей жиз­ни, к ее выстраиванию, по отношению к своему «Я» описы­вается в таких явлениях, как самореализация, саморазви­тие, личностный рост и т. п. Не полагаясь на судьбу, чело­век берет на себя ответственность за свое будущее. При этом решаются такие сложнейшие вопросы, как: что меня не устраивает во мне сейчас? Почему меня преследуют не­удачи? Почему начались болезни? Что нужно менять в себе самом, чтобы изменить ситуацию? В этих случаях оказыва­ется трудным как осознать существующую проблему, так и увидеть будущие пути ее решения и главное — отдаленные последствия.

Подтверждение этих размышлений находим у Л. Н. Толс­того:

Когда Левин думал о том, что он такое и для чего живет, он не находил ответа и приходил в отчаяние, но когда он переста­вал спрашивать себя об этом, он как будто знал и что он такое, и для чего он живет, потому что твердо и определенно действо­вал и жил (Л. И. Толстой. Анна Каренина. 1950, с. 273). Сложность определяется тем, что смотреть на себя, от­странясь от себя, не всегда удается. Но на этом пути поис­ка себя человек обретает то, без чего сложно жить — смысл жизни, надежду — будущее.

...Наш дух, благодаря своей способности открывать впере­ди себя бесконечные горизонты, может действовать далее, лишь имея надежду достичь какой-то стороной самого себя высшего совершенства, без которого он чувствовал бы себя искажен­ным, неудавшимся, то есть обманутым (П. Тейяр де Шарден, 1987, с. 184).