Гиляровский В.А. - Психиатрия

Онлайн Библиотека http://www.koob.ru

часто оказываются движущимися.

2.Формы, где на первом плане—изменение настроения то в виде депрессивных состояний с вялостью, ипохондрическими жалобами, истероидными явлениями, иногда мыслями о самоубийстве, то с картиной, напоминающей гипоманиакальные состояния. В этих последних превалирует гипертимическое поведение без стремления к деятельности. Легкое, обычно непродуктивное возбуждение. Наблюдаются гиперкинезы.

3.Неблагоприятно протекающие формы с оглушенностью, судорожными явлениями или с острым бредом и быстрым летальным исходом.

4.Формы с акинезиями: рано появляются скованность, затруднение осмышления, апатия и вялость, каталепсия, не наблюдается обычно спячки.

5.В некоторых случаях развивается бред. Бред обыкновенно связан с изменением органических ощущений—катестетический по терминологии психиатрической клиники II ММИ. Характерный случай этого рода описан Р. С. Повицкой. Можно выделять вообще как особую группу метэнцефалитические психозы, представляющие иногда большое сходство с параноидной формой шизофрении.

Первая острая вспышка болезни обычно заканчивается падением температуры и смягчением болезненных расстройств с полным исчезновением некоторых из них. Больные чувствуют себя нередко выздоровевшими и даже возвращаются к прежнему образу жизни.

Однако болезненный процесс медленно, но неукоснительно развивается. Заболевание переходит в хроническое с постепенным нарастанием болезненных расстройств.

Психические расстройства у энцефалитиков стоят в теснейшей связи с глубокими нарушениями некоторых важных для психической жизни органических функций. Огромное значение в этом смысле имеют моторные расстройства, главным образом так называемые акинезии. Выключение произвольного пользования моторным аппаратом лишает психику этих больных ее главного выразительного средства. Таким образом слагается сомато-психический синдром, известный под названием амиостатического или паркинсонического, связанного главным образом с заболеваниями pallidi. Совершенно другой отпечаток на психику накладывают органические расстройства с характером гиперкинезий, связанных с нарушениями в других отделах полосатого тела.

Но помимо регулирующей и управляющей роли для моторной деятельности центрам межуточного мозга в настоящее время приписывается огромная роль в генезе влечений и эмоций. В межуточном мозгу видят центр примитивной психической жизни. Учитывая роль межуточного мозга; легче представить сложность механизмов, участвующих в том или ином расстройстве, и разнообразие этих последних в исходных состояниях эпидемического

Онлайн Библиотека http://www.koob.ru

энцефалита.

В исходных состояниях эпидемического энцефалита большинство авторов выделяет две формы—гипокинетическую, или паркинсонизм, и гиперкинетическую — с тремором, атетозом и хореей. Тинель кроме того различает у взрослых:

1.Случаи, протекающие с характером невротических расстройств: с повышенной утомляемостью, нервностью, лабильностью настроения, ипохондрическими установками, развитием фобий и навязчивых состояний. Отдельные симптомы отличаются непостоянством; в некоторых случаях развиваются истерические состояния с припадками без потери сознания.

2.Случаи с изменением личности в сторону психопатий у более молодых субъектов. Доминируют: настойчивость, неуживчивость, аморальные наклонности, раздражительность, легкомыслие, импульсивность.

Гиперкинетический синдром при эпидемическом энцефалите наблюдается при тяжелых нарушениях striati, когда pallidum лишается корригирующего центра, вследствие чего и деятельность его протекает бесконтрольно и беспорядочно.

Психические картины исходных состояний этих форм протекают главным образом с характером навязчивых явлений и психопатий—неустойчивых и аморальных. Псевдоневрастенические состояния могут давать и легкие, рудиментарные формы энцефалита.

Наиболее тяжелый комплекс сомато-психических расстройств встречается в случаях с паркинсонизмом. В основе—нарушение мышечного тонуса с резким повышением его как для агонистов, так и для антагонистов.

В результате создается тяжелое напряжение, ригидность мускулатуры, доходящая до состояния оцепенения, из которого зачастую больные не в состоянии выйти. Начать какое-либо движение самостоятельно они иногда не могут за отсутствием необходимого импульса. Если этот импульс сообщается больному извне,—движение совершается правильно.

При неравномерном напряжении агонистов и антагонистов наблюдается при попытке к движениям падение вперед или назад, propulsio и retropulsio. В первом случае, чтобы сохранить равновесие, больные бегут до опоры. Вследствие скованности все движения крайне медлительны, затруднены. Больные часто застывают на каком-нибудь моменте движения.

В инстинктивно-автоматических движениях наблюдаются совершенно неожиданные для больного перерывы речи. Лишь после некоторой паузы больные получают способность совершать это движение. Наблюдается стремление к автоматическим движениям при крайнем ограничении произвольных. Например больные с тяжелой скованностью легко бегают, танцуют или играют на рояле. Сильное эмоциональное напряжение или другое, идущее извне повышение психического тонуса ведет к растормаживанию. Например скованные паркинсоники при сильном

Онлайн Библиотека http://www.koob.ru

душевном волнении начинают хорошо говорить и выполняют движения, которые в обычном состоянии для них невозможны. С трудной задачей справляются легче, чем с легкой.

В некоторых случаях выпадает импульс к прекращению движения. Тогда наблюдаются так называемые паликинезы. Например какое-нибудь слово или фразу, которые надо произнести, больной вынужден повторять несколько раз—до истощения начавшегося с момента произнесения возбуждения (палилалия). К этого же рода расстройствам относятся некоторые виды расстройства дыхания. Значительным усилием воли по данному приказанию больные могут удержаться от повторения.

Близко к этим расстройствам примыкают насильственные плач и смех.

С выпадением торможения связаны импульсивные явления у паркинсоников, которые иногда принимают навязчивый характер, например судорожное выкрикивание слов, бессмысленных слогов и ругательств. Наблюдаются также навязчивые идеи и влечения со всеми особенностями таковых. Один наш пациент испытывает непреодолимое влечение переиначивать слова, переставлять в них слоги; другая больная испытывала навязчивое стремление убить кого-либо из окружающих.

Со стороны психики с паркинсонизмом связано резкое падение инициативы, расстройство внимания и памяти, заторможенность мышления. Отсутствие стимулов и заторможенность делают больных своеобразно замкнутыми, недоступными, так как они не в силах рассказать о себе. На более легких случаях нетрудно убедиться, что больные живо чувствуют, мыслят, у них нет негативизма.

Но с внешней стороны паркинсоники сильно напоминают кататоников. Это сходство, простирающееся иногда довольно далеко, заставило многих авторов искать объяснения кататонических явлений при шизофрении с точки зрения стриальных расстройств и весь шизофренический процесс переносить от коры к подкорковой зоне. Например в 1922 г. Штейнер рассматривал кататонический ступор как «экстрапирамидальную ригидность». Но в позднейших работах подобных взглядов не встречается. В работе Штертца 1925 г. стриальные и кататонические расстройства строго разграничиваются. Автор не только против идентификации этих явлений, но и против допущения субкортикальной локализации шизофрении. Анализируя характер психических расстройств при эпидемическом энцефалите, нетрудно однако убедиться в их ином происхождении и структуре, чем при шизофрении. Кататонический ступор и паркинсоническая скованность имеют слишком мало общего. В первом случае больные не хотят при полной органической возможности расторможения. Паркинсоники не могут хотеть и не имеют возможности полного расторможения.

Просматривая клинику психических расстройств при эпидемическом энцефалите, всюду нетрудно за ними видеть органический субстрат в узком смысле этого слова. Выше упоминалось о значении в этом смысле моторных

Онлайн Библиотека http://www.koob.ru

расстройств.

Течение заболевания—медленное, прогрессирующее, с нарастанием болезненных расстройств, с неожиданными обострениями.

Прогноз в общем неблагоприятный. Полного выздоровления и даже значительного улучшения до сих пор не наблюдалось. Многие больные погибают в остром периоде болезни. Пережившие его зачастую погибают в течение ближайших лет от истощения или присоединившихся заболеваний. И только для более легких случаев как будто можно поставить благоприятный прогноз.

Но заболевание это является еще недостаточно изученным.

Особого описания заслуживает эпидемический энцефалит у детей. Изучение его у детей с точки зрения его влияния на психику имеет большое значение во многих отношениях. Прежде всего это мозговое заболевание, как и всякое другое, оказывает резко затормаживающее действие на развитие нервной системы. Роль энцефалита в этом отношении особенно велика потому, что он может поразить ребенка в очень ранние периоды и даже в грудном возрасте. Имеет значение также то, что у детей он очень часто протекает чрезвычайно атипически. Хотя здесь возможны характерные картины паркинсонизма такого же типа, какие обычны для взрослых, но гораздо чаще наблюдаются более разнообразные и пестрые картины в зависимости от того, что процесс в своей локализации не ограничивается подкорковыми узлами, а гораздо чаще, чем то наблюдается у взрослых, распространяется и на другие отделы, в частности пирамидные пути и кору. Благодаря этому в клинической картине нередки гемипарезы, хореические подергивания, судорожные припадки и симптомы, указывающие на большую затронутость коры. Так как из всего обилия неврологических симптомов, которые вообще могут наблюдаться при энцефалите у детей, в каждом отдельном случае налицо обычно оказывается очень немного, иногда один—два, то распознавание почти всегда представляет значительные трудности тем более, что энцефалитом нередко заболевают вскоре после какой-нибудь другой инфекции—гриппа, кори, оспы и часто во время одной из детских эпидемий. Естественно поэтому, что энцефалит, как таковой, очень часто не диагносцируется и принимается за осложнение одной из обычных детских инфекций. При таких условиях приобретает особенно большое значение точный учет психических изменений, которые хотя тоже отличаются известным полиморфизмом, но все же представляют большую определенность. Здесь нужно отметить главным образом три типа изменений. К первому нужно отнести метэнцефалитические психозы того же типа, что и у взрослых, с затемнением сознания, с галлюцинациями и отрывочными бредовыми идеями. Картины этого рода встречаются сравнительно не так часто и главным образом у детей более старшего возраста.

У них же можно констатировать картины психического инфантилизма, но последние особенно часты у энцефалитиков в юношеском возрасте. При этом личность ребенка в смысле интересов, манеры поведения и всех психических установок представляет возврат к более ранним периодам развития, причем ребенок 12— 13 лет, достигший уже значительного интеллектуального уровня

Онлайн Библиотека http://www.koob.ru

и обладающий большим кругозором и разносторонними интересами, как бы совершенно лишается приобретений последних лет, ничем не может заниматься, как только играми с совсем маленькими детьми, начинает лепетать, как ребенок и т. п.

К третьему типу нужно отнести своеобразные психопатии, развивающиеся в связи с эпидемическим энцефалитом. Они представляют и большой теоретический интерес, так как много дают если не для разрешения, то для постановки вопроса о генезе психопатических характеров. Впервые на возможность таких случаев указали Бострем, Димиц, Лейзер, но в смысле накопления фактического материала много сделано и русскими исследователями. Прежде всего заслуживает внимания, что изменение личности ребенка обычно отмечается окружающими не непосредственно после болезни, а спустя более или менее значительное время—несколько недель или месяцев после тех, не всегда определенных явлений, которые можно считать началом энцефалита. Ввиду того, что последнему очень свойственно протекать с большими колебаниями и давать неожиданные вспышки после длительного промежутка, в течение которого все болезненные явления казались затихшими, можно предположить, что изменение характера спустя долгое время после начала болезни соответствует новому ее рецидиву. Изменения характера в таких случаях бывают не всегда одинаковы, но все же в них можно отметить несколько главных моментов, каждый из которых в отдельном случае выдвигается на первое место, благодаря чему можно выделить несколько не резко отграниченных типов. Одним из самых существенных симптомов является повышение возбудимости и более или менее значительное общее возбуждение, которое касается двигательной, отчасти эмоциональной стороны. Ребенок становится суетливым, не может сидеть спокойно на месте, хватается за различные предметы, подбегает к другим детям или взрослым; вместе с тем он делается грубым, дерзким, часто обнаруживает агрессивные наклонности; в последнем случае нередко обнаруживается неудержимое стремление кусаться, царапаться, иногда плеваться. В некоторых случаях отмечается нечто вроде прилипания: ребенок, ухватив кого-либо из других детей, иногда при этом укусив его, как бы застывает в судороге, так что стоит значительного усилия его отнять. При этом чрезвычайно часто наблюдается значительное эротическое возбуждение. У детей более старшего возраста оно выражается в попытках к половым сношениям, к обнажению половых органов. В эту же группу явлений относится большой цинизм, стремление говорить на эротические темы, совершенно не стесняясь выражениями. У маленьких детей чаще всего эротизм выражается в упорной мастурбации. У девочек более старшего возраста и подростков половое возбуждение этого рода делает их очень легким объектом совращения.

В других случаях при более умеренных степенях возбуждения на первый план выдвигается вместе с некоторой говорливостью стремление говорить неправду, обманывать других. Нельзя собственно говорить о живости фантазии и продуктивном творчестве. В основе по-видимому нужно предполагать словесную гиперпродукцию, которая не зависит от обилия образов и переживаний, требующих того, чтобы их высказали, а представляет своего рода судорогу речевого аппарата. Дети часто высказывают все то, что

Онлайн Библиотека http://www.koob.ru

им приходит в голову из инстинктивной потребности говорить, не разбираясь в том, что соответствует действительности, что нет, часто в своих не соответствующих действительности продукциях обнаруживают известную целевую установку, например желают скрыть допущенные ими отступления от принятых правил добрего поведения, зная, что их поступок не будет одобрен старшими. Вместе с перечисленными симптомами или в качестве чего-то самостоятельного наблюдается также наклонность брать чужое, большей частью сласти, карандаши, картинки, вообще предметы, представляющие в глазах детей большую или меньшую ценность, но иногда и совершенно не нужные и не интересные и в их глазах вещи.

Описанные изменения в личности не могут быть понимаемы, как проявления психического инфантилизма, развивающегося иногда, как мы говорили выше, в связи с эпидемическим энцефалитом. Здесь не просто возврат к прошлому, но определенный сдвиг в психических механизмах. Нужно сказать, что у очень маленьких детей вместе с большой подвижностью, говорливостью наблюдается наклонность говорить неправду не потому, что они хотят когонибудь обмануть, а просто потому, что они не отличают действительности от своих фантазий и от содержания сновидении. Термины «ложь», «неправда» совершенно не подходящи для характеристики их речевых продукций. Точно так же не подходит обозначение «воровство» для их поведения, когда они хватают все, что привлекает их внимание. И в случаях постэнцефалитических психопатий несомненно многое может быть понято как нарушение взаимоотношений между деятельностью подкорковых узлов и корковыми механизмами, причем первые освобождаются от тормозящего действия коры и дают картину возбуждения с преобладанием низших стремлений и инстинктивных влечений. Но получающиеся сдвиги не могут считаться простым возвратом в период раннего детства. Интеллектуальные достижения, как таковые, сохраняются в более или менее полной неприкосновенности, хотя ребенок и не пользуется ими в должной мере. Другими словами, корковые механизмы сохраняются, но страдает управление ими. Ребенок, говоря неправду, знает, что нарушает некоторые установленные правила, но не может удержаться от того, чтобы не говорить лишнего и несоответствующего действительности. Точно так же он знает, что берет чужое, но не может противостоять стремлению. В основе, как нужно думать, лежит ослабление задерживающих центров. В этом отличие от психопатий в собственном смысле, при которых в личности наблюдаются более глубокие изменения, в частности в области этических представлений. У детей же с постэнцефалитическими изменениями характера расстраивается главным образом поведение, в области которого наблюдается своеобразная атаксия.

Описанные изменения держатся обычно очень стойко, хотя при благоприятных условиях могут дать более или менее значительное улучшение или даже подвергнуться полной коррекции. По существу это изменение во взаимоотношениях между первобытной жизнью стремлений и более высоко стоящей психической деятельностью—более или менее значительный сдвиг в психических механизмах. Дальнейшие последствия, стойкость наступивших изменений и значение для окончательного сформирования личности будут зависеть от терапевтических мероприятий и главным образом от воспитания и окружающих условий. В благоприятных случаях можно рассчитывать на

Онлайн Библиотека http://www.koob.ru

уменьшение возбудимости подкорковой зоны и на большее подчинение автоматической жизни тормозящему действию коры. Можно надеяться даже на полное восстановление нормальных отношений. Если же более здоровые элементы не будут укрепляться упражнениями, нервная энергия длительное время будет идти по иному, более короткому пути, давая двигательную реакцию по типу короткого замыкания в обход более длинных путей, связанных с значительным торможением. Устойчивые доминанты будут создаваться применительно к сдвигам, которые образуются в результате болезни, и стремление к реакциям более примитивным, с акцентом эгоизма и безразличие к интересам других все больше будет зафиксировываться, образуя ядре стойкой психопатии. Если у взрослых после перенесенного энцефалита иногда наблюдается резко выраженная наклонность к совершению криминальных действий, то с полным правом можно думать, что известные случаи психопатий вообще, хотя в определенной форме выявляющихся только по наступлении юности и зрелого возраста, обязаны своим происхождением перенесенному в детстве энцефалиту.

Патологическая анатомия. Лечение

Макроскопически грубые изменения наблюдаются лишь в далеко зашедших, хронических случаях; отмечается водянка желудочков, атрофия белого вещества, очаги размягчения в коре. При микроскопическом исследовании— незначительные изменения в коре и спинном мозгу, более резкие в стенках III и IV желудочков, ромбовидной ямке и aquaeductus Sylvii, в стволовых ганглиях наряду с сосудистыми—дегенеративные изменения. В сосудах— инфильтрация стенок.

Лечение. В остром периоде рекомендуются внутривенные инъекции 2— 3 см3 электроколаргола после предварительной инъекции 10 000 единиц стафилококковой вакцины с промежутком в несколько часов. Всего 8— 10 сеансов, через день.

Уротропин, чистый или в соединении с коларголом, внутривенно 2— 5 см3 ежедневно.

Инъекции салицилового натрия—1,0 в 5 г солевого раствора в вену, ежедневно повышая дозы, 10,0 на весь курс. При паркинсонизме в исходных состояниях положительный эффект реже. Рекомендуются также инъекции трипафлавина. При паркинсонизме рекомендуются инъекции скополамина, атропин, гиосцин, дюбуазин. Французские невропатологи рекомендуют при паркинсонизме препараты дурмана (Datura stramonium) в порошке.

В остром периоде—лечение по методу Левадити-Пуэнклу эндолюмбальными инъекциями вакцины из мозга экспериментально-энцефалитического кролика.

Больных с картиной психоза рекомендуется помещать в психиатрическое учреждение. Тяжелые паркинсоники нуждаются в призрении как хроники.

Психозы в связи с острыми инфекциями

Онлайн Библиотека http://www.koob.ru

Всякое тяжелое соматическое заболевание всегда сопровождается более или менее значительными изменениями в нервно-психической сфере, вызывая различные неприятные ощущения, действуя на настроение и на течение психических процессов вообще. В особенности это относится к инфекциям, при которых играет большую роль как повышение температуры, так и отравление нервной системы токсинами. До недавнего времени сведения об инфекционных психозах были довольно отрывочны, потому что заболевания этого рода наблюдались главным образом интернистами, и психиатры с ними сравнительно редко имели дело. Но развитие эпидемий в период 1918— 1923 гг. дало возможность врачам сильно пополнить свои знания в этой области. Особенно много пришлось поработать в этом отношении русским психиатрам, которые собрали очень большой и ценный материал. Последний особенно богат по отношению к сыпному тифу (работы II. И. Гиршберга,

В. А. Гиляровского, А. И. Винокуровой, Д. А. Аменицкого, Н. И. Скляра, А. В. Триумфова, А. Г. Иванова-Смоленского и др.). Психозы при инфлуенце изучались главным образом немецкими исследователями, из которых особенно ценные данные собрали Клейст и Вальтер. Накопление новых материалов дало возможность более точно уяснить сущность

симптоматических психозов и изменить во многих отношениях общепринятые

впрежнее время взгляды. Так, пришлось отказаться от строгого разделения, которое проводилось в прежнее время между лихорадочным и инфекционным делирием. Выяснилось, что всякое лихорадочное состояние может сопровождаться делириозными явлениями и что последние могут быть вызваны исключительно одним отравлением, развиваясь иногда в периоде, когда нет еще повышения температуры или, наоборот, когда оно уже закончилось. Невозможность указать какие-либо существенные признаки, на основании которых можно было бы различать клиническую картину в том и другом случае, заставляет думать, что реакция психики как там, так и здесь более или менее одинакова. Не проводится по существу разницы также и между собственно инфекционным бредом, инициальным и бредом колапса. Время появления психической реакции вообще имеет значение, так как зависит от различных моментов, выяснение которых очень существенно с точки зрения установления патогенеза психоза в целом. Иногда здесь приходится считаться с конституциональными моментами, иногда с индивидуальными отличиями, нередко также с характером самой инфекции. Так называемый инициальный бред, делирий, развивающийся еще до повышения температуры, особенно часто наблюдается при брюшном тифе и оспе. Бред коллапса свойственен более тяжелым случаям, сопровождающимся сильным истощением, но психические изменения во всех случаях вызываются

вконце концов отравлением токсинами. Параллельно с этим все больше устанавливается взгляд, что всем инфекциям свойственна более или менее одна и та же картина. Хотя отдельным инфекциям могут быть присущи известные особенности, все же можно говорить об одном типе инфекционного делирия, общем всем инфекциям. Эта эволюция во взглядах нашла себе выражение в концепции Бонгеффера об экзогенном типе реагирования, куда относится и картина делирия. С точки зрения Бонгеффера мозгу во многих случаях на самые различные моменты, в частности инфекции и интоксикации, свойственно реагировать более или менее одинаковым образом. К таким типовым реакциям вместе с аментивными и некоторыми другими состояниями относится и картина делирия, которая более или менее одинакова не только

Онлайн Библиотека http://www.koob.ru

при различных инфекциях, но и при интоксикациях, например алкогольной. С этой точки зрения понятно сближение картин бредовых переживаний при острых инфекциях и при белой горячке, ввиду чего в обоих случаях говорят именно о делириях. Таким образом приходится думать, что структура инфекционных психозов, в частности делирия, зависит не столько от характера воздействовавших моментов, сколько от способности мозга реагировать известным образом, определяемым как бы существованием в нем особых предуготованных механизмов. Нужно считаться, с другой стороны, не только с тем, что характер реакции остается один и тот же при самых различных экзогениях, но и с тем, что один и тот же экзогенный момент, одна

ита же инфекция может вызвать у разных лиц различные картины как в смысле интенсивности явлений, так и в смысле их структуры. Способность давать делириозные реакции особенно свойственна детям и молодым субъектам, а также женщинам. Она, представляя значительные индивидуальные отличия, меняется с возрастом и в особенности с изменениями на почве предшествовавших инфекций, равно как и других заболеваний и интоксикаций. Давно установлено, что например у алкоголиков очень часто развиваются особенно тяжелые картины делирия с возбуждением

изатемнением сознания. Делирий представляет самый частый тип реагирования на инфекцию. Другим таким типом, тоже относящимся к экзогенному типу Бонгеффера, является аментивный симптомокомплекс. Хотя во многих случаях в клинической картине перемешаны элементы того и другого, все же это—два разные типа. В каких случаях нервная система будет реагировать делирием, в каких—аментивным состоянием, зависит от различных и не всегда ясных причин. Можно считать, что делирий является более активной реакцией и свойственен более здоровому мозгу. На него можно смотреть как на защитную реакцию, понятную с точки зрения процессов возбуждения и торможения в нервной системе. При делирии приходится считаться с возбуждением анализаторов. Аментивному симптомокомплексу свойственно торможение интегрирующих функций мозга. Так как здесь поражаются глубже лежащие психические слои, личность и сознание «я» затрагиваются более резко, и все явления вообще носят штемпель более тяжелого поражения мозга. Естественно, что этот симптомокомплекс развивается преимущественно в особенно тяжелых случаях, когда истощение достигает своего максимума; при этом в основе этого истощения может лежать не только инфекция, но и другие соматические заболевания, например большие потери крови. Иногда развитию именно аментивного состояния как типа реакции способствует первичная слабость мозга от рождения или известная инвалидность его на почве других психозов. По нашим наблюдениям больные с артериосклерозом и шизофренией обычно дают не делириозную, а аментивную реакцию.

Кроме делириозных и аментивных состояний свойственное инфекции отравление нервной системы может дать более или менее длительные состояния психической постинфекционной слабости. Иногда к действию отравления присоединяется разрушение нервной системы, которое частью вызвано тем же отравлением, а главным образом обусловлено более или менее мелкими, но обыкновенно многочисленными кровоизлияниями, свойственными всем инфекционным заболеваниям, в особенности сыпному и брюшному тифам. Таким образом кроме состояний преходящей психической

Онлайн Библиотека http://www.koob.ru

слабости к постинфекционным психозам присоединяются стойкие состояния более или менее резко выраженного слабоумия.

Часто наблюдающиеся в таких случаях размягчения на почве кровоизлияний ведут к тому, что в клиническую картину входят обычно и очаговые симптомы. Все эти состояния заслуживают особого описания. Нужно заметить при этом, что здесь имеются в виду собственно инфекционные заболевания, в которых генез сводится исключительно к действию инфекции. Но последняя иногда может быть толчком для развития психоза, который имеет вообще иной генез и большей частью развивается без всякой инфекции. Так отмечается, что во время какого-нибудь инфекционного заболевания или непосредственно после него появляется первый приступ маниакальнодепрессивного психоза или начинается шизофрения; у алкоголиков нередко вместе с воспалением легких или другой инфекцией развивается белая горячка. Хотя на картину этих, равно как и некоторых других психозов, развивающихся в связи с инфекцией, последняя часто накладывает отпечаток, все же они не могут относиться к инфекционным и рассматриваются в других местах в зависимости от их сущности.

Инфекционный делирий

Явления инфекционного делирия чаще всего развиваются при вполне выраженных явлениях болезни, иногда к концу ее.

Хотя с внешней стороны проявления его очень разнообразны благодаря тому, что на первый план выдвигается одна какая-нибудь сторона, например возбуждение или бред,—все же можно уловить значительное сходство большинства случаев, и можно говорить о внутреннем единстве. Наибольшая пестрота наблюдается в степени интенсивности затемнения сознания. Глубокое помрачение его с полной утратой воспоминания в периоде выздоровления наблюдается лишь в немногих случаях. Но если даже не касаться их, все же придется считаться с очень большим разнообразием. В общем затемнение сознания бывает более глубоко к концу болезни, но значительные колебания обычны в течение короткого времени. Иногда настойчивыми вопросами больного можно как бы разбудить и заставить ответить более или менее сознательно, если речь идет о сравнительно простых вещах, а затем сознание опять запутывается. Так обыкновенно больные в состоянии назвать свое имя, лета и занятие. Сознание окружающего страдает гораздо в большей степени: редко больные бывают в состоянии правильно ответить, что они в больнице, гораздо чаще им кажется, что они находятся на том свете, среди нечистой силы, на пароходе, опущены в какой-то мешок, сидят под арестом и т. п. Ясного сознания болезни конечно ожидать невозможно, но из того, что больные сами говорят в ответ на вопрос или по собственному почину, можно видеть, что у многих из них существует смутное ощущение своей болезненности, например больные говорят: «в голове туман и кружение», «запуталась я», «смерть моя приходит» и т. п.

Восприятие больных характеризуется резко выраженной наклонностью к иллюзорности. Даже простые объекты воспринимаются очень часто с большими ошибками (например плессиметр многими больными принимается