П. А. Флоренский

Павел Александрович Флоренский (1882 – 1937) ‒ русский религиозный философ, ученый, священник и богослов, математик, искусствовед, инженер, лингвист, государственный мыслитель, последователь В. С. Соловьева. О нем еще при жизни говорили как о «русском Леонардо да Винчи». Развивал идущую от Соловьева концепцию всеединства и учение о Софии, а также обоснование православной догматики, особенно триединства, аскетизма и почитания икон.

Флоренский был человеком великих дарований и уникальной трагической судьбы. Он родился 9 января 1882 года близ местечка Евлах Елизаветпольской губернии (ныне Азербайджан) в семье инженера-путейца, строившего Закавказскую железную дорогу. Мать происходила из древнего армянского рода. Кроме старшего Павла, в семье было еще пять детей.

Вспоминая о годах ученичества в тифлисской гимназии, Флоренский писал: «Страсть к знаниям поглощала все мое внимание и время». Преимущественно он занимался физикой и наблюдением природы. В конце гимназического курса, летом 1899 года, Флоренский пережил духовный кризис. Открывшаяся ограниченность и относительность физического знания впервые заставила его задуматься об Истине абсолютной и целостной.

В 1900 году Флоренский поступил на физико-математический факультет Московского университета. Помимо занятий математикой он слушал лекции на историко-филологическом факультете, самостоятельно изучал историю искусства.

В 1904 году, после окончания университета, Флоренский поступает в Московскую духовную академию, желая произвести синтез церковности и светской культуры. После окончания академии в 1908 году Флоренский был оставлен преподавателем на кафедре истории философии.

Флоренский не собирался уезжать из России, хотя на Западе его ждала блестящая научная карьера и, вероятно, мировая слава. Он был одним из первых среди лиц духовного звания, кто, служа Церкви, стал работать в советских учреждениях. Никогда при этом Флоренский не изменял ни своим убеждениям, ни священному сану. До тех пор, пока это было возможно, то есть до 1929 года, Флоренский во всех советских учреждениях работал, не снимая подрясника, тем самым открыто свидетельствуя, что он ‒ священник. В 1922 года он вошел в комиссию по охране памятников искусства и старины Троице-Сергиевой Лавры. В результате деятельности комиссии было описано огромное историко-художественное богатство Лавры и спасено национальное достояние.

В 1921 году Флоренский был избран профессором Высших художественно-технических мастерских.

Флоренский ‒ теоретик древнерусской живописи. Именно он обосновал правомерность «обратной перспективы», на которой построена иконопись. Не беспомощность, не отсутствие мастерства заставляли древнего художника увеличивать предметы на заднем плане, но законы, присущие нашему зрению.

Одновременно с работой по сохранению культурного наследия Флоренский был вовлечен в научно-техническую деятельность. Он избрал прикладную физику отчасти потому, что это диктовалось практическими нуждами государства, отчасти потому, что довольно скоро стало ясно: заниматься теоретической физикой, как он ее понимает, ему не дадут. Флоренский начинает работать на московском заводе «Карболит», переходит на исследовательскую работу в Главэлектро ВСНХ РСФСР, участвует в VIII электротехническом съезде, на котором обсуждался план ГОЭЛРО. Он создает первую в СССР лабораторию испытания материалов, впоследствии ‒ отдел материаловедения, в котором изучались диэлектрики. Флоренский издает книгу «Диэлектрики и их техническое применение» (1924).

С 1927 года Флоренский ‒ соредактор «Технической энциклопедии», для которой написал 127 статей.

В 1929 году в письме к В. И. Вернадскому, развивая его учение о биосфере, Флоренский пришел к мысли «о существовании в биосфере того, что можно было бы назвать пневматосферой, то есть о существовании особой части вещества, вовлеченной в круговорот культуры или, точнее, круговорот духа». Он указал «на особую стойкость вещественных образований, проработанных духом, например, предметов искусства».

Летом 1928 года Флоренский был сослан в Нижний Новгород. Хотя через три месяца он был возвращен и восстановлен в должности, обстановка в Москве к тому времени была такой, что Флоренский говорил: «Был в ссылке, вернулся на каторгу». Авторы всевозможных пасквилей пытались представить его как закоренелого врага и тем подготовить общественное мнение к осознанию неизбежности и необходимости репрессий.

В феврале 1933 года Флоренский был арестован по ордеру Московского областного отделения ОГПУ, а в июле 1933 года осужден особой тройкой на 10 лет и отправлен по этапу в восточно-сибирский лагерь. В феврале 1934 года он был направлен на опытную мерзлотную станцию. Здесь Флоренский проводил исследования вечной мерзлоты и возможности строительства на ней.

В сентябре 1934 г. Флоренский был отправлен со спецконвоем в Соловецкий лагерь особого назначения, работал на Соловецком лагерном заводе йодной промышленности, где сделал более десяти запатентованных научных открытий.

В ноябре 1937 года Флоренский был вторично осужден ‒ «без права переписки». В те времена это означало смертную казнь. Официальная дата кончи-ны ‒ 15 декабря 1943 года, ‒ первоначально сообщенная родственникам, оказалась вымышленной. Трагическое окончание жизни осознавалось Флоренским как проявление всеобщего духовного закона: «Ясно, что свет устроен так, что давать миру можно не иначе, как расплачиваясь за это страданиями и гонениями» (из письма от 13 февраля 1937 года).

Флоренский был посмертно реабилитирован.

Вслед за Соловьевым Флоренский развивает философию «всеединства». Обрести Истину, по Флоренскому, – это обрести абсолютные, безусловно достоверные начала, которые дают возможность человеческому сознанию сохраниться, удержаться в несовершенном, раздробленном мире ‒ «падшем бытии». Рациональные, логические средства необходимы, но недостаточны. Дискуссия должна быть соединена с интуицией. Но и это единство создает лишь условия возможности Истины. Ее действительное бытие требует выхода из области понятий в сферу «живого опыта» – прежде всего, опыта религиозного. Содержание духовного опыта – любовь – благодатная единящая сила бытия.

Русский мыслитель считает недопустимым, когда «жизнь усекается понятием», ибо жизнь бесконечно полнее рассудочных определений. Поэтому он убежден, что ни одна формула не может вместить всей полноты жизни в ее творчестве, в ее созидании нового. Особая красота духовности, которая есть в мире, неуловима для логических формул. Однако Флоренский не склонен умалять роль мышления, дискурсивных понятий в процессе познания. Он указывает, что в познавательном процессе есть «два основных момента мысли»: статическая множественность понятий и их диалектическое единство. Тогда как первая из норм рассудка требует остановки мысли, вторая – ее беспредельного движения. Статика мысли и ее динамика исключают друг друга, хотя, вместе с тем, они и не могут быть друг без друга. Таким образом, одна функция разума предполагает другую, но в то же время одна исключает другую: так идет бесконечный процесс постижения Истины.

Флоренский убежден, что «объяснять» – это задача (и свойство) не наук, а философии. «Одна только философия методом своим избрала диалектику». По Флоренскому, диалектика – «единственный христианский, смиренный путь рассуждений». Рассуждать не диалектически – значит притязать на абсолютные формулы, на абсолютные суждения, на абсолютную истинность своих высказываний.

Величайшими «применителями» диалектического метода были Сократ, Платон и Аристотель, убедительно доказавшие, что «философия, она же диалектика, зачинается с удивления». Диалектика есть «организованное удивление».

Истина есть антиномия и не может не быть таковой. Мышление «рассыпается в антиномиях», которых «без числа много», оно «раздирается в противоречиях». «Священная книга полна антиномий». «Где нет антиномий, там нет и веры».

Антиномия ‒ сочетание обоюдно противоречащих высказываний о предмете, допускающих одинаково убедительное логическое обоснование.

(Примеры антиномий приводит Кант: мир имеет начало во времени и ограничен в пространстве – мир не имеет начала во времени и бесконечен в пространстве).

Констатируя «бессильное усилие» человеческого рассудка примирить противоречия, он отмечает, что «противоречия в уме устраняются», но не рассудочно, а сверх-рассудочным способом, а именно – «в момент благодатного озарения». Любовь у Флоренского – важнейшая онтологическая категория, сила, которой устанавливается и держится всеединство.

Отличие русской, вообще православной философии, от западной Флоренский видит в том, что западная философия односторонне рационалистична, как рационалистична и западная (католическая) теология. Рационализм не дает понять главного – что за становящимся, текучим миром есть и иная действительность. Этого не может понять разум, который «раздроблен и расколот». Чтобы преодолеть такую раздробленность, нужен «подвиг веры» ‒ снятие границ между верой и знанием.

Вслед за Николаем Кузанским Флоренский пишет о космосе как «живом целом». Человек не просто мыслит, но и переживает эту целостность.