Русская религиозная философия XIX – начала XX в. Богоискательство

До начала XX в. в России преобладали два философских направления:

1. позитивизм с материализмом;

2. академическая философия идеализма, в основном, кантианского типа.

В начале XX в. появляется третье направление – богоискательство.

Богоискательство – религиозно-философское течение в среде русской либеральной интеллигенции. Возникло в атмосфере назревавших в предреволюционный период общественных перемен и получило широкое распространение после поражения революции 1905 –1907 гг. Богоискательство предлагало перестроить современные формы гражданского быта и человеческого существования на основе обновленного христианства.

Один из мировоззренческих истоков богоискательства – философия «всеединства» В. С. Соловьева. Богоискатели выступили с критикой официального православия, развивали учение о «новом религиозном сознании», устремленном к установлению «царства Божия на земле».

Богоискательство получило распространение среди философской и художественной интеллигенции.

Поиски Бога коснулись всех деятелей русской религиозной мысли рубежа веков. У каждого из них были свои причины для поиска, и шли к этому они разными путями. Разными, естественно, были и результаты. Первыми и наиболее оригинальными были поиски В. В. Розанова и Д. С. Мережковского.

Богостроительство

Богостроительство – течение, возникшее в среде марксистских литераторов в первом десятилетии XX в. в России, трактовавшее созидательную деятельность Человечества как религиозную. Идея: построить Бога как строительные леса, а потом его убрать. Представителями богостроительства были А. В. Луначарский и отчасти М. Горький. Они объявляли своей задачей обоснование новой пролетарской религии без Бога. Богостроительство исходило из того, что в основе всякой идеологии лежит мироощущение, объединяющее людей в их эмоциональном отношении к «святыне», которой не обязательно должен быть Бог.

Богоискатели оказались в эмиграции, а богостроители делали революцию. В. И. Ленин говорил: богоискатели – враги, богостроители – друзья, которые хуже врагов.

Д. С. Мережковский

Дмитрий Сергеевич Мережковский (1865 – 1941) – писатель, поэт, символист. Считает, что Толстой защищает правду плоти, он против аскетического христианства. У Достоевского, наоборот, – соединение духа и плоти и восстановление святости плоти.

«Достоевский предсказал неизбежное претворение старого, темного, вечернего, западного, погребального христианства. Христианство новое – утреннее, восточное, солнечное, брачное, пиршественное» (Мережковский).

Тайна единого Бога-Отца есть тайна Божественного Я, тайна личности. Тайна двух – отношение между Я и не-Я. Не-Я исключает меня, уничтожает меня и уничтожается мною, не касаясь одного пункта – пола: через пол совершается проникновение одного бытия в другое, «одного тела в меня и моего тела в другое». Отсюда – рождение нового существа. В Троице – это рождение Сына. Таким образом, тайна второй ипостаси есть пол.

Одна из агафа, т.е. сказаний о Богоматери, сохранившихся в устной традиции, гласит: «Моя мать – Святой Дух». Именно так Мережковский истолковывает природу Св. Троицы: Отца, Сына, Матери-Духа. Третий Завет будет Царством Духа-Матери.

Разделение на два пола является, с точки зрения Мережковского, распадом личности, ее раздвоением. Полное разделение постольку невозможно, поскольку «в каждом мужчине есть тайная женщина, а в каждой женщине – тайный мужчина» (идея Отто Вейнингера). Для Мережковского идеал личности, как и для Соловьева и Бердяева, – это некое двуполое существо, мужчина-женщина. Идеал Мережковского – не бестелесная святость, но святая плоть, Царство Божие, в котором осуществляется мистическое единство тела и духа. Идеал личности состоит в сочетании в ней мужских и женских добродетелей. Это осуществляется через собственное развитие самой личности, а не через невозможное слияние двух Я в одно. Этот идеал полностью осуществим в Царстве Божием.

Цель исторического процесса состоит в осуществлении Человечеством и всем миром Царства Божиева не в потустороннем мире, а здесь, на земле. В последние годы своей жизни Мережковский предчувствует такой конец земли и человеческой истории – космический пожар, в котором погибнет земля. Однако это не значит, что Человечество исчезает: огненный конец второго, возникшего после потопа, Человечества не может быть концом мира. Должно возникнуть третье Человечество, о котором предсказано в Апокалипсисе. Это будет царство святых, царство любви и свободы.